Эдвин Чарлз Табб
Ветви на воде
– Ну что ж, миссис Доусон, Дентон – маленький город. Уверен, мы быстро выясним, кто взял вашу машину покататься.
Презрительно взглянув на меня, он добавил:
– И кто мог ему помочь.
После того как он ушел, я наконец не выдержал.
– Почему они вечно все вешают на детей? – возмущался я. – А Хэнк уж точно вообще ни при чем!
– Успокойся, Джек. Я понимаю, полицейские не всегда справедливы, но, при всем уважении к тебе, очень многие преступления в наше время совершают подростки.
– Что-то я не видел его поблизости, когда мне чуть почки не отбили, – буркнул я, но, по счастью, она не расслышала мои слова или не придала им значения. Я не хотел ей об этом рассказывать, просто вырвалось в порыве злости.
– Они найдут мою машину и поймут, что ты тут ни при чем.
– Я не буду, затаив дыхание, ждать извинений, – сказал я.
– Во сколько ты завтра придешь? – спросила она, доставая кошелек.
– Когда вам удобно.
– В восемь не слишком рано?
Тут мне подумалось, куда же подевалась та суровая женщина.
– Нет, нет, отлично.
Она протянула мне три доллара.
– Миссис Доусон, мы же договорились на два, – удивился я.
– Я знаю, но ты проделал такую отличную работу, и тебе пришлось выслушивать грубости офицера.
– Но ведь вы не считаете, что он мне грубил, – сказал я.
– Если я защищала его право задавать вопросы, это не значит, что я одобряю его тон, – ответила она и выпустила Йоги из комнаты, где заперла ее, когда пришел офицер Хикс. Я положил деньги в карман и побрел к двери. Йоги сидела возле нее и, когда я приблизился, тявкнула. Наклонившись, я погладил собаку.
– Бог ты мой, – воскликнула миссис Доусон и выразительно посмотрела на меня. – Обычно она терпеть не может незнакомцев. Наверное, ты особенный, Джек.
Я ушел, размышляя обо всем, что случилось. Мне даже пришла в голову мысль, что, если каждый день с миссис Доусон будет полон драм, как сегодня, надо будет настоять на лишнем долларе.
Я заглянул в «Грейсонс», взял себе колу, а Скелету – резиновую кость, потом пошел к Хэнку, но его не оказалось дома. Я подумал, что он может быть в «Кирби», и поднялся по холму, чтобы посмотреть, там ли он.
Сунув голову в дверь, я увидел папу, чистившего устрицы. Он меня не заметил, и я смог разглядеть, что в баре Хэнка тоже нет. Но, когда я уже собирался идти прочь, он вышел из мужского туалета в дальнем углу бара, позади двух бильярдных столов, за одним из которых два парня лет двадцати играли в «восьмерку». Хэнк увидел меня, и на его лице появилось вопросительное выражение. Я жестом поманил его на улицу, и он вышел.
– Ну, как тебе миссис Доусон? – сразу же спросил он.
– Очень странная. Но я здесь не поэтому, – сказал я, затем немного помолчал и добавил: – Кто-то украл ее машину.
Хэнк посмотрел на меня, нахмурился.
– Серьезно?
– Ага. Пришел коп, стал задавать вопросы и все такое.
Хэнк кивнул, а я продолжил:
– Коп решил, что это сделал я.
– Ты?
– Да, и настаивал на своем. Он может и к вам прийти.
– Ко мне-то почему?
– Потому что вы порекомендовали меня миссис Доусон.
Хэнк вновь кивнул.
– Да все нормально, – попытался успокоить его я, – я уже привык, что взрослые вечно винят во всем меня.
С минуту Хэнк смотрел на меня, прежде чем сказать, что мне не о чем беспокоиться, и если я не сделал ничего плохого, то никаких проблем у меня не возникнет. Глупо, конечно. Мне еще не было тринадцати, но я уже понимал – это не так. Людей постоянно незаслуженно обвиняют. Некоторые вообще не вызывают ничего, кроме подозрений и неприязни.
5
Следующий день я вновь провел у миссис Доусон. Постучал в дверь, и она открыла. Йоги тоже вышла ко мне и радостно извивалась вокруг моих ног.
– Боже мой, ты ей правда нравишься, – сказала миссис Доусон. – Ты умеешь найти общий язык с животными.
Я ничего на это не ответил, лишь пожал плечами.
– Мне сажать растения дальше?
– Да, – она проводила меня во двор. Я заметил, что часть растений она уже высадила.
– Миссис Доусон, вы не должны… это ведь моя работа.
– Не говори глупостей. Я могу делать все, что захочу. С последним человеком, указывавшим мне, что я должна и не должна, я развелась.
Я не хотел слушать истории о ее прошлом, поэтому спросил, выяснила ли она что-нибудь по поводу машины.
– Пока нет. И сомневаюсь, что снова ее увижу. Наверняка она уже на полпути к Майами. Надо дождаться выплат по страховке и покупать новую. Правда, не знаю, как быть с едой. Молоко уже кончилось, а скоро не будет даже еды для Йоги.
– Я могу сходить в «Грейсонс», – предложил я.
– Нет-нет, – она покачала головой, – тебе и без того есть чем заняться.
– Ничего не имею против, – сказал я.
– Ну даже не знаю, – она задумалась, соглашаться ли на мое предложение или не стоит.
– Я ведь все равно у вас работаю, верно?
– Да, но ты ведь садовник, а не мальчик на побегушках.
– Я правда не против, – вновь сказал я. – И нельзя же, чтобы Йоги голодала.
Она смерила меня взглядом, нахмурилась, сдвинула брови. Я видел, как ее решимость ослабевает.
– Я могу сходить в магазин днем, после обеда, – предложил я.
– Ну хорошо, – сказала она, – но тогда я настаиваю, чтобы ты купил себе шоколадный батончик или что-то в этом роде.
Я улыбнулся:
– Отличная сделка.
– Ну, как говорила моя мама, добрые дела могут исходить от неожиданных людей.
Она тоже улыбнулась, и это вновь показалось мне милым.
Я занялся работой, и на этот раз дело пошло быстрее, потому что над моей шеей больше не висел меч и потому что работа была мне уже знакома. Я быстро справился с первым заданием.
Я взял с собой несколько холодных вареных картофелин. Вчера мама приготовила обед – такое случалось редко, но все-таки случалось – и от него осталась картошка. Пока я работал, она даже немного разогрелась на летнем солнце. Я налил себе воды из кувшина и принялся за еду.
Миссис Доусон вышла на улицу, подошла ко мне, сидевшему на земле.
– Что это ты ешь? – поинтересовалась она.
– Картошку.
– Картошку? – удивилась она и нахмурилась. – А еще что?
– Больше ничего, – ответил я.
– Но растущий мальчик не может есть на обед одну картошку. Тебе нужен протеин.
– Все нормально, – отмахнулся я, надеясь, что она не заставит меня с ней обедать. Меня картошка вполне устраивала.
– Чушь, – утвердила она, по-прежнему хмурясь. – Твоя мама знает, что это весь твой обед?
Я задумался, знакома ли она с моими родителями.
– Нет, не знает. Но это неважно, – сказал я и положил картофелину в рот.
– Это очень важно. Уверена, ей бы такое не понравилось.
Я покачал головой, совершенно не понимая, почему миссис Доусон ко мне прицепилась.
– Ей все равно.
– Все равно?
Она посмотрела на меня так, будто я сказал, что Гольфстрим пересох.
– Разумеется, ей не все равно. Она же твоя мама!
– Ей все равно, потому что я ее не беспокою, – сказал я.
– Ты не прав. Она тебя любит.
– Миссис Доусон, вы знаете, кто мои родители?
– Ну конечно, знаю. Гарольд Тернер и… маму зовут Барбара, да?
Она назвала моего отца по имени, и это меня удивило, потому что все вокруг звали его просто Поваром. Но маму, однако же, звали Белинда.
– Значит, вы их не знаете. Маму зовут Белинда. – Я начинал раздражаться, но изо всех сил старался быть вежливым.
– Ну, подумаешь, Барбара, Белинда. По крайней мере первую букву я запомнила.
– Но все-таки это доказывает, что вы совсем ее не знаете. Если бы знали, вы бы поняли, что ей все равно, чем я питаюсь.
Миссис Доусон села напротив меня, прямо на землю.
– Тогда, полагаю, ты мне о ней расскажешь, – сказала она, и я понял, что это не предположение.
Проглотив последний кусок картошки, я вдохнул поглубже, чтобы успокоиться, и сказал:
– Вы правы. Думаю, она меня любит. Просто у нее нет на меня времени.
– Почему?
– Потому что пиво она любит больше, чем меня, – высказал я свою давнюю версию. Миссис Доусон, приоткрыв рот, уставилась на меня.
– Все в порядке, – поспешно добавил я, – я давно привык.
– Джек, я тоже выпиваю. Обожаю пиво, но это не значит, что я не забочусь о людях.
– Она тоже заботится о людях. Просто любит пиво… куда больше, чем вы.
– Ну не знаю. Я очень его люблю. Ты удивишься, но я несколько раз напивалась в хлам. Честное слово, в хлам! Но все же я… все же я старалась, чтобы мои дети ели и чтобы у них было все нужное.
Я пожал плечами.
– Не все люди такие, как вы.
Все это было просто даже для меня. Взрослые всегда пугались, узнав, что я сам о себе забочусь. Но моя мама тоже порой обнимала меня и даже целовала в макушку, пока я не стал слишком высоким, чтобы она могла до меня дотянуться. Просто пиво ее поглотило. Ему она принадлежала полностью. Мне – лишь отчасти, как съемная квартира.
– Ну, я… – миссис Доусон осеклась, резко встала и ушла в дом, больше ничего не сказав. Я остался сидеть где сидел, пить воду и думать о странностях взрослых. Если я доволен своей жизнью, почему они недовольны?
Допив, я огляделся по сторонам, думая, что мне делать дальше. Потом вспомнил, что обещал сходить в магазин и что-то купить. После нашего разговора мне показалось, что было бы неплохо хоть ненадолго уйти. Я налил себе еще стакан воды, выпил, подошел к двери и постучал. Йоги громко залаяла, потом подбежала к миссис Доусон и, видимо, сообщила ей, что я пришел. Спустя пару минут миссис Доусон уже была у двери. Я заметил, что она освежила макияж. Утром он был почти незаметным, сейчас она, к моему удивлению, сильно накрасилась. Может быть, ждала кого-то.
Как и я, она предпочла вести себя так, будто разговора на заднем дворе не было.
– Я обещал вам сходить в магазин, – сказал я. – Вам что-нибудь еще нужно, кроме молока и собачьей еды?
– Ах да, я составила тебе маленький список. Совсем небольшой, тебе же придется тащить все эти сумки, – она помолчала, обвела глазами комнату. – А куда же я сунула этот список?
Йоги гавкнула.
– Ах да, точно. Теперь вспомнила. Спасибо, Йоги, – сказала миссис Доусон, и я вновь подумал, какая же она странная. Хэнк назвал ее эксцентричной, но я начал подозревать, что она просто сумасшедшая.
Она вернулась в дом, и я вдруг испугался, что разрушил нашу зарождавшуюся дружбу. Чокнутая она или нет, она была моей начальницей и к тому же мне нравилась. Она вернулась со списком, но не сразу отдала его мне.
– Джек, прости, что я так расстроилась. Я добавила в список ингредиенты для сэндвича. Это тебе, чтобы больше не приходилось таскать с собой обед. Если ты не любишь ветчину, можешь вместо нее взять то, что тебе больше нравится. Колбасу, индейку, все что хочешь.
Я начал возмущаться, но она вытянула руку, давая мне знак молчать, и сказала:
– У тебя нет выбора. Или ты соглашаешься на мои условия, или больше можешь не приходить. Я настаиваю.
Я понял, что она серьезно, поэтому взял у нее список и купюру в пять долларов, пообещав принести чек и сдачу.
– Я тебе доверяю, Джек, но если тебе так лучше, можешь отдать мне чек.
Я вышел из дома и направился в «Грейсонс». Когда я вошел, кондиционер окатил меня ледяной волной, и я мгновенно промерз с головы до пят. Дома у нас кондиционера не было, я к такому не привык, и вся моя кожа покрылась мурашками, поэтому я быстро-быстро метался между полками, торопясь поскорее вырваться обратно в тепло.
Кейтлин Грейсон, одна из дочерей хозяина магазина, иногда работала здесь за кассой. Она была старшеклассницей и время от времени могла со мной поговорить. Мне еще не было тринадцати, но когда она обращала на меня внимание, мое сердце дрожало как бабочка. Она была самой красивой девушкой, которую я видел. Сегодня она заметила меня по пути из дальней части магазина к кассе.
– Привет, Джек! За чем сегодня пожаловал? Снова за едой для собаки?
– Нет, это по работе, – с важностью ответил я. – Я теперь работаю на миссис Мэри Джейн Доусон, и вот она попросила меня сходить в магазин.
– Как мило! Уверена, ты лучший из всех работников, что у нее были.
У меня закружилась голова.
– Ее машину украли. Поэтому она и попросила меня сходить в магазин. Если бы не я, она умерла бы с голоду, – сказал я и, подумав, добавил: – и ее собака Йоги – тоже.
Кейтлин улыбнулась, и я почувствовал, как подгибаются мои пальцы на ногах.
– Это очень мило с твоей стороны, Джек, – сказала она и стала обзванивать покупателей. Я расстроился, что она переключила свое внимание на других, но с удивлением отметил, что мне больше не холодно. Мне даже стало тепло.
Я продолжал путь по магазину, складывая все, что было нужно миссис Доусон, в маленькую корзинку. Когда я подошел к кассе, Кейтлин уже ждала меня там.
– Говоришь, у нее украли машину? – спросила она, продолжая наш разговор с того момента, где его оборвала.
– Ага. Она вчера заметила. Меня даже копы допрашивали.
– Они же не решили, что это ты виноват? – спросила она. По ее голосу было похоже, что эта мысль кажется ей абсурдной. Я улыбнулся.
– Не-а, – соврал я. – Они просто хотели выяснить, что я видел, вот и все.
– Ну, надеюсь, ее найдут. Без машины в Дентоне невесело. Уж поверь мне.
Больше она ничего не сказала, но я стоял и пялился на нее. Интересно, знала ли она, что я в нее втюрился? Хотя какая разница? Влюбиться в старшеклассницу – путь в никуда. Наверняка с ней хотели встречаться штук двадцать участников нашей футбольной команды. Но я не мог справиться со своим сердцем.
– Всего хорошего! – сказала она мне на прощание, и до дома миссис Доусон я шел весь в мыслях о ней, будто окутанный облаком. Но когда дошел, все изменилось.
На подъездной дорожке стояла полицейская машина. Уж не офицер ли Хикс вернулся, чтобы вновь меня допросить? Я не хотел заходить в дом, но молоко могло испортиться на жаре в двадцать семь градусов.
Войдя, я увидел другого полицейского, не в униформе, а в костюме. Он бросил на меня взгляд и вновь переключил свое внимание на миссис Доусон. Офицер Хикс тоже был здесь, стоял у двери и как-то странно смотрел на меня – как на клеща, ползущего по его штанине.
Я отнес покупки в кухню, стал разгружать сумки. Все, что нужно, поставил в холодильник, остальное – на кухонную стойку, потому что не знал, где миссис Доусон это хранила. Застыв у двери, за которой стояли миссис Доусон и два полицейских, я слушал их разговор, думая, прозвучит ли мое имя.
– Расскажите, когда вы в последний раз пользовались машиной, – велел офицер в костюме.
– Хм… дайте подумать. Позавчера она у меня точно была.
– Почему вы это запомнили?
– Я ездила в город, пообедать с подругой.
– Кто эта подруга? – спросил офицер, и я подумал, что, наверное, не стоит ему отвечать. Подозрение может пасть и на подругу.
– Сара Морланд, – сказала она. – Мы много лет дружим. Еще со школы.
Сара Морланд была женой Теда Морланда, одного из богатых сыновей Дэвида Морланда. Подозревать ее в краже машины стал бы только такой полицейский, который хочет лишиться работы.
– А потом что было?
– Мы поехали обедать.
В кухне повисла тишина, неловкость которой ощущал даже я. Он, разумеется, имел в виду, что потом было с машиной. Я услышал, как офицер Хикс нетерпеливо вздохнул. Но офицер постарше ничем себя не выдал.
– А после обеда куда вы пошли?
– Ну, мы пообедали в ресторане на пляже, потом решили пропустить по бокальчику, глядя на лодки. Обед был поздний, так что некоторые лодки к тому времени уже возвращались в бухту. Многие с хорошим уловом. Мы просто сидели, беседовали друг с другом и с прибывающими, в том числе с несколькими капитанами, которые сами останавливались с нами пообщаться.
Внезапно в ее тоне послышалось раздражение.
– Зачем вы расспрашиваете меня про обед? Тогда машина ведь не была украдена.
Офицер ничего не ответил.
– Вы не заметили никого подозрительного? Может быть, за вами кто-то следил?
– Я не собираюсь отвечать на ваш вопрос, пока вы не ответите на мой.
На этот раз и офицер постарше, не удержавшись, вздохнул.
– Я пытаюсь выяснить, не мог ли кто-нибудь наблюдать за вами, пока вы обедали, а потом пойти следом. Возможно, он именно тогда спланировал украсть вашу машину.
– Ой, – воскликнула миссис Доусон.
– Так вы ответите на мой вопрос? Вы заметили кого-нибудь подозрительного?
– Нет, никого. Всех, кого я в тот день встретила, я хорошо знаю.
На секунду вновь повисла пауза. Внезапно мне на плечо грубо легла чья-то рука.
– Ну и что тут у нас? – спросил офицер Хикс, который прошел в кухню через дверь у меня за спиной.
– Нас, оказывается, подслушивают, – объявил он и вытолкнул меня в комнату. Коп постарше повернулся ко мне. На его бейджике было написано «Тиндалл».
– Я как раз собирался его допросить, – сказал он, прежде чем заговорить со мной. – Я детектив Тиндалл. А ты кто такой?
– Я Джек. Я работаю у миссис Доусон.
– Со вчерашнего дня, – добавил офицер Хикс, и в его голосе ясно читалось все, о чем он думает.
– А фамилия у тебя есть? – спросил детектив Тиндалл.
– Тернер.
– А братья? Есть у тебя старшие братья?
Я понял, что он имеет в виду.
– Есть один, но он сейчас в Пэррис-Айленд.
– А может, друзья чуть постарше?
– Он дружит с тем типом, что живет в сломанном автобусе возле доков Морландов, – сказал офицер Хикс.
Детектив Тиндалл смерил его взглядом и ответил:
– Нет. Старый Хэнк тут ни при чем.
Затем Тиндалл вновь повернулся ко мне и спросил, почему я подслушивал.
– Любопытно.
– Что тебе любопытно?
– Найдете вы машину миссис Доусон или нет. Я не хочу каждый день таскаться в «Грейсонс» за продуктами.
Детектив Тиндалл впервые за все это время улыбнулся и сказал, что меня можно понять. Затем он указал на стул позади миссис Доусон, и я сел. Вновь повернувшись к ней, он спросил:
– Так что было после того, как вы ушли с пляжа? Вы кого-нибудь заметили?
– Нет. Мы с Сарой стали вновь подниматься по холму, и я…
Тут она внезапно осеклась и в изумлении приоткрыла рот. Детектив Тиндалл нахмурился.
– И вы – что?
– О Господи, – повторяла она снова и снова. – О Господи!
Детектив Тиндалл что-то заподозрил.
– Что вы сделали с машиной, миссис Доусон?
Я посмотрел на нее, ничего не понимая. Ее лицо переливалось примерно десятью оттенками красного.
– Не смущайтесь, – велел детектив Тиндалл. – С кем не бывает. Часто случается сделать что-нибудь и забыть.
Миссис Доусон внезапно расхохоталась. Она смеялась так громко, что с трудом могла дышать.
– О Господи! О Боже мой! – кричала она и вновь хохотала. Посмотрев сперва на детектива Тиндалла, потом на офицера Хикса, она сказала: – Не мне одной за это краснеть, детектив!
От смеха по ее щекам катились слезы, оставляя разводы на накрашенном лице.
– Я зашла выпить пива в «Кирби», а потом подумала, что мне не стоит садиться за руль, – высказала она и направила палец на детектива Тиндалла. – Я припарковала машину перед полицейским участком!
Переведя палец на офицера Хикса, она добавила:
– А он знал ее номер и подробное описание вот уже двадцать четыре часа!
Миссис Доусон хохотала и хохотала, выкрикивая «О Боже» и хлопая себя по колену. Офицер Хикс залился краской, детектив Тиндалл просто улыбнулся и покачал головой, прежде чем повернуться к Хиксу и сказать:
– Думаю, нам будет лучше всего просто отвезти миссис Доусон к машине, которую мы охраняли два дня.
Я рассмеялся вслед за миссис Доусон.
– На вашем месте я бы так не веселился, – заметил офицер Хикс. – Ложное обращение в полицию – серьезное дело.
Детектив посмотрел на офицера Хикса.
– Не говори глупостей, Дагвуд. Она же не специально.
Дагвуд? Я расхохотался еще громче, услышав имя офицера Хикса. Я думал, что Йоги назвали в честь персонажа мультфильма, но Йоги хоть была собакой. Офицер Хикс получил свое имя в честь шута-подкаблучника Дагвуда Бамстеда. В сравнении с ним Йоги очень повезло.
Кое-как поборов хохот, миссис Доусон сказала:
– Джек, азалии перед домом нужно подрезать. Займешься ими, пока мы с этими джентльменами съездим за моей машиной?
– Да, мэм, – ответил я сквозь смех и пошел в сарай за секатором. Работая, я все еще смеялся.
Потом, когда миссис Доусон вернулась, а я закончил заниматься азалиями, она позвала меня в дом. Нас обоих очень позабавило произошедшее.
– А я была права, – сказала она.
– В чем? – спросил я.
– В том, что они не найдут мою машину. Я ведь сама ее нашла.
– И она стояла прямо у них под носом, – вновь рассмеялся я.
Взяв себя в руки, миссис Доусон сказала:
– А если серьезно, лучше держись подальше от этого офицера Хикса.
– Вы имеете в виду Дагвуда? – спросил я, хихикнув.
– Да. По-моему, ты ему не особенно нравишься.
Она оказалась права, но тогда это меня не сильно беспокоило. Со временем, увы, оказалось, что мне следовало бы внимательнее отнестись к ее словам.
