Элен Блио
Измена. Я больше не твоя

Глава 1

Я сразу понимаю, что прийти сюда было ошибкой. Это не то место, где должны бывать женщины вроде меня. Тихие, милые домохозяйки, слишком правильные, чтобы оказаться здесь.

Подруга сказала, что это ресторан, но это место явно нельзя называть просто рестораном. Это… что-то другое. Тут танцуют. Тут играют.

И тут очень много мужчин.

Мне становится не по себе. Придётся рассказать о том, что я была тут, мужу. Но я не уверена, что Марк оценит мои похождения.

– Алька, что ты зажалась, давай, проходи.

– Дин, я… может, лучше домой поеду всё-таки? Гуляйте без меня.

– Здрасьте! Потолок покрасьте! Аль! Ну ты чего как не родная? Ну я раз в жизни хочу нормально отпраздновать день рождения!

Я всё понимаю, но всё равно не могу. В такие места если и ходить, то только в компании мужа.

Но подруга настойчиво тянет меня внутрь.

– Давай-давай, не порть мне праздник! Пошли! И не переживай, у нас будет вип-комната, нас тут вообще никто не заметит. Ну, если только танцевать не захотим. А мы захотим, – она закатывается смехом, а я еще больше тушуюсь.

Как дикая. Сама себя ругаю за это, но я такая. Домашняя девочка, как любит повторять мой Марк.

Ладно, я же не делаю ничего дурного, да? Я в компании приятельниц, мы просто отметим день рождения.

– Да, у нас в планах танцы и танцоры, тебе понравится!

Танцоры? На моём лице испуг, а Дина хохочет радостно.

– Боишься, да? Не боись! Прорвемся! Что по домам киснуть? Мужики наши небось без нас отрываются!

Я не знаю, что делают их мужчины, но уверена, что мой не такой.

– Да пойдемте уже, Дин, оставь её, если она не хочет… Наш скромняш считает, что это место её недостойно, да, Валентина? – это говорит Римма, она из нас самая старшая, знаю, Римма меня не очень любит, но общаться приходится, потому что я жена Златопольского.

Только она называет меня Валентиной или Валей, все остальные знают, что я не очень люблю это имя, мне больше нравится Аля.

– Прости, Дин, ладно, я все-таки домой поеду, хорошо?

– А-аль? Ну пли-из! Ну хоть на часик! А? Ну мне неудобно, ты подарок подарила, и…

– Извини. Я закажу такси.

– Не спеши, Валюша, зайди, посмотри, это не твой Ма-арик там отрывается?

Тон Риммы насквозь пропитан ядом. Смотрю на неё и не понимаю: зачем она так? Почему у человека эта вечная потребность сделать другому гадость? Мне становится совсем не по себе. Зачем я вообще согласилась пойти с ними?

– Мой Марк в командировке. Всего хорошего.

– Неужели? А по-моему, это он. Ну глянь?

Наверное, до конца жизни я буду ругать себя за то, что сделала это. «Глянула». Как она и просила.

Прохожу вперед, поднимаю голову, глядя туда, куда показывает Римма.

И цепенею. Просто застываю. И, кажется, сердце перестаёт биться.

Марк, мой любимый муж, сидит на диване, с ним две блондинки. Он смотрит на одну, улыбается ей, потом наклоняется и… целует её в шею, а вторая тем временем запускает руку под его рубашку, расстегивая пуговицы.

Да, это мой Марк. Именно он. Тот, кто называл любимой и единственной, кто давал клятвы верности, говорил, что я такая одна. Это мой муж. Именно он. Сдержанный, серьёзный, педантичный, брезгливый и чрезмерно чистоплотный. Это он сейчас сидит там. С двумя полуголыми девицами.

Меня накрывает. Голова кружится, перед глазами туман.

Мне надо уйти. Немедленно. Уйти, и потом спокойно подумать, что делать. Наверное, это правильно. Увы… Римма так не считает.

Она хватает меня за руку, вытаскивает вперед к танцполу, туда, где меня точно может увидеть муж, машет ему и орет:

– Златопольский! Ау! Ты никого не забыл?

Я в ступоре, просто не думаю о том, что могла бы вырваться и сбежать. Всё это длится считанные секунды.

Можно было бы надеяться на то, что в грохоте музыки Марк не услышит её, но одна из его спутниц замечает, как Римма размахивает руками. Толкает Марка в бок и кивает, указывая на нас.

Я всё еще не верю до конца. Может, Римма все-таки ошиблась? Может, и я ошибаюсь?

Нет. Сердце замирает, превращаясь в кусок льда. Этот мужчина на диване, который только что ласкал других женщин – мой муж, мой Марк, единственный, любимый…

Тот Марк, которому я собиралась сказать о том, что жду ребёнка.

Глава 2

Отталкиваю Римму, бегу к гардеробу, лихорадочно ищу в сумке номерок. Не замечаю ничего вокруг.

– Аля… я… блин… какая-то хрень. Ты извини…

Голос Дины кажется таким чужим, странным. Что ей ответить? Я и сама не знала, что встречу тут мужа.

Мне выдают мою шубку, но внезапно знакомая мужская рука ложится на золотистый мех.

– Я помогу.

Меня трясёт, я не знаю, что теперь будет. Не знаю, как посмотреть ему в лицо. Это он меня обманывает, а кажется, что во всем виновата именно я!

– Ты что тут делаешь? – он на самом деле спросил? Голос жесткий, как сталь. Он никогда так со мной не разговаривал. С другими людьми – да. Даже с собственной матерью. Со мной – нет.

Беспомощно поднимаю голову, чувствую, как из глаз вот-вот покатятся слезы.

Его взгляд суровый, такой чужой. Непроницаемый. Я словно язык проглотила, не знаю, что ответить. Стыдно сказать, но я до сих пор немного боюсь его. Мы ведь женаты всего полгода, знакомы почти год.

Да, он мой муж, и он меня любит, но…

Любит. Я думала, что любит, а оказывается…

– Одевайся, домой поедем.

– Я… я могу сама… тебя ждут, – выпаливаю, не подумав, а он усмехается.

– Предлагаешь мне остаться и закончить тут? Хорошая жена.

Слезы катятся по щекам.

– Успокойся, малыш, это недоразумение. Поехали домой.

Его мягкий тон, нежность, которая появляется в глазах, теплые руки, помогающие надеть шубку.

– Спалился, Златопольский? Что, вип-комнату западло было взять, да? – Римма появляется как чёрт из табакерки, на её лице такая неподдельная радость, что меня мутит. – Или тебе по кайфу, чтобы вся Москва знала, что ты при живой жене всё что движется имеешь?

– Рот закрыла! – он поворачивается, и у меня ощущение, что он сейчас ударит её.

– Ой, боюсь-боюсь! Ладно, я рада, что удалось твоей овце малолетней глаза открыть на твои похождения. Хотя я уверена, она поймет-простит. А ты продолжишь залезать на всех подряд.

С трудом понимаю, о чём она, но всё-таки до меня доходит. Меня специально сюда привезли. Они знали, что тут будет Марк, что он будет не один. Зачем они это сделали? Я же считала их подругами.

– Пошла вон, шалава, – рычит на Римму Марк, но она не унимается.

– Извини, Валюха, ничего личного. Хотелось тебе, дуре, глаза раскрыть. Надоело слышать – «мой Марик меня любит, мой Марик самый лучший» – шлюхан твой Марик, каких мало. Ты бы к доктору сходила, как бы заразу не принёс! Кстати, у него и со мной было: и до вашей свадьбы, и после.

Почему-то эта фраза меня добивает, я сгибаюсь пополам, и меня рвет прямо на мраморный пол холла…

Глава 3

– Успокоилась? – он умывает меня ледяной водой. Тушь потекла. Я выгляжу ужасно жалкой. Смотрю в отражение и не знаю: что дальше?

Все сломалось вот так. В один момент.

Зачем я сюда приехала?

Я бы жила дальше в счастливом мире, полном розовых пони.

Любящий муж, который сдувает с меня пылинки, бережёт. Мечтает о том, что я рожу ему дочку, такую же красивую, как я…

Если я такая красивая, то почему он там, с этими двумя? Зачем?

– Возьми полотенце. Так, давай я сам, – он видит мою беспомощность.

Вытирает меня, как маленькую. Внезапно я понимаю: он, как и я, в шоке. И он не знает, как себя вести со мной.

Он, Марк Златопольский, мегауспешный бизнесмен, богатый, умный, не знает, что делать!

И я не знаю.

Мы оба растеряны. Нас обоих подставили. И нам обоим тяжело.

Только вот меня предали, уничтожили мою веру в чувства.

А он сам стал предателем, лгуном.

– Поехали домой.

Я послушно иду за ним. С ужасом представляя, что сейчас мы выйдем, а в коридоре стоят Римма, Дина, другие, его блондинки. Свидетели моего позора.

Мне стыдно. Да-да! Мне стыдно! Я жена, которой изменяют! Я дурочка, овца – Римма правильно сказала, – которая верила своему мужу.

К счастью, в коридоре никого нет. А может, это Марк позаботился о том, чтобы всех убрали с нашего пути. Он кому-то писал, я видела.

Внедорожник Марка стоит у входа. Водитель открывает дверь.

Марк помогает мне сесть, сам тоже устраивается сзади. Обнимает меня.

Я цепенею. Его прикосновения впервые за все время мне не нравятся. Не хочу его рук на своем теле. Но и убрать не могу.

Я… я боюсь его.

С ужасом понимаю, что ведь я, наверное, совсем не знаю его?

У меня ведь даже в мыслях не было, что Марк может… с кем-то другим.

– Пить хочешь?

Что? Он спрашивает, хочу ли я пить? Серьёзно?

Я смотрю, не понимая, это нормально, да? Уничтожить человека и спрашивать, не испытывает ли он жажду?

– Воду будешь, Аль?

Вздрагиваю, судорожно всхлипываю, пытаясь дышать.

– Тише, тише, малышка…

Как он может так называть меня после всего?

Закрываю глаза. Господи, можно всё это будет просто сон?

Я действительно сплю. Просыпаюсь от того, что Марк пытается вытащить меня из машины.

– Я сама.

– Успокойся, я тебя отнесу.

– Не надо.

– Аля, я сказал: успокойся!

Я подчиняюсь, позволяю взять себя на руки. Даже держусь за его плечи, понимая, что так будет проще. Ему. Нести меня. Я не такая уж худенькая. Не тощая, как модели-селедки или те дамочки, которые были с ним. И не как Дина и Римма, которые постоянно хвастаются, что могут влезть даже в нулевой американский. Это как пропуск в мир изящества. Мне его никогда не получить. А из-за беременности меня вообще, наверное, жестоко разнесет.

Дом открывает охранник и сразу уходит.

Марк сажает меня на банкетку в холле. Опускается передо мной на колени, снимает ботильоны. Неожиданно утыкается в мои колени, втягивает носом запах, сжимает бедра.

– Малыш… прости меня. Я… я не хотел, чтобы ты узнала. Я реально идиот.

Не хотел, чтобы я узнала? А… а спать с другими женщинами – хотел?

– Аля, правда, прости.

– Зачем? – меня хватает только на то, чтобы выдавить из себя одно слово.

Зачем?

Глава 4

Марк поднимает лицо, смотрит внимательно.

– Пойдем спать. Утро вечера мудренее. Поговорим завтра.

Спать? Он… он собирается со мной спать?

Видимо, на моем лице такой ужас, что он отводит взгляд. Потом ухмыляется.

– Если хочешь, я лягу в гостевой. Только честно ли это, малыш? Я ведь и раньше это делал, а потом приходил к тебе. Просто тогда ты не знала. Так что, считай, ничего не изменилось.

Ничего не изменилось? Он серьезно? Я смотрю на него, понимая, что, наверное, взгляд у меня как у подстреленной лани. Марк иногда говорил так…

– Прости, – голос глухой. – Я буду в гостевой.

Он уходит.

Я поднимаюсь в спальню. Сажусь на кровать. Машинально стягиваю платье. Чулки. Мне срочно нужно в душ. Необходимо.

Залезаю в кабинку, включаю воду, горячую настолько, чтобы вытерпеть, хватаю мочалку, гель и начинаю тереть себя. Сначала спокойно, потом сильнее, еще сильнее. Словно так можно стереть грязь, в которую превратили мою жизнь.

Остервенело деру кожу, не осознавая, что местами реально царапаю жесткой мочалкой чуть не до крови, реву, захлебываюсь слезами. Перед глазами то, что увидела там.

Марк, развалившийся на диване, целующий блондинку в шею. Его губы, которые я так любила, на коже другой женщины! Его тело трогала другая.

Какая мерзость, грязь, фальшь…

Не сразу понимаю, что происходит, створки кабины распахиваются, чувствую руки Марка. Он ругается, чертыхается, хватает душ, делая воду ледяной, обливает меня. Я ору как потерпевшая.

Муж вытаскивает меня из-под воды, ставит на ковер, оборачивает полотенцем. Берет на руки, несет в спальню.

Садится на кровать, держит меня, как ребенка, укачивая.

– Тише, маленькая, тише… все хорошо, всё будет хорошо, моя любимая девочка, родная…

Что он говорит? Как он может вот так говорить?

Мне так больно. Я как сломанная вещь. Бабочка, с крыльев которой безжалостно стёрли пыльцу…

– Аля… Посмотри на меня, – голос глухой, какой-то… больной, запутавшийся, потерянный.

Что он испытывает? Зачем так поступил? Чего ему не хватало?

Не хочу смотреть, не могу…

– Аля, посмотри. Посмотри!

Он рывком поднимает к себе моё лицо. Мгновение, и его губы обрушиваются на мои…

Глава 5

От неожиданности я приоткрываю рот, впуская его. Только потом понимая, что он вот этими губами… а теперь меня.

Ужасно. Противно. Мерзко.

Верчу головой, отбрыкиваюсь, пытаюсь увернуться, но он не даёт. Держит крепко. Он сильный мужчина. Высокий, крепкий. Не позволяет себе расслабиться, постоянно ходит в зал. Вообще очень следит за собой. С юности. Рассказывал, что был прыщавым страшненьким юнцом, которого красивая девочка отшила, сказав, что с таким уродом общаться не станет. Это стало стимулом. Не знаю, почему я сейчас об этом думаю, совсем не время. Наверное, просто мозг пытается отвлечься, чтобы не сойти с ума.

Не могу дышать, мычу, стучу кулачками по его груди, пытаясь отпихнуть.

Отрывается на мгновение, чтобы вздохнуть, я отворачиваюсь.

– Не надо, пожалуйста.

– Нет, дорогая, как раз надо. Надо.

Марк опрокидывает меня на кровать, и мне становится страшно. Он же не собирается? Нет!

Он не должен! Только не так, не после того, как я…

Вырываюсь, отбиваюсь, пытаюсь защитить свое, последнее, то, что еще, наверное, осталось. Достоинство.

– Марк, пожалуйста…

– Тише, успокойся, прекрати.

– Марк… не надо… ну пожалуйста!

Шепчу, реву, трясусь в судорожной дрожи утопая. Голова кружится. Боюсь отключиться. Если он сделает это со мной сейчас, как я буду жить потом? Как?

– Девочка моя, сладкая, нежная, тише, всё хорошо… всё будет хорошо.

Он целует меня, стягивая полотенце, и я уже понимаю, что проиграла. Ничего я не сделаю. Я могу сопротивляться, но это бесполезно.

Он всё равно возьмёт своё. Возьмёт то, что не получил там, в ресторане…

Но это не значит, что я согласна, что я готова.

– Марк, не делай этого, прошу тебя. Очень прошу. Пожалуйста. Не сейчас. Не так… – шепчу, повторяя как молитву.

Услышь меня, любимый, пожалуйста! Ты и так сделал мне больно, очень больно! Пожалуйста, не надо делать еще хуже. Я не смогу тебя простить потом, не смогу.

Бесполезно. Слезы катятся по щекам. Острая боль прорезает всё тело. Она не физическая, нет. Физически мне не больно. Мне… мне никак. Я ничего не чувствую. Эмоционально я просто убита.

Тихо плачу. Плачу все то время, пока мой муж делает это.

И как жить дальше?

Не знаю, как долго это продолжается. Мне так плохо, что я просто проваливаюсь в небытие. Не думаю. Глаза закрыты. В губы он меня больше не целует. Его жадный рот на моей шее. Делает то же, что делал там, с блондинкой.

Тошно. Мутит. Кажется, снова вырвет. А может быть, и нет. Кажется, я уже совсем отупела от боли, которая давит сердце.

– Аля… посмотри на меня.

Смотрю. Не вижу. Не вижу того Марка, с которым познакомилась когда-то, которого полюбила. Совсем чужой, страшный мужчина сейчас со мной.

– Аля, мы поговорим утром, слышишь? Ты… – он явно хочет еще что-то сказать, но просто тяжело вздыхает. – Спи.

Спать? Как после этого спать?

Он встает, идёт в душ. Я тоже встаю. У меня своя ванная комната. Снова иду туда. Смываю с себя следы его проникновения и с ужасом замечаю кровь…

Нет! Не может быть! Я… я жду ребенка! Я не могу…

Закрываю рот ладошкой и реву беззвучно.

Как неожиданно и страшно может рухнуть вся жизнь.

Глава 6

Мне казалось, я не усну. Или просто закрою глаза и умру.

Но я проваливаюсь в сон, да еще и со сновидениями. Мне снится наша свадьба.

Я в роскошном платье, испуганная, потому что неожиданно узнала, сколько оно стоит, и мне страшно.

Мой жених, который смотрит на меня так, словно я самая желанная конфетка, которую он вот-вот стащит с полки.

У нас с Марком ничего не было до первой брачной ночи, и это тоже пугало.

Я не знала, чего ждать. Ну… почти, не совсем же я дикая.

Сон сменяется. Я в клинике, он со мной. У меня на руках крошечная девочка, а Марк плачет. Серьёзно! Невозмутимый Златопольский. Робот Марк, как называет его лучший друг Адам Агдамов. И плачет!

А потом я просыпаюсь и понимаю, что уже утро. Кладу руку на живот.

Я все еще беременна или уже нет? И что в моем положении лучше?

Мне не хочется подниматься с постели. Но, наверное, надо.

И еще надо собирать вещи. Тут я точно не останусь. И с Марком не останусь. Мне нужен развод. Голова кружится, подташнивает.

Умываюсь машинально, в душ не хочется, уже была вчера, два раза. Теперь эта душевая кабина вызывает не лучшие ассоциации. Заставляю себя все-таки залезть, крови вроде бы нет, но все равно страшно.

Надеваю джинсы, толстовку – откопала на дне шкафа свои старые вещи. Носила еще тогда, когда была простой студенткой и даже не невестой золотого магната Марка Златопольского.

Надо спуститься вниз, в столовую, хотя бы выпить воды. Но я боюсь. Боюсь столкнуться с мужем, с нашей экономкой или горничными. Они, конечно, стараются держаться так, чтобы их не замечали. Но, скорее, когда дома муж. Когда его нет и дома я одна, мне кажется, им по барабану, мешают они мне или нет. Знают, что жаловаться я не буду.

Собственно, почему я должна кого-то бояться? Пока ведь я здесь хозяйка? Или, скорее, наоборот. Я уже тут не хозяйка, поэтому мне фиолетово.

В столовой никого. Странно. Марк же сказал, что мы поговорим? На телефон тут же приходит сообщение.

От него.

Раньше я думала, что миллиардеры мессенджерами не пользуются или у них есть свои каналы связи. Может, и есть, но за полгода брака я так о них и не узнала. Он пишет мне в обычном приложении, которое есть у каждого.

«Доброе утро. Я знаю, что ты проснулась. У меня несколько встреч, которые я не смог отменить. Буду поздно».

Что? Он… он серьёзно?

В ступоре смотрю в телефон. Читаю еще раз. И еще.

После того, что было вчера, он считает, что может отправлять мне подобные сообщения?

Я падаю на стул, опускаю руки. Как так-то?

Неужели он настолько бесчувственный, эмоционально нищий, что не понимает, что сделал вчера?

Или… ему всё равно?

Неужели Марк на полном серьёзе думает, что после вчерашнего я просто отряхнусь и буду жить с ним дальше?

Главное, что я и сама чувствую себя эмоционально опустошенной. Я должна рвать и метать, крушить все в ярости, закатить истерику, скандал…

А вместо этого я сижу на краешке стула, как бедная родственница, и боюсь сделать лишний шаг.

Правы мои так называемые приятельницы. Я просто овца…

Или все-таки нет?

Глава 7

Закрываю глаза. Закрываю лицо руками. Хочется спрятаться от всего мира.

И в голове набатом – за что? За что?

Он ведь сам мне говорил, что я необыкновенная, что я не похожа на других, что я его чудо неземное, что он и не мечтал встретить в Москве, в двадцать первом веке такую чистую, невинную девочку!

Зачем же он вот так втоптал меня в грязь?

Он мне изменил, да, возможно, не именно вчера, но раньше – точно! Сам подтвердил своими словами. И то, что ляпнула эта гадкая Римма – он же не сказал ничего в своё оправдание? Значит, было?

Мерзость.

А еще… он меня… вчера он взял меня силой, я не хотела ничего. Я просила оставить меня – он не послушал. А потом встал и ушёл, мало того, после вернулся и лег рядом как ни в чём не бывало.

И теперь вот – «я на встрече, буду поздно»?

– Валентина Ивановна, завтрак подавать?

Я подскакиваю от неожиданности, смотрю на экономку, Юлию Сергеевну, растерянно.

О чем она? Какой завтрак?

Господи… неужели для кого-то продолжается обычная жизнь?

Понимаю, что щеки покрываются пятнами. Я обычно не так стремительно краснею, но тут…

Знает ли экономка о том, что произошло вчера? О том, что мой муж мне не верен, о том, что я такая глупая, даже не подозревала о его двуличии?

– Вам нужно поесть, вы очень бледная… и Марк Аркадьевич попросил за вами последить.

– В каком смысле? – выпаливаю, не успевая подумать.

Она удивленно поднимает бровь.

– Последить, чтобы вы поели, конечно. Ваша любимая пшенная каша с раковыми шейками по рецепту из «Живаго», сырники безглютеновые, если хотите, могу заказать повару блинчики.

Он просил следить. Просто так? Или сказал: «Вчера моя жена поймала меня на измене и может вести себя неадекватно?»

А я могу? Или…

Я же скромная, милая, послушная Аля.

Овца…

Внезапно ненависть так захлестывает, что становится страшно.

Я не овца! Я еще докажу ему, всем им докажу! Никакая я не овца!

– Не надо блинчиков. Кашу. Кофе. Кофе я приготовлю сама.

– Валентина Ива…

– Я сказала – сама!

Она явно не ожидает от меня резкости.

Встаю, иду на кухню.

Кухня в этом доме, как в ресторане – огромная. И работает на ней настоящий повар.

Когда-то я мечтала, что буду сама готовить любимому завтрак, вставать пораньше, бежать на скромную кухоньку, печь оладушки, или варить кашу, или готовить настоящий континентальный завтрак, как в отелях – с прожаренным вкусно пахнущим беконом, глазуньей, свежими овощами, фасолью и сосисками…

Марк перед свадьбой так загадочно улыбался, когда я рассказывала о своих мечтах. О том, как принесу ему кофе в постель. Или он принесет его мне.

А потом, после свадебного путешествия мы переехали в этот дом, и я поняла, что на кухню меня просто не пустят…

Повар и помощница смотрят на меня изумленно.

– Вали-ентина… – шеф у нас настоящий француз, готовит божественно. Но иногда так хочется обычного борща…

– Я хочу приготовить себе кофе. Сама.

Не обращаю внимания на их изумленные физиономии. Включаю чайник.

– Где кофе? Зерна? Кофемолка?

– Кофемолки… нет… кофемашина сама всё делает.

– Мрак. В доме нет кофемолки, – я вроде бы не нарочно так говорю, но вижу их напряженные лица, они переглядываются.

– Извините, минуту…

Помощница повара достает откуда-то довольно старую кофемолку, потом пакет с зернами. Этот кофе с плантации моего мужа. Да-да, у него есть своя кофейная плантация.

Чёртов буржуй.

Понимаю, что меня опять накрывает.

Я его ненавижу!

Вот сейчас, в эту секунду! Люто ненавижу и никогда не прощу!