Элиан Тарс
Аномальный Наследник. Претендент

Глава 5

Перед Новым годом я посетил, вместе с Катей, благотворительный вечер. Причём не как «брелок» боярыни, а как гость, получивший персональное приглашение. Конверт с приглашениями – для меня и моей спутницы – вручили на КПП квартала, когда я приехал принимать подаренную Канцлером усадьбу.

Боярыня Морозова тоже получила персональное приглашение, и, нежась в субботу утром в тёплой постельке, мы решили отправиться на этот приём вместе.

Во время приёма моя персона вызвала интерес среди приглашённых гостей. В итоге я пообещал представителям одного боярского рода и одного дворянского в новом году посетить их приёмы. А ещё один дворянин очень долго представлял нам с Екатериной свою юную дочурку, а заодно интересовался реализацией товаров моей швейной фабрики…

Однако продолжение этих знакомств будет происходить уже в две тысячи восьмом.

Тридцать первое декабря – последний день года по юлианскому календарю. И это несколько менее знаменательное событие, чем день зимнего солнцестояния, мы снова отмечали впятером.

Всем хотелось праздновать в новом особняке, но, увы, пришлось довольствоваться съёмной квартирой.

– Так, салаты у всех наложены? Фужеров всем хватает? – хлопотала вокруг стола тётя Мари.

– Марина, отдохни уже, – вздохнул Вадим. – Всё готово!

– Давайте уже поедим, – проворчал Глеб.

Наконец все расселись по местам. Тётя бросила взгляд на часы и первой подняла бокал с вином.

– Ну что ж… Рада, что этот праздник мы отмечаем все вместе. Две тысячи седьмой… выдался богатым на разные события! И события отличные! Я не помню, чтобы хоть раз в жизни у нас был настолько благостный год. И вот он заканчивается. Никто не вернёт две тысячи седьмой…

Тётя Мари чуть поникла, вспоминая всё, что произошло за последние двенадцать месяцев.

– Две тысячи восьмой будет ещё лучше! – я решил её подбодрить.

– Да! – быстро согласилась тётушка. – Спасибо две тысячи седьмому! Провожаем его с чистым сердцем и благодарностями!

– Ура!!! – закричали братья, которым суровая тётушка в бокалы налила только сок.

Мы со звоном чокнулись бокалами, сказали ещё парочку тостов, провожая год…

А затем из динамиков телевизора послышался бой курантов Перунской башни Московского Кремля, и на экране появилась фигура Канцлера.

– Тётя, прибавь звук! – оживился Борис.

Я уже давно знал, насколько трепетно жители Российской империи относятся к речи императора в день зимнего солнцестояния и новогоднему обращению Канцлера.

Могучий бородатый «дваргонец» уверенно рассказывал об экономических и внешнеполитических достижениях империи за последний год. Всё, о чём он говорил, я и так знал, ибо за новостями слежу. Пока мои близкие впились глазами в экран телевизора, я немного заскучал и предался размышлениям о «двойном Новом годе».

Получается, в Российской империи есть традиционный Новый год – родовой праздник, самый важный праздник в году. И в этот день жителей империи поздравляет император. А есть Новый год по юлианскому календарю (который изобретали жители города со столь родным названием – «Александрия»). И тогда по телевизору выступает Годунов. И самое примечательное, что этот праздник как раз и принесли в Россию Годуновы.

В былые, доимперские, времена Рюриковичей называли «царями», а ещё раньше они были единственным великокняжеским родом. И тогда для членов этого рода было в порядке вещей лично возглавлять свои рати, или даже армии, во время войн. Рюриковичи были могучим родом великих воинов и мудрых правителей.

Но постепенно численность населения на подконтрольных территориях увеличивалась, а вместе с этим и численность армий, и численность Гуру. Однако великих воинов это не пугало, они продолжали играть активную роль на поле брани. И в один «прекрасный» момент людей с кровью Рюриковичей осталось очень мало. Внешние и внутренние враги почти извели могучий род. По легенде, три из четырёх оставшихся совершеннолетних мужчин рода умерли в один день. В этот же день воевода Борис Годунов спас жизнь последнему совершеннолетнему Рюриковичу.

Он был спасён, но очень слаб. Целительницы боролись за сохранение его жизни, а боярские рода тем временем пытались урвать побольше власти. И под предлогом «братского права», император Священной Римской империи германской нации вторгся на территорию России с намерением спасти «младшего брата» от бунтовщиков. Король Швеции тоже решил воспользоваться моментом, а ведь в то время ещё и с Польшей шла война…

Страна погрузилась в хаос…

И в этом хаосе Борис Годунов смог сплотить часть бояр с их ратями, собрать ополчение из простолюдинов, и в конечном итоге прогнал с родной земли вторженцев. Позже его род получил родовое титульное прозвище «Боярский род Хранителей», а Борис Годунов получил право представлять для всех волю царя.

Годунов сокрушил всех врагов, внутренних и внешних. И заставил вторгшихся королей и императора Священной Римской империи выплачивать репарации в течение пяти лет. Вот тогда европейцы, чтобы снизить выплаты, и попытались провернуть хитрый финт, пользуясь тем, что в разных странах была разная система летоисчисления. Но Годунов был ещё хитрее и ввёл в официальных документах на территории страны тот же календарь, которым пользовались в Европе.

Вот поэтому сейчас в Российской империи, по сути, два Новых года.

– …А под конец года всю империю поразила победа Аскольда Игоревича Сидорова на всеимперском бойцовском турнире среди учеников старших школ. Впервые за последние сорок семь лет представитель непривилегированного сословия одержал победу в этом важном турнире! – моё имя, произнесённое Канцлером с экрана телевизора, удивило меня и вырвало из размышлений.

Ну а родственники с восторгом начали поглядывать в мою сторону. Гордятся всем происходящим. И не понимают, что Годунов ведёт какую-то свою игру с моей скромной фигурой в качестве фишки.

И то, что всего лишь один дворянский род на предновогоднем приёме открыто делал мне брачные намёки – показатель. Раньше я полагал, что желающих затащить будущего Гуру с хорошим доходом в свой род окажется значительно больше. Но Канцлер слишком ясно дал понять, что и без матрилинейных браков сможет сделать из меня аристократа.

Ну да Форкх с ним. Сегодня праздник, и можно с чистой совестью отвлечься от всей этой рабочей суеты.

– Бабах!

Вадим открыл бутылку игристого вина, и пробка от бутылки едва не врезалась в люстру.

– Давай, скорей разливай, пока куранты бьют! – поторапливала Вадима тётушка. – Только Глебу и Боре на донышке.

– Да тут всем немного выйдет, – ответил Наставник, наполняя фужеры.

– Ну, с Новым годом!

– С новым счастьем!

– Пусть Новый год будет ещё лучше прежнего!

Так и наступил две тысячи восьмой.

Как только закончили бить куранты, на мой смартфон начали приходить сообщения-поздравления от княжон, Кати и остальных друзей.

Писали не только мне, но и тёте Мари и Вадиму. Наставник, недовольно отрываясь от экрана своего смартфона, напряжённо поглядывал в сторону тётушки каждый раз, как пищал её телефон. И почему в этот момент я опять вспомнил про Канцлера?

– А теперь перейдём к главному событию новогодней ночи! – отложив смартфон в сторону, торжественно объявила тётя Мари и повернулась к ёлке, под которой лежала накрытая покрывалом кучка. – Давайте все вместе.

Мы впятером взялись за край покрывала.

– Раз… два… три… Тяни! – скомандовала весёлая тётушка.

Мы сдёрнули покрывало и увидели подарки в яркой упаковке с блестящими бантами.

– А теперь, налетай! – радостно выкрикнула тётя Мари и первой бросилась к цветастым коробкам.

Под каждым бантом были приколоты крохотные открытки.

«Аскольду, в новый 2008-й год. От любящей семьи и Вадима».

С лёгким трепетом я снял обёрточную бумагу и увидел лакированную деревянную шкатулку. Что же там внутри? Шкатулка легкая, но подарок ведь от всей семьи, вряд ли там окажется что-то бесполезное.

Не думал, что буду так радоваться какому-то подарку. Я сам не заметил, как начал воспринимать этих четверых как близких членов семьи.

Ну-ка, откроем…

– Форкх меня дери… – я обомлел. Сердце заныло от тоски. Я поднял глаза на своих близких и тихо проговорил: – Спасибо.

– Не рассчитывала, что мы настолько угадаем с подарком, – улыбнулась тётя Мари, всё ещё возившаяся с бантом на подарке от меня.

– Что, нравится? – хмыкнул Боря. – Тётя говорила, это камень сильнейших! Подходит чемпиону!

Брат с нетерпением продолжил разрывать бумагу на своём подарке, ну а я неотрывно смотрел на браслет, лежащий в шкатулке. Мне нравились и кожаные, и деревянные вставки, и чёрная нить, обвивающая главное – двадцать лиловых камней.

Александрит.

Камень, который подбрасывает своему обладателю испытания, но вместе с ними и новые силы.

– Ух ты! Это же ноутбук! Да ещё и последней модели! – восторженно закричал Боря и кинулся обниматься. – Спасибо, Аск!

– Смотри, у меня такой же! – хмыкнул Глеб и, поймав мой взгляд, кивнул: – Спасибо.

– Господин, это… это же? – изумлённо забормотал Вадим, переводя взгляд с небольшого камешка на своей ладони на меня.

– А чего ты так удивляешься? – хмыкнул я, высвободившись из объятий Бори. – Всё верно. Это усилок. Твой личный. Носи теперь его всегда с собой.

– Благодарю, от всей души благодарю… – Наставник склонился в поклоне.

– Да брось ты, – я усмехнулся. – Сегодня же праздник, и это просто подарок.

Ну а тёте от меня достался новенький фотоаппарат. Уж очень она его хотела.

После обмена подарками мы все вместе вышли во двор, смотреть, как запускают фейерверки, и самим запустить парочку. Когда вернулись обратно в квартиру, Вадим отвёл тётушку в сторону.

Спустя две минуты она зашла в гостиную с новым колье на шее. Следом плёлся смущённый, но довольный Вадим.

* * *

Второго января я посетил очередной светский вечер. Поводом к нему послужило открытие художественной галереи. Перед тем как отправиться туда, я долго ломал голову, кого бы взять в спутницы. С Катей я уже на подобном приёме был. Знакомые княжны мало того, что птицы высокого полёта, так ещё и ни одной не было сейчас в Москве. Позвать какую-нибудь знакомую аристократку из лицея? Тоже не очень хороший вариант. Ладно бы я лично мог встретиться, чтобы пригласить – но ведь каникулы. А для звонка или письма мы не настолько близко знакомы.

Нужен был кто-нибудь из друзей. Может, из клуба инженеров или учсовета? Нет, не настолько близко знакомы. Машу Роднину? Ну нет, не люблю я связываться с теми, на кого положил взгляд кто-то из моих друзей.

Даже промелькнула мысль пригласить танцовщицу из «Кущ». Но это будет совсем уж неуместно.

Если бы не настораживающие действия дворянина Чудинова, взял бы с собой тётю Мари. Собственно, так я и намеревался поступить в самом начале. Но всё-таки решил по возможности держать её подальше от аристократов. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что именно затеял Канцлер.

Одному идти тоже не вариант – так я дам всем знак, что готов к предложениям. Но я предпочёл бы не получать предложения, на которые буду вынужден ответить отказом.

Сделав круг в размышлениях, я вернулся к кандидатуре боярыни Морозовой.

А она и не против.

К тому же вечером, после приёма, мы поехали к ней…

– Фух, опять ты был в центре внимания. Сколько сегодня раз тебя приглашали на приёмы? – сделав глоток вина из бокала и развалившись на софе, спросила Катя.

– Четыре.

– Ты сейчас прямо на коне. Ну ещё бы, чемпион, отмеченный интересом Канцлера. Даже если не пытаться затащить тебя в род через матрилинейный брак, то навести мосты на будущее – святое дело. А то и просто, без всякой матрилинейности, выдать за тебя дочурку. И получить в зятья будущего Гуру, преуспевающего дельца и, в скором времени, майора имперской армии.

– Я не собираюсь идти в армию, – лениво ответил я.

– Ты мне говорил. Но они-то этого не знают. Ах, – она махнула рукой. – Боги с ними. Вот что лучше скажи, – она лукаво стрельнула глазками в мою сторону. – Знаешь ли ты…

– Вдоль ночных дорог.

– А?

– Ничего. Извини, продолжай.

Катя неодобрительно покачала головой и вздохнула. А затем весьма серьёзно проговорила:

– Знаешь ли ты, что тебе предстоит сделать, когда получишь личное дворянство?

– Много чего, – в тон ей ответил я. – Что конкретно ты имеешь в виду?

– Тебе предстоит выбрать сюзерена! Кому могут присягать дворяне?

– Это экзамен, что ли? – поморщился я. – На вступительных уже отвечал – императору и боярам. Если развернуть, дворяне бывают имперские, имперских бояр, княжеские и княжеских бояр.

Так-то все князья в широком смысле считаются боярами.

– Вот, – Катя подняла указательный палец, – ты можешь выбрать, кому присягнуть. И… боярский род Морозовых имеет одно вакантное место в списке вассальных родов. Мы будем рады тебя принять.

Очаровательно хлопнув ресничками, она выжидательно посмотрела на меня.

– Извини, милая, но я вижу над собой только императора.

И не Игоря Рюриковича, а своего отца.

– Эх… ну, попытка не пытка. Я не могла не спросить, – невозмутимо ответила боярыня Морозова.

– Я знаю. И ценю это в тебе. Если бы ты не попыталась затащить к себе столь ценный кадр, – я указал на свою грудь. – Я бы в тебе разочаровался.

– Ох-ох, какие громкие слова! Будто я тебя хоть раз разочаровывала.

– Нет, – я поставил бокал на стол и подсел на софу к боярыне. – Ты всегда доставляешь мне радость.

– Ах ты… м-м-м… – договорить она не успела, так как я накрыл её губы поцелуем.

* * *

Четвёртого января жители империи вышли на работу после двухнедельных каникул. Ну а меня ждала «Алая Мудрость».

– Как же я по всем вам соскучилась! – не сдерживая эмоций, выпалила Яна, когда мы собрались все вместе в классе. – Будто сто лет не виделись!

– Поддерживаю, – кивнула Юля, – наконец-то снова началась учёба.

Мы с удивлением покосились на неё.

– Юлия Евгеньевна, прошу прощения, но неужели вы заразились страстью учёбы от Марии? – изрёк Влад.

Великая княжна Казанская посмотрела на него осуждающе и ответила:

– Нет, Владислав Иванович. Но школьная жизнь мне нравится.

– Видимо, не у одной меня эти приёмы в печёнках сидят, да, Юля? – улыбаясь, Оболенская толкнула локотком Ромодановскую.

– Да, Яна, – согласилась с ней великая княжна Казанская.

Не так давно эти двое стали обращаться друг к другу по именам. Я был рад, что наша Ледяная Королева начинает открываться другим людям.

Прозвенел звонок, и все разошлись по своим партам.

В составе нашего класса произошли перемены – к нам перешёл одни новенький из «бэшек». А ведь новеньких должно быть два. Опаздывает в первый учебный день нового года?

Прервав мои размышления, в кабинет зашёл наш классный руководитель Арефьев:

– Доброе утро! Надеюсь, вы все хорошо отдохнули. Аскольд Игоревич, поздравляю вас с победой в турнире. Было истинным наслаждением наблюдать за вашими поединками.

– Благодарю, Никита Сергеевич, – поднявшись, я обозначил поклон и снова сел за парту.

– Но не только будущий чемпион блистал в финальной части турнира, – продолжил свою речь Арефьев. – Я считаю, что все три призёра выступили достойно. Я рад, что один из этой сильной троицы ещё и отличник учёбы и учится в нашем классе, – улыбнулся учитель. Он явно пребывал в прекрасном расположении духа. – Но ещё больше меня радует, что теперь в нашем классе учатся сразу два призёра. Уважаемые лицеисты, рад представить вам вашего нового одноклассника, – он подошёл к двери кабинета и распахнул её.

В кабинет, лучезарно улыбаясь, вошёл высокий смуглый черноволосый юноша в синей форме «Алой Мудрости» и встал рядом с учителем.

– Артём Вениаминович Платов! – Объявил Арефьев и продолжил: – Артём Вениаминович превосходно сдал переводной экзамен и заслужил право обучаться в нашем классе. Артём Вениаминович, можете поздороваться со своими новыми одноклассниками.

– Всем привет, – без всякого смущения княжич Новочеркасский помахал рукой. – Отлично выглядите, ребята. Аскольд, вот мы и встретились снова. Юлия Евгеньевна, Яна Андреевна, Инна Марковна, Мария Егоровна, – по именам он обратился к девушкам, с которыми я познакомил его на приёме. – Рад снова вас видеть. Парни, – кивок Владу и Васе, – вас тоже.

– Хорошо, что вы знакомы с некоторыми из одноклассников, но предлагаю продолжить вашу беседу на перемене, – проговорил Арефьев и указал на свободное место. – Проходите, Артём Вениаминович, присаживайтесь.

Направляясь к своей парте, Арвин задорно подмигнул мне, на что я лишь хмыкнул.

«Сюрприз» не слишком неожиданный, но приятный.

Глава 6

На перемене после первого урока я со стороны наблюдал, как одноклассники, и особенно одноклассницы, накинулись на Арвина с вопросами. Улыбаясь, он вежливо отвечал им, пока не прозвучал властный голос:

– Артём Вениаминович, можно вас отвлечь?

Кроме наглого меня, только великая княжна Казанская могла позволить себе подобную прямолинейность. Ей часто бывает плевать на мнение окружающих.

– Конечно! Простите, ребята, девчата, мне нужно перекинуться парой слов с Аскольдом и его друзьями. Мы неплохо поладили на приёме в Кремле.

Отбрехавшись, Арвин поспешил к нашей компании.

– Предлагаю пойти в коридор, – ласково проговорила Юлия, глядя на него. – У нас там есть полюбившееся место.

– Я всеми руками за! – для наглядности княжич поднял обе ладони.

Когда девушки приземлили свои попки на лавочку в коридоре недалеко от нашего класса, Арвин обвёл нас взглядом и торжественно произнёс:

– Представляться не буду, мы уже знакомы. Но раз уж мы теперь одноклассники и, вероятно, в дальнейшем станем хорошими друзьями, можете звать меня просто Арвин.

– Почему Арвин? – удивилась Юлия.

Какая-то она сегодня чересчур разговорчивая.

– Ох, Юлия Евгеньевна, это просто сокращение от имени и отчества.

– То есть вы предлагаете использовать прозвище? – уточнила княжна Казанская. – Какой вы непосредственный. Что ж, тогда можете звать меня просто по имени. И можно на «ты».

У Васи, Маши, Влада и Инны отвисли челюсти от такого заявления. А вот Яна стояла и улыбалась.

Чувствую, это заговор. Точно заговор.

– Очень приятно, Юля, – княжич Новочеркасский галантно поклонился.

Я мысленно рассмеялся.

– Арвин, меня тоже можно просто по имени, – заговорила Яна. – И у меня сразу вопрос. Но ведь если сокращать по правилам, то верней звать тебя Артвен? Ты же Артём Вениаминович.

– Art when? – блеснул прекрасным английским произношением княжич. – Странно звучит, – усмехнулся он. – Art win? А так слишком глубокий смысл. Мне не подходит.

– Но тогда без «т», просто Арвен! – предложил Влад.

– Ну уж нет! – тут же запротестовал Новочеркасский. – Так зовут героиню одной книги. Не хочу, чтобы меня путали с девушкой. Это бьёт по моему мужскому самолюбию.

– С девушкой тебя будет очень сложно спутать, – с полуулыбкой проговорила Юля. – Ну, как тебе в Москве?

Удивительно, но направление нашей беседы задавали две великие княжны. Чего это они так накинулись на Арвина? А он и рад распустить хвост.

– В общем, отец не хотел отпускать меня на экзамены, – увлечённо рассказывал княжич.

– И как же тебе удалось его переубедить? – заинтересованно спросила Юля.

– Победил на спарринге, – усмехнулся Арвин. – Для моего старика личная сила значит очень многое.

– Ух ты! Впечатляет! – восхищённо выдохнула Оболенская.

Хм, мой лучший друг легко и непринуждённо влился в нашу компанию.

– Аскольд Игоревич! Вот вы где! Наконец-то я вас нашла! – за нашими спинами прозвучал мелодичный голос.

Я обернулся и с любопытством стал рассматривать приближающуюся к нам лицеистку. Рост сто шестьдесят шесть с учётом каблука, милое личико с острым носиком, ярко-рыжие локоны, спускающиеся к груди.

Девушка лучезарно улыбалась и будто бы испускала приятное тепло. Но её изумрудные глаза смотрели на меня очень целеустремлённо. Под таким взглядом не расслабишься.

– Позвольте представиться, – остановившись в метре от меня, бойко начала она. – Меня зовут Вероника Витальевна Ладина. Я перевелась в «Алую Мудрость» ради вас!

Ладина? Где-то я уже слышал эту фамилию.

– Ладина? – а вот Яна выразила своё удивление вслух. – Целительница?

– Ну да, – пожала плечами Вероника. – Ведь больше никому не позволено носить эту фамилию, – она мило хлопнула ресничками и снова повернулась ко мне. – Ну, Аскольд Игоревич, возрадуйтесь! Я выбрала вас!

– Стоп! – я поднял правую руку и вопросительно посмотрел на Яну. – Что там насчёт фамилий целительниц?

Периферическим зрением я заметил, как опешила Вероника. Не ожидала такой реакции?

– Когда девочку признают целительницей и принимают в храм, ей меняют фамилию. Целительницам дают всего четыре фамилии, и их подбирают в зависимости от потенциала.

– Ладиными называют самых одарённых! – не удержалась Вероника. – Вам повезло, Аскольд Игоревич! Выдающаяся целительница ваша навеки!

– Награда, достойная чемпиона! – усмехнулся Арвин.

– Не завидуйте, Артём Вениаминович, от этого портится кожа, – невозмутимо ответила Ладина.

– На этот случай человечество придумало различные кремы, – продолжал веселиться мой лучший друг.

– Послушайте, Вероника Витальевна, – надменно проговорила Юля, – если вы перевелись в «Алую Мудрость» из-за Аскольда, отчего же я не видела вас в нашем классе?

Целительница недовольно поджала губы.

– В «Алую Мудрость» очень сложно поступить или перевестись, сударыня, – озвучила она и так понятную мысль.

– Сударыня? – удивилась такому обращения Ромодановская.

– Увы, не знаю, как вас зовут, – пожала плечами Ладина.

– Хватит, девушки, – отрезал я, видя, что великая княжна Казанская уже готова снова броситься в атаку. – Прошу вас, давайте не будем ссориться. Вероника, я рад, что ты выбрала меня. Но в обществе необходимо вести себя уважительно. Да, на территории «Алой Мудрости» все ученики равны, но нельзя забывать о банальной общепринятой вежливости. Ты даже не поздоровалась с моими друзьями, когда подошла. Возвращайся в свой класс, скоро начнётся урок. А на следующей перемене попробуй представиться заново.

– Но первое впечатление нельзя произвести дважды, – не осталась в стороне Юля.

Вероника недовольно покосилась на неё, а затем сдержанно поклонилась:

– Судари и сударыни, прошу простить мою бестактность. Желаю всем интересно провести следующий урок. Не прощаюсь.

Поклонившись ещё раз, она удалилась.

– Аскольд, ты прям как суровый учитель, – глядя ей вслед, произнёс Влад.

– Во-во! Поддерживаю! – усмехнулся Арвин.

Я посмотрел на друзей, тяжело вздохнул и обозначил поклон.

– Ребята, думаю, не стоит объяснять, как важна для будущего аристократа собственная целительница. Я не прошу вас её полюбить или стать с ней друзьями, но, пожалуйста, дайте ей ещё один шанс.

– Мужчины! – закатила глаза Инна.

– Полюбить её предстоит тебе, чемпион! – хохотнул Арвин.

– Раз уж ты просишь, я смогу закрыть глаза на это недоразумение, – недовольно проговорила Юля, исподлобья глядя на меня.

Причём оставалось непонятно, что именно она подразумевает под словом «недоразумение»: всю ситуацию или саму целительницу.

На перемене после следующего урока Вероника подошла к нам снова и предельно вежливо официально представилась. Ну а я представил ей своих друзей. Не по правилам «Алой Мудрости», а со всеми титулами.

– Очень приятно, – поклонилась она и улыбнулась фальшивой улыбкой.

– Да ладно ты, расслабься, – усмехнулась Яна. – Мы просто хотим, чтобы ты не зацикливалась на одном лишь Аскольде. Ведь если он примет тебя, то таким поведением ты можешь создать проблемы именно ему. А ты этого хочешь?

– Конечно нет! – не раздумывая, ответила Ладина.

– Вот видишь. Скажи лучше, многих сестёр пришлось одолеть, чтобы приехать к Аскольду?

– Многих, – со вздохом ответила Вероника.

– Вы что там, дрались за нашего чемпиона? – оживился Влад.

За этот вопрос он получил порцию укоризненных взглядов от обеих княжон, Вероники и Инны.

– Целительницы не сражаются, – произнесла Ладина. – Целительницы решают противоречия с помощью своего дара. Мы лечим больных, кто поможет большему количеству людей – тот победил.

– Но ведь болезни и раны бывают разной сложности, – заметил Вася. – Количество – не особо точный метод для сравнения.

– Старшие наблюдают и выносят свой вердикт, – пожала плечами Вероника.

После утреннего потрясения, вызванного появлением двух переведённых лицеистов, довольно быстро всё встало на привычные рельсы. Разве что другие лицеисты удивлённо поглядывали на прибившихся к нашей компании новичков. Арвина все узнавали и многие подходили познакомиться, а вот Вероника была для лицеистов девушкой-загадкой.

Я уже давно привык быть в школе в центре внимания. И не забывал этим активно пользоваться. С кем-то просто здоровался, с кем-то, как, например, с членами учсовета, довольно долго разговаривал. От Алисы, кстати, узнал, что Царица Лицея не смогла вовремя прилететь из Выборга. Сильная метель не позволила частному самолёту Троекуровых покинуть Выборгский аэропорт. Даже члены княжеского рода пасуют перед непогодой.

После уроков Арвин и Вероника увязались вместе со мной в клуб инженерной мысли – новичкам ведь предстоит выбрать, в какой клуб вступить.

– Я пойду туда же, куда и вы, Аскольд Игоревич, – заявила на перемене перед последним уроком Ладина.

– Давай в школе ты будешь обращаться ко мне просто по имени и на «ты», – со вздохом ответил я.

– Как тебе будет угодно, – покладисто согласилась целительница.

И вот теперь она без особого энтузиазма смотрит презентацию, устроенную главой клуба юных инженеров – Ваней Лисиным. В глазах Арвина куда больше любопытства, но для него всё это не более чем выставка в музее. Разок сходил, и хватит.

После клуба мы втроём вышли на улицу и медленным шагом двинулись в сторону парковой зоны лицея.

– Арвин, а ты где жить будешь? – спросил я.

– Так здесь, в общежитии, – заявил он. – По крайней мере, пока что. Своей усадьбы у нашего рода в Москве нет, представляешь? Только у бояр-вассалов есть две усадьбы. Я мог бы, конечно, и там поселиться, но зачем? Из общежития до школы ближе. Да и такие красавицы тут живут, – усмехнулся он.

– Но ты же получал усадьбу за призовое место в турнире? – удивлённо спросила Ладина.

– Может, потом туда перееду, – уклончиво ответил Арвин.

Он знал, что я жду от Архуна устройство для проверки своего дома на наличие средств слежения. Естественно, он тоже хотел сперва проверить свой новый дом, а уж потом заселяться.

– Сама-то ты где обитаешь? – перешёл в атаку княжич.

Целительница невинно улыбнулась и покосилась на меня.

– Хороший вопрос, ваше сиятельство. Целительницы без Господина живут при храмах Лады, но теперь… Теперь мне пристало жить с Господином, – и снова стрельнула в меня своими изумрудными глазками.

– Прости, милая, жить вместе – это слишком ответственный шаг. Я не могу пойти на него в первый же день знакомства.

– Я сделаю всё, чтобы этот шаг был как можно мягче, – томно протянула она и привалилась ко мне грудью. Учитывая, что мы оба были в зимних пальто, я ничего толком не почувствовал.

– Так-так, уважаемые, не на людях же! – возмутился Арвин.

– Верно, Ника, – строго сказал я. – Я тебе целый день намекаю, не стоит быть такой настойчивой. Делай всё плавно, постепенно…

– Ум-м… господин любит плавность и нежность…

Я окинул её тяжёлым взглядом. Девушка насупилась и отлипла от меня.

– Ладно-ладно, поняла. Осознала. Приняла к сведению. Поживу пока в общежитии. Кто знает, вдруг там попадётся какой-нибудь сильный и могучий мужчина, и я выберу его…

– Не выберешь, – хмыкнул я. – Ты уже выбрала меня. А я твой выбор принял.

Она отстранилась на шаг и изумлённо захлопала длинными ресничками.

– Всё-таки приняли, да?… Ух… Я рада. Но… тогда нам нужно скрепить наши договорённости, и…

Я молча смотрел на то, как покраснели её щёчки, и отнюдь не от мороза. Девушка выдержала мой взгляд и тяжело вздохнула.

– Поняла. Плавно, не торопя события. Ладно, тогда за сим я спешу откланяться. Увидимся завтра.

– До завтра, Ника, – улыбнулся я.

– Приятно было познакомиться, – добавил Арвин.

Я провожал взглядом рыжую целительницу. Будто чувствуя мой взгляд, она начала плавно покачивать бёдрами при ходьбе, хотя пальто практически свело её усилия на нет.

– Возвращаясь к нашему давешнему разговору, – как ни в чём не бывало, проговорил Арвин. – Знал ли ты, Аск, что все юные целительницы – Претендентки?

– И что бы это значило? – хмыкнул я, повернувшись к другу.

– А когда их публично принимает дворянин, они становятся личными дворянками, – продолжил он.

– И?

– Что «и»? – хмыкнул он. – С одной только Вероникой ты сможешь закрыть две позиции в своём списке.

– Нет у меня никакого списка.

– Сможешь отметиться сначала в Претендентке, а затем в личной дворянке, – продолжал гнуть свою линию Арвин. – И тогда тебе останется только потомственная дворянка и особа императорской крови. Ну, собери их всех!

– Да иди ты, – усмехнулся я.

– Ну пойдём, пройдёмся, – расплылся в улыбке княжич.

И мы пошли дальше по аллеям парка. Какое-то время шли молча. Арвин, как и я, не любил обсуждать серьёзные темы в местах, в которых есть возможность прослушки.

Но «полусерьёзные» – пожалуйста.

– Аск, между нами осталось одно нерешённое дело, – важно проговорил он.

– И какое же?

– Разыграть местных красоток на «чур моя». Так как ты тут оказался раньше, и это твои угодья, тебе достаётся право выбирать первым.

Я с трудом сдержал смех. Здорово, что Арвин остался самим собой даже в этом странном мире.

– А если я выберу всех?

– То я назову тебя монополистом и рабом своих чресл, – тут же ответил он. – Так что выбираем по одной, но в несколько кругов. Ну, давай, начинай.

Я молчал, иногда лучше не подыгрывать ему.

– Хорошо, я и так знаю, что первой ты выберешь копию Элисандры. И кто знает, может, в этот раз тебе удастся на ней жениться.

– Арвин, по роже дам.

– Да ладно ты, не кипятись, а я тогда первой выберу копию Арии.

– Кого? – нахлынувшие горькие воспоминания тут же улетучились от его неожиданного заявления.

– Арии Александрит, твоей кузины. Ты что, не заметил, что кое-кто на неё уж очень похож? Такая же напускная важность. Это высокомерие, в духе – смотрите на меня, какая я прЫнцесса. Целуйте мне пяточки. А на деле та ещё милашка. Правда, не заметил?

– Форкх меня дери…

– Ну, скажи, что я всегда прав.

– Или у тебя так проявляется посттравматический синдром после Аномалии.

– В смысле?

– В коромысле, Арвин. Какого Форкха ты видишь в местных княжнах наших знакомых из прошлой жизни?

– Ну, так они похожи же, – пожал плечами княжич. – Да и не только в княжнах. Маша Роднина, например, напоминает мне Трудора.

– Мужика-дваргонца? – хохотнул я.

– Ну сам посуди, он ведь всегда пытался доказать окружающим, что он умнее всех. Но на фоне старика Архуна терялся.

– Слушай, а ведь и правда сходство есть. Только Маша всё-таки гораздо красивее.

– Это чистой воды субъективщина. Бородатые дваргонийки бы с тобой поспорили, – важно проговорил он, а затем резко сменил тему: – Так что насчёт «местной Арии»? Не претендуешь?