Ясмина Сапфир
Сборник. Верберы

Так и хотелось заткнуть себе ноздри или всех окружающих обрызгать дихлофосом.

Бешено громкая, немелодичная музыка из машин тоже неимоверно бесила. Любят эти смертные слушать всякую гадость.

Но еще хуже была попса. Когда новые, суперраскрученные мега, а вернее будет сказать – омега – певцы заунывно и отчаянно выводили мелодию, тщетно пытаясь попасть в ноты и гундя противными голосами. Так и хотелось с корнем вырвать радио из окружающих машин и зашвырнуть куда подальше.

А тут еще и полицейские…

Им бы разруливать дорожные пробки, следить, чтобы водилы совсем не наглели. А они… Люди, людишки! Стреляют деньги на левых поворотах и документы проверяют почем зря.

Оборотней останавливать строго запрещалось. Номера их машин ДПСники знали на зубок и старательно обходили те стороной.

Проезжая через центральные улицы города Феликс так и скалился и морщился, вдыхая удушливые запахи жареной картошки, пережженого масла и других «лакомств» для смертных.

Самообладание давало одну трещину за другой. Как стекло, в которое ударил увесистый булыган. Вначале паутинка трещин маленькая. Но затем растет и растет, пока все стекло не осыплется на землю мелким и остроугольным крошевом. Феликс прибавил скорости и постарался побыстрее миновать этот участок пути.

И вон – наконец-то! – трасса… Она, родимая.

Еще немного запаха пыли из-под колес большегрузов, нагретой резины и… Феликс почти на месте. Ароматы леса, прогретой на солнце хвои, травы и спелых ягод немного разбавляли ядреные запахи цивилизации и дышалось уже полегче.

Штаб-квартира ПОН располагалась на закрытой территории. За несколькими шлагбаумами под охраной оборотней. По большей части верберов, которых считали самыми сильными, выносливыми и быстрыми. Однако волки и даже нэнги тоже попадались.

Феликс заметил даже парочку лис.

Впрочем… рыжие только выглядели хилыми.

Жилистые, с каменными мускулами они, к тому же, обладали невероятной ловкостью и гибкостью. Могли влезть туда, куда никогда не протиснется ни вербер, ни волк, ни даже сухощавый нэнги.

А еще верберы или те же волки подкидывали лис, если требовалось, через всякие препятствия. Если попадались преступники паркурщики.

Вербер знал эту территорию как свои пять пальцев.

Огороженный забором участок – огромный, застроенный. С одним большим и голым местом – полигоном для тренировок и испытания оружия.

Здесь бетонная стена словно царапала небо.

Феликс знал, что ее высота – двадцать метров. Чтобы и нэнги могли взлетать во время тренировок и натаскиваться бомбардировщиком пикировать на преступника. А то и совершенствовать навыки боя в воздухе. Ведь крылатые бандиты тоже попадаются.

Приземистые на вид здания, на самом деле, были высотой метров семь. Или около того.

Одноэтажные. В местных спортзалах тренировались также, как и на полигоне. Так что высота была полностью оправдана.

Никаких опознавательных знаков или чего-то еще на постройках не делали. Все, кому требовалось и так изучили местную специфику. А чужаков запутать – самое то. Пока озираются, разбираются, ищут что-то – их уже скрутят.

На каждом шагу Феликсу попадались посты. А еще мелькали знакомые полицейские. Шрамы на их лицах, руках, шеях – на всем, что не скрывала форма цвета хаки, говорили о том, что ребята во время отсутствия альфы работали на износ.

Каждый приветствовал его, отдавал честь и шествовал дальше.

Здесь лишнего не задерживались, лишнего не болтали и вообще не особенно общались. Не тот настрой, не то место и не то время.

Служба.

Феликс уже знал, что из его подразделения четверо погибли при взрыве, во время теракта, о котором не упоминали в газетах и не сообщали гражданским. Трое были застрелены во время погони, двое растерзаны намертво и один остался инвалидом.

Нэнги. Самый сильный и мощный из всех драконов, что встречал Феликс. И самый адекватный из них.

Эльдар на покой не ушел. Катался в инвалидной коляске и при необходимости летал. Быстрее, чем многие бегали. Включая коллег оборотней.

ПОН – это элитная полиция самоубийц. Все здесь знали, что в любой день могут вдруг не вернуться домой. Многие пришли из-за потери пары. У кого-то она умерла, кого-то бросила, а кого-то не полюбила. Некоторые потеряли целые семьи. Другие же – в основном молодняк, у которого еще гормоны во всех местах, стремились что-то себе доказать или нажраться адреналина.

У каждого служащего здесь была своя особенная история, из-за которой он и пришел на работу туда, откуда не всегда возвращаются.

У Феликса тоже за плечами подобная история. И новая. С Аленой.

Так что с ребятами он на равных.

На равных рискнет шкурой. На равных пойдет на передовую и на равных погибнет на задании, если придется.

Глава 10

Алена

Я вернулась домой вся в растрепанных чувствах.

Казалось, что с Феликсом вот-вот случится нечто плохое. И именно я, мое упрямство и неспособность прощать, послужат тому причиной.

И одновременно я сама себя отговаривала. Вербер – мужчина, сильный и уравновешенный…

Хм… Ну, положим, не такой уж и уравновешенный, если вспомнить его встречу с Искандером. Но очень надеюсь, достаточно благоразумный.

Он же альфа, глава целого племени! Неужели там мало женщин?

Какой же мужчина верит женщине с первого раза? Да еще когда та вся на эмоциях, не в состоянии нормально подумать.

Как там «…и часто наш отказ лишь предисловье к сдаче». Это еще классик заметил.

Не может быть, чтобы в свои триста лет Феликс совсем не понимал женщин. Он ведь такой… эм… привлекательный, да, что там – шикарный мужчина. Вряд ли он все это время был один и ждал свою пару. Наверняка женщины у Феликса были и не одна и даже не десяток.

А, значит, понимать нашу сестру он должен.

Но что-то не клеилось в моих рассуждениях, в мыслях и аутотренинге «Феликс придет сам, когда я буду готова».

И я решила: если альфа верберов не появится у меня в течение недели, сама еще раз наведаюсь в его поселок. Но не раньше! Если Феликс такой умный, стратег и хороший вожак, сам зайдет в течение этого срока!

Я перестала метаться и на душе слегка полегчало.

Придя домой, я просмотрела расписание тренировок, которое предложил Искандер.

В принципе, меня все устраивало.

Не рано утром и не поздно вечером. Для Клима самое то. Да и я сама успею за утро поработать, а вечером перечитать сделанное.

Вроде бы все складывалось неплохо.

Поэтому я принялась за статью.

Клим играл сам по себе во дворе. Я дважды его мыла и переодевала. Выгребала из носков и кроссовок целую песочницу, и снова возвращалась к работе.

Мальчики! Они такие… мальчики…

Если у вас родился сыночек, следует сразу мысленно приготовиться к тому, что в доме всегда будут: пластилин во всех удачных и неудачных местах, булыжники, песок, доски, горы сломанных игрушек…

Но мой маленький мужчина принес мне столько счастья и радости, что эти мелочи совсем не расстраивали. Только вызывали улыбку.

Однако вечером меня ждал новый неприятный сюрприз.

Я сварила очередную порцию пельменей: сытных, в тонком тесте и с вкусным мясом. Мы с Климом как раз сели за ужин, когда в калитку настойчиво постучались.

Я накинула вязаный кардиган, нырнула в утепленные калоши и вышла во двор.

Мелькнула надежда, что это Феликс и страх, что это Искандер. Я очень бы хотела, чтобы пришел первый, а вот второго видеть совсем не желала. Во всяком случае, до тренировки.

Но судьба снова меня удивила. Как будто мало мне было потрясений за эту злополучную неделю. Известие об измене мужа, новость о существовании оборотней. О застенках ОПО уже и не говорю. И – на закуску, вишенка на торте – сообщение, что мы с Климом – тоже из двусущих.

Однако еще не все грани моей натуры, видимо, подверглись потрясению. Поэтому жизнь послала мне новую встряску. Чтобы уж, так сказать, до снования.

В калитку вошла Нина Федоровна – мать моего благоверного.

Вошла по-хозяйски, огляделась, словно оценивала землю и дом. А затем в лоб спросила:

– Зачем ты вышла замуж за Влада? Ты же никогда его не любила!

Я аж ойкнула от удивления.

– Это я его не любила? – переспросила пораженно. – Я думала, это ваш сын ходил налево. И даже не один раз и даже не один месяц!

Нина Федоровна насупила густые поседевшие брови. Ее ноздри раздувались, отвислые щеки надулись, а выцветшие бледно-зеленые глаза смотрели так, словно гостья собиралась испепелить меня на месте.

– Если мужик ходит налево, значит, жена плохо с ним обращается! – был вердикт свекрови.

Я даже не собиралась с ней спорить. Да кто она мне такая? По сути – чужая женщина. Я и без этого разговора знала, что именно Нина Федоровна приложила массу усилий, чтобы наши отношения с Владом стали менее теплыми и гораздо менее доверительными.

Это она каждый раз его науськивала, говорила какая я плохая.

Какая я ужасная мать, что не кормила ребенка грудью, а иной раз даже сцеживалась! Это же просто преступление! Да еще и няню наняла! Ну вообще не мать, а кукушка!

Какая я отвратительная жена, что не холю и не лелею благоверного. Но даже не это самое главное, не основное мое преступление. Главное, что я посмела отказаться работать в саду у родителей Влада. Копать, сеять, собирать урожай для любимых свекра со свекровью. Этот грех уже совсем непростителен!

Достоин не порицания – анафемы!

А вслед за мной и сам Влад вместо того, чтобы все вечера и выходные трудиться в огороде родителей до седьмого пота, зачем-то проводил время с новой семьей. У меня дома, со мной!

Ужас! Кошмар! Отступничество!

Нина Федоровна еще раз огляделась, прищурилась и сообщила:

– В общем, Влад подал на развод.

– Я рада, не придется самой ходить.

Такого ответа свекровь не ожидала никак. Надулась, насупилась и выпалила:

– В таком случае, мой сын заберет половину имущества и еще нам с мужем поможет! А может и братьям денежек подкинет!

* * *

Феликс

Матвеич сидел за своим огромным письменным столом из черного дерева. Справа высился шкаф с кучей закрытых на электронные замки полок. Слева в окно врывался ветер. Все, как всегда. Будто и не прошло много лет с тех пор, как здесь служил Феликс.

– Фел? Какими судьбами? – глава ПОН поднялся, загородив собой почти весь оконный проем. В черной униформе он казался грузным, да и слегка наметившийся живот придавал фигуре матерого вербера тяжести. Однако Феликс прекрасно знал, что глава ПОН в отличной форме и любого заломает за секунду. Может, и его уже теперь скрутит за минуты.

Обмяк, отвык от свирепых схваток на гражданке.

– Пришел проситься назад, – здесь редко ходили вокруг да около, обычно говорили все прямо.

Матвеич вскинул густые кустистые брови и провел рукой по бритой под ноль голове.

– Почему передумал? Ведь хотел жить нормальной жизнью.

Феликс знал, что вопросы Матвеич задает не просто так. Не ради спортивного интереса или желания влезть в чужую жизнь. Это важно, какая у тебя причина сюда прийти и служить в ПОН. Если это месть или того хуже – ненависть к людям или к себе подобным – такой мотив не самый лучший для вступления в ряды ПОН. Таких сюда не берут.

Как и тех, кому жить совсем надоело. Лезут в пекло, не понимая, что не себя одних подставляют. Товарищи тоже могут попасть под удар.

Так что вопросы Матвеича были по делу.

Феликс сел в кресло, возле стола бывшего начальника. Тот разместился напротив, позволяя лучшему бойцу сократить дистанцию.

– Не получилось у меня с нормальной жизнью. С личной не вышло, – сказать это вслух было еще труднее, чем осознать в своей голове. Что Алена не для него. Не хочет она его и не видит в нем своего мужчину. А он… Он без нее… как без воздуха.

– Пара? Предпочла другого?

– Да.

– Она дура! – выплюнул Матвеич. – Что за бабы пошли? Не понимаю! Ты – лучший самец в племени! Ей бы хвататься…

– Она не дура! – рыкнул на бывшего начальника Феликс. – Она просто не вербер.

– Волчица? Лиса? Тогда вдвойне дура! Если не понимает своей удачи.

– Она нэнги…

– А-А-А…

Матвеич привычным жестом почесал челюсть.

– Тогда ясно. Драконы… Они сами по себе. Нас называют блохастыми. Уже не раз пресекал у себя. А все равно… Так и норовят… Еще помнят времена, когда нэнги правили всем миром. Оборотнями и людьми. Смертные-то почти все забыли. Так только… Всякие египтяне чтят Ра и прочих богов, которые, на самом деле, были драконами. Просто разных видов. Люди видели их ауру, людей внутри и вот напридумывали себе богов… А нэнги некоторые до сих пор с теми замашками…

– Она не такая… Она хорошая. Просто нашла пару нэнги.

Матвеич прищурился и посмотрел на Феликса.

– Боролся? У женщин нэнги нет пар! Она еще может и передумать!

– Она попросила меня уйти. Я ушел.

– Фе-ел! – Матвеич встал и прошелся по комнате. – Да ты баб, что ли не знаешь? У них же семь пятниц на неделе…

– Я подумаю. Уже не ты первый постарался дать мне надежду! – прервал бывшего начальника Феликс.

– Говорю тебе, бабы такие! Прогоняют, чтобы больше ценили. А сами ждут, чтобы вернулись. Не всегда, но часто бывает. Ты давай-ка узнай все вначале! Поговори с ней на свежую голову. Небось еще сам дров наломал…

Феликс усмехнулся. Наломал. Как же без этого?!

Чуть прямо на участке Алены не сцепился с тем Искандером. Всех бы подставил: и себя, и нэнги, если бы кто из соседей заметил. А ведь в тот момент Феликс: матерый самец, опытный вожак, воин, наконец, об этом даже не думал. Он, трехсотлетний оборотень! Забыл! Как правильно хорониться от людей! И что бывает, если этого не сделать. А ведь только-только вернулся из ОПО!

Матвеич усмехнулся, кивнул и снова провел рукой по лысому черепу.

– Подумай. Вот завтра и приходи.

– Я уже пришел! Решил!

Матвеич сделал резкий жест.

Феликс знал его. Спорить бессмысленно, возражать бесполезно, доказывать – только время потеряешь.

– Сегодня все равно операцию отменили. Ошиблись. Завтра банда идет на дело. Вот подумаешь еще ночку. Переспишь… не со своей нэнги… Хотя тебе бы не помешало. Тестостероном так воняешь… Ну ты сам знаешь.

Феликс кивнул. Ну еще бы! Неудовлетворенность у него та еще. Все гормоны, все желания на дыбы.

Внезапно у него зазвонил телефон. Вербер взял трубку.

– Фел. Ты когда вернешься-то? – взволнованно спросил Тимур.

Альфа вздохнул:

– Часа чарез два. К обеду.

– Хорошо.

В голосе беты так и слышалось облегчение.

– В общем, так мужик! – подытожил Матвеич. – Сегодня ты еще думаешь. Завтра, если решение не изменишь, придешь. Сразу подключу к операции. Информацию узнаешь на месте. Там засады часа на четыре. Успеется.

– Матвеич! – возмутился Феликс. – Да пустое! Она ясно дала понять…

– Я все сказал! – отрубил бывший начальник. – Хочешь повторю? Мне кажется, ты еще с прошлого раза должен помнить, что решений я не меняю. И повторяться ой как не люблю. И еще меньше я люблю истеричных баб, которые приходят сюда и беснуются. Мол, что ты с моим любимым оборотнем сделал! Твоя, если еще опомнится, также устроит мне тут раскардаш! А я женские психозы на дух не выношу!

– Добро.

Феликс поднялся и отправился домой, в поселок.

По дороге он все время размышлял. Может, правы были и друзья, и Матвеич? Может, Алена еще не определилась? А он на эмоциях сделал неверные выводы?

Может, действительно, она успокоится, подумает… А потом решит в его пользу?

Феликс так хотел бы на это надеяться. В душе разливалось тепло и сразу хотелось жить. Жить! Упиваться рассветами, встречать их вместе со своей нэнги… Для нее вставать утром с постели и для нее держать племя в узде.

Для нее становиться лучше! Таким, каким она захочет его видеть.

И чем больше думал об этом Феликс, тем больше разливалась в душе эйфория. Пара, единственная, сладкая… Может она даже ждет его? Может считает, что мужчина должен настаивать, повторять признания и ухаживания? Проявить, в конце-то концов, характер?

Кто их, этих женщин, разберет?

Они же такие непоследовательные.

Феликс этого в племени насмотрелся.

Сегодня от мужика нос воротят, а завтра бросаются к нему в объятия, стоит лишь начать настаивать. Показать, что готов добиваться и ни за что не отступится.

А он готов! На все, абсолютно!

С этими мыслями Феликс позвонил Герману.

– Как ты считаешь, может мне к ней еще раз сходить? Поговорить на спокойную голову?

Друг даже спрашивать не стал. К кому «к ней», куда сходить и зачем.

– Я бы сходил завтра…

– Почему?

– Ну представь. Вчера был горячий день. Ваша ссора с тем нэнги, а потом и ваша с ней перепалка. У нее эмоции били через край. За ночь женщина успокоилась. За день успеет соскучиться. И к вечеру, если, и правда, она в тебе заинтересована, уже станет ждать твоего появления.

А утром ты приедешь, и вы нормально пообщаетесь.

– Уверен?

– Да.

– Спасибо за совет.

* * *

Алена

Нина Федоровна явно готовилась к своей триумфальной речи. Думала, что я расстроюсь, во всяком случае, озадачусь. Но я только усмехнулась.

Я с самого начала, когда мать Влада вдруг решила возобновить с нами отношения после пятилетнего перерыва, якобы из-за рождения Клима, понимала, к чему та ведет.

Зачем все эти шепотки на ухо моему благоверному. Постоянные намеки и косые взгляды. Отказы в самый нужный момент посидеть с Климом с вызовом, с подковыркой. Мол, а жена-то тебе на что! Почему она не проводит все время с сыном?! Она же, все-таки, мать!

Неважно, что именно я поддерживала семейный бюджет. Влад и трети моей доли не вкладывал. Я ведь могла это делать и одновременно следить за ребенком! Раз плюнуть! Какие проблемы?!

Вот только одного Нина Федоровна не учла в своих хитромудрых планах. И я с удовольствием ей об этом поведала:

– У нас с Владом брачный договор. Видимо, он забыл вам об этом сказать. Все имущество, заработанное мной и доставшееся мне по наследству, все, что записано на мое имя, принадлежит только мне.

Свекровь аж пошатнулась, уставилась не моргая, и почти прошептала:

– А-А-А… Разве в России делают брачные договоры?

– Да! – бодро заявила я. – Кстати. Ребенок вашему сыну тоже при разводе не достанется. У нас были серьезные ссоры, и ваш Влад состоит на учете в милиции, как неблагонадежный и агрессор. Так, что ребенка ему точно не отдадут.

Осознав, что ее планы рухнули, надежды на торг со мной за Клима потерпели крах и теперь тонули, как «Титаник» после встречи с айсбергом, Нина Федоровна резко сменила гнев на милость.

– Вот не понимаю я тебя, Алена. Вы же нормально жили с моим сыном. Ну оступился он один раз. Почему не поговорить, не простить? Все-таки не чужие же люди!

Ну да. Кому в здравом уме хочется, чтобы сын сел к тебе на шею и поселился в твоей квартире! Гол как сокол. Зарабатывает мало. Вместо дополнительной прибыли от чужой недвижимости и счетов в банках, только нахлебник на твою голову.

– Нина Федоровна. Вы сделали все, чтобы мы с Владом расстались. Теперь пожинайте плоды. Мой дом и мою землю, равно, как и мою новую квартиру, купленную недавно, никто из вас не получит. Брачный договор четко это прописывает. А Влад мне не нужен. Я не донашиваю чужих любовников.

– Ты такая грубая! Вот не зря Влад ходил налево! – возмутилась Нина Федоровна.

– Ну дак идите и похвалите его за этот отличный ход!

– Я хочу увидеть внука!

– А я не хочу тебя видеть, бабушка! Я слышал все, что ты говорила маме! – Клим появился на пороге. Естественно! Он снова все подслушивал, пользуясь новой способностью нэнги. Но я совсем не хотела ругать сына. Мне очень понравилось, как мой мальчик сходу во всем разобрался. Не каждый ребенок умеет так раскладывать все по местам и понимать такие взрослые вещи.

– Внучек! – Нина Федоровна мгновенно преобразилась. Из фурии она превратилась в милую, обаятельную и добрую бабушку. – Это наши с твоей мамой дела. А тебя я люблю и всегда хочу видеть.

– Бабушка! – передразнил Клим. – Я захочу видеть вас с дедом тогда, когда мама тоже этого захочет. Извини. Мне нужно спать. Если бы ты, и правда, меня любила и волновалась за меня, то знала бы это.

С этими словами мой сын скрылся в доме, а Нина Федоровна застыла, словно впала в транс. Пользуясь этим ее состоянием, я осторожно подтолкнула свекровь к калитке и со словами:

– Всего доброго! – осторожно выпроводила за дверь. После чего заперла замок.

Ну так, на всякий случай. Уже ведь наступил вечер!

После ухода свекрови меня еще некоторое время трясло. Или как модно сейчас говорить «колбасило».

Клим встретил меня теплым чаем и, заметив, что я не совсем в норме, спросил:

– Ма-ам? Хочешь я превращусь в дракона и откушу ей голову?

– Бабушке? – поразилась я.

– Да! – бодро ответил мой мальчик.

Я погладила его по вихрам и попросила:

– Давай их просто игнорировать. Бабушку и дедушку. Не станем им уподобляться!

– И папе тоже! Я никогда тебя не предам и никогда не обижу!

Я прижала малыша к груди и какое-то время, прикрыв глаза, наслаждалась. Его теплом, его близостью и его безусловной любовью…

Не говоря уже о том, что мой маленький сын настолько по-взрослому во всем разобрался.

Я просто еще помнила времена, когда сынишка обожал Нину Федоровну. Ходил за ней хвостиком и не замечал, что к другим внукам, от двух младших сыновей, бабушка относится совершенно иначе.

Им дарит самые дорогие подарки: модные гаджеты, крутые игрушки. А моему Климу если и купит на Новый год Лего – уже праздник. Их забирает жить в сад на все лето. А если мой Клим там и останется на пару-тройку часов, Нина Федоровна Владу телефон оборвет. Когда заберете, когда заберете… Как будто мой мальчик ей в тягость.

Но ребенок искренне покупался на наигранные улыбки и сырники, которые бабушка ему скармливала.

Я же не хотела его огорчать. В конце концов, у него всего одна бабушка…

Моя мама умерла, когда мне исполнилось 29 лет.

Тромб. У нее был очень сильный варикоз и мама ни в какую не хотела пойти к врачу. Сколько я ее ни уговаривала. Увы! Мы жили отдельно.

Мне позвонили и сухим голосом сообщили новость.

Потом я плакала, потом разбирала ее вещи… Снова плакала и не хотела поверить. Как это? Больше нет мамы…

Так просто смириться с тем, что у тебя больше нет зарплаты. Ну ладно, еще заработаешь. С тем, что тебя бросил друг. Больно, тяжело, но все-таки можно.

С тем, что от тебя ушел муж. Конечно, это еще больнее. Но тоже вполне реально пережить потерю и двигаться дальше.

Ведь можно найти новую работу, новых друзей, хоть десяток и нового лучшего мужчину…

А маму… Ее кто заменит?

Потом были похороны… А потом… потом я почувствовала себя совершенно одинокой. Клим тогда еще не родился. Бабушку с моей стороны он так и не увидел. А она была такая добрая, такая искренняя и такая любящая…

Помню, как мама покупала нам на свою небольшую зарплату вкусности: пирожные Владу и мне – виноград без косточек или черешню.

Как она помогала с уборкой. Хотя я строго настрого запрещала.

Как заходила к нам, пока мы на работе, и готовила обеды, ужины.

Мама была замечательной. Вот только ее давно уже не стало…

Отец ушел из семьи, когда мне исполнилось три года к какой-то там своей сотруднице. И больше мы с ним не виделись.

Я с самого начала понимала, что у родителей Влада не слишком честные и не особо порядочные мотивы, чтобы снова начать с нами контачить. Но очень хотела, чтобы у моего сына появились бабушка и дедушка. Как и у всех остальных детей.

Терпела нападки на всяких семейных сборищах, куда вынужденно приходила как жена Влада. Плакала в подушку, когда муж возвращался от родителей «правильно ими настроенный». Правильно – это против меня.

Нина Федоровна четко сегодня показала – для чего все это было затеяно. Ради того, чтобы оттяпать часть моего наследства и всего того, что я честно заработала.

Зарплаты Влада в его айти-фирме не хватало даже на еду.

Я пила чашку за чашкой, слушала ласковые речи Клима и все равно не могла до конца успокоиться.

Внутри словно что-то оборвалось.

Столько лет жизни. Влад…

У нас было столько хороших мгновений.

Река воспоминаний понесла меня туда, в далекие годы…

* * *

Полный, слегка обрюзгший редактор известной скандальной газеты смотрит на меня исподлобья. Я же мнусь возле его стола. Девчонка, без журналистского образования, без опыта и без всего на свете. Биолог по профессии.

– Вы вместе хотите у меня работать внештатниками? – редактор останавливает взгляд на муже. Молодой, худощавый Влад улыбается своей широкой, практически голливудской улыбкой. Такая всегда подкупает.

– Да нет. Я – команда поддержки.

И ведь он меня тогда так поддерживал! Так заботился и так любил… Куда все это делось, в итоге?

То ли наша семейная лодка разбилась о быт и неурядицы. То ли мы не выдержали испытание рождением ребенка при полном отсутствии бабушек. На тот момент родители Влада наотрез отказались помогать. Мотивируя тем, что я, мать и, следовательно, просто обязана найти время и за младенцем ухаживать и семью кормить…

Всплывает и следующий образ…

Я бегу, бегу к редактору журнала, который должен опубликовать мой рассказ.

Встречаю этого сурового, худощавого мужчину в возрасте. Какого-то неряшливого в своем растянутом голубом свитере и таких же джинсах с грязными концами штанин.

– У нас перегруз номера. Мы выбираем между двумя авторами. Работы у вас равноценные. В общем, кто первый привезет флешку с текстом, того и поставим.

Влад подскакивает и заявляет:

– Флешка будет через двадцать минут!

И несется по коридору…

А уже через пятнадцать минут пулей вылетает из такси и подбегает ко мне. Сует флешку в руки редактора, который как раз снова вышел из кабинета.

– Поздравляю. Ваш рассказ выйдет в самом начале номера! – мне говорят это так, словно мое творчество получило высшую литературную премию. А не печатается на страницах малоизвестного, регионального издания.

Но я счастлива.

Это лишь первые шаги! Первые и уверенные!

Я и сейчас не могла не признать, что без Влада, без его поддержки и веры в меня вряд ли добилась бы того, что имела теперь. И вряд ли так зарабатывала бы.

Добивает еще одно воспоминание.

Я плачу, горько и безутешно.

– Не получается открыть подписку на сайте… Статистика маленькая…

Словно на этом свет клином сошелся. Но у меня горе! Настоящее! Творческое и безутешное.

Влад обнимает, прижимает, гладит по волосам, целует и говорит:

– А у меня все хорошо! Красавица жена. Умница и писатель. И завтра статистики у нее хватит.

И ведь он тогда, как в воду смотрел. Открыла я свою первую подписку. Долго тряслась, что почти ничего не купят. А купили! И даже немало!

Он меня тогда поддержал и успокоил как никто другой. Именно в тот самый момент, когда я больше всего в этом нуждалось…

А вот теперь… Теперь будет утешать и поддерживать свою любовницу.

Когда Влад сообщил мне обо всем, признался и повинился, я не ощущала такой боли, как сейчас. Словно организм собрался, чтобы принять страшную новость, и я до конца ее еще не прочувствовала.

А теперь… Я пила чай и всхлипывала.

Тинк… Тинк… Тинк…

Вотсап.

Может Искандер решил что-то изменить в графике тренировок? Или заказчик в требованиях к статье?

Я собралась и взяла сотовый.

«У тебя все нормально?»

Вот и все, что пришло от Феликса.

На минуту я замерла. С сотовым в руках. Бессмысленно глядя на экран и снова и снова перечитывая сообщение.

«У тебя все в порядке?» – прилетело следом.

Вроде бы ничего особенного, но на сердце вдруг потеплело. Неужели чувствует? Понял, что мне плохо? Да не-ет! Ерунда какая-то!

Сколько я знаю этого вербера? Неделю? Или даже меньше?

Все мои женские фантазии. Все бы нам выдумать себе романтику на пустом месте.

Я приезжала в поселок к Феликсу. И явно с какой-то целью. Ему, наверняка, все равно сообщили. Хотя я и просила этого не делать. Но ведь это же племя Феликса! И все там – его подчиненные. Если можно так выразиться.

Естественно, они поставили альфу в известность.

И он мог подумать, что у меня опять неприятности с ОПО. И предложить свою помощь.

А то, что сообщение пришло именно сейчас – не более, чем простое совпадение.

Говорят, редкие события сходятся.

Нину Федоровну я уже месяца три не видела. А может и все четыре. Вот вам одно редкое событие.

Мало того, с момента, когда свекровь почти прямым текстом сообщила, что я должна сидеть с грудничком и еще кормить ее сына, зарабатывая за двоих, мы ни разу откровенно не общались.

Свекровь отделывалась заученными фразами, в которых так и слышалась фальшь. Наигранными интонациями, в которых так и звучала неприязнь. И картинными жестами, от которых так и веяло неискренностью.

И вон он – наш второй разговор по душам. Второй за все время общения.

Редкое событие, крайне редкое. Нина Федоровна предпочитала интриговать, отделываться недомолвками и намеками, считая, что это ее конек.

Ну и Феликс со вчерашнего дня не подавал о себе вестей.

Вот три редких события и сошлись почти в одночасье. Все вполне объяснимо.

Никакой романтики! Обычная жизненная правда.

Наверное, после жизни с Владом, после общения с его родителями я просто не могла поверить, что кто-то искренне обо мне заботится. По-настоящему за меня переживает.

Не ради денег, не из-за угрызений совести и не по какой-то еще своей, ему одному известной причине.

Что-то внутри меня переключилось, умерло или, во всяком случае, уснуло глубоким сном.

Я просто не могла… Слишком жестоко было разочаровываться. Слишком горько впустить в себя живительное тепло надежды, чтобы потом сгинуть в арктических льдах разочарования.

Думаю, сработал инстинкт самосохранения.

В тот момент я думала не как нэнги, оборотень, ставший чьей-то истинной парой. Я рассуждала как человек. Потому что считала себя человеком много лет и в критические минуты использовала опыт прошлого.

Тенк… Тенк… Тенк…

Я думала – опять Феликс. Я ведь ему так и не ответила, только собиралась написать. Размышляла над нейтральным, спокойным и адекватным сообщением. Ни к чему меня или Феликса не обязывающим. Длинным мостиком между нами, который можно перейти, а можно и нет… Как получится… Шансом продвинуться вперед и остаться на другом берегу тоже… Пусть мужчина решает и действует. У него карт бланш…

Но сообщение пришло от… Влада.

На сей раз с номера его отца.

«Слушай. Я подал на развод. Но очень хочу поговорить. Алена! Мы прожили вместе пятнадцать лет! Неужели это ничего для тебя не значит? Неужели ты хочешь спустить все в канализацию? Не только наши проблемы, но и все хорошее, что у нас было!»

Да. Влад знал, как на меня воздействовать. Почти предсказал, что спустя некоторое время я утону в ностальгии по лучшим нашим дням. Он хорошо меня изучил…

«Я не хочу тебя видеть!» – быстро набрала я.

«Подумай. Я прошу просто поговорить. Мы можем сделать это в нейтральном месте. В ресторане, например. Как тебе твои любимые „Римские каникулы“? Ты же обожала их пиццу!»

«Я не хочу тебя видеть!» – повторила я свой ответ.

Какое-то время телефон не оповещал о новых сообщениях, и я подумала – разговор закончен. Но Влад оставил за собой последнее слово.

«Хорошо. Я буду ждать тебя завтра. В „Римских каникулах“. Столик я заказал. Захочешь – придешь. Нет, значит нет».