Эдгар Райс Берроуз
Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Тарзан спрыгнул на землю и принялся изучать то место, где копали матросы. Он походил вокруг и вскоре обнаружил в ветвях, которые маскировали место захоронения, лопату. Тарзан схватил ее и попробовал действовать так, как это делали моряки. Поначалу получалось плохо, и он даже поранил ногу, но упорно продолжал копать, пока не показалось мертвое тело. Тарзан вытащил его из могилы, затем откопал сундук и поставил рядом с трупом. Поразмыслив, он вернул мертвеца на место, засыпал землей и набросал сверху ветвей. Теперь все выглядело как прежде.

Четверо матросов с огромным трудом тащили тяжелый сундук, а Тарзан из племени обезьян поднял его так легко, словно это был пустой ящик. С помощью веревки Тарзан закрепил лопату у себя за спиной и понес сокровища в самые густые лесные заросли. Цепляться за деревья с такой ношей было неудобно, но Тарзан держался готовых троп и потому шел довольно быстро. В течение нескольких часов он двигался к северо-востоку, пока не достиг совершенно непроходимой чащи. Тогда он взобрался на нижние ветви и минут через пятнадцать уже был в том амфитеатре, где обезьяны собирались на совет или совершали обряд Дум-Дум.

В центре этой поляны, рядом с барабаном, или «алтарем», Тарзан принялся копать. Тут работа шла гораздо тяжелее, чем когда он поднимал рыхлую землю из могилы, однако Тарзан из племени обезьян не сдавался и продолжал трудиться до тех пор, пока яма не оказалась достаточно глубокой, чтобы туда поместился весь сундук.

Зачем он затратил столько усилий, чтобы спрятать сундук, ничего не зная о его содержимом? Умом Тарзан понимал, что сундук содержит нечто ценное, иначе люди не стали бы его прятать. Но он был обезьяной по своему воспитанию и образу жизни. А воспитание научило его подражать всему новому и необычному. Кроме того, любопытство – качество, общее для всех живых существ, – побуждало его открыть сундук и посмотреть, что внутри. Однако массивный замок и крепкая железная обивка не позволили Тарзану сделать это, и он закопал находку, так и не удовлетворив своего любопытства.

Затем Тарзан направился назад к хижине, по дороге он охотился, а когда добрался до места, было уже совсем темно.

В маленьком домике горел свет: Клейтон обнаружил неоткрытую жестяную банку керосина, пролежавшую целых двадцать лет, – ее отдал чете Клейтон Черный Майкл в числе других припасов. Оказалось, что лампы до сих пор находятся в рабочем состоянии, и в хижине, к невероятному изумлению Тарзана, сделалось светло, как днем.

Сам он много раз гадал о назначении лампы. Книги давали ответ на этот вопрос, но в них не говорилось, каким образом можно заставить лампу изливать удивительный солнечный свет на все вокруг, как это было нарисовано на некоторых картинках.

Тарзан подошел к окну, расположенному возле двери, и, заглянув, увидел, что новые обитатели с помощью древесных ветвей и парусины поделили хижину на две части. Ближе к двери помещались мужчины: старики увлеченно о чем-то спорили, в то время как молодой человек сидел на табуретке, опершись о стену, и с увлечением читал одну из книг Тарзана.

Однако мужчины приемыша обезьян не очень интересовали, и он быстро перешел к другому окну. Тарзан увидел девушку. Как она прекрасна! Как нежна ее кожа! Джейн что-то писала, сидя за столом у окна. У дальней стены на куче травы спала негритянка.

В течение целого часа Джейн была занята рукописью, и целый час глаза Тарзана наслаждались этим зрелищем. Ему очень хотелось заговорить с девушкой, но он не решался, ведь она, как и ранее мужчина, все равно не поймет его. Кроме того, Тарзан боялся ее спугнуть.

В конце концов Джейн поднялась и, оставив рукопись на столе, направилась к постели, устроенной из нескольких слоев свежей травы. Она взбила импровизированный матрас, а затем распустила свои густые золотистые волосы. Целый водопад волос, превращенный заходящим солнцем в золото, обрамляя ее нежное лицо, пролился вниз. Тарзан был заворожен.

Джейн погасила лампу, и все в хижине погрузилось в непроглядную тьму. Однако Тарзан продолжал наблюдение. Присев под окном, он выжидал и прислушивался еще не менее получаса. Наконец его старания были вознаграждены: он услышал ровное дыхание девушки и понял, что она уснула. Тогда Тарзан осторожно просунул руку между перекладинами решетки и дотянулся до стола. Он нащупал листки бумаги, на которых писала Джейн Портер, и осторожно вытащил через окно драгоценное сокровище. Тарзан свернул бумагу в трубочку и воткнул ее в колчан между стрелами.

Затем он бесшумно слился с джунглями, как привидение.

Глава 18
Жертва джунглей

Тарзан проснулся рано утром и сразу подумал о рукописи, спрятанной в колчане. Он поскорее достал ее, надеясь, что сумеет прочесть написанное прекрасной белой девушкой. Однако уже первый взгляд на почерк Джейн принес горькое разочарование. То, что послание златовласой богини, столь неожиданно вторгшейся в его жизнь, было адресовано другому человеку, Тарзана не смущало: ведь оно выражало ее мысли, вот что важно. Никогда раньше не возникало у Тарзана такого страстного желания разобрать рукописный текст. И вдруг неожиданное препятствие: буквы в рукописи отличались и от написания в книгах, и от почерка в письмах, обнаруженных Тарзаном в хижине. Даже в черной записной книжке буквы-жучки были хорошо ему знакомы, и только их сочетания не имели смысла. Здесь же сами жучки выглядели как-то иначе и непонятно.

Минут двадцать Тарзан пристально разглядывал их, и вдруг буквы начали приобретать знакомые очертания! Да, это были его старые знакомые, но только сильно искалеченные. То там, то здесь стали всплывать известные ему слова. Сердце Тарзана преисполнилось радости. Он может прочесть эту рукопись, и он ее прочтет! Еще через полчаса он уже легко понимал почти все, за исключением нескольких незнакомых слов.

Вот что было в письме.

Адресовано Хейзел Стронг,

Балтимор, штат Мэриленд

Моя дорогая Хейзел!

Наверное, это глупо с моей стороны – писать тебе письмо, не будучи уверенной в том, что мы когда-либо увидимся, однако мне просто необходимо рассказать кому-нибудь об ужасных событиях, случившихся с нами после отплытия из Европы на злосчастном «Эрроу». Если нам не суждено вернуться в цивилизованный мир – а это очень вероятно, – пусть письмо хотя бы известит всех о том, что привело нас к печальному итогу, каков бы он ни был.

Как ты знаешь, мы намеревались отправиться в научную экспедицию в Конго. Все полагали, что папа лелеет планы подтвердить свою удивительную теорию о существовании немыслимо древней цивилизации, остатки которой погребены где-то в долине Конго. И только после выхода в море открылись подлинные цели путешествия.

Выяснилось следующее. Один старый книжный червь, владелец лавки древностей и курьезов в Балтиморе, обнаружил среди страниц старинного испанского манускрипта письмо, написанное в 1550 году. В письме подробно рассказывалось о приключениях матросов-мятежников с испанского галеона, направлявшегося из Испании в Южную Африку с большим грузом неких «дублонов» и «пиастров» (если я не ошибаюсь, пусть будет так: эти слова звучат и необычно, и по-пиратски).

Автором письма был член команды, а обращался он к своему сыну – капитану испанского торгового судна. Много лет прошло с тех пор, когда имели место события, впервые описанные и раскрытые в письме, и старик, его автор, сделался уважаемым жителем одного из неизвестных мне испанских городов, однако страсть к золоту оставалась в его душе все еще столь сильной, что он рискнул поведать сыну о возможности обретения сказочного богатства.

Старый моряк рассказал, что через неделю после выхода из испанского порта команда взбунтовалась и перебила всех офицеров, а также не примкнувших к бунтовщикам матросов. Но тем самым они лишили себя средств к достижению цели: на борту не осталось ни одного человека, способного управлять судном.

В течение двух месяцев корабль носило по воле волн, пока матросы, уже полумертвые от цинги, голода и жажды, не оказались выброшены на маленький островок. Галеон выкинуло приливом на берег, где он разбился на части. Однако десять человек, сумевших выжить после кораблекрушения, спасли большой сундук с золотом. Они закопали его на острове, а затем прожили там еще три года, продолжая надеяться на спасение.

Один за другим они заболевали и умирали, и вот в живых остался последний – это и был автор письма. Матросы сумели построить лодку из обломков галеона. Однако они совершенно не представляли себе, где расположен их остров, и потому не решались выйти в море. Когда умерли все, кроме одного, ужас одиночества так подействовал на него, что он не выдержал и решил рискнуть, предпочитая смерть в волнах безумию на необитаемом острове. Прожив в одиночестве почти год, он поднял парус и вышел в море.

Ему повезло: он держал курс на север и уже через неделю оказался в местах, где ходят испанские торговые суда, курсирующие между Вест-Индией и Испанией. Его подобрало одно судно, направлявшееся на родину.

Моряк рассказал своим спасителям только о кораблекрушении, в котором выжили несколько человек, да и те умерли потом на острове – все, кроме него. Ни о восстании, ни о зарытом сокровище он не произнес ни слова. Капитан судна помог спасшемуся определить координаты острова, где тот был вынужден провести не один год своей жизни: судя по месту, где бедолагу подобрали, и по направлению ветров в последнюю неделю, это мог быть один из группы островов Зеленого Мыса, находящихся у западного берега Африки между 16-м и 17-м градусом северной широты.

Письмо подробно описывало и остров, и местонахождение клада. К нему прилагался очень неумело и забавно нарисованный план с деревьями и скалами. Место, где зарыт клад, было помечено крестиком.

Когда папа объяснил, куда и зачем мы направляемся, мое сердце чуть не остановилось: я хорошо знала, каким непрактичным мечтателем он всегда был, и испугалась, что его снова обманули: он отдал за письмо и карту целую тысячу долларов!

К тому же выяснилось, что он одолжил десять тысяч долларов у Роберта Кэнлера и дал ему вексель на эту сумму. Мистер Кэнлер не потребовал обеспечения, и ты понимаешь, моя дорогая, что случится со мной, если папа не сможет вернуть долг. Ах, как я ненавижу этого Кэнлера!

Все мы старались смотреть в будущее с оптимизмом, однако в душе и мистер Филандер, и мистер Клейтон – он присоединился к нам в Лондоне просто из жажды приключений – относились к происходящему с тем же скепсисом, что и я сама.

Пропускаю многие события. Итак, нам удалось найти и остров, и сокровище. Это оказался большой, обитый железом сундук, обернутый в несколько кусков промасленной парусины, такой же крепкой, как двести лет назад, когда клад был закопан. Сундук просто ломился от золотых монет и был таким тяжелым, что четверо матросов выбились из сил, пока тащили его.

Однако сокровища приносят только смерть и несчастья всем, хоть сколько-нибудь к ним причастным. Не прошло и трех дней после нашего отплытия с островов Зеленого Мыса, как команда взбунтовалась и перебила всех офицеров. Ах, я не могу даже описать этот ужас! Они собирались убить и нас, но один матрос, их предводитель по имени Кинг, не позволил так поступить, и тогда негодяи направились на юг вдоль берега, чтобы отыскать глухой уголок и высадить нас.

Сегодня они отплыли и увезли с собой сокровище. Но, как сказал мистер Клейтон, их ждет та же судьба, что и бунтовщиков на старинном галеоне: один из матросов в день высадки на берег убил Кинга, а тот был единственным, кто имел представление о навигации.

Мне хотелось бы, чтобы ты познакомилась с мистером Клейтоном: он милейший человек и, если я не ошибаюсь, влюблен в меня по уши. Он единственный сын лорда Грейстока и когда-нибудь унаследует титул и поместья (хотя и так очень богат). Но меня нисколько не радует, что он станет английским лордом: ты ведь знаешь, как я отношусь к американским девушкам, которые выходят замуж за титулованных иностранцев. Ах, был бы он американским джентльменом! Но ведь он не выбирал родословную и во всем остальном мог бы оказать честь моей Родине, а это величайший комплимент, который я способна сделать мужчине.

После того как мы сошли на берег, с нами приключилось множество самых невероятных событий. Папа и мистер Филандер заблудились в джунглях, и за ними погнался самый настоящий лев! Мистер Клейтон тоже заблудился, и на него дважды нападали дикие звери. Мы с Эсмеральдой оказались загнаны в старую хижину львицей-людоедкой. Это была просто «ужасть», как говорит Эсмеральда.

Но самое странное – это удивительное существо, которое постоянно нас спасает. Я никогда его не видела, но мистер Клейтон, папа и мистер Филандер с ним встречались. И они рассказывают, что это богоподобной красоты белый человек, очень загорелый, обладающий слоновьей силой, обезьяньей ловкостью и храбростью льва. Он не говорит по-английски и исчезает так же быстро и загадочно, как совершает свои доблестные подвиги, словно это не человек, а бесплотный дух.

Есть у нас и другой странный сосед. Он оставил нам письмо, написанное по-английски красивыми печатными буквами. Письмо это было прикреплено к двери хижины, которой мы завладели, и содержало предупреждение: не уничтожать ничего из вещей хозяина. Подписался он так: «Тарзан из племени обезьян». Автора послания мы тоже никогда не видели, хотя он, по-видимому, бродит где-то неподалеку. Об этом говорит следующий случай: один из матросов собирался выстрелить в спину мистеру Клейтону, но некто невидимый метнул из зарослей копье и попал негодяю в плечо.

Бунтовщики почти не оставили нам еды. У нас есть револьвер всего с тремя патронами. Поэтому мы не знаем, как добыть мяса, хотя мистер Филандер говорит, что можно питаться дикими фруктами и орехами, которые в изобилии произрастают в джунглях.

Я очень устала и хочу прилечь на свою забавную кровать из трав, собранных для меня мистером Клейтоном. В дальнейшем по ходу событий я буду дополнять это письмо.

С любовью,

Джейн Портер

3 (?) февраля 1909 года

Западный берег Африки,

около 10 градусов южной широты (по словам мистера Клейтона)

Прочитав письмо, Тарзан долго сидел в задумчивости. Он узнал столько нового и удивительного, что у него голова шла кругом. Итак, его новые знакомые не догадываются, что он и есть Тарзан из племени обезьян. Ну что ж, он им об этом сообщит. У него был сделан на дереве грубый навес из листьев и веток для защиты от дождя, туда он принес свои сокровища из хижины и среди прочего несколько карандашей. Взяв карандаш, он написал пониже подписи Джейн Портер: «Я Тарзан из племени обезьян».

Ему казалось, что этого достаточно. Позднее он вернет письмо в хижину. Что касается пищи, думал Тарзан, то об этом они могут не беспокоиться: он обеспечит их всем необходимым.

На следующее утро Джейн обнаружила пропавшее письмо на том же самом месте, откуда оно исчезло позавчера. Это ее озадачило, а когда девушка увидела написанные печатными буквами слова под своей подписью, у нее по спине пробежали мурашки. Она показала письмо – точнее, последнюю его страницу – Клейтону.

– Подумать только, – сказала Джейн, – ведь это непонятное существо, по-видимому, наблюдало за мной, пока я писала. О господи! Как страшно!

– Но этот Тарзан, скорее всего, настроен к нам дружелюбно, – заверил ее Клейтон, – раз он вернул письмо и не причинил вам ни малейшего зла. Кроме того, если я не ошибаюсь, ночью он оставил весьма весомое доказательство своих дружеских намерений у дверей. Утром я обнаружил там тушу дикого кабана.

Теперь не проходило и дня, чтобы возле хижины не появлялась дичь или какая-нибудь другая еда. Иногда это был молодой олень, а иногда не сырая, а странным образом приготовленная пища: лепешки из маниоки, похищенные Тарзаном из деревни Мбонги. Приносил он и туши кабанов, леопардов, а однажды даже тушу льва.

Тарзан получал огромное удовольствие, охотясь для незнакомцев. Он чувствовал, что в мире нет большей радости, чем заботиться о благополучии и безопасности прекрасной белой девушки. Настанет день, когда он решится прийти в хижину при свете дня и поговорит с ее обитателями с помощью маленьких жучков, которые знакомы и им, и ему. Но он никак не мог преодолеть робость, присущую влюбленному человеку, и день проходил за днем, а его добрые намерения так и не воплощались в жизнь.

Изгнанники тем временем все лучше осваивались в новой обстановке и с каждым днем решались заходить все дальше в джунгли в поисках орехов и фруктов. Почти ежедневно профессор Портер, погрузившись в свои мысли, забредал в такие места, где оказывался на волосок от смерти. Мистер Сэмюель Ти Филандер, который всегда был довольно худым, теперь и вовсе высох как щепка: профессор то и дело доставлял ему поводы для беспокойства и тревоги.

Прошел месяц, и Тарзан наконец решился посетить лагерь днем.

Было около полудня. Клейтон отправился к выходу из гавани – поджидать, не пройдет ли мимо корабль. Он приготовил на мысу большую кучу хвороста, чтобы поджечь ее в качестве сигнала, если какой-нибудь пароход или парусник появится на горизонте. Профессор Портер в сопровождении мистера Филандера бродил по берегу, секретарь уговаривал профессора повернуть назад, пока не поздно и они оба не стали добычей диких зверей. В отсутствие мужчин Джейн и Эсмеральда направились в джунгли, чтобы собрать фруктов, они удалялись от своего жилища все дальше и дальше.

Тарзан решил дождаться их возвращения возле хижины. Все его мысли были о прекрасной белой девушке; впрочем, он теперь всегда о ней думал. Тарзан очень переживал, не испугается ли она его, и из-за этого был почти готов отказаться от своих планов. Скоро ему стало невмоготу ждать – так хотелось приблизить минуту, когда она окажется рядом. Человек-обезьяна не исповедовал никакой религии, но он был готов молиться новообретенному божеству так горячо, как не молился еще ни один смертный. Ожидая появления Джейн, он использовал время для того, чтобы написать ей письмо. Тарзан сам не знал, решится ли он вручить его возлюбленной, но ему доставляло неизъяснимое удовольствие выражать свои мысли на бумаге, и в этом отношении его нельзя было назвать нецивилизованным.

Вот что он писал:

Я Тарзан из племени обезьян. Я хочу тебя. Я твой. Ты моя. Мы будем жить здесь вместе всегда в моем доме. Я буду приносить тебе лучшие фрукты, самых нежных оленей, самое лучшее мясо в джунглях. Я буду охотиться для тебя. Я самый сильный боец в джунглях. Я буду сражаться для тебя. Я самый сильный. Ты Джейн Портер, я прочитал это в твоем письме. Когда ты увидишь это, ты будешь знать, что это для тебя и что Тарзан из племени обезьян тебя любит.

Он стоял, стройный, как молодой индеец, у двери хижины и ожидал, когда Джейн вернется. Вдруг чуткий слух Тарзана уловил знакомый звук: какая-то большая обезьяна пронеслась неподалеку по нижним ветвям дерева. Несколько секунд Тарзан внимательно прислушивался, а затем из леса донесся отчаянный женский крик, и человек-обезьяна, бросив на землю первое в своей жизни любовное письмо, кинулся, как барс, в чащу.

Клейтон, профессор Портер и мистер Филандер также слышали крик, и через несколько минут все они, задыхаясь от бега и взволнованно задавая друг другу вопросы, собрались возле хижины.

Клейтон немедленно направился в джунгли, и за ним поспешили оба старика. Все трое громко звали девушку. Целых полчаса они блуждали по окрестностям, пока Клейтон совершенно случайно не наткнулся на лежащую без сознания Эсмеральду. Он остановился возле нее, пощупал пульс и убедился, что сердце бьется. Она была жива. Клейтон потряс негритянку за плечи.

– Эсмеральда! – крикнул он прямо ей в ухо. – Эсмеральда! Где мисс Портер? Ради бога, Эсмеральда, что случилось?

Негритянка медленно открыла глаза и увидела Клейтона. Потом она перевела взгляд на окружающие их джунгли и закричала:

– О, Гаврииле! – И снова потеряла сознание.

Подошли профессор Портер и мистер Филандер.

– Что же нам делать, мистер Клейтон? – спросил старый ученый. – Где искать Джейн? Бог не может быть столь немилосердным, он не заберет у меня мою девочку!

– Сначала надо привести в чувство Эсмеральду, – ответил Клейтон. – Она расскажет, что случилось. Эсмеральда! – снова крикнул он, сильно встряхивая негритянку.

– О, Гаврииле, дай мне умереть! – взмолилась бедная женщина, по-прежнему не открывая глаз. – Дай мне умереть, дорогой Господь, не дай мне снова увидеть эту страшную рожу.

– Ну-ну, Эсмеральда, успокойся, – сказал Клейтон. – И я не Господь, а мистер Клейтон. Открой глаза.

Эсмеральда послушалась:

– О, Гаврииле! Слава Господу!

– Где мисс Портер? Что случилось? – допытывался Клейтон.

– А разве мисс Джейн тут нет? – удивилась Эсмеральда, с необыкновенным для ее габаритов проворством приподнимаясь с земли. – О господи, теперь я припоминаю! Оно, наверное, утащило ее!

И негритянка разразилась рыданиями.

– Кто утащил?! – вскричал профессор Портер.

– Огромный черт, весь покрытый шерстью.

– Это была горилла, Эсмеральда? – спросил мистер Филандер, и у всех троих мужчин перехватило дыхание от этого ужасного слова.

– Это был сам дьявол! А может, и кто из этих, из гориллов. Ах, моя бедная крошка, ах, моя куколка!

И Эсмеральда снова залилась слезами. Клейтон попытался отыскать какие-нибудь следы, но не обнаружил ничего, кроме помятой травы неподалеку. Его способности ориентироваться в лесу были слишком слабы для того, чтобы сделать выводы на основании увиденного.

Весь остаток дня мужчины бродили по джунглям, но с наступлением сумерек поиски пришлось прекратить: ведь никто из них не знал даже, в каком направлении это существо утащило Джейн. До хижины добрались уже в полной темноте. Пораженные горем, они молча сидели в своем крошечном жилище.

Профессор Портер первым нарушил молчание. Теперь он говорил уже не тоном ученого педанта. В его голосе появились нотки, выражающие полную готовность действовать и в то же время неописуемое отчаяние и скорбь, на которые сердце Клейтона отзывалось болью.

– Я сейчас прилягу, – сказал старик, – и попробую поспать. А рано утром, как только рассветет, я возьму столько еды, сколько смогу унести, и отправлюсь на поиски. И буду искать, пока не найду Джейн. Без нее я не вернусь.

Его товарищи ответили не сразу. Каждый был погружен в печальные мысли, и каждый понимал, что значили слова профессора: он не вернется из джунглей.

Наконец Клейтон встал и мягко положил руку на плечо профессора.

– Я, разумеется, пойду с вами, – сказал он.

– Я знал, что вы захотите пойти, мистер Клейтон. Но прошу вас: не нужно. Джейн уже не помочь. Но тело моей дорогой девочки не должно лежать в одиночестве в этих ужасных джунглях. Пусть нас покроют те же листья и стебли, пусть на нас льются одни и те же дожди. И когда дух ее покойной матери посетит эти места, он увидит, что после смерти мы так же неразлучны, как и при жизни. Нет, я должен идти один, потому что она моя дочь. Она – все, что у меня есть.

– Я пойду с вами, – просто сказал Клейтон.

Старик поднял голову и внимательно посмотрел на прекрасное лицо Уильяма Сесила Клейтона. Возможно, он прочел на нем знаки любви, которая жила в сердце молодого человека, – любви к его дочери. В прошлом профессор был слишком занят научными проблемами, чтобы придавать значение разным мелочам, случайным словам, которые для более наблюдательного человека могли свидетельствовать о том, что Джейн и мистера Клейтона все больше и больше тянет друг к другу. Теперь же профессор стал припоминать многие из таких мелочей одну за другой.

– Что ж, как хотите, – ответил он.

– Можете также положиться на меня, – сказал мистер Филандер.

– Ну нет, мой дорогой друг, – сказал профессор Портер. – Вам идти не следует. Было бы слишком жестоко оставлять бедняжку Эсмеральду здесь в одиночестве. Втроем мы добьемся не большего успеха, чем вдвоем. Довольно мертвецов этим жестоким лесам! А теперь давайте немного поспим.