Элина Лунева
Сандра. Путь мага
Я спрятала лицо в ладонях, молясь. Хоть бы не спросили, что это были за чары, хоть бы не спросили.
– Что это были за чары? – сердито спросил Себастьян.
– Ой! Мне больно!– взвизгнула Мари, так как её в бок сильно пихнула Никс. Элона сидела вся красная как рак и икала, а Никс была в пьяном бешенстве.
– Так, так, так! У девочек секрет! – развеселился Эрик, – Колись, сахарочек!
Я стояла красная как помидор и не могла сказать ни слова. Кажется, оборотень догадался, он медленно расплылся в хищной улыбке:
– Мари, солнышко, а когда конкретно это было? – спрашивал он ласково и вкрадчиво, как хищник, боявшийся спугнуть свою добычу.
– Так, это…четыре дня назад. Ай, Никс! – ее снова пихнула Никсаэлла.
Эрик расхохотался в голос:
– Да, ладно?! Даже так? Ай, ай, ай, сахарочек! Ну, у тебя и самоконтроль! – он смеялся от души, так заразительно, даже я уже перестала смущаться.
Я смело подняла на него пылающее лицо. Ну и что? Ну было дело…
А он все продолжал смеяться:
– Эдриан, ты хоть понимаешь? – смеясь, хлопнул он друга по плечу. – А ты сам ее отправил из кабинета в тот вечер.
– Сахарочек, ты просто кремень! Даже я со своим нюхом не ощутил. О-о-о, как жаль что… – он многозначительно прервал фразу, типа сама додумывай дальнейший смысл.
– А мне вот интересно другое, – сердито сказал Эдриан, – Кто это сделал?
– Мне тоже это интересно, – в голосе вампира была ярость.
– Мы думаем, что это месть. Ай! – Никс снова пихнула Мари.
Я подняла глаза к небу. О боже, кто-нибудь заткните уже Мари, иначе мне придется лупануть по ней заклятьем паралича или вообще забвения.
Я рассердилась:
– У меня есть догадки на этот счет, но это не ваше дело! И я как раз собиралась разобраться с этим вопросом, – сказала я с пьяным достоинством.
У вампира заходили желваки от злости. Эдриан сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Рафаэль с шипением раздавил бокал рукой.
Я театрально закатила глаза. Надо выпить, и не только мне. У Никс и Элоны культурный шок.
Вечер снова начал набирать обороты. Девушки снова начали хихикать. Я то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды, то одного, то другого, то третьего мужчины. Вино делало свое дело, все расслаблялись.
Все что происходило дальше было как в тумане, а точнее в пьяном угаре. Все-таки выпитое вино дало о себе знать, и меня не по-детски накрыло.
Помню, как мы что-то все вместе хором пели. Потом снова пили. Потом Элона читала какие-то стихи. Затем Никс предложила поиграть в игры. Меня черт дернул предложить игру бутылочку. А что?
Все уже были в приличной кондиции, даже парни. Хотя я думала, что например вампиры не пьют. Ага, щас! Еще как! Заливают не по-детски. Всегда такой серьезный Себастьян сидел и мило улыбался, а глаза хмельные-хмельные. Эдриан был как мальчишка весел, волосы взъерошены, очки снял, улыбка до ушей. А наглому котяре Эрику пришлось несколько раз ударить по рукам, чтобы тот их ко мне не тянул. То он на колено мне свою лапу положит, то на талию.
Парни игру бутылочка восприняли с большим воодушевлением. Кто бы сомневался! Не помню точно, кто с кем целовался и сколько раз.
Сначала все было прилично, целовались в щечки. Дошедшие до кондиции девчонки весело смеялись и уже не смущались.
В какой-то момент почему-то я оказываюсь в объятьях Себастьяна и он целует меня в губы. Дальше небольшой провал в памяти…не помню. Затем я уже сама целую Эдриана и зарываюсь пальцами в его волосы. Потом снова не помню… И вот уже я сижу на руках у Эрика, который целуя меня покусывает мне нижнюю губу. А дальше все…, окончательный провал в памяти.
Глава 15
Эрик Рафаэль
Предрассветное утро, а я так и не ложился спать. Скоро пробудится университетский городок, снова закипит жизнь, засуетятся студенты, начнутся занятия. Я снова увижу ее.
Глупая девчонка, упрямая и несносная. Что мне нужно сделать, чтобы она, демоны её дери, отказалась от этой нелепой идеи быть боевым магом? Неужели ей так хочется смерти?
В первый же день, как увидев ее, я решил, во что бы то ни стало остановить ее. Думал, что если буду с ней груб и жесток, то возможно она уйдет сама. Я внушал себе, что это необходимость, так всем будет лучше.
Да, я был с ней груб, не отрицаю и не жалею. Но и ее ментальные посылы тоже не назовешь вежливыми. Я не злился на нее вовсе. Успокоившись, я понимал ее негодование.
Но я же Эрик Рафаэль! Как бы нагло, развязно и даже грубо я себя ни вёл, все девушки всегда мне все прощали, стоило мне лишь улыбнуться своей фирменной улыбкой. Но на эту крошку мое обаяние почему-то не действовало. И это страшно бесило меня.
Своей силой воли и упрямством она меня раздражала и приводила в восторг одновременно. Как так? Плюс она откровенно пренебрежительно и агрессивно реагировала на меня. В ней совсем не чувствовался страх. И меня это задевало и заводило.
Внешность ангела, характер демона. Что она такое?
Она так выводила меня из себя, что порой я не знал, чего сильнее мне хочется, убить её или залюбить до смерти. Она постоянно вызывала напряжение в моих штанах, что совсем не улучшало моего настроения.
Я устроил ей настоящую взбучку на первом занятии. Хотел сломать, поставить на место. Думал, она послушается и больше не придет.
Я был с ней непростительно груб, и намеренно старался поставить её в максимально некомфортные условия. Я даже недопустимо оскорбительно вел себя с ней в кабинете у Эдриана и намеренно игнорировал её смущение. Она же аристократка, мать её, девочка-ромашка, наверняка пребывала в ужасе от моего вольного поведения. Но оказалось, что она гораздо сильнее, чем казалось.
А когда я узнал, что эта маленькая проказница вытащила меч из хранилища Себастьяна, я сам пребывал в немалом шоке. О боги, какой у него был вид, когда он появился в кабинете Эдриана. Даже не знаю, на что он разозлился больше, на то, что Сахарочек стащила меч, или на то, что я сижу так близко к ней.
Я никогда не видел своего друга, хладнокровного вампира, в такой ярости. Я читал на его лице ревность. Это было так забавно. Хотя я сам несколькими минутами ранее испытал нечто похожее. Когда я ворвался в кабинет Эдриана, я увидел, как он смеялся в её компании.
Такая миленькая картина, Сахарочек пьет чаёк, а мой друг развлекает её веселой беседой. Не знаю, почему, но мне это не понравилось. Что-то кольнуло внутри. Как странно.
А потом еще Себастьян со своими претензиями. Хорошо, хоть Эдриан держал себя в руках, не хватало, чтобы и его переклинило на этой девчонке. Он деликатно выпроводил девочку. А жаль, она так мило смущалась и этим сильно меня заводила. Мне доставляло истинное удовольствие заставлять ее щеки краснеть и опускать взгляд.
Уже после, я начал осознавать свою зацикленность на ней. Меня, к хренам собачьим, зацепило. Надо было с этим что-то делать. На хрен её из моих мыслей! Лучше держаться от этой девчонки подальше.
На занятиях я старался больше к ней не придираться, и вообще старался даже на нее не смотреть, дабы не провоцировать свои эмоции. Я знал, что могу не сдержаться.
Она манила меня, своей непосредственностью, своей нежностью, своим упрямством.
Я пытался обмануть сам себя, стараясь не смотреть не нее, игнорировать. А сам исподтишка наблюдал, как она занимается, издалека любовался ею, как глупый юнец.
Я как дурак, хранил ее заколочку, которую наглым образом вынул из ее волос еще на первом занятии. Я крутил её в руках, с мыслями о ней, что она делает, чем занята, весело ли ей сейчас или грустно.
А вчера поздно вечером, когда мы с друзьями собирались уже идти по своим комнатам, на темной аллее мы встретили ее. О боги, у меня в глазах потемнело от желания, внутри что-то перевернулось.
Сахарочек шла прямо по газону решительной походкой, волосы ее были распущены, глаза горели. Она кажется даже не заметила нашего присутствия.
Чтобы не напугать девушку все скопом, к ней решил первым подойти Эдриан. Он уговаривал ее вернуться в общежитие, хотел проводить.
Эта золотоволосая бестия как-то странно себя вела, что-то бессвязно возражала ему, а потом будто бы даже рассердилась. Затем произошло невероятное. Эта маленькая проказница лупанула по Эдриану заклятием, он застыл не двигаясь. Ого! Мы с Себастьяном были в шоке. Потом эта нахалка, не стесняясь, щелкнула его по носу. У нас даже дар речи пропал, вот это наглость. Бедный-бедный Эдриан, наш благородный дроу, а он так ее опекал, какая неблагодарность с её стороны.
Сахарочек видно решила воспользоваться обездвиженным состоянием нашего друга и сбежать, но, не заметив нас, она со всей дури врезалась в грудь Себастьяну, и, конечно же, от неожиданности упала, забавно плюхнувшись на пятую точку.
Мы нависли над ней, и тут я понял, что с ней не так. О боги, она была пьяна! Совершенно определенно пьяна! Теперь понятно, почему Эдриан рассердился и хотел скорее ее проводить в общежитие. Но меня эта ситуация развеселила, очень развеселила. Хотя Себастьян моего веселья не разделял.
Я смотрел на эту пьяную хулиганку во все глаза, и то, что я видел, меня очень забавляло. Она была смела и уверена в себе. В ней совсем не чувствовалось ни капли смущения и стеснения. Так и хотелось пуститься с ней во все тяжкие, а потом всю ночь ее заставлять кричать от наслаждения в моих руках.
Тут как раз отмер наш друг дроу, он был, мягко говоря, в гневе.
Сахарочек же и не думала извиняться. Эта бестия открыто и гордо призналась, что она пьяна, что у них с подругами пьянка, и даже не постеснялась рассказать о своем намерении позвать на вечеринку оборотней-волков.
Я даже дар речи потерял. Какого демона она несет своим пьяным розовеньким ротиком? Ну уж нет, никаких волков.
Себастьян был в ярости, он ели сдерживал себя. Еще чуть-чуть и он бы схватил нахалку и отшлепал бы наверное.
Она поняла, что мы не отпустим ее в таком состоянии, но ее это нисколько не останавливало. Напротив, она была решительна в своем намерении убрать нас со своей дороги, как назойливое препятствие. Её глаза горели решимостью и уверенностью в себе. Она хотела применить к нам темную магию, я видел, как темный туман заклубился в ее ладонях. Пьяная девица с темной магией на ладонях могла натворить бог весть что. Поэтому я вовремя успел вмешаться и успокоить всех собравшихся.
Хулиганка обзывала нас занудами и дерзко согласилась на обмен. Обмен нас троих на волков. Вот нахалка! Ей было все равно на наше мнение, она его даже и не спросила, а прямо заявила об условиях пребывания на вечеринке.
Первым поплыл, как ни странно, дружище вампир. Вот совсем от него не ожидал. Что она с ним сотворила? Да и у Эдриана глаза горели азартом, он тоже сломался. Слабаки!
Ночь была в разгаре, четыре пьяные малолетние девицы, ящик вина, беседка, огонь в жаровне, песни. Я поймал себя на мысли, что не могу оторвать от нее взгляда. Мне все сложнее было контролировать себя, а руки так и тянулись дотронуться до нее. Она смеялась, так заливисто и заразительно. Люблю веселых.
А потом она спела эту странную необыкновенную песню. И я окончательно поплыл. Добро пожаловать в клуб слабаков!
Казалось, прикажи она мне в тот момент встать перед ней на колени, и я бы встал. Я делал бы все, что она бы приказывала мне, и от счастья пускал бы слюни.
Вино делало свое дело, и девочки уже совсем опьянели, о да!!!
И вдруг кто-то из них признался о наложенных на Сахарочек чарах. Вау! Вот это было интересно, меня это очень позабавило. Знать бы заранее, можно многое отдать за это… Но несмотря на веселье от ее смущения, я для себя сделал пометку обязательно разобраться, кто посмел это сделать, и кому потом придется оторвать их никчемные причендалы.
А затем была странная игра с бутылкой. Дерзкая девчонка сама предложила ее. Она явно играла с огнем, и сама того не ведала.
Я уже получил от нее дважды по рукам за то, что просто хотел прикоснуться. Ха-ха! Ну как прикоснуться, думал, что она не заметит мою руку на своем колене, ну и ещё на талии.
А тут просто праздник какой-то настал. Поцелуи. О, да! Да это превзошло все мои ожидания на этот вечер. О боги, как я себя сдерживал, старался не накинуться на нее сразу. Сначала все было скромно, целовались в щечку. Девушки краснели, смущались, но не отказывались.
Первым не выдержал Себастьян. Он меня раз за разом удивлял все больше и больше. Где мой хладнокровный и спокойный друг? Что Сахарочек с ним сделала? Он смотрел на нее, чуть ли не пуская слюни. А когда она потянулась к нему за поцелуем, подставляя щеку, он уверенно обнял ее и поцеловал в губы. На мое удивление, она не сопротивлялась. Эй, что за дела?
Затем наступил черед Эдриана. Очевидно, он решил также не упускать возможность попробовать ее губы на вкус. Какого демона он творит? Охренеть, я не верил своим глазам, она ему отвечала! Я видел, как она сама прижалась к нему и запустила руки ему в волосы. О боги, я готов убить эту нахалку, что она со мной вытворяла, мои нервы были на пределе. На такое не возможно было просто сидеть и смотреть.
Два раза мне выпадало целовать сначала одну девчонку, затем другую. Я отделался легкими касаниями. На третий… О да, наконец-то. Я как голодный зверь смотрел на свой приз. Недолго думая, я усадил проказницу к себе на колени и впился в нее губами. Да-а-а, боги! От такого поцелуя можно кончить прямо в штаны.
Все-таки надо было быть скромнее. Поняв, что игра начала выходить за пределы разумного, а вино окончательно помутило разум девушкам, Эдриан, демоны его дери, настоял на прекращении веселья. Глубокая ночь, завтра нас всех ждут свои обязанности.
Несмотря ни на что, я был доволен. Я получил свой поцелуй. Теперь я знаю, какая Сахарочек на вкус. Хотя лучше бы, наверное, этого не знать.
И вот заканчивается эта невероятная пьяная ночь, а я не мог уснуть, сидел и крутил в руках ее заколку и вспоминал вкус этих нежных розовых губ.
Глава 16
Алесандра
Утро следующего дня началось с сильнейшего похмелья. Головная боль и тошнота напомнили о ночном загуле.
На соседней кровати жалобно стонала Никс.
В комнату вошли Элона и Мари.
– Девочки, я принесла Вам зелье. Давайте скорее, выпейте, станет легче, – суетилась Мари.
– А я принесла горячий чай, – с сочувствием сказала Элона.
– Аааа, не надо так громко говорить, сейчас голова взорвется, – простонала Никс.
– Уууу, – села я в кровати, меня сильно тошнило.
Через 20 минут, мы вчетвером сидели и пили горячий травяной восстанавливающий чай по рецепту Элоны. Все мы были бледненькие, зелененькие и не выспавшиеся. А сегодня на учебу, блин.
Меня все утро терзали нехорошие мысли, а точнее воспоминания. Я решила прояснить этот вопрос:
– Девочки, скажите честно, мне приснилось, или я и в правду вчера целовалась с … – я оборвалась на именах мужчин и густо покраснела.
– Хик.., – захихикала Мари, – Да мы все вчера с ними целовались.
Никс от смеха хрюкнула в чашку, а Элона прикрыла ладошкой рот.
– Точнее это не ты с ними, а они с тобой так целовались, – на слове «так» Мари сделал особое ударение и еще громче захихикала.
– С нами они себя вели скромнее, – веселилась Никс.
– Какой стыд…, – я закрыла руками лицо, – Мне же к ним на занятия ходить…
На занятия к профессору Воргу я пришла в плохом настроении.
Братья Вуд, увидев меня, не смогли скрыть своего изумления. Рамон округлил глаза, Теон хитро улыбнулся. А Леон смотрел на меня с веселой нежностью, как на нашалившего ребенка.
– Эй, девочка, да ты никак вчера напилась? – он в открытую веселился.
Неожиданно он подошел ко мне вплотную, он смотрел на мои губы, затем он наклонился ко мне, почти касаясь моих губ, втянул воздух носом, как бы принюхиваясь, и вдруг резко отшатнулся. На его потемневшем лице промелькнули потрясение и злость, затем они сменились грустью.
Что это сейчас было? Он, что, меня обнюхал? Вот засада… Он же все-таки волк, у них нюх должен быть о-го-го. Неужели от меня пахнет другими мужчинами? А может у здешних мужиков слюна какая-нибудь радиоактивная, и долго не смывается… Блин, ну как так? Ведь он что-то почувствовал, и кажется злится. Неужели ревнует? Глупая мысль…
От произошедшего мне стало как-то неловко в обществе братьев. Леон старательно отводил от меня взгляд, Рамон хмурился, а Теон смотрел с сожалением.
Слава богу, следующая пара у профессора Дионы Лайе. Это сейчас именно то, что нужно. Я еще никогда так не старалась отключить мозг и растворить свой разум в пространстве. Ее занятие стало для меня бальзамом на душу.
А вот занятие у Эрика Рафаэля меня встречало неожиданностью.
Я и так чувствовала себя неловко, не зная как себя вести. А когда вошла в зал, то почувствовала, как пол уходит из под моих ног, а щеки начинают гореть огнем. На меня внимательно смотрели три пары глаз: зеленые, голубые и синие. Это что? Зачем? Меня решили покарать боги? Почему они все трое тут?
Всю разминку я была рассеянной и усиленно прятала глаза, старалась вообще не смотреть в их сторону.
Дальше началось интересное. Наставники, которых теперь их у нас будет трое, объявили о начале совместных занятий. Они рассказывали о том, что маг должен во время сражения быть выносливым, уметь себя защитить мечом и одновременно с этим применять магические заклинания атаки или защиты, защищая себя и свое войско. Эдриан Кроу много говорил о разновидности щитов, об одиночных и групповых. Рассказывал о приемах магических атак, о магической блокировке ударов врага во время боя.
В общем, занятие было очень интересным, я так увлеклась запоминанием всех нюансов, что даже забыла о неловкости и вчерашних приключениях.
К моему удивлению и невероятному облегчению, мужчины вели себя спокойно. Никто их них ни взглядом, ни словом, не давали мне повод краснеть от неловкости. Казалось, будто бы это вовсе не с ними мы вчера вечером напились.
Я морально выдохнула. Вот и хорошо, надо поскорее все забыть.
Глава 17
Потекли день за днем. Я усердно училась, а на факультативах старательно занималась с наставниками. Уставала я сильно, особенно физически.
Никто из кураторов не хотел делать скидку на то, что я девушка. Я и сама бы этого не хотела из гордости. Я не жаловалась, не стенала, я терпеливо выносила все трудности и нагрузки.
Я очень старалась, и это видели все. Мне очень хотелось, чтобы меня приняли как полноценного боевого мага, чтобы меня наконец признали, чтобы оценили все мои титанические усилия.
Но никто из тренеров за эти недели и месяцы не сказал ни единого слова поддержки, не то чтобы похвалы.
Все трое кураторов держали со мной незримую дистанцию, нейтралитет так сказать. Они были предельно вежливы, холодны и строго официальны. Особенно это касалось Эдриана и Себастьяна, лишь у Эрика иногда вылетало его любимое обращение ко мне «сахарочек». Но каждый раз, когда он случайно оговаривался, он в раздражении поджимал губы и отворачивался от меня.
Ни на полосе препятствий, ни в тренировочном бою, для меня никто из них не делал никаких послаблений. Напротив, они усложняли все мои задачи, все поставленные передо мной условия.
Я уже не питала иллюзий относительно своего обучения и отношения ко мне, все было предельно понятно. Они поставили перед собой цель сломать меня, задавить нагрузками, чтобы я добровольно отказалась от учебы на факультете боевых магов.
Я не могу сказать, что они намеренно надо мной издевались, нет, это не так. Все было строго в рамках учебной программы. Они ни разу не преступили строгих границ. Именно это меня и пугало, уж лучше бы накричали или нагрубили бы мне, чем эта официальная холодность. Бррр! Но можно так подобрать нагрузку и интенсивность, что рано или поздно человек сломается. А я была девушкой, слабой и беззащитной, на это и был расчет. Если передо мной ставили задание проползти по тоннелю на время, то он обязательно был заполнен какой-нибудь мерзостью, например пауками или червями, или мышами. Если надо было куда-то карабкаться, то обязательно сдирая пальцы и ломая свои ногти. Перечислять можно много и долго. В общем, все мои задания были с элементами испытаний на девичьи страхи (мыши, пауки, змеи, черви, огромные тараканы, мертвые останки животных и прочее).
Каждый раз, когда я была уже готова вот-вот сломаться, я ловила на себе их ожидающий взгляд. Они ждали этого. Ожидание это было какое-то странное и напряженное, без радости и злобы, а наоборот с неким сожалением но большим облегчением.
Помимо всего прочего, было и психологическое воздействие на меня. Из занятия в занятие, наставники твердили, что звание боевого мага – это привилегия одаренного мужчины. Ключевое слово здесь было именно «мужчины».
Кураторы прямо намекали, что мой пол – это еще больший недостаток, чем моя физическая слабость. Мужчину-мага в битве просто убьют, а над женщиной-магом сначала надругаются, а уж потом убьют. А может еще и долго убивать не станут, да так, что самой захочется поскорее умереть. Да…, мне было над чем задумываться.
Как-то раз, на очередной изнурительной тренировке я сильно отстала от остальной группы. На одном из препятствий я сильно потянула ногу.
Я никак не могла вскарабкаться на очередную укрепленную стену, больная нога не давала мне покоя. Я не могла на нее ни наступить, ни опереться, лодыжка совсем опухла.
Я сидела, облокотившись спиной к стене, а по моим щекам текли слезы. Я опять не сдала этот чертов норматив по полосе препятствий. Все, не могу больше. НЕ МОГУ!!!
Жалость к себе вдруг захлестнула меня. Не знаю, откуда что взялось, но захотелось упиться этой жалостью. Я закрыла глаза и беззвучно плакала. Время шло, а я все сидела и продолжала плакать.
Вдруг откуда-то сбоку, послышались шорохи. Что там опять? Крысы или пауки? А плевать! Не открою глаза и не сдвинусь с места, даже если на меня упадет метеорит. Пусть меня сожрут эти отвратительные твари, но я не пошевелюсь. Я так устала. Пусть все катится куда подальше.
– Студентка Алисье! Вы будете заканчивать сегодня задание или нет? – раздался голос Рафаэля.
Ненавижу его! Всех их! Ну почему бы меня сейчас просто не оставить в покое?
Я продолжала сидеть с закрытыми глазами и молчать, лишь сжатые кулаки выдавали мои эмоции.
– Мы не слышим ответа, – произнес Эдриан холодно и официально.
Я открыла глаза и увидела перед собой всю троицу своих душегубов.
– Нет, – произнесла я как можно спокойнее, хотя у самой голос был готов сорваться на всхлип.
– Что нет? – спросил Нортон.
– Нет, не буду заканчивать, – сказала я, зло смотря на них.
– Почему? – все также холодно поинтересовался Эрик.
Я утерла рукавом своей испачканной туники злые слезы и с раздражением посмотрела на него.
– Вы можете оставить меня сейчас одну? Оставить меня в покое? – я сама не заметила, как перешла на крик.
– Хм, кажется у кого-то женский истерический припадок, – хмыкнул Эрик.
Я подскочила на месте, забыв о больной ноге, пылая от ярости. Но стоило мне опереться на поврежденную ногу, как резкая боль заставила меня всю сжаться и вскрикнуть. Я сильно прикусила губу, чтобы не застонать.
– Нет у меня никакой истерики, – злобно шипела я на него, – У меня аллергия на вас, на ваше поведение и бесконечные придирки и издевательства. Идите вы все со своими претензиями знаете куда?
– Эй полегче, а то… – прищурил глаза оборотень.
– А то, что? Ну давай, говори, – выплюнула я нагло ему в лицо.
Меня стало всю трясти от ярости, я чувствовала, что начинаю срываться.
– Ну что же ты, давай засунь меня в бочку с крысами, или со скорпионами, или еще с чем-нибудь мерзким. Точно, давай засунем меня в яму с кишками. Помнишь ты меня ими пугал?
Меня начал пробирать истерический смех, я начала хохотать и не могла остановиться. Меня совсем понесло.
Я начала передразнивать Эрика в его высокомерной саркастической манере:
– Ах, сахарочек, бой не для принцессочек. Ах, сахарочек, на поле кровь и кишки, – я глумилась над его манерой говорить и стращать меня.
Затем я посмотрела на вампира:
– Ну а ты, мистер глыба льда, пустая пустота, тоже хочешь что-то добавить? Как ты живешь с таким лицом, без чувств, без эмоций? Ты, ходячий труп, ну прям как зомби. Хотя нет, ты хуже зомби. Они хотя бы имеют хоть примитивные желания, они одержимы убивать и пожирать плоть. Ты же кусок…льда, – добавила я это слово с паузой, хотя хотелось произнести нечто иное.
– Каждый раз после твоих занятий, мне нужен психиатр, мать его, то есть целитель. Твоя холодность и эта отвратительная маска безучастности просто невыносимы. Они пропитывают меня насквозь. Неужели, ты ослеп и не видишь, как это действует на других?
Вампир фыркнул пренебрежительно:
– А я не обязан развлекать тебя и выказывать тебе свои чувства.
Я вздохнула и снова привалилась к стене, закрывая глаза ладонью.
– Вы все ненавидите меня и всячески стараетесь меня выжить с факультета, я вижу это. Я устала. Я уже не знаю, что мне еще нужно сделать.
– Тебе не место на факультете боевых магов, в этом все дело, – совершенно спокойно произнес Эдриан Кроу.
Что? Вот так просто и спокойно он об этом заявляет? Я пришла в негодование:
– Да неужели? – я с ненавистью уставилась на него, – А ну-ка, просвети меня? И почему же мне тут не место?
Он все так же в спокойной манере произнес:
– Дело не в тебе лично, а в том, что ты девушка. Это факультет для мужчин, настоящих мужчин, а не для слабых и капризных девиц.
Так вот значит, какого он был обо мне мнения? Значит слабая и капризная? Не ожидала я от него такого.
– Ты не хрена не знаешь меня, чтобы делать обо мне хоть какие-нибудь выводы, – я плевалась ядом на дроу.
– Ненавижу вас всех! примитивные женоненавистники! не способные считаться с чувствами и желаниями окружающих.
Тут ко мне подскочил Эрик. Он жестко схватил меня за плечи и с силой прижал к стене.
– Ты смерти хочешь? – он сверлил меня яростным взглядом.
– Я не боюсь тебя! – решительно высказала я ему прямо в глаза, стараясь вырваться, но он слишком сильно прижал меня к стене.
– Глупая девчонка! – он с силой ударил кулаком около моей головы в стену, так, что она треснула, – Что мне сделать, чтобы до тебя дошло?
Он яростно встряхнул меня, а затем снова впечатал в стену.
– Ты думаешь, что умнее и сильнее других магов? Или ты так сильно хочешь погибнуть на поле боя? Так к этому стремишься? Думаешь, что умрешь по-геройски смертью храбрых? Ни хрена, мать твою! Если сразу не убьют, то тебя поймают, закуют в кандалы, и не факт что убьют быстро, а скорее всего, сделают из тебя полковую подстилку. Знаешь, как это будет? Сначала с тобой развлечется весь офицерский состав, а потом тебя отдадут солдатам и наемникам. И там тебя будут иметь во все щели, пока твое тело не превратится в бездыханный кусок мяса.
Он отпустил меня, и я рухнула на землю совсем обессиленная.
Он отступил в сторону и посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– Подтирай свои нюни, Сахарочек, и возвращайся домой, к своим родителям. Живи дальше в своем мире розовых соплей и облачков сладкой сахарной ваты. Не лезь туда, где тебе не место.
Тут оборотня внезапно схватил за руку Эдриан, прервав его выразительную речь:
– Остановись, Эрик. Ты не знаешь, о чем говоришь, – сказал дроу тихо.
Я снова поднялась на ноги, прилагая неимоверные усилия, чтобы не скулить от боли.
– Да нет уж, пусть продолжает. Он очевидно больше меня знает о розовых соплях и облачках сладкой ваты. Такая поучительная эмоциональная речь! – я криво усмехнулась.
– Я просто хочу понять, откуда в тебе столько упрямства? Зачем тебе все это? – Эрик широко развел руками в отчаянном жесте.
Я снова потеряла над своими эмоциями контроль, и начала кричать:
– Зачем? Зачем? – сдерживаться уже не получалось, и я уже не замечала как из меня прет отборный русский мат, – А затем, бл..ть, чтобы элементарно выжить в этом вашем долбанном волшебном мире, чтоб он трижды провалился! Чтобы самой распоряжаться своей судьбой. Чтобы суметь себя защитить при следующей попытке убийства, или например изнасилования. Ведь все мужики, окружающие меня думают не головой, а их никчемными членами, а вместо мозгов у них коктейль из дерьма и спермы.
Я тяжело вздохнула и сухо продолжила:
– Нет у меня родителей больше, никого не осталось. Их убили на моих глазах, когда мы ехали сюда в академию. А всю охрану и эскорт вырезали как скот, – я устало потерла ладонями лицо, -Никто не выжил. И я должна была тоже умереть. То, что я сейчас здесь, это невероятное чудо. Мое тело рассекли саблей, и я сильно истекла кровью, меня в последний момент нашли братья какого-то ордена и выхаживали двенадцать дней.
Я выпрямила спину и гордо встряхнула головой:
– Я не нуждаюсь ни в чьей-то жалости, ни тем более сострадании. И не позволю никому, слышите, НИКОМУ, указывать мне, что я должна делать.
Наступила гнетущая тишина.
Себастьян сделал ко мне шаг.
– Сандра…, – он хотел что-то сказать, но я остановила его, вытянув руку в останавливающем жесте.
– Стой, где стоишь, – холодно сказала я, – Не приближайся.
Он опустил глаза и отвернулся. Эдриан сжал губы и нахмурился. А у Эрика было такое лицо, будто его ударили и ему больно.
– Уходите, – сказала я сухо и устало, – Не хочу ни видеть вас, ни разговаривать с вами.
Я отвернулась к стене и не видела, как они ушли.
Я снова опустилась на пол и горько заплакала. Это было последней каплей. Не могу больше! Все!
Прошло, наверное, уже много времени, и на улице стало совсем темно, а я продолжала сидеть, как сидела.
Вдруг я почувствовала, как на моё плечо легла теплая ладонь. Я вздрогнула и повернулась. Это был Леон.
– Эй, девочка? Ты что? – сказал он мягко, ласково глядя на меня.
Я посмотрела на него, и мои губы снова задрожали как у маленькой девочки.
– Я растянула ногу, Леон. Я не могу идти, только ползти. Но лучше я умру тут, чем поползу у всех на глазах.
Я снова расплакалась, а он погладил меня по голове.
Я не стала рассказывать ему, что причина моих горьких слез вовсе не в больной ноге, а в несправедливом отношении ко мне наставников. Ему незачем об этом знать. Мне вообще не хотелось ни с кем это обсуждать.
Он присел передо мной на корточки и заглянул мне в глаза:
– Не огорчайся, – прошептал он сочувственно и заграбастал меня в объятия.
Он прижимал меня к себе как маленького плачущего ребенка и гладил по голове, что-то тихо шепча мне в макушку.
Когда я уже успокоилась, он отодвинулся и подхватил меня на руки.
– Пойдем? Я отнесу тебя, – сказал он, прижимая меня к себе теснее.
Когда мы уже были у дверей больничного корпуса целителей, я его спросила:
– Как ты нашел меня?
– Я же волк, Сандра! – усмехнулся он.
Он пронес меня внутрь, и не обращая внимания на удивленное лицо мисс Форс, усадил на кушетку и встал рядом, сложив руки на груди.
Через полчаса, он уже нес меня обратно в общежитие, но уже с перебинтованной ногой. Целебная мазь мисс Форс творила настоящие чудеса. Мне с каждой минутой становилось все лучше и лучше. Целительница обещала, что к утру, моя нога будет как новенькая. Это радовало.
