Эдуард Лимонов Полное собрание стихотворений и поэм. Том II
«Где-то, где гавани имеют…»
Где-то, где гавани имеют Странные названия Из одних округленных губ… Обитают мои желанья
Загорелые люди ворочают Вёслами в синих баркасах Все наши глухие пророчества Одна тёмно-бурая масса
«Я буду чёрным чёрным нелюдимым…»
Я буду чёрным чёрным нелюдимым И жизнь чужая – парус мчится мимо Не соизволя даже замечать Другие вдаль уйдут расправив плечи Другие – здесь построят города Я – всё смотрю и говорю о встрече И жду её и не пойму – когда…
«Тревога, тревога, бесконечная тревога…»
Тревога, тревога, бесконечная тревога За судьбу твою Что если я окажусь, буду не в силах… Охмелевшими пальцами От тебя отказаться… Что если я по примеру прошлых Забыв про неустроенный быт Обижу – сейчас так называют Если кто-то с кем-то спит… От этой ночи не сделалось жарко Это только ещё один штрих… К рисунку большого парка И зарослей густых А у тебя поломается многое Холодная ледяная жизнь Ничто не тронет, скажешь не трогай Жив там кто-то или не жив…
«Осень жёлтая пора…»
Осень жёлтая пора Тянущая туманно истолковывать То, что было с тобой вчера Происшествие в тусклой комнате Тебе думается я слаб… Ты считаешь что я на песок Опускаюсь с телами баб…
«Во мне человечьи обычные чувства…»
Во мне человечьи обычные чувства Мне хочется худому и злому Лучшее место в мире искусства Может никем незнакомый Я встану эстрад оживляя доски Люди стекутся из липовых аллей Надо войти с руками жёсткими В сырость и сизость степей Надо подолгу жить под диском Захолустной луны И переосмыслить все старые смыслы Пришедшие из дней тишины Из тех мощёных дворов и далей Где ты сигарету губами обхватишь И спросишь мальчиков: не видали Я уехал… хватит…
«Досталась мне доля плохая…»
Досталась мне доля плохая Стихи сочинять, слова… Но и тихо тебя окликая Глядеть как желтеет трава Меня заставляют другие Каменные горизонты Медузы раскинут сырые Намокшие зо́нты Я кожей приму капли И высохнут капли на ветре Дощатое тело баркасов Качается на воде… Дощатое тело суши И ветер врывается в уши В несвойственный долгий мир.
«А есть ли прошлое…»
А есть ли прошлое И где оно хранится… В пустых глухих страницах дневников Где имена, приметы, лица Как звали вас друзья Там где-то далеко… Но имя что? Ведь имя только символ Обозначает губ немой развод И если я его припомню То разве стройной рядом ты пройдёшь Опять надеяться на помощь И на спасительную ложь
«Я был везде…»
Я был везде Я Крым облазил сизый Когда там осень И море когда тело скал… Призраки нездешней жизни Нездешней драмы Деревья разметались в волнах ветра В Никитском ботаническом И ты… жила зачем-то В маленькой беседке Недостижимые храня мечты Тебе казалось в зареве багровом Напоминая Мексики пейзаж Сгорят стволы и возродятся снова И камни скал не упадут
А я-то знал что только ослепленье Свело нас всех над бездной голубой И мы напишем жалкие творенья В восторге от земли полуживой
«Я памятников видел много…»
Я памятников видел много Читал забытые чужие имена И камень гладкий кожей трогал Как будто мне блистательность дана И обойдя сухие травы эти Их на ладони подержав С еврейскими глухими письменами С тобой тебе принадлежать
Чушь
Выпить бы сейчас ещё вина Но день этот хмурый… Только надо мной наклонена Голубая строгость абажура Мне кивает строгой головой Говорит… А может нет… С кем-нибудь другим молчит Твой отяжелевший силуэт… Я его ловить не стану… Абажур закрой глаза… Сейчас я буду пьяным… Что с меня с кирного взять… Никаких преград не существует Я холодный стол, цветы Жадно и униженно целую Вроде ты… Только всё не ты, а будешь ближе Быстро надоест… Так всегда со всеми в этой жизни
«Из холодной страны… не уйти…»
Из холодной страны… не уйти Не уйти из кольца впечатлений Из ледяных построек Из ледяных стен Из меховой одежды От моржового жира… От жирной своей кожи От косых своих глаз… Обречённо Восток алеет… У торосов встречаются двое Наступило белое лето… Безмолвие такое… Что можно не прижимая уши… Слышать как лёд молчит… Хочет всколыхнуть посиневшими губами, $$$$$$но молчит У двоих любовь… $$$$$$У двоих жирная кожа Меховая одежда… $$$$$$Шкуры на них $$$$$$$$$$$Страх в них… Какая у них нежность… Проводит ей по лицу И говорит я к югу тебя унесу Зелёные реки увидишь $$$$$$Зелёные берега… И воды чёрных заливов… Но из холодной страны не уйти Она это знает… Везде любимые говорят ложь… Страна снегов поджидает Когда ты умрёшь…
«Седые листья кактусов……»
Седые листья кактусов… От старости седые… Я спрашиваю как ты здесь… – Как все больные… Болеешь и желтеешь Вина не пьёшь В окно весь день глазеешь На окаянный дождь… До боли надоело… а впрочем Что на свободе лучше Ты как все строчишь… Да пишу о кактусах Об этом тоже могу Листья седые седые Встречают на берегу… Губастые гибкие негры… И полоса воды… И не выдержат нервы Самой большой беды… В больнице знакомая никнет Скучно и тяжело В больнице она думает Ведь на свободе некогда Оттого мы все задумчивыми И притихшими Приходим из своих больниц Кактусы, небо расколото Кактусы жизнь позади
«Рядом летний полдень…»
Рядом летний полдень И прекратились дожди И двадцать один год $$$$$$И подруга есть… Чего-то от меня ждёт… Как не от всех мужчин Двадцать один год $$$$$$А я ещё никто… Делаю строгий пробор… Сёстры оборачиваются вслед Но ничего нет… Нет стихов – положить на стол Нет сокровищ – бросить к ногам Нет комнаты устраивать семейное счастье… Есть только голова из которой Как шелкопряд Я вытягиваю тоненькую нитку мыслей о тебе…
«Поджигайте снег со всех сторон…»
Поджигайте снег со всех сторон Жгите белый В глинистую лягу Опускайте гроб Дёргая верёвку руками неумелыми Он перекосится, ляжет он не так Кто-то закрестится… Замаячит в глазах И поправит кто-то А потом… комья запрыгают На первом гробу твоём… Люди отойдут, люди разойдутся По квартирам обсуждать Твоё неумелое дело… И ты тоже уйдёшь спать… Не стянув запачканных в глине сапог С утра, подставив плечи солнцу, Новые могилы копать Следующие гробы опускать На пахнущих пенькой верёвках
«Если неизбывного касаться…»
Если неизбывного касаться Лишь едва платок приоткрывая Будет неизбывное смеяться Будто соблазнённая святая Ну как ты Мария Магдалина Опровергни суетный завет… Никогда не стала ты святою Ты склонялась под огарки свеч Потому что нравился до боли Стройный Иисус Потому что грех смешался с кровью И трещала от истомы ночь Нужно ведь понять такое что-то И уходит в этом наше жизнь Бедная Мария Магдалина… Не вернуть ушедшего Христа Сколько ни склоняй в моленьях спину
«Обычная безумная как все земные…»
Обычная безумная как все земные Какие уходили по камням А что я сделал из тебя святыню – Виновен сам Теперь нелепо… в темноту свиданий Выносить чужую чистоту Теперь – как все мы ходим между зданий Гоня недостижимую мечту… Сквозь музыку и свет и отблеск… Ты вся не так А я в своей душе скрываю повесть $$$$$$Где ты чиста
«Из досок сбиваются наши суда…»
Из досок сбиваются наши суда И вёсла строгают люди И парус шьётся в предместье там Кормят ребёнка грудью Подводят жизни итог и грехам И слушается пластинка Колумбы тоже приплыли к нам $$$$$$При помощи парусины
«Когда умрём, за эти наши строки…»
Когда умрём, за эти наши строки Дадут большие деньги… И кто-нибудь совсем чужой Будет тетради бойко продавать…
Но всё же там одной не досчитаются Одну сожгу я в гибельную тьму Когда…
А что сейчас… Сейчас нас люди злобно Встречают как прохожих чудаков Любимые не могут удержаться И понимать не могут и не ждут…
Когда признают и поймут… Нам до тех пор, до голубой границы Брести и одиноким вспоминать Исписанные жалкие страницы Которые нам некуда девать
«Как будто за серым холстом волны…»
Как будто за серым холстом волны Растянутым перед глазами Твои тревоги, твои сны Полотнами пересказались Нас ждёт побережье древней Земли Ты знаешь Твои ноги коснётся вода $$$$$$Это Восток Это турецкие лики в окне… Мечеть… Мусульмане в фесках Я буду писать на жёлтой стене Свою одичалую песню… Когда минареты тоньчей и длинней В ночное небо вни́жутся Я жил это злое количество дней Чтоб видеть как лодки пишутся… Как загорелая кожи гладь Вдруг взяла и вообразила Что этой доске суждено побывать В чёрном нутре океана Я шхуну к турецким веду берегам Доски пригнанные плотны… А в тесном трюме в трюме там Ты, а твои полотна Художница – чистый овал лица Лицо не затронуто мною И рядом ты, а как будто вдали За морем и тишиною
«Сегодня ночь разрушит упоенье…»
Сегодня ночь разрушит упоенье Я всё пойму Что бедные мои стихотворенья На свете ни к чему Раз есть пожар, зареющий над морем И есть молчание, лежащее у глаз… Я с бутафорским горем Лишь выставляюсь напоказ Таким же вот запутанным и робким Не знающим куда… Вести свои коробки Унылые суда…
«Я камерный преодолел предел…»
Я камерный преодолел предел Теперь метаться по планете Вдыхать автомобильный чад И заходить и посещать Сверстников в Лос-Анджелесе Штат Калифорния тоска И шелест злых автопокрышек И моря злая акварель И нефть качается в составы
«Мир состоит из белых башен…»
Мир состоит из белых башен Из криков – не… Не надо ближе быть чем есть Не надо… В такую ночь такую честь Вы мне – наградой Я откажусь я обманусь Скажу спасибо
«Абажур, абажур, абажурина…»
Абажур, абажур, абажурина Не осуждай моих женщин Если бы ты был женщиной То неизвестно ещё… Таким же голубым и чистым Остался бы со мной… А женщинам ведь не больно Это их не томит… Вольно или невольно…
«Усталый диалог усталого мужчины…»
Усталый диалог усталого мужчины И жалобы на про́житую жизнь И что легли тяжёлые морщины
Жизнь – вертихвостка, Жизнь – сука, Повертела хвостом, пошла
В кармане пусто Во рту – сухо Плохи мои дела…
«А после ветер свёл изнеможенье…»
А после ветер свёл изнеможенье На нет, но бесполезную струю Откинувшись, я стану бесполезным Пустым и диким… И пойду гулякой Бесцельно ноги ставя на паркет На плиты И бесцельно гладя ветер Сухими откривевшими губами Теперь я бесполезен – Я создал… Куда меня несёт… В тревожный сумрак Какие роли и какие судьбы Людей жалеть Или людей качать Я буду проходить и жить И падать А людям остаются только Ноги… Когда сидел и бешено работал И медленно из мрака выплывал
«За криками, за бездной злых разделов…»
За криками, за бездной злых разделов Стоит опустошённое веселье Блестят остановленные глаза И жизнь твоя разбитая чужая И переулков грязных продолженье Мечты о недостигнутом тепле… Мир простирается, скучает и волнует Своими непринуждёнными мечтами И невесёлой медленной улыбкой И вечной жаждой голубой черты…
«Мой силуэт……»
Мой силуэт… Мои глаза и локти… Небо расширенное Пёстрое красиво… Восторженно и сумрачно молчит…
«Где ты… Какие посвисты деревьев…»
Где ты… Какие посвисты деревьев Тебя волнуют и тебя гнетут К земле холодной ветви гнут Всё гибельность осенней тени И окружности немых зрачков Нас заставляет подгибать колени И уменьшать стремительность шагов Не верить, что бывает и возвраты Одних уходов жёлтое кольцо И разве мы тревожно виноваты, Что месяцем обле́днено лицо… А вот сейчас – ещё бледней, чем раньше Глаза палящие закатим вглубь Окончен он иль только начат Земной опустошённый тусклый путь
«Длинные, долгие мысли тревожные…»
Длинные, долгие мысли тревожные Всё об одном, об одном Вдруг и глаза твои ложные Светятся жадным огнём Что если ты подойдёшь и отчаешься Будешь как соль морей… Мне остаётся – печальному Чацкому Тешиться ролью своей
«Произносить монологи легко…»
Произносить монологи легко Я прямолинейный герой Стою и рублю слова посреди сцены Размахивая рукой для убедительности Но мне не верят, там в глубине зала В самых глухих уголках Сидят отвлечённые люди… И мучит их что-то своё… Сильнее махаю руками… И делаю сильные жесты… В глазах у меня возникает Заплёванный призрак невесты… Но люди пугающе ску́чны Поджав тонко губы сидят… И что-то своё их мучит Сквозь все мои роли подряд… Придите ещё и завтра Всё также не верить в боль И так же свои мысли Продолженно переживать
«Мир большой…»
Мир большой Он из блестящих окон И чужих дождливых городов Он из кулька хорошей пищи Модной отутюженной одежды Состоит… Ты ждёшь… А ты ресниц изломы… Быстро, неуютно – вверх и вниз Я твой умный знакомый Жалуйся, тревогой поделись Говори, что мы тут неуместны Среди серых этих площадей Средь борьбы за место
«Глупый отрывок из какой-то…»
Глупый отрывок из какой-то $$$$$$скандинавской саги Или моей легенды Или кусочек моих чувствований о тебе… Может быть разом всё Только волнуя тайной Пенится жёлтое море… И где-то цветут загадки… Пустынных чужих разговоров И белые недомолвки страданий Чужих и немых… Зеленоглазая девочка… Сегодня когда серый вечер Окончил свой жестокий круг Я отрицательно покачаю Своей головой голубой И медленно удостоверюсь В слепой обречённости мира Погибнем мы все в поле Засунув в рот дуло… Нажмём голубой курок И только короткое эхо Коричнево-тонкие корни Жёлтой жалкой пшеницы Человечьего злака
«А если мы приходим до рассвета…»
А если мы приходим до рассвета Чтобы огонь отчаянно нести И быть нелепо-нужным силуэтом Вдоль высшего великого пути… А, по огням найдут свой путь другие Когда уже потухнем мы Забыв и нас и наше ремесло И наши лица бледные немые Которым так не повезло… Вам повезёт идущие за нами… И я чеканный сумрак нарушая Своими неуклюжими стихами
«Эту влажность ночных мыслей…»
Эту влажность ночных мыслей Несмелых белых купальщиц Я взглядом моим не нарушу Взглядом чёрным слуги Не мне дано потрогать К губам поднести мимолётно Туманную к стеблю склонённую Душистую тонкую шею В которой столько целомудрия Как ни в одной из женщин В которой все тайны мудрые Все тайны обещанные
«Рукой указывает статуя…»
Рукой указывает статуя Базальтовой чёрной рукой Куда-то в дикие горы Где вечный снег и тоска Безлюдных серых ущелий… Скал громоздящихся злобно… Изгнанников горькой толпой… Глаза не находят уступов Где бы ступали люди И всё же статья тянет… Тяжёлую руку вдаль… И там собираются тучи Но вечно дожди не прольются И только косматые сгустки Будут по скалам хлестать… Туда я коричневый тихий Уйду опечаленной кошкой И буду разгадывать тайны Протянутой в вечность руки Быть может её забыли Сокровищ и чудищ и злобы А я подползу на брюхе И всё отгадаю, всё… И будет наверное страшно Так, как всю жизнь хотел…
«Я стою передо мной перо жар-птицы…»
Я стою передо мной перо жар-птицы Тёмный лес задумчив и не смел Подобрать перо и в путь пуститься И сказать что я глазами бел… Много непокоя от сиянья Лес и небеса озарены И сбивается несмелое гаданье И сбываются пророческие сны Может остановят неудачи И глаза слезами изойдут Мне сулит отчаянные крики И затерянность в деревьях синих И тайгу глухую и пустую Мох и камни скалы и песок Этот жар невыносим для глаза И в стране глубоких чёрных рек Путается…
Да в стране зелёных рек и вереска Жёлтых неокрашенных судов Ходит кто-то мечется по берегу Простирает зов Я приду приду туда заранее И пойму тот крик… Все мы к медленному умиранию Предназначен к умиранию Тот кто только что возник Предназначен руки выломать и сглушить Предназначен песню выдумать… В мир пустить… А перо пусть светится и светится Просто так… Через век придёт за мною вслед Ещё один Иван-дурак
«Я бедный малый……»
Я бедный малый… Пиво пью Потом иду по чёрной дороге Потом встречаю тебя и молчу И мокрые руки твои целую Привыкни к тому что весь свет молчалив Что тишина над нами И белые лица и улиц извив Только пугающее ожидание Наши мысли займёт всецело… Тоска безнадёжного исхода И мы будем делать это — Пить и махать руками Два тоненьких силуэта… Среди миллионов таких же Ложащихся на асфальт Пускай нас вечность излижет Как сука своих щенят
«Но только я вдоль улиц пройду…»
Но только я вдоль улиц пройду И бухнусь в старое кресло И мелкой истерикой изойду Сжимая пальцы до сини… Какая-то подлость… Какая-то злость… Печально и неизвестно Нам жить в этом мире с тобой привелось Друг к другу прижавшись тесно… Поверив что мы одни без конца И были бедны и будем И торопливая бледность лица Другим ненавистна людям… В суете обещанных дней Силуэт мой скользит в витринах И я растерянно стою В открытых дверях чужих И я растерянно бреду К построенным по плану домам Жёлтые, лиловые, голубые стены И ноги твои… Кого-то пугающе мучат…
«Было или не было минут…»
Было или не было минут Брошенных пригоршнями вдоль улиц Меня люди знают и не ждут С тёплым и растерянным лицом Плохо жить на свете понимая Игру света и игру людей… Никого собой не обнимая Зло смеясь над этими людьми Что же я несмело прочитаю Ещё много очень умных книг Крадучись несмело прошагаю Километры старых мостовых Проплыву по заводям туманным По чужим следам… Буду делать всё что запрещают Брать тебя за белые колени… Пьяным летом когда дождь бросает Твои волосы к моим губам Что-то вдруг несмело возникает И мешает улыбаться нам Это верно пониманье встречи Тусклой неизбежности смертей Убери свои тоскующие плечи И лицо из-под руки моей…
«Элегантная запойная тоска…»
Элегантная запойная тоска Во фраке, чёрный и строгий Допью свою порцию коньяка Перед моей дорогой Моя дорога и только моя Бумажная русская старая… Из одного города в другой И ещё один серый город И ещё одни вспыхнувшие глаза Жаление о том, что не молод Есть бабы, которых нельзя Я пустой-пустой и тихий И спокойный… Я вожусь с детьми по-детски Зябко всё переживаю Нашу маленькую встречу Твои тоненькие пальцы И холодные колени Так по-детски угловато… Так устало так протяжно Выступили из-под юбки
«Я натворю много бед…»
Я натворю много бед Причиню близким страдание И даже тебе, самой дорогой, Нужно будет плакать… Нужно будет проклинать день Когда ты меня встретила… Так неудачно сложилась моя жизнь И я не виноват… И я не могу исправить… Уходить в листопад И в церквах свечи ставить Ничего нет… Только есть… Твоя комната… И пустая громадная тень Нас обоих на белом ковре Когда я уйду будет утро Или вечер или смерть Но мне наплевать… Потому что всё оборвалось во мне
«Вся тоскливость в нашем небе…»
Вся тоскливость в нашем небе И в квартире полутёмной И в холодных на минуту Мной тронутых коленях Не исправить после в сказку И никем не будет понят Этот миг И будет жаль что сомнут тебя другие Что цветёшь ты для других
«Думаю – плывёт мартышка…»
Думаю – плывёт мартышка Глупая мартышка в чёрном трюме В том стальном и пахнущем заводом И безвыходностью что когда-то Я в себе немыслимо носил. Если б мог я от утра до ночи Всё писать пытаться за столом За дощатым за немым за мытым На котором после злых усилий Я найду мне нужные слова И приедет грустная мартышка Человечья грустная улыбка Милые покинуть острова… Будешь жить среди зимы и лета Замирать ночами в уголке То ли в цирке то ли у поэта Что в твоей протянутой руке Просишь не забыть тебя и тоже Поместить в мой необъятный мир Где усталы облики прохожих
«И потом когда я уже умру…»
И потом когда я уже умру Серая былинка на серой мостовой Люди поймут – этот паяц чего-то стоил И не зря он махал рукой И вчитаясь в мои строки Под деревьев строгий шум Может дойдёт – что мы все одиноки И полны непонятных дум… Я горький бессловный стёртый неудачник Маячил в мире сыпал слова Иногда меня женщины занимали И останавливали на немного Иногда бывало и счастье Тонкое тёплое пятно на полу Я старался вызвать у вас участье Но вы отворачивали скулу
«Ну что же – два года…»
Ну что же – два года Успокоен… лишь изредка расшевелит Меня вдруг ваше появленье И в память прошлого – смущенье На пыльном теле плит… Тогда я поклонюсь неловко И по забытому – губами Скажу «Салют» Ответишь робко… И мы пойдём опять одни Ты шла навстречу Ты светилась Ты может со звезды свалилась Но должен я пройти А ты опять в чужую школу
«Но я останусь розово-холодным…»
Но я останусь розово-холодным За высшими поступками следя… В метельном свете – среди сцен огромных Водя нелепой тенью по стене Я вызываю ряд видений тёмных И тайна строгая дрожит во мне…
«Как пахнет сырое дерево……»
Как пахнет сырое дерево… И дождевая вода… И весенние тополя… Но приходит беда И пылится земля Но приходит разлука И стынут руки
«Какая уж тут любовь…»
Какая уж тут любовь Я не разобрался не понял Не просил надо было просить Не бросился в погоню Когда стала ты уходить Ты каждый день отдалялась Нашёптываниям поддаваясь Тебе говорил он умный Но что его умного ждёт Никто не может поручиться Что будет с ним через год Никто не знал верно А может положат вновь В больницу для слабонервных В объятия докторов… Или уйду по подъездам Проклятые песни петь По целым неделям нетрезвым И прямо в глаза не смотреть Я бросил бы вас всё равно Красивая мамина дочка И мама была права
«Можно все ночи подряд просиживать…»
Можно все ночи подряд просиживать Писать неживое, писать злое Что ты не согласна на хижину Теперь-то уже после драки Я понял раня мозги Что есть родители, есть дворы Соседи старухи и стариков Безжалостные скелеты И ты ни ко мне, не врозь А так только – руки-плети И тысячи разных просьб Уйди приходи… останься… Мама… я рядом с мамой Сравненье не в пользу – Таня Ты вечно любить не мог бы Да я остаюсь Да я в осень Не мог не могу любить
«Яблоневый дом… Яблоневый дом…»
Яблоневый дом… Яблоневый дом Комнаты покинуты пустые… Мы по стенам тихо проплывём — Тени неуклюжие большие… Мы ночами чутко прошуршим Древними ногами… Зеркала застывшие Поймают Наших лиц неровный серый мир… Из всех книг которые читали От людей аптек и тишины Мы давно все тайны разузнали Оттого зрачки затемнены Не обрадует своим испугом Яблоневый дом Мы проходим мерно друг за другом Каждый с жёлтым фонарём И огонь нелепый прикрывая От жестоких сквозняков… Каждый неумело повторяет… Гибнуть и пытаться я готов
