Эмили Фриман
The Next Right Thing. Искусство принимать верные решения
Глава 2
Станьте душевным минималистом
Минимализм не означает, что вы не должны ничем владеть. Просто ничто не должно владеть вами.
Джошуа Беккер«Меньше значит больше»
Шепчущий хаос скрывается в умах тех, кто вынашивает непринятые решения. Я никогда не бываю более восприимчивой к советам, точкам зрения и мнениям других людей, чем в период, когда мне нужно принять какое-то решение. Я никогда не осознаю свою потребность в надежде и в наставничестве сильнее, чем когда мне приходится сделать выбор. Я открыта, я готова, я прислушиваюсь к любым подсказкам касательно того, как мне следует поступить дальше.
Когда мне нужно сделать важный выбор, я обычно воспринимаю больше входящих данных. Я подхожу к своим ежедневным вопросам и планам на будущее как барахольщица, жадно собирающая мнения, факты, точки зрения и списки. Что было бы, если бы я относилась к ним как минималистка, то есть расчищала бы пространство, успокаивая разум и прислушиваясь к шепотам в тишине? Имело бы это какое-то значение?
Когда ответ неясен, мы больше всего нуждаемся в покое, ясности и толчке в верном направлении. Проблема в том, что мы часто ищем это направление не там, где надо. Подсказки для следующего решения так и остаются внутри нас неуслышанными и необнаруженными. Дав себе возможность следовать им, мы можем заметить, что держимся за какие-то вещи, которые нам больше не нужны, и цепляемся за то, что, возможно, стоит отпустить.
Разве вы не испытали бы чувство освобождения, сделав следующий верный шаг прямо сегодня в конкретном решении, которое сейчас вынашиваете? Если вам нравится эта мысль, я хотела бы помочь реализовать ее. Поэтому мы начнем, пожалуй, с неожиданной отправной точки – не с составления списков, а с «очистки палубы», как говорят военные моряки.
Если вы размышляете о каком-то решении и надеетесь, что эта книга вам поможет, я хочу, чтобы вы знали: именно это и есть моя цель. Я не забуду причину, по которой вы выбрали мое произведение. Я буду держать ее перед собой, пока пишу, и не позволю испариться из своей памяти. Я знаю, какой огромный вес имеют непринятые решения, и хочу помочь вам несколько облегчить ношу. Потому главы книги будут короткими, и я очень постараюсь идти вашим путем так же, как вы ходите путями Божьими.
Нередко, прежде чем двинуться вперед, важно попрактиковаться в несложной похожей задаче – например, научиться ездить на велосипеде, прежде чем садиться за руль машины. Вот в чем заключается становление душевного минималиста. Если есть в Царстве Божием что-то, что я знаю наверняка, то вот оно: та вещь, о которой мы часто думаем как о Той Самой Вещи, часто является не ею, а на самом деле лишь одной из многих. Мы придумываем себе Огромное Жизненное Решение и жаждем ответов и указаний, но не получаем их. Поэтому ходим и ходим кругами, и всё кажется нам неподъемным, тяжким и трудным. Мы молимся и просим совета – но по-прежнему ничто не всплывает на поверхность, ничто не указывает нам верного направления. Лично я считаю, что просто регулярно пребывать в безмолвии наедине с Иисусом – не ради получения ответа, а ради любви – полезнее любого списка, вопроса или мудрого совета. Я не могу обещать, что ваше решение будет принято с легкостью, зато могу гарантировать, что вы вспомните о том, что любовь – это важно. А когда нужно принять значимое решение, вам понадобятся вся любовь и поддержка, какими только можно заручиться. Единственный, у кого все это можно найти с гарантией, – Иисус.
****
Недавно я смотрела документальный фильм на канале Netflix[4] под названием «Минимализм. Документальный фильм о важном» (Minimalism: A Documentary about the Important Things) (1). В нем женщина по имени Кортни Карвер делилась историей о том, как ей поставили диагноз – рассеянный склероз. Кортни и ее близких охватил страх, когда они услышали это печальное известие. Вместо того чтобы воспринять новость спокойно, она инстинктивно стала трудиться усерднее, пытаясь доказать, что с ней все в порядке. Она слишком много работала, занималась физическими упражнениями – и, в сущности, надорвалась. В результате ее состояние стало ужасным. Знающие люди, разбиравшиеся в проблемах, связанных с рассеянным склерозом, дали Кортни совет: начать прислушиваться к своему телу.
«Прислушиваться к своему телу? – переспросила она. – Да я даже к собственной семье не могу прислушаться! Как же я буду прислушиваться к своему телу?»
Каким бы полезным ни был этот совет, поначалу он никак не помог Кортни. Она не представляла, что это означает на практике. Однако спустя некоторое время она стала упрощать свое расписание и домашнюю жизнь, и постепенно уровень стресса начал снижаться. Это создало пространство, которое было необходимо ей, чтобы начать прислушиваться к своему телу и лучше настраиваться на то, что действительно важно. Фрагмент этого фильма, посвященный Кортни Карвер, надолго запомнился мне.
Если нам трудно прислушиваться даже к близким людям, которых мы каждый день видим и любим, и к телу, в котором живем (с самого дня своего появления на свет), то насколько же труднее услышать то, что происходит на уровне нашей души! Той невидимой части нас, которая являет себя только в самых безопасных обстоятельствах? Миром правят переутомленные люди, и душа часто теряется в череде событий повседневной жизни. Идея стать душевным минималистом не так уж отличается от минимализма в реальной жизни.
Она явилась мне впервые, когда я занималась в спортзале и слушала подкаст-интервью писателей Т. Оксенрайдер и Джошуа Беккера. Мне уже давно нравился блог Джошуа «Как стать минималистом» (Becoming Minimalist), и в этом эпизоде они завели непринужденный разговор о простой разнице между «слишком много» и «достаточно». Я сразу же прониклась теплыми чувствами к точке зрения Джошуа, который подчеркивал, насколько важен путь становления минималистами, даже если мы никогда не доберемся до конечного места назначения (2).
В какой-то момент беседы Джошуа указал, что в наши дома непрерывно попадает поток вещей, которые приходят к нам в виде подарков, учебных материалов, рабочих проектов и разнообразных украшений. Каких именно – зависит от природы конкретного праздника; но мы далеко не всегда регулярно от них избавляемся. В результате наши жилища становятся захламленными. Точно так же происходит и с душой: в нее постоянно много всего поступает, но не так уж много выносится. Я слушала интервью и шагала по беговой дорожке в наполненном людьми спортзале. Передо мной был не один-единственный телеэкран, а целых восемь в ряд. Я могла одновременно смотреть выпуск новостей, игровое шоу, баскетбольный матч и мыльную оперу.
В это же время женщина передо мной усердно крутила педали велотренажера, двое мужчин слева занимались с гигантскими резиновыми эспандерами (я даже не представляю, что с ними можно делать), а по другую сторону стеклянной стены происходило непрерывное движение в бассейне. Посреди этого крайне стимулирующего внешнего мира я совершила открытие, касавшееся моего внутреннего: входящая информация поступает в нас автоматически. А где же исходящая? Как научиться регулярно избавляться от душевного хлама, который больше не нужен?
Трудный разговор, брошенный кем-то подозрительный взгляд, слова, которые мы выпалили, не сдержавшись, и пожалели об этом, – все это случается постоянно, каждый день, с утра до вечера. Где же выход? Как нам освобождаться?
Жить в постоянном состоянии простоты – задача нереалистичная. Мы – от природы сложные существа, обладающие разнообразными жизненно важными системами – нервной, пищеварительной и т. д., – не говоря уже об отношениях, эмоциях, мечтах, обидах и стремлениях, которые тоже формируют нас. Все это – части человеческого существования, и ни одна из них не бывает простой. У сложности есть свое законное место. Но когда наши души загромождены хламом, то, чему изначально предназначено быть сложным и вызывающим благоговение, может стать слишком трудным и изматывающим. Одно из моих любимых высказываний Джошуа Беккера о минимализме: недостаточно просто убрать хлам – надо отказаться от владения им.
Это отличная практика для порядка в доме, но представьте только, что́ происходит, когда применяешь ее к душе! Стать душевным минималистом не означает, что не следует ни к чему привязываться; скорее ничто не должно привязывать к себе вас.
Когда моя душа начинает напоминать тот переполненный спортзал с избытком движения, спешки и входящей информации, принятие концепции минимализма приносит мне покой. Я не могу предугадать, каким будет результат для вас, но знаю, что для меня лучший способ очистить немного пространства в собственной душе – неподвижность.
Безмолвие и неподвижность помогают мне просеивать дневную входящую информацию. Тишина похожа на дуршлаг; она помогает определить, что́ необходимо удержать, и позволяет ненужному мягко уйти прочь, создавая пространство для мужества и креативности, успокаивая меня, чтобы я могла услышать голос Бога.
Если вам трудно прислушиваться к родным, к своему телу или душе, хорошим первым шагом будет найти крохотные промежутки времени, чтобы помолчать и замереть в неподвижности. Я знаю, как это трудно. Писатель и пастор А. Дж. Свобода указывает, что за последние десять лет мы перенесли телеэкраны из своих гостиных в карманы (3). Каждому из нас известны все способы, которыми смартфоны старательно подрывают наши не менее старательные усилия создать безмолвную неподвижность. Я не стану слишком затягивать перечисление всех хитростей, с помощью которых они перепрограммируют наше сознание, и рассуждать обо всех «за и против» современных технологий. Но вот что я вам скажу: если вы вынашиваете непринятое решение, то должны найти способ оттолкнуть отвлекающий фактор в виде своего телефона и позволить пустому пространству заполнить промежуточные моменты.
Я начала с отключения всех уведомлений. Может быть, вы сделали это давным-давно, и если так, то уже получили фору на старте. Вы уже знаете, что сделали шаг невеликий, но он является этакой крохотной декларацией.
Facebook, ты не должен перебивать меня.
Instagram, я не разрешала тебе хлопать меня по плечу каждый раз, когда тебе того захочется.
Новости, я могу прочесть вас все как-нибудь потом. Мне не нужно узнавать вас в ту же секунду, когда вы появляетесь.
Телефон, не смей мною командовать! У меня полно важной работы. Мне нужно жить своей жизнью. Мне нужно принимать решения.
Такая психологическая установка служит осязаемым приглашением для души: Можешь выходить наружу каждый раз, когда считаешь, что там безопасно. И когда ты будешь это делать, я обращу на тебя внимание. Будьте безжалостны и уверенны в обращении с телефоном. Уведомления бесцеремонно прерывают наши дела, подрывают сосредоточенность, лишают сфокусированности и способности быть присутствующими. Так что давайте начнем целенаправленно их игнорировать.
Что дальше? Конкретные подробности определять вам, но я посоветовала бы установить некую продолжительность для тех периодов времени, когда вы не позволяете себе проверять телефон. К примеру, прогулка, на которую вы его с собой не возьмете, или целое утро, когда вы будете держать его выключенным. Все что угодно – только бы не метаться к нему взглядом каждую секунду, не заниматься постоянной прокруткой новостей, сообщений, уведомлений и не жертвовать пространством в сознании для крохотного светящегося алтаря, которым стал для нас экран телефона.
Мы позволяем всевозможным чужим программам и планам бесплатно жить в священном пространстве своего творческого ума, пора их оттуда изгнать. Это место необходимо для формирования идей, для возникновения вопросов, для надежды, вплетающейся в наше представление о будущем, и для того, чтобы решения начали соединяться линиями в тихих закутках нашего сознания и сердца.
Хорошие решения требуют творчества, а для него нужно пространство. Оно необходимо, чтобы возвысить голос против несправедливостей, которые вы видите в мире; для решения проблем, которые вам по силам; и для красоты, которую вы жаждете нести в мир. Разумеется, наше существование полно естественных препятствий и отвлекающих факторов, и именно в таком окружении зачастую и происходит наша реальная жизнь. Но значительную их часть мы можем контролировать, и это как раз та информация, которая исходит из наших телефонов. Если вам нужен более конкретный план «технологического воздержания», то можно использовать правило писателя Энди Крауча, которое он изложил в своей книге «Технологически благоразумная семья» (The Tech-Wise Family): час в день, день в неделю и неделя в году без технологий (4).
Принимая собственную версию минимализма, надеюсь, вы обретете мудрость, чтобы начать отказываться от того, что вам больше не нужно. Например, от страха перед будущим или сожалений о прошлом. Надеюсь, вы сумеете предстать перед безмолвием внутри и не так сильно беспокоиться из-за того, что услышите или, наоборот, не сможете услышать. Надеюсь, вы будете готовы создать небольшое пространство, в котором ваша душа сможет дышать, а вы различите свой следующий верный шаг в любви.
* * *
Все время, пока вы будете читать об этом простом душевном методе принятия решений, мы станем постоянно возвращаться к двум приемам. Первый (концепция, о которой мы только что говорили) – стремление к душевному минимализму: расчистка захламленности, создание места для слушания и пространства для безмолвия, дающего душе знать, что она может безопасно выйти наружу. Второй прием я представлю вам в следующей главе. Он состоит в умении удерживать такое пространство достаточно долго, чтобы дать названия безымянным вещам. Мы начнем делать это вместе.
Молитва
Мы признаем, что живем рассеянной жизнью и наша душа то и дело содрогается от постоянной деятельности.
Мы привыкли игнорировать несильную тревожность, считая ее просто нормальной частью активной жизни.
Пусть это типично, пусть это обычно. Но пусть это не будет нормой.
Вместо того чтобы пытаться понять, как успокоить хаос и спешку вокруг себя, да возрадуемся мы уверенности, что нам не нужно вычислять свой путь возвращения к свету и к Иисусу, потому что Ты сам уже проложил его к нам.
У нас есть Твой Дух, живущий внутри нас – это означает для нас надежду.
Ты призываешь нас в каждый отдельный миг просто делать правильный следующий шаг в любви.
Упражнение. Обращайте внимание на безмолвие
Безмолвие может быть более доступным, чем вы думаете. Начните обращать внимание на естественно тихие пространства в своих днях – первый утренний луч света; пустой офис, когда вы рано пришли на работу; пара десятков шагов до почтового ящика; ваша квартира до того, как те, с кем вы живете, вернутся с работы; дорога в продуктовый магазин. Вместо того чтобы заполнять эти моменты звуками или держаться за душевный хлам, мысленно повторяя прошлые разговоры или репетируя будущие, примите решение: позвольте себе быть безмолвным внутри и узнать, хочет ли вам что-то сказать ваш друг Иисус.
Глава 3
Дайте имя нарративу
Мы попадаем в беду всякий раз, когда не называем вещи своими именами.
Рональд Ролхайзер«Святая жажда» (The Holy Longing) (1)
Я выставляю границу перед женщиной-роботом, которая пытается мной командовать.
До эпохи текстовых сообщений и голосовой почты у нас были специальные машины, чьей единственной задачей было отвечать на звонки в наше отсутствие. Мы называли их автоответчиками, и именно этим они и занимались – автоматически отвечали. В колледже у нас с соседкой по комнате был такой, в котором использовались полноразмерные кассеты для записи входящих звонков. То есть звонивший в нашу комнату в общежитии при желании мог оставить нам четырехчасовое послание.
Однажды я вернулась с занятий и нажала кнопку, чтобы прослушать сообщения. Первым зазвучал голос женщины-робота, который велел мне не вешать трубку, ибо, возможно, это самый важный звонок в моей жизни. Затем «она» сказала, что, по ее сведениям, у меня нет медицинской страховки, и пообещала, что помощь окажут немедленно, стоит мне только набрать цифру «один», но я должна быть готова некоторое время подождать, потому что звонков у них очень много. По сути дела, она заявила мне, что какой-то робот желает изменить мою жизнь, но для этого мне придется набраться терпения.
Нет нужды говорить, что никакую цифру «один» я не набрала. Я не сделала бы этого, даже если бы у меня действительно не было медицинской страховки. Даже если бы нуждалась в том, что предлагалось, я не хочу получать это таким способом, потому что ничуть не уважаю робота в своем автоответчике. В сущности, если так уж разобраться, роботы оставляют сообщения для себе подобных. Когда речь идет о покупке медицинской страховки и вообще о делах любого рода, мы хотим иметь возможность поговорить с человеком, с кем-то, кто знает нас по имени, или как минимум с тем, у кого есть собственное.
Имена важны. Есть причина, по которой мы называем младенцев, когда они рождаются. Даже не считая древней и духовной истории, стоящей за традицией именования, эта причина заключается попросту в том, что у нас должен быть способ идентифицировать себя. Когда называют ваше имя, вы поворачиваете голову. Когда упоминают ваше имя, это дает людям ощутить ваше присутствие рядом, даже если на самом деле вас нет.
Мы с мужем дали имя своей первой дочери до того, как узнали, что у нас будут близнецы. Я выбрала его много месяцев назад, когда еще не была беременна и даже не думала об этом. Оно нежное, благородное и чудесное. Но в тот день, когда мы узнали, что я ношу двух девочек, давление, оказанное необходимостью выбрать второе имя, легло на меня тяжким грузом. Мне была нестерпима мысль о том, что мои дочери живут внутри меня, прикасаясь ручками и ножками ко мне и друг к другу, и при этом у одной есть имя, а у другой нет. Мы вышли из больницы, и в моей опухшей руке были зажаты глянцевые черно-белые снимки УЗИ. Я и Джон нашли второе имя, стоя на светофоре на Грин-Вэлли-роуд, и сразу же поняли, что оно – то, что надо. Теперь обе наши дочери получали любовь и имели два прекрасных имени: Ава Грейс и Анна Эстель.
Дать имена нашим девочкам до того, как мы их увидели, было серьезным шагом. Пусть им предстояло явиться в этот суетливый мир ни с чем, но имена стали доказательством того, что они ему не чужие. Иисус успокоил Марфу, дважды произнеся ее имя. Он переименовал Симона, назвав его Петром, что означает «камень». Он присовокупил к имени Аврама второе «а», буквально вставив в него «Яхве», звук Бога, и создав имя Авраам. А после воскресения Иисуса Мария Магдалина приняла Его за садовника, пока Он не произнес вслух свое имя. Его внимание обращено не на политику, стратегию или программирование, а на людей и их имена.
Они что-то значат, несут вес, значение и близость. Имя человека дает другим знание чего-то о нем. Мир – не безымянная, безликая зелено-голубая масса суши и воды. Он состоит из людей, богат историей, полон интриг, жаждет страсти, любви и приключений. Познание человека начинается с его имени. В своей книге «Ходить по воде» (Walking on Water) Мадлен Л’Энгл пишет, что «имена – часть нашей целостности. Наречение имени – акт близости, такой же мощный, как любой акт любви» (2).
Если именование способно сделать все это – крестить нас в жизнь и дать дорогу новому росту, – значит, верно и обратное? Можно ли, позволив вещам оставаться безымянными и непризнанными, ограничить жизнь, загнать ее в угол? Именование – мощная штука, когда речь идет о людях, но ее мощь не меньше и для других вещей.
Может быть, причина, по которой какое-то конкретное решение кажется вам трудным, заключается в том, что внутри вас прячутся вещи, остающиеся неназванными, – те, которые вы либо не признали, либо предпочли игнорировать. Иногда отказ от решения становится результатом слишком напряженного расписания или хронической неуверенности. А иногда причина в том, что внутри нас остается что-то неназванное, и у нас просто не хватает информации или знания о себе, чтобы двинуться вперед.
Без имени нет конкретики. А страх любит неопределенность. У нас есть враг, который обожает туманить наше сознание обобщениями и смутным чувством тревожности. Неудивительно, что мы не можем принять решение! Давайте начнем создавать пространство для именования – и, в свою очередь, для более мягко информированного процесса принятия решений.
* * *
26 июля 2014 года медик-миссионер Нэнси Райтбол стала одной из первых американцев в Западной Африке, у которой был обнаружен вирус лихорадки Эбола. Я следила за ее историей в новостях и несколько месяцев спустя, когда она поправилась, обратила внимание на сообщение, что Нэнси и ее муж готовятся выступить с заявлением для прессы.
Я читала, что поначалу Нэнси не знала, что заразилась вирусом Эбола; она думала, что это «просто малярия». (Полагаю, когда приходится выбирать между Эболой и малярией, имеет смысл ставить перед словом «малярия» слово «просто».) Когда выяснилось, что это на самом деле, женщину пришлось не выпускать из дома, в котором она жила, и объявить карантин. Она была благодарна за то, что в ее комнате было окно и ее муж мог стоять по другую сторону стекла и разговаривать с ней.
Когда Райтболы выступали на пресс-конференции, которую транслировало телевидение, муж Нэнси взял слово первым, выразив благодарность людям за все их молитвы и поддержку. Далее он рассказал историю о том, как читал жене Послание к филиппийцам[5], пока она болела, и какую ощущал духовную близость с Павлом. Возможно, это была не та жизнь, которую супруги планировали, но тем не менее они воспринимали ее как миссию.
Когда настало время выступления Нэнси, она произнесла похожие слова благодарности, наполненные любовью. С состраданием говорила о своих друзьях в Западной Африке и просила зрителей молиться за них.
Я не была лично знакома с Райтболами, но сразу же прониклась к ним пылкой любовью. Они показались мне чудесными и милосердными людьми. Вскоре экран разделился на две половины, и на одной из них появились комментаторы CNN. Я стала смотреть на них, чтобы попытаться уловить их реакцию на выступления супругов.
Корреспондент Элизабет Коэн сказала следующее: «Интересно, что их рассказ с легкостью мог бы быть нарративом травмы. Этой женщине многое пришлось вынести. Она не раз говорила: «Мне казалось, что я больше не выдержу». Но мы с вами услышали нарратив не травмы, а радости. Всем нам есть чему поучиться у них» (3).
Это нарратив не травмы, а радости.
Когда пресс-конференция завершилась, я не могла выбросить из головы эти слова. Теперь, много лет спустя, они по-прежнему со мной. Вам трудно разглядеть свой следующий верный шаг, возможно, потому, что вы чувствуете, будто застряли в безымянном периоде перехода, ожидания, скорби, даже какой-то травмы или утраты. Я полагаю, что уже одно это высказывание журналистки о семье Райтболов может многое открыть нам о силе именования.
Очевидно, что с их стороны это чудесный подвиг веры. Супруги стояли перед миром и говорили о своем опыте смиренно, благородно и с великой надеждой. Они держались за радость, и я уверена, именно это имела в виду журналистка, когда говорила, что их рассказ – это «нарратив радости». Какое прекрасное свидетельство присутствия Божия, что люди, которым пришлось столько пережить, смогли встать перед миром и столь многословно заявить: «Это было трудно, но наш Бог добр, и мы полностью доверяем ему».