Элла Волобуева
Захотят ли выслушать
Надо еще не забыть позвонить Тамаре, тоже жизнь не сахар, вытягивает одна бедового сына. Не забыть бы ей сказать про военное училище и проработать вопрос не ее вины. Так и скажу ей: это не ее вина, хоть в Тамариной речи иногда проскакивает обратное. Пусть даже и думать не смеет. Нельзя винить себя за действия других людей, даже родных, ни при каких обстоятельствах. Это очень опасно, скользкая дорожка. Этому меня тоже Боря научил. Он-то смог бы поговорить с Тамариным сыном, Максимом, по душам. Вправить ему мозги.
Все мои подружки со своими проблемами, с тяжелой судьбой, по сравнению с ними я еще ничего… Да что там ничего, гораздо счастливее. С вечной гармонией внутри. С вечной безмятежностью. Могу и буду помогать им, делиться своим спокойствием, своими выводами.
Тогда, в детдоме, под влиянием Бори я стала воспитывать в себе способность быть просто наблюдателем. Мне удалось. Не сразу, конечно, я всегда была девочкой активной и очень социальной, но шаг за шагом… Благодаря этому у меня нет никаких проблем с четырнадцати лет. Это не сложно и крайне полезно, я бы даже ввела этот курс в школьную программу обучения. Так я выбрала стать беспроблемной. Нет никаких огорчений, никаких горестей и разочарований. Никто не разбил мне сердце, не разочаровал, не предал и не изменил. Я – чистый лист без груза печального прошлого. Безотказный и наивернейший способ прожить свою жизнь без потерь и переживаний. Ненавижу страдать. Кто-то опять звонит, побежала. Надо узнать, что там опять стряслось.
На этот раз ничего не стряслось, позвонила Натальюшка спросить, как я собираюсь отмечать свой День рождения.
– Нам всем необходимо взбодриться, – говорила она, – хочется праздника, и повод есть. Закатим вечеринку?
– С удовольствием. У меня, в эту субботу, часиков в пять.
– Я приеду пораньше, помогу приготовить, накрыть на стол и украсить квартиру. Привезу шарики и торт.
Верусик и Тамара тоже приехала пораньше. Оттеснили меня к дивану, налили вино и велели отдыхать, а сами затеяли веселую суету.
Верусик спросила, где большой салатник, пытаясь сдуть отросшую челку со лба.
– Я принесу тебе заколку, – сказала я, вставая.
– Нельзя в комнату! – крикнула Тамара, – не пускай ее, – добавила она вполголоса.
На кухню зашел ее сын Максим, призванный меня не впускать:
– Мама украшает стол, – сообщил он, – готовит сюрприз. Скажите, где заколка, я принесу.
– На тумбочке в косметичке, – сказала я, улыбаясь и садясь обратно на диван.
По дороге в комнату Максим открыл входную дверь на звонок.
– А где именинница? – послышался из прихожей голос Майи Андреевны, – о, это ты! – воскликнула она.
Я вышла в прихожую. Майя Андреевна стояла с букетом цветов в одной руке, подарочным пакетиком – в другой, и радостно таращилась на Максима:
– Не помнишь меня? Ты ж мою сумку спас!
– Я видел Вас только со спины, – отозвался Максим с достоинством.
