Эсфирь Эмден
В Стране Бабушки Куклы, или Дом с волшебными окнами

Глава пятнадцатая. Старый фонарщик

Он зажигает фонари

Своей волшебной палочкой

И освещает до зари

Свою страну Игралочку.

— Ну-ка, ребятки, зайдите ко мне на минутку, – сказал чей-то старческий ласковый голос, и дети увидели старика в пушистой шубе и белой шапке, с длинной белой бородой.

Голос старика напомнил детям доброго Морозку. Таню это не удивило: она уже заметила, что в этой стране все кого-то напоминали. А сам старик был очень похож на ёлочного деда Мороза, и Таня, не спуская глаз, смотрела на мешок, висевший у него за плечами.

Старик, заметив это, усмехнулся.

– Спички у меня там, доченька, – сказал он, – я фонарщик.

Оказалось, что старик в ватной шубе ёлочного деда Мороза – сторож циркового зверинца и ещё по совместительству фонарщик в стране Бабушки Куклы.

Он кормит и сторожит цирковых зверей, а по вечерам зажигает все красные, зелёные и синие фонарики, которые так красиво горели вчера вечером, когда дети пришли в Игралочку. По этим фонарикам все жители Игралочки, даже те, у которых нет часов, узнают, что наступил вечер и нужно ложиться спать.

А так как время в стране Бабушки Куклы летит очень быстро, то у Старого Фонарщика всегда много дел: вот, кажется, совсем недавно он потушил фонари, а скоро уже их надо будет зажигать снова.

Рассказывая об этом, Старый Фонарщик вёл детей по длинному цирковому коридору.

Булька, скакавший рядом с ним, попробовал было выдернуть клочок ваты из его шубы, но Серёжа так на него взглянул, что Булька с самым невинным видом отскочил в сторону и очутился перед клеткой, в которой сидела рыженькая лисичка, такая блестящая, словно моточек шёлковых ниток.

Таня тоже остановилась перед клеткой, и лисичка сейчас же встала на задние лапки и сказала умильным голоском:

– Дедушка Фонарщик, выпусти!..

В соседней клетке вскочил на жёрдочку совершенно золотой петушок.

– Кукареку, дедка, выпусти! – закричал он.

Серенький заяц с бумажной морковкой во рту прыгнул пугливо вбок, а мрачный меховой волк начал грызть прутья клетки.

– Выпусти, дед! – ворчал он.

– Вы что, порядков не знаете? – укоризненно сказал Старый Фонарщик. – Вот настанет вечер, зажгу фонари, тогда и выпущу всех в лес, веселитесь хоть до утра.

– А утром? – спросила Таня.

– А утром опять в клетки – разве можно таким зверям днём по лесу разгуливать?

Дети прошли вслед за Старым Фонарщиком длинный, идущий полукругом коридор и остановились перед маленькой дверкой.

Старый Фонарщик постучался, и целый хор тоненьких голосков нестройно пропищал:

– Кто тут?

«Сколько их там?» – подумала Таня. А дверь между тем открылась, и Старый Фонарщик пропустил детей вперёд.

Что тут было! Комната была маленькая, тесная, как вагонное купе, и, как вагонное купе или как кладовая магазина, вся в полках. А на полках стояли, лежали и сидели, свесив ножки, крошечные девочки и мальчики – все совершенно белые и ватные.

– Дедушка пришёл! – запищали они разом.

– Тише! – сказал Старый Фонарщик. – Это мои внучата, – пояснил он детям, во все глаза глядевшим на малюток.

– Дедушка, выпусти! – запищали внучата хором.

– Сколько раз вам говорил, – ответил Старый Фонарщик, – пока не зажгу фонари, не выпущу.

– В лес хотим! – пищали малютки. – В ёлочный лес.

– Цыц! – рассердился Старый Фонарщик. – Вот сейчас вас всех в шкаф запру!

Малыши испуганно пискнули и замолкли.

А Старый Фонарщик достал из стоявшей на столе коробки блестящий серебряный фонарик и начал протирать его тряпочкой. Он искоса поглядывал на подпрыгивавшего от нетерпения Бульку.

– Эй, молодой человек, тут у меня не прыгать! – внушительно сказал он. – Тут фонари.

И Булька с необычным для него послушанием сейчас же притих.

Плюшкин о чем-то шушукался с беленькими малышами – они, видно, прекрасно понимали друг друга.

Таня подошла к ним и прислушалась. Малыши сейчас же замолчали и прижались друг к другу.

– Плюшкин, что тебе говорили малютки? – тихонько спросила Таня.

– Они не малютки, а минутки, – зашептал Плюшкин на ухо Тане. – Они – первые минутки Нового года, но это большой секрет! Их никуда не выпускают, пока не пробьёт двенадцать часов. Дедушка Фонарщик боится, что их поймает Оловянный Генерал, если они выбегут раньше времени. Но только это большой секрет. Никто не должен знать, что они здесь!..

Плюшкин ужасно гордился тем, что он первый узнал такой секрет, и Таня обещала никому ничего не рассказывать, но сама призадумалась: не предупредить ли Старого Фонарщика о странных поступках билетёра-крокодила – может быть, он имеет отношение к Оловянному Генералу?..

Старый Фонарщик всё ещё тщательно протирал серебряный фонарик и посматривал на ребят из-под нависших белых бровей.

– Уж скоро мне зажигать фонари, – сказал он. – И в ту самую минуту, как я их зажгу, вы должны быть возле дома с серебряными окнами. А не то опоздаете!..

– Дедушка Фонарщик, – сказала Таня, – а вы знаете, ведь ваш цирковой билетёр проглотил адрес дома с серебряными окнами, и я уверена, что это был Резиновый Крокодил! Ведь правда, Серёжа?

– Правда, – серьёзно сказал Серёжа. – И я думаю, что это был один из слуг Оловянного Генерала. Они охотятся за нами, но мы ещё посмотрим, кто кого перехитрит!

– Вот как! – сказал Старый Фонарщик, поглядев на беленьких малюток. – Надо покрепче запереть двери. А вы, ребята, не горюйте. Достаньте только себе Превращалку – и попадёте к дому с серебряными окнами.

– И в письме так было написано! – взволнованно сказала Таня.

– А Резинового Крокодила берегитесь, – продолжил Старый Фонарщик. – Берегитесь Оловянного Генерала. И помните, что наш славный Дедушка Мяч всегда придёт вам на помощь. А я дам вам в дорогу вот этот серебряный фонарик. Он очень хрупкий – смотрите не разбейте его. Когда вам станет темно, поднимите фонарик над головой. А дорогу… дорогу найдёте сами.

Дети поблагодарили Старого Фонарщика и вышли в коридор. В темноте у самых дверей они наткнулись на что-то, и Таня чуть не выронила из руки серебряный фонарик.

Она ухватилась свободной рукой за что-то скользкое, холодное… Зелёные глаза блеснули в темноте…

– Резиновый Крокодил! – вскрикнула она и подняла фонарик над головой.

Коридор осветился серебряным светом, и дети увидели чью-то тень, проскользнувшую по коридору.

Да, очень возможно, что это снова был Резиновый Крокодил.

Глава шестнадцатая. В поисках превращалки

Кружок, брусок и палка —

Готова Превращалка!

Бабушка Кукла была права: время в Игралочке летело так быстро, как нигде!

Когда дети пошли вслед за Старым Фонарщиком, из цирка выходила толпа зрителей, а когда они вышли от Старого Фонарщика, они смешались с этой же самой толпой, по-прежнему выходившей из цирка.

Можно было подумать, что пока дети отсутствовали, не двигалась и толпа.

А может быть, это было действительно так.

В толпе дети снова увидели розового мальчика в блестящем зелёном костюме, с которым они так неудачно познакомились по дороге в цирк.

Мальчик опять бежал так быстро, как будто снова спешил в цирк.

– Стой! – крикнул Серёжа. – Я тебя всё-таки поймал! Куда это ты опять бежишь?

– Пусти! – запищал розовый мальчик. – Ясное дело – я бегу в мастерскую Превращалок. Все наши мальчики и девочки, наверно, давно уже там!

– Послушай, малыш, – сказал Серёжа серьёзно, – объясни ты мне, пожалуйста, толком, что такое Превращалка? Нам это очень важно знать.

– Очень важно, – подтвердила Таня.

Но розовый мальчик недоверчиво посмотрел на них.

– Вы не знаете, что такое Превращалка? – с презрением спросил он. – Да об этом знают все мальчики и девочки на свете! О ней поют на всех улицах, на всех площадях.

И действительно, дети услыхали, как целая толпа малышей, бежавших по улице, пела:

 
Кружок, брусок и палка —
Готова Превращалка.
Хочешь – будет самолёт,
Хочешь – будет пароход,
Хочешь – будет грузовик!
Что ты хочешь – назови!
 

Дети побежали вслед за толпой. Но хоть и привыкли они к быстроте этого весёлого города, всё же никак не могли поспеть за бегущими малышами.

Малыши, не сделавшие ни шагу, пока дети были в гостях у Старого Фонарщика, в их присутствии стали настоящими скороходами!

А детей к тому же очень задерживал Плюшкин, всё время засыпавший на ходу. И поэтому, когда вся весёлая толпа мальчиков и девочек завернула уже за угол и пропала из виду, Серёжа и Таня всё ещё возились с упавшим Плюшкиным.

– Вперёд! – кричал Булька. – Оставьте этого соню. Вперёд! За Превращалкой!

– Вам нужна Превращалка? – неожиданно спросил вкрадчивый голос.

– Нужна! – крикнул Булька, прежде чем дети успели ответить.

– Пожалуйста! – И высокий незнакомец в зелёных очках и низко надвинутой на лоб шляпе протянул Бульке пакет и сейчас же скрылся за углом.

– Булька, верни! – крикнул Серёжа.

Но Булька уже разорвал пакет, а Таня с любопытством наклонилась над ним.

– Неужели это настоящая Превращалка? – с удивлением сказала она. – Кружок? Да, тут кружок…

– Да ведь это просто часы, – сказал Серёжа, – только какие-то странные! Как тихо они тикают – и возле уха не слышно… Дай-ка я заведу их!

Но как только Серёжа дотронулся до завода, пружинка с еле слышным звуком оборвалась.

– Остановились! – испуганно сказала Таня.

Глава семнадцатая. В стране остановившегося времени

И окна, и двери закрыты,

 

Над городом – серый туман.

Неужто и мы здесь забыты —

Пришельцы из солнечных стран?

Внезапно всё изменилось. Стало так тихо, как будто приближалась гроза.

Это была не та тишина, которую дети услышали ночью в спящем городе Бабушки Куклы.

Та тишина была тёплая, ласковая. Так тихо бывает в детской, когда маленькие дети уже спят и сонное их дыхание смешивается с мурлыканьем кошки.

Нет, эта тишина была тревожной, гнетущей. Всё кругом приняло синеватый, мёртвый оттенок.

А вдалеке, как в тумане, виднелись очертания серых тяжёлых ворот. И дети медленно направились к ним.

Никто, казалось, не сторожил этих ворот, только неподвижная серая сова сидела наверху.

Тане показалось, что она моргнула глазами, когда они подошли, но Серёжа ничего не заметил.

Он дёрнул за нитку, висевшую у совы на шее, и вдруг серые веки поднялись, серые крылья захлопали, и сова захрипела:

 
Это Город забытых игрушек,
Это Город забытых игрушек.
Уходите отсюда лучше,
Уходите отсюда лучше.
 

Серёжа отпустил нитку. Сова замолчала. Глаза её закрылись. Она снова как будто не видела детей.

– Идёмте! – решительно сказал Серёжа, и дети вошли в ворота.

Таня вела за руку Плюшкина, а другой рукой крепко держала за палочку серебряный фонарик. Булька тихонько подпрыгивал позади.

Серая улица глядела на детей слепыми окнами серых домов, изъеденными временем серыми каменными стенами.

Медленно пробираясь в тумане, дети дошли до конца пустынного переулка.

Серый туман слегка рассеялся, пока они шли, и теперь висел в воздухе пепельной дымкой; сквозь эту дымку дети увидели старинный замок с остроконечными башнями. Стрельчатые окна тускло поблёскивали…

– Серёжа, может, это дом с серебряными окнами? – неуверенно спросила Таня.

– Он очень уж мрачный, – сказал Серёжа. – Но окна в нём и правда как будто серебряные.

Дети направились к замку, но он начал отодвигаться от них в туман.

Отошли назад – замок опять стал на своё место.

– Ой! – закричал вдруг Булька. Он прыгнул вперёд и стукнулся головой обо что-то невидимое.

И сейчас же туман стал быстро рассеиваться. Он светлел и светлел – и дети увидели большой блестящий лакированный ящик, стоявший у дороги.

Замок как будто растаял в тумане. Но на стенках ящика были нарисованы причудливые окна, лесенки, мосты.

Из окон выглядывали нарядные дамы в старинных напудренных причёсках и завитые мальчики в шёлковых костюмах и чулках до колен.

– Какой хорошенький ящик! – сказала Таня. – Помнишь, Серёжа, у бабушки был такой же. Когда его заводили, в нём играла музыка!

– Попробуем, – сказал Серёжа и нажал какую-то пуговку на крышке ящика.

Крышка начала медленно открываться, и в ящике раздалась очень тихая и нежная, похожая на звон серебряных колокольчиков музыка.