Эдуард Поляков
Сопряжение. ЗИЛ. Книга 2

– Уходи, – тихо сказал старик. Несмотря на то, что я еще мог свернуть его курячью шею, он совершенно меня не боялся. Демона, кстати, тоже и, кажется, дело тут не в разнице уровней. Тут что-то другое.

– Не понял, – напряженно произнес я.

– ЗИЛ, – обратилась ко мне Пуговка. – Тебе и правда лучше уйти.

Причем она смотрела не на старика или своего ручного медведа, а на пухлую книжицу в руках ксенона. Книга, кстати, была прикована к его поясу массивной цепью.

– Если вы продолжите разговаривать загадками, – честно предупредил их обоих, – клянусь фиксиками, я сверну ему шею, а потом выпорю тебя так, что…

Договорить мне не дали. Медведемон, ну или джинн, я еще не определился, превратился в дым, чтобы в следующую секунду материализоваться между мной и старым ксеноном. Его неосязаемая, дымчатая рука обвила мою шею, через рот и нос проникла в легкие. По зубам будто прошлись наждаком, грудь рвало от беззвучного кашля, а глаза застилали слезы.

Одновременно с этим в моей голове зазвучал голос демона.

– Никто никогда не обидит Пуговку!

Эти слова звучали в моей голове, будто эхо тысячи голосов. Подсознание обуял ужас. Бежать, прятаться, забиться под самый тяжелый камень и не показываться! Никогда не показываться на глаза этого демона!

Это кричало его сознание, а вот демоны внутри головы… Они вцепились во вторженца, как свора диких псов. Мелкие, но злые и их было много. Из ушей потекла кровь. Голова, ставшая для исчадий хаоса полем битвы, трещала, грозя развалиться на куски.

Не в силах вынести такие пытки, я взмолился о смерти. Плевать на потерянный уровень, плевать на опыт! Ведь если это продолжится, я рискую превратиться в пускающий слюни овощ!

И вот, наконец, нега забытья. Она отключила боль, эхо схватки демонов стихло и я провалился в ласковое бессознание.

Интерлюдия 1

– Я уже дома, – раздался из коридора голос мамы. Эмма не ответила. Она пыталась доделать треклятую математику, но слезы, не желая останавливаться, капали на тетрадь.

Дверь в комнату хлопнула так, что Эмма подпрыгнула.

– Ты что оглохла? – зло прорычал Андрей. Отчим был уже пьян, и это не предвещало ничего хорошего. – Мать пришла с работы!

– Уже иду, – ответила девочка, спешно вытирая со щек предательские слезы.

– Опять пельмени, – отчим недовольно водил вилкой по тарелке. – Что, сложно приготовить что-нибудь нормальное?

Вопрос адресовался Эмме, не отвечать себе дороже.

– Я пришла всего час назад. Семь уроков, потом факультатив и тренировка! – Да, она дерзила. Да, она знала, что это выйдет боком, но молчать не было сил. Ни физических, ни моральных. – Ты пришел раньше меня, мог бы и сам приготовить!

Он недовольно налил себе еще бокал и тут же опорожнил его. Да, за эту дерзость ей придется ответить, но это будет потом, а не сейчас. При маме он не посмеет поднять на нее руку.

– Эмма, не дерзи отцу, – осадила ее мать. – Как твоя подготовка к соревнованиям? Ты же понимаешь, что обязана выиграть?!

Пуговка понимала. Более того, она больше их всех желала выиграть этот глупый чемпионат по художественной гимнастике и пройти отборочные в школу олимпийского резерва. Больше пуант, купальников, лент и брусьев она ненавидела нового мужа своей мамы, а потому выиграть чемпионат было единственной возможностью покинуть ненавистный дом.

– Отвечай, когда тебя спрашивают! – опять повысил голос Андрей.

Это было последней каплей! Мать обожала Андрея, Андрей обожал ее «учить», а Пуговка любила одиночество.

– Я знаю! Я обязана выиграть! – вспылила девчонка. Без стеснения она задрала майку, обнажая лиловые синяки. – Выиграть и свалить на фиг из этого дома! Вот! Вот, что я от вас вижу! И не надо мама, это не на тренировке! Это Андрей учит меня жизни, пока ты на работе!

– Опять будешь врать?! – Мама, как обычно, приняла сторону отчима. – То, что ты делаешь, называется детская ревность. Психолог предупреждала, что ты можешь выкинуть что-то подобное. Поэтому хватит спектаклей и марш в свою комнату!

Сжимая кулаки в бессильной злобе, Эмма, топая, ушла к себе. Девочка аккуратно закрыла дверь, затем повернула замок и на всякий случай подперла стулом ручку двери. Ночью этот мудак не сможет к ней вломиться, не разбудив мать, а что делать дальше, она завтра придумает.

Завтра соревнования, дальше суббота и можно будет пару дней переночевать у бабушки. А дальше, как она надеялась, ее ждет школа олимпийского резерва, олимпийские сборы и тренер. Но главное, она будет подальше от ремня этого морального урода.

Этот мудак все-таки вломился посреди ночи. Ножом смог открыть замок, но стул, которым Пуговка подперла дверь, не дал Андрею проявить «отцовскую заботливость». Ночью, в подпитии, он позволял своим рукам слишком многое. Главное заткнуть ей рот, а утром мама все равно поверит ему, а не дочери.

Сейчас, лежа в кровати, она думала, как изменилась за эти полгода. Кажется, еще вчера она была обычным ребенком. Рисовала сердечки в дневнике, видела во сне, как Артур из ее класса признается ей в любви и представляла, как выступает на олимпиаде! Подумать только, тогда она считала себя взрослой, хотя даже яичницу не умела готовить!

Раньше самым большим ее страхом были плохие оценки и боязнь темноты. Да, Эмма панически боялась темноты. Стоило выключить свет, как сумрак из шкафа начинал клубиться, пугая ее, поэтому девочка часто спала с включенным светом. Мама, конечно, ругалась, говорила, что в десять лет глупо бояться темноты, даже купила ночник, который вообще не помогал против монстра из шкафа. Иногда, когда Эмма засыпала, мама выключала свет в ее комнате, и тогда монстр проникал в ее сны и некоторые из них становились кошмарами.

Но стоило Андрею появиться в их доме, как монстр пропал. Сначала Эмма радовалась: вон какой сильный ее новый папа – смог прогнать то чудище, что поселилось в шкафу. Но потом она осознала: слабый монстр из ее кошмаров ушел, уступив место сильному монстру из реальности.

Рюкзак в виде мишки был собран еще с вечера. Зубная щетка, одежда, пуанты и купальник для выступления, селфи дрон с зарядкой и дневник – ее единственный друг. Накинув на плечи лямки, Эмма выдохнула и отперла дверь. Мать уже ушла на работу, Андрей еще не проснулся. Главное, не попадаться ему на глаза.

Немного дрожавшая от нервов рука легла на щеколду замка. Усилие, чуть больше и… ничего!

В дверях появился ненавистный силуэт.

– Куда собралась?

– В школу! – с вызовом ответила Эмма.

Руки тряслись от напряжения, но сейчас она его не боялась. Страх вышел. Кончился. Сегодня будут соревнования, и она обязательно победит. Завтра и послезавтра переночует у бабушки, а в понедельник ее здесь уже не будет!

– Ты что себе позволяешь? – Он потянулся к штанам, вытягивая из пояса ремень. – Твой папаша не научил тебя хорошим манерам? Ничего. Сейчас мы это исправим!

Андрей схватил девочку за рюкзак, та вывернулась, выскальзывая, но отчим схватил ее за волосы.

– Нет, сначала ты научишься уважению к старшим, а уже потом…

Последние слова потонули в сдавленном, сиплом возгласе боли. Девочка до конца не понимала, что произошло, действовала на автомате и, кажется, попала отчиму между ног. Тот дернул ее на себя, вырывая клок волос. Было больно, но главное, его рука держала самые кончики и девочка без зазрения совести укусила руку Андрея. Он выматерился.

Опомнившись, Эмма схватила валявшийся на полу рюкзак, не помня себя, вставила ключ в замочную скважину, и выбежала на лестничную клетку, оставив свой комплект ключей в двери.

– Следующая выходишь. Порядок элементов помнишь? – участливо поинтересовалась ее нынешний тренер Алина Семеновна. – Давай, я в тебя верю! – произнесла она и участливо похлопала девочку по плечу.

Пуговка сморщилась, на плече под купальником был здоровый синяк. Но сейчас это мелочи! Главное не подавать вида и быть уверенной. Эмма так долго к этому готовилась. Она молодец. Она сможет!

Булавы дались легко, даже слишком. Баллы и завистливые взгляды конкуренток подтверждали этот факт. С обручем было сложнее, не обошлось без помарок, но не критично. Отрыв по очкам компенсировал это досадное упущение. А вот на произвольной программе начались проблемы.

– Эмма, что-то не так? У тебя глаза какие-то шальные.

Осоловелым взглядом девочка посмотрела на наставницу.

Алина «Шпага» Виргант

5 уровень. 38 лет.

– У вас над головой… – девочка ткнула пальцем над макушкой своей наставницы, – надписи.

Наставница по атлетике не отшатнулась от нее, наоборот прильнула губами ко лбу Пуговки.

– У тебя температура? Слушай, давай перенесем смотр на осень. Кажется, тебе к врачу надо.

– Нет!!! – воскликнула Эмма чересчур громко, отчего на них начали оборачиваться родители других конкурсанток. – Мне надо! Очень-очень-очень надо! – уже спокойнее добавила девочка. – Или я просто умру!

Теперь цифры были везде, над головой каждого человека. Даже над головой Маришки Ереминой, ее главной соперницы, задаваки, которая часто дразнила ее за плоскую грудь, Маришке мешали сиськи, которые обычно вызывали зависть у Пуговки, но не сегодня.

– Эмма, воля к победе – это конечно хорошо, – продолжал отговаривать наставница. – Но…

– Я справлюсь! – твердо, но без повышения голоса заверила ее Эмма.

– Хорошо, – наконец согласилась Алина Семеновна, которая имела непонятный пятый уровень. «Ей 38 лет? Серьезно? Какая старуха!» – в голове девочки пронеслась отвлеченная мысль. – Ну и что стоишь? Тебя уже объявили! Вперед!

Выступление не задалось с самого начала. «Бочка», «Мексиканка» и «Скорпион» прошли гладко только благодаря тому, что она закрыла глаза и не видела отвлекающие надписи над головами людей. Все, начинается средняя часть, там нужно позиционировать себя на площадке, и если она закроет глаза, то рискует выкатиться с манежа.

«Главное, абстрагироваться, сконцентрироваться на элементах, не обращать внимания на странные надписи. Их нет. Их нет! Их нет!!!» – повторяла она про себя, выполняя элементы программы, заученные до автоматизма. Но оступилась.

Внимание! Ваши параметры увеличены. Ловкость до 19. Гибкость +1, Увороты +0.6, Скорость +2 %.

Она оступилась. Оступилась! Оступилась! Оступилась!.. Выполняя прыжок с лентой, подвернула ногу, и боль на мгновение захлестнула ее сознание. Но дальше было хуже. Пришли слезы, обида, отчаяние и понимание – это конец.

Потом, на скамейке, ее утешали многие. Подошла даже Маришка, которая, несмотря на то, что заняла первое место, так и не получила приглашение в сборную, предложила тюбик мази от растяжения. Нога распухла. Вот только… разве эта боль могла соперничать с болью от осознания того, что ей минимум до осени придется жить дома? «Это конец!» – повторяла она, меняя блестящий купальник на привычную серую школьную форму.

То, что Пуговка не вернется домой, она решила твердо. Сейчас она стояла на железнодорожном мосту, но не решалась сделать шаг. Мама? В последние полгода мама была ослеплена любовью. Андрей будто приворожил ее, и она прощала ему все. Загулы, непостоянную работу в такси, ставки – все это сходило ему с рук. Но главное, она больше не верила дочери.

Бабушка – единственный человек, по которому она будет скучать там, куда попадет, шагнув с моста. Но даже если бы мама отпустила ее жить к ней, бабушка из-за болезни вряд ли сможет ей помочь.

«Ты уже все решила. Хватит!» – сказала Эмма самой себе. Сняла мишку-рюкзак, обняла своего плюшевого друга, не стесняясь пускать слезы в его синтетическую шерсть, и шагнула вниз с моста.

Только теперь, сделав шаг в пропасть, Эмма поняла, что даже если захочет, ничего не сможет изменить. Она сделала свой выбор и упала в объятия страха. Ничего. Это быстро и скоро закончится. Все закончится.

Но падение почему-то не прекращалось. Почему-то ее тело продолжало полет, хотя он давно должен был закончиться. Все еще ощущая себя в невесомости, девочка открыла глаза и ошалела, – ее тело покрыло марево, а за спиной развивались крылья!

– Ты что, козявка, собралась подохнуть? – прорычал голос в ее голове.

– Кто ты? – спросила девочка, пытаясь откашляться. Она летела над самыми рельсами, и муха залетела в открытый рот.

– Друг, – ответил голос. – Твой друг.

– Монстр, это ты? – спросила Эмма.

– Да, – немного подумав, ответил голос. – Ты больше не будешь делать глупостей.

– Но… – хотела возразить девочка, но голос перебил ее.

– Это не вопрос, понятно? Не бойся. У тебя есть друг и больше никто не посмеет тебя обидеть!

Эмма кивнула. И стоило ей это сделать, как крылья из дыма исчезли, а она рухнула вниз, больно ударившись коленками и сломав ноготь.

Сначала эти цифры, потом крылья из черного дыма… Она сходит с ума? Увы, ответа не было. Зато были изорванные джинсы, за которые ей обязательно вылетит. Хотя после того, что произошло утром, какая разница?

Грязная, в рваной одежде Эмма набрала на домофоне код квартиры. Свои ключи она оставила в замочной скважине, когда убегала утром.

– Заходи, – раздался сердитый голос мамы. Наверняка ей уже доложили о том, что она провалила смотр, и бури не миновать.

Андрей сидел за кухонным столом. Мама, как обычно, ругалась, упрекая ее в том, что она не оправдала надежды. Отчим молчал, смотря на нее волком. Ну еще бы, с утра она растоптала его достоинство, а вечером сообщила что гранта, который он уже мысленно потратил, можно не ждать.

Эмме «прилетело» за все, но мать она слушала «вполуха», она вчитываясь в надписи над головой матери и Андрея. Мама была третьего, а Андрей первого уровня. Причем у обоих не было класса, а у нее был. Мастер марионеток? Почему? Она лет с восьми не играла в куклы!

Когда спустя минут сорок запал мамы иссяк, Эмма просто покинула кухню, сходила в ванную и, даже не думая приступать к урокам, завалилась в кровать. Ей нужна была тишина, чтобы обдумать все, что произошло за этот длинный день.

Закрыв глаза и растворившись в своих мыслях, непонятных иконках и цифрах, которые не пропадали, даже если зажмуриться, она не заметила, как кто-то вошел в ее комнату.

– Ну что, сука, довольна? – негромко, но отчетливо произнес Андрей. – Из-за тебя мать так и будет ездить на работу на автобусе.

Эмма не ответила, прикинувшись спящей.

– Не смей меня игнорировать! – зло произнес он и схватил девочку за руку.

– Что, опять будешь меня воспитывать или лапать? – От бессильной ярости у Пуговки покатились слезы. – Я ведь сейчас закричу!

– А кто тебе даст? Кроме того, мать напилась снотворного и легла спать. Ты ведь не хочешь разбудить маму?

Мужик буквально упивался своей властью. Кроме этого, теперь стало понятно, почему мама не просыпалась в прошлые ночи, когда ей удавалось закричать сквозь мужскую ладонь. Тварь!!!

Вырваться не получится, Андрей держит крепко, да и дверь заперта. Продуманный сукин сын! Но для себя-то Пуговка решила: она будет отбиваться до последнего, и неважно, сколько синяков ей будет это стоить!

Дверь шкафа хлопнула так, что разбилось зеркало. Андрей вздрогнул и обернулся, зачарованно смотря на клубящийся по полу черный дым.

– Нравится обижать маленьких? – произнес страшный, но знакомый Пуговке голос.

Улучив момент, девочка свернулась и лягнула отчима в живот. Тот сдавленно захрипел и свалился с ее кровати, и тьма, ползущая по полу, окутала его, наполнившись золотыми искрами.

Вот тут Андрей заорал. Паника, непонимание и страх захлестнули его «залитые» глаза.

– Монстр, это ты? – спросила девочка. Теперь она не боялась искр и клубов сумрака. Теперь она видела – тьма ее друг.

– Нетрог… Господи Иисус… – попытался закричать отчим, но волны тьмы накрывали его раз за разом, не давая закричать полную фразу.

– Я не монстр, – произнес голос, игнорируя возгласы жертвы. – Я друг.

И тут дым начал вихриться, отпуская своего пленника. Андрей бросился к двери, но Эмма толкнула стул, а потому он споткнулся. Тем временем Монстр начал втягиваться в рюкзак в форме мишки. Плюшевая игрушка приобрела черный ореол, ее пластиковые глаза загорелись, а по шерсти заплясали искры.

Медведь вырос на глазах, теперь высоты потолка ему уже не хватало. Рука плюшевого гиганта схватила отчима и приподняла над полом, как игрушку.

– Сначала я оторву тебе ноги. Потом сломаю руки и повешу на собственных кишках!

Голос ожившей демонической игрушки был спокоен, и оттого пробирал до костей.

– Не-не-не… – заикаясь, залепетал Андрей.

– Не надо! Монстр не надо! Пожалуйста! – неожиданно для самой себя взмолилась Эмма.

– Почему? – озадаченно произнес плюшевый друг.

– Потому что мама будет плакать, – не веря собственным устам, сказала девочка.

– Она не твоя мать. Больше нет, – прорычал медведь. – Я видел ее мысли, сны и страхи. Она любит это ничтожество больше, чем тебя. Она не достойна чести называться матерью! Она просто самка человека.

– Но я ее люблю, – почти плача произнесла девочка.

– Любовь – удел слабых, – ответил Монстр, сжимая голову Андрея. Тот кричал. Громко кричал, но плюшевая лапа гасила его крик, как подушка.

– Я люблю маму, – произнесла Эмма не в силах сдержать слез. – Если ты мой друг, то не будешь…

– Хорошо, – произнес Медведь-монстр, а затем направил лапу на лицо отчима. – Ты больше никогда не войдешь в эту комнату. Ты больше никогда не поднимешь руку на МОЕГО друга. Бросишь пить и будешь примерным отцом. Иначе ты станешь опытом и куском кожи для некрономикона Пуговки. Ясно?

– Я-я-ясно!!! – затараторил мужчина в руках плюшевой игрушки. Но демону было мало и он начал медленно царапать лицо Андрея. Пластиковые коготки вспарывали кожу, и отчим не выдержал.

– Хватит! Хватит! Пожалуйста, хватит! – По его небритым щекам текли слезы смешанные с кровью из ран.

– Тише, – торжествуя, зашипела на него девочка. – Ты маму разбудишь!

Глава 3

Еще до того как открыл глаза, я понял, что лежу на лестнице. Ступени упирались в спину, отчего было не то чтобы больно, скорее неприятно. Нехотя разлепил глаза и увидел перед собой массивную каменную дверь. Меня, такого обиженного и несчастного, тупо вынесли на порог и оставили. Ну Пуговка, ну сучий потрох! И я тебе это припомню.

Кстати, о мелкой засранке. Пигалица не то что не удосужилась меня разбудить, вместо слов извинений за своего ручного демона она оставила на моей груди записку, которая была нарисована на обратной стороне карты.

«ЗИЛ, знаю, ты сейчас зол, но не надо ломиться в дверь – она заколдована. Короче, я нашла своего учителя, который поможет мне раскрыть таланты демонолога. Наверное, другие кресты на карте помогут тебе отыскать своего учителя. Так что не переживай и не ломись, мы занимаемся. Буду вечером.

P.S. Я зверски хочу пиццу с морепродуктами. Ты ведь сможешь объяснить местным, что такое пицца?»

Отряхнувшись от пыли и стерев с ушей кровь, я перевернул смятый листок и двинулся ко второй метке. Маленький городок старался вжаться в каменные границы стен, как жирная баба в лосины на три размера меньше. Потому все здания почти никогда не были одноэтажными, и на этом фоне широкий двор с двумя десятками лысых мужиков, машущих палками и причудливыми клинками, притягивает взор.

Я усомнился, а сюда ли мне? Но крест на смятой бумаге однозначно давал понять – я на месте. Это что, монахи? Больше всего эти господа напоминали буддистов: такие же лысые и завернутые в разноцветные шторы вместо одежды. Уровни боевых пацифистов колебались от семнадцатого до сотого. Разные уровни, которые, впрочем, не внесли никакой ясности в вопрос, кто передо мной.

Осмотрелся. Забор был, а вот ворота с каким-нибудь бронзовым молоточком отсутствовали как таковые. На месте входа красовалась арка и только. Не зная, как поступить я неуверенно двинулся внутрь, держа пальцы готовыми к портальному переходу в небольшую, но уютную комнатку таверны. Уж больно ловко вертели они палками, уверен, в ближнем бою меня сможет оформить даже тот щуплый с гирей на веревке.

Едва нога переступила невидимую границу под аркой, как лысые, не сговариваясь, обернулись в мою сторону. Я замер.

– Господа хорошие, с кем я могу пообщаться? – Натянуть улыбку было просто, а вот подавить дрожь в голосе – не очень.

– Ни шагу дальше, – раздалось прямо над ухом.

Вот честно, я прямо почувствовал дыхание на своем лице. Что уж греха таить: я подпрыгнул и заерзал, чудом не пустив жидкого. Но стоило повернуть голову, как мозг начал подглючивать.

Прямо из деревянной арки, под которой я стоял, появился древесный торс. Мужчина, вернее дедушка. Дряхлый такой деревянный дедушка торчал из деревянной балки по пояс. Он был таким же точно, как и остальные, но нельзя сказать, что растительности на его лице не хватало. Длинные усы свисали почти до пояса, а его брови больше напоминали щетки для обуви.

Март Сей Тиен

Уровень: неизвестно. Возраст: неизвестно.

Раса: человек.

Аспект: Вода, Земля, Дерево, ***, ***.

Класс: неизвестно.

– Что хаосит забыл в храме тысячи касаний? – спросил старик, не скрывая своего отношения. Еще один расист, мля.

– Мастер Мияги. – Не знаю почему, но старик очень напоминал учителя боевых искусств из одного древнего фильма. Понимая абсурдность, я все-таки натянул на лицо улыбку продавца-консультанта и продолжил. – У меня есть карта и вроде как я должен найти здесь что-то важное, может быть, учителя, как мой компаньон.

– Разве ты монах? – Я отрицательно покачал головой и старик продолжил. – Лекарь? Жрец? Оракул? Зачарователь? Начертатель? – Он перечислял классы, а я мотал головой, понимая, как глупо выгляжу. – Ну, на худой конец, может быть, ты Чародей или Бард?

– Кончай спектакль, пенсия, – несмотря на страх перед боевым монахом 142-го уровня, в груди разгоралось ярость. Это что, демоны внутри меня так бесятся? – Я Мастер порталов!

– Ты прежде всего хаосит! Мы упорядочиваем Хаос, а не потворствуем ему!

– Да понял я, понял! – От злости хотелось вытащить кастеты, но я понимал, что сделав это, подпишу себе приговор. – Ладно, асталависта бэби!

Вот только уйти мне не дали. Старик, отпочковавшийся от арки, сложил пальцы, и мои ноги начали тонуть в земле.

Наложен эффект «Кандалы тверди». Способность портальный переход заблокирована.

Мысленно уже понимая, что это конец, складываю глифы. Это произошло на автомате, я даже и не думал, что именно делаю.

В небе над нашими головами раздался треск, будто кто-то порвал мокрую тряпку, черные молнии завертелись и ударили в столб, отчего алая краска почернела, будто в нее ударила настоящая молния. И появился Копилка!

Как всегда, я напугал мелкого. Тролль появился вместе со своими петами. Истошно визжа, Неко бросилась наутек, ее котята последовали примеру матери. Понимая, что она маленькое существо, Копилка рванул вслед за выводком, но дорогу ему преградил лысый шаолинь с палкой.

Ну как, он попытался это сделать. Получилось примерно то же, что происходит с человеком, желающим голыми руками остановить фуру. Здоровяк не заметил преграды, втоптав сорокауровневого боевого монаха в землю, и нырнул «щучкой», стараясь поймать взбесившуюся кошку.

Другие кришнаиты тоже не стали стоять в стороне. Они били, кололи, резали Копилку, но тот не замечал глупых человеков, стараясь поймать еще более глупых шерстяных засранцев.

Только сейчас я понял, что старый монах больше не смотрит на меня из столба. Спешно накладываю на себя Войд Сферу и тут же прекращаю ее действие. Эффекты спадают, но я продолжаю стоять по колено в земле. Однако это не проблема – перекачка в силу и утрамбованная тысячами голых пяток земля разлетается, как бетон от взрыва.

В следующую секунду в руках появляются кастеты, а передо мною вырастает безоружный монах четырнадцатого уровня. Врубаю буст ловкости. Я готов! Ну что, потанцуем?

Просто, без затей провожу прямой в челюсть. Конечно, банальный, простой прием, который вряд ли сработает против заточенного на рукопашку бойца. Но расчет в другом: сейчас все мои руки покрыты чернотой портала, которую мне нужно перенести на лысого. А дальше все просто. Каким бы он ни был вертким, увернуться от удара из портала на собственном теле у него не выйдет.

Удивительно, но лысый и не собирается уворачиваться! Даже наоборот, он всем телом бросается на кулак и… Сначала я слышал как трещит костяной кастет, потом ломаются мои пальцы и в логах возникает сообщение:

Получена травма: «Сильный перелом левой руки».

Урон: 324.

Время регенерации: 42 дня.

Боль в руке заставляет прижать ее к телу. Я будто сунул руку под гидравлический пресс – то, что мгновение назад было кистью, превратилось в изломанную культю. Охренеть, и это от удара по живому человеку? Что у него за способности такие?

Монах, видя мои страдания, даже не улыбнулся. Его лицо продолжало оставаться спокойным, будто лысый познал дзен. Будда, мля, доморощенный! Вот скажите, и как мне его убивать?

Ловкость не сработала, поэтому перекачиваюсь в силу. Да, одной рукой драться будет тяжко, но не убегать же? Тем более с левой рукой, которая напоминала кусок фарша, у меня не получится сложить глифы портала.

И тем не менее моя первая атака сделала свое дело. На груди монаха красовалась черная клякса портала. Одной рукой складываю глифы, открывая полноценный портал, сую в него целую руку и задираю ее вверх, стараясь схватить бронированного ублюдка за кадык.

О чудо! У меня это получается! Лысый начинает колотить по сжимающей его глотку руке, но каждый удар наносит по двадцать – двадцать четыре единицы урона. Что, парень, тридцать шесть единиц силы для тебя многовато?

И все-таки, надо отдать ему должное, лысый монах крепковат даже для моих рук. Тот вампир, что сшиб меня на скутере, не пережил подобного давления, став короче на голову. А плоть этого монаха не собиралась сдаваться без боя. Серьезно, я будто душил полено! Парень дергался, метался, пытался вырваться, но ему было сложно наносить удары, да и я держал крепко.

Не знаю, сколько мы бодались, может пару минут, может больше. Но асфиксия сделала свое дело. Безмятежное лицо монаха плавно стало малиновым, но я разжал хватку, только когда цветом кожи лысый стал напоминать смурфика.

Не знаю, почему я его не обнулил. Вроде как этот поганец изувечил мне руку, да и он первым напал. Но парень отключился, а добивать лежачего… Так поступают только конченые.

Тяжело дыша и стараясь загнать боль на задворки сознания, я огляделся. И что здесь произошло?

Копилка сидел по-турецки, наглаживая каменными лапами Неко. Котята, будто ничего не произошло, резвились между голых пяток местных буддистов, и их взгляды были устремлены на меня.

– И что, драка отменяется?

Я с вызовом посмотрел на Мияги, который перестал косплеить бонсай и обрел человеческое обличие.

– Земля храма Тысячи касаний священна. Мы не могли отпустить тебя без боя, хаосит.

– Что за расизм, дедуля? – негодующе спросил я. – Да, я уже понял, что лысые с Хаосом на ножах, но у меня ведь есть и другие аспекты!

– Другие аспекты на четырнадцатом уровне? – в голосе старика не было недоверия.

– Пустота на десятом, и Гравитация на четырнадцатом, когда я устроил в степях небольшой бум.

– То есть ты, хаосит, хочешь сказать, что обрел два взаимоисключающих аспекта?

– Типа того, – пожал я плечами. – Ну так что, мир-дружба-жвачка, или вы скопом отмудохаете меня палками?

– Иди, – бесцветным голосом произнес старик и развернулся, потеряв ко мне интерес.

Я махнул рукой здоровяку.

– Копилка, собирай блохастую ораву, пойдем, купим тебе сладостей.

– Тролль останется, – за Копилку ответил Мияги.

– Кто тебе сказал? – удивился я. – Мы тандем, напарники, неразделимы и незразлучимы, как корпускулярно-волновая теория света.

– В нем есть дух и свет, – произнес старик. – Если тролль захочет, храм Тысячи касаний будет учить тролля.

– Даже так? – признаться, меня озадачило это заявление, и я обратился к своему питомцу. – Ну что, здоровяк, будешь кунфуистом?

– ЗИЛ, – пророкотал громила. – Будешь обзываться, я буду бить!

– Да это не ругательство! – начал я, а потом просто махнул рукой. – Ну, короче, будь дома к девяти. На ужин пицца.

Здоровяк, как ребенок, захлопал в ладоши.

– Пицца! Купи с ветчиной и ананасами!

Какой же он еще маленький, хоть и весит как грузовик.

* * *

Только сейчас, получив серьезную травму, я задумался об ахиллесовой пяте нашей группы. Нам не хватает хилера, а каждый раз восполнять здоровье и лечить травмы зельями – накладно.

Так, погруженный в свои мысли, я брел по городу к третьей отметке на карте, попутно выискивая лавку с зельями или травника.

– Вот он!

Произнес высокий, но властный голос прямо передо мной. Подняв голову, я увидел старого знакомого. Молодой тифлинг, как-то дослужившийся до офицера, указывал на меня когтистым пальцем.

– Младший лейтенант, ну мля, давай не сейчас! – взвыл я.

– Именем Торта «Кошмара», лорда форта Науэр, приказываю тебе проследовать с нами!

– А то, сука, шо? – Боль в руке плавно перетекла в злость, которую хотелось выплеснуть на мелкого гвардейца.

Плевать на то, что мы попадем в опалу. Таких городков, как Науэр, на фронтире десятка три, без куска хлеба и крова над головой мы точно не останемся.

– В противном случае мы применим силу! – А вот в этих словах звучала неуверенность. Что ж, это приятно!

– Не надо, – поднимаю вверх здоровую руку, не в том я состоянии, чтобы бодаться со стражниками. – Сам пойду.

И все-таки на меня надели кандалы. Затея была, конечно, спорная, куда я денусь с поломанной рукой? Да и при желании я вполне мог вынуть ее из свинцового запора, поэтому не стал упорствовать. Тем более что, несмотря на конвой «тридцаток», никто не подталкивал меня древком копья или крепким словцом. Куда меня ведут? Не знаю, но будем посмотреть!

По архитектурным традициям тифлингов здание ратуши «росло» как вверх, так и вниз. Три этажа, значит подземелье примерно такое же. На хрена мне эта информация? Понятия не имею, но как сказал старый еврей: «Пусть будет!». Признаться честно, меня удивил самый настоящий лифт с решеткой, латунными кнопками и стрелкой этажей. Но вопреки ожиданиям кабинка поехала не вверх, а вниз.

Массивная каменная дверь, зачарованная рунами, распахнулась, будто ничего не весила и, полюбовавшись резными глифами на камне, я шагнул в темное помещение. Неожиданно дверь позади меня хлопнула, будто конвоиры сунули меня не в кабинет местного лорда, а в клетку льва. Серьезно? Тифлинги так бояться своего господина? Или это спектакль для одного зрителя?

Неожиданно поймал себя на мысли: «Гнева больше не было. Наоборот, я отношусь к происходящему как к приключению или квесту». Опять демоны внутри моей головы готовят проказу?

В комнате было жарко. Нет, действительно жарко! В самом центре стоял огромный такой котел, а дно лизали языки пламени. Пока зрение привыкало к темноте, я огляделся. Базальтовый пол, стены из него же и то, что я вначале воспринял как котел литров на четыреста, оказалось ванной, в которой булькал расплавленный металл!