Яна Завгородняя
Доводы нежных чувств

Глава 10

Дом доктора Виндлоу с утра наполнился непривычной суетой. Адалин сновала по комнатам, боясь забыть что-нибудь, а вокруг неё кружилась девочка лет восьми, изнывая от желания причинить пользу. Адалин уже сложила всё необходимое в широкую матерчатую сумку и теперь выбегала во двор. Привычно оседлать велосипед на ходу у неё не вышло – пришлось подождать, пока девочка устроится позади. Затем очень аккуратно вдавив педали, она направилась по дороге в сторону ряда домиков, расположившихся вдоль берега реки.

– Как мама себя чувствует, Сэнди? – взволнованно спросила девушка, оборачиваясь назад.

– Она плачет и у неё кровь, – тревожно ответила девочка. – Она ещё вчера вечером жаловалась на живот.

Адалин прибавила ход в намерении скорее добраться до нужного места, пока не стало слишком поздно. Природа ликовала и никакие тайные сигналы вокруг не вызывали сомнений. «Сегодня не должно произойти ничего страшного, только не в такой прекрасный день» – думала девушка.

Генерал обычно просыпался позже всех. Он давно уже чувствовал себя вполне сносно, но всё ещё продолжал считать, что находится во внеплановом увольнении, где может позволить себе отдохнуть и расслабиться. Всё чаще на приём к доктору без особых жалоб стали приходить местные женщины. Доктор всякий раз недоумевал, выискивая причины противоречивых симптомов дам, которые, по правде говоря, ничем особо не страдали, помимо желания пообщаться со звездным пациентом.

Слава о победах генерала обошла уже всю округу. Пару дней назад по его душу приезжала делегация от премьер-министра Фолкнера и в торжественной обстановке сельского клуба ему официально присвоили новое звание и вручили медаль за отвагу. Доктору, к слову, тоже выписали благодарность и солидную премию. Однако, как бы ни радовались члены семейства Виндлоу этому заслуженному вниманию, Александра не мог не огорчать тот факт, что пациентов, а точнее пациенток, с каждым днём становилось всё больше.

– Дорогая, Марта, вы абсолютно здоровы, – говорил он одной из женщин с жалобами на головную боль, которая, то появлялась, то исчезала без видимых причин.

– Правда? – отвечала она. – В таком случае, передайте, пожалуйста, генералу вот это и обязательно скажите, что это от меня, – на сей раз презент представлял собой изящную металлическую табакерку с гравировкой. Подаркам не было конца, и Александр в тайне уже не мог дождаться, когда наконец закончат мост и достопочтенный вояка уберётся восвояси.

Виктор обнаружил на стуле около своей кровати привычную аккуратную стопочку выстиранного и выглаженного белья. Он, не спеша, оделся, легким движением высвободил волосы из-под ворота рубашки и смачно зевнув, направился в сторону кухни. Там, как он надеялся, его должно было ожидать традиционное утреннее препирательство с дочкой доктора, сдобренное порцией вкусного завтрака. Но, к своему разочарованию, придя на кухню, он обнаружил только завтрак. И тот был уже изрядно остывшим. Генерал заметно расстроился. Общество Адалин явно скрашивало его пребывание в этой забытой Богом глуши. Он, конечно, уже успел испытать на себе весь напор страстей, одолевавших деревенских барышень, коим доводилось оказываться рядом с ним как бы случайно, но они мало его волновали. Виктор уже давно мог уехать, воспользовавшись понтонной переправой, но он не спешил. Он осознавал, что при новой ответственной должности и при многочисленных недоброжелателях со всех сторон ему следовало бы оказаться в столице как можно скорее, но ему сперва необходимо было разобраться в одном деле.

Он кивком поздоровался с группой пациентов, сидевших в коридоре-приемной, осанисто прошествовал до кабинета врача и постучался.

– Войдите, – отозвался Александр.

Виктор вошёл. Врач уже прощался с пациенткой, которая вся залилась краской, завидев генерала вживую.

– Я не помешаю? – спросил Легран, когда та скрылась за дверью.

– Нет, что вы, проходите, – дружелюбно ответил доктор. Виктор подошёл к заваленному документами столу и опустился на стул, где минуту назад восседала дама с вымышленными симптомами, – чем я могу вам помочь? – Александр отложил все свои дела и участливо взглянул на посетителя.

– Скажите, – начал гость в лёгком сомнении, – где ваша дочь?

– Вам нужно приготовить обезболивающее? – ответили ему вопросом на вопрос. – Я скоро освобожусь и сделаю, подождёте?

– Я не о том, – пояснил Виктор. – Просто скажите, где она? – Он посмотрел на врача взглядом, в котором читались одновременно надежда на хотя бы смутное понимание и нежелание тянуть время.

– Она уехал к миссис Стюарт принимать роды. Сложный случай, возможно, она задержится.

Генерал пересел, склонившись всем телом над столом.

– Я понял, – произнёс он, ни к кому конкретно не обращаясь, потом снова взглянул на доктора и прямо спросил. – Александр, вы согласитесь, чтобы Адалин стала моей женой и уехала отсюда?

Некоторое время оба сидели молча, уставившись друг на друга, затем мистер Виндлоу взял себя в руки и ответил:

– Я всегда готов поддержать любое её решение, – он говорил медленно и немного неуверенно. – Если она согласна, то я только порадуюсь за вас, – произнёс он слегка погрустневшим голосом.

– Вы предоставляете ей право решать? – недоуменно поинтересовался генерал. – Насколько я знаю, подобные вопросы решаются без участия невесты.

– Я иначе не могу. Ведь ей с вами предстоит строить семью. А вы с ней ещё не разговаривали? – Виктор мотнул головой. – Поговорите, когда приедет. Но хочу вас предупредить, – предостерёг врач, – она уже отказала двум молодым людям по причине того, что желает посвятить себя профессии. И я не вижу в её устремлениях каких-то перемен, а потому прошу, не будьте к ней слишком строги… К тому же она ещё совсем ребёнок…

– Ребёнок, – медленно повторил Виктор. – А ваш ребёнок не рассказывал, как запер меня в чулане, чтобы я не сбежал? – он слегка склонил голову на бок.

– Нет, она мне ничего не рассказывала, – взволнованно произнес Александр. – Мне, право же, очень неловко, генерал.

– Да, ничего, я заслужил, – отмахнулся тот. – Я пойду, не буду вас задерживать. И спасибо, что выслушали, – он уже подходил к двери.

– Вам ничего не нужно? Может, принести что-нибудь?

– Нет, спасибо. Я пройдусь, – быстро проговорил Виктор и дверь тут же закрылась за ним. Он вышел на крыльцо и втянул носом воздух. Пахло землей, молодой зеленью, безоблачное небо одаривало слепящей голубизной, птицы пели о прекрасном. Всё сообщало о том, что этот день послан на землю для исполнения заветных желаний, а иначе – зачем все эти трели и ласкающее кожу тепло? Виктор, недолго думая, решил немного прогуляться. Обычно он выходил из дома вместе с Адалин, оправдывая свою инициативу вполне эгоистической причиной – когда он шёл с ней по улице, к нему не приставали другие женщины. Во время таких прогулок чаще всего мужчина и девушка ходили по магазинам или навещали больных. Они разговаривали о том, как потомка французских герцогов и русского врача угораздило оказаться здесь, о родных и близких, а во время походов в лес – о том, какие грибы лучше не употреблять в пищу, даже если очень хочется кушать и как не замёрзнуть морозной ночью в лесу под кустом. Сегодня генерал отправился на прогулку один. Он рисковал, но он не был бы тем, кем стал, если бы не боялся идти на риск.

Спустя полчаса, Виктор дошёл до реки. Он решительно скинул с себя одежду и за несколько широких шагов оказался в воде по пояс. Он закрыл глаза. Вода подхватила его крепкое тело и поддавшись ей, генерал быстро поплыл к противоположному берегу. Оказавшись там, он тяжело отдышался, растёр лицо руками и окончательно взбодрившись после утреннего зноя, также стремительно вернулся к своему берегу. В общем-то он уже давно мог вернуться домой как минимум вплавь, если бы его не задерживали обстоятельства сердечного характера. Когда он наконец выбрался на берег, то не сразу отыскал одежду. К своему удивлению, обнаружил он её в руках одной очаровательной голубоглазой особы в белом платье и простой широкополой шляпке с цветочком сбоку.

– Генерал Легран, – сладко прощебетала она, без стеснения разглядывая обнажённого мужчину снизу до верху, – вы себя совсем не бережёте. Вода же ещё холодная, – девушка, не приближаясь, протянула ему одежду.

Виктор ничуть не смущался её присутствия. Он подошёл к ней и. забрав вещи, первым делом нацепил брюки.

– Добрый день, миссис Коллинс, – заговорил он через секунду после того, как занырнул в рубашку. Заправляя её за пояс, он направился вверх по склону от реки. Девушка последовала за ним. – Вода в самый раз, если вы волнуетесь. Бывало и холоднее, – признался он.

– Ваши истории всегда такие захватывающие и интригующие, Виктор, – девушка не сводила со спутника глаз. Я была так взволнована, когда вы рассказывали о последней битве, когда ещё те люди из столицы приезжали вас награждать. Хотите перекусить? И, может быть, вы ещё что-нибудь мне расскажете? – Она нежно прикоснулась рукой к его плечу.

Виктор взглянул на неё сверху вниз и слегка взвёл одну бровь.

– А муж ваш не будет против, Лидия?

– Он сейчас в отъезде, генерал, – она бесцеремонно взяла его под руку и направилась в сторону своего дома. – Кто же откажется принять у себя дома такого почтенного гостя, господин Легран? Проходите, – они поднялись на крыльцо и вошли в дом. – Здесь всё в вашем полном распоряжении, – продолжала щебетать девушка. – Присаживайтесь, я сейчас принесу покушать, – она грациозно опустила шляпку на полочку и скрылась из виду.

Виктор сел в кресло, на спинке которого растянулся пушистый белый кот. Животное соизволило лишь приоткрыть один глаз, когда кресло качнулось, никак иначе не реагируя на прибытие незваного гостя.

– Говорят, мост достроят со дня на день, – заговорила девушка, вернувшись из кухни с тарелкой мясной отбивной и большим салатником. – Мы уже так привыкли к вам, что совсем не хочется расставаться, – она поставила перед ним блюда, разложила приборы и, присев напротив, подперла ладонью подбородок. Девушка не сводила со своего гостя томного взгляда.

– Я и так у вас засиделся, – буркнул он, прожёвывая кусок мяса. – Пора и честь знать.

– Мы будем скучать, – тихо проговорила девушка и улыбнулась. Она снова поднялась со своего места, вышла в кухню и вернулась с бутылкой вина и двумя бокалами. – Выпьем, господин генерал? – она тихонько звякнула одним бокалом о другой.

Выпить генерал был не против. Он также был не против многого другого, к чему явно подталкивала его девушка, но не сегодня. Сегодня он намеревался делать предложение той, с которой, как это ни странно, планировал связать свою жизнь. Он знал, что когда-нибудь женится, но ожидал, что его женой будет кто-то стратегически выгодный – какая-нибудь дочка графа или богатого купца, кто-то, кого он не будет любить и преспокойно продолжит вести разгульную жизнь, купаясь в женском внимании. Когда он ещё находился в звании пониже, будущий генерал разбивал сердца, утешал вдов, назначал свидания недалеко от сеновала, даже убегал от разъярённых мужей в чём мать родила и вряд ли когда-нибудь это бы закончилось. Горбатого могила исправит. Тем не менее, при встрече с Адалин Виктор открылся для себя с другой стороны. Сначала он воспринял её как малолетнюю прислугу и очень удивился в дальнейшем тому, как ловко она управляется с медицинскими принадлежностями, с какой лёгкостью воспринимает вид кровавых ран и гнойных порезов. Больше всего его впечатлило с каким спокойствием она удерживала всем телом ногу несчастного односельчанина, когда доктор зашивал рану, полученную им при неудачной встрече с диким кабаном. Виктор не воспринимал её как очередное развлечение, хотя грешные мысли поначалу посещали его, особенно когда она по вечерам заходила проверить его самочувствие или сделать укол. Адалин не кокетничала с ним и не жеманничала, как другие. Казалось, она воспринимала его как очередного пациента, с которым просто была любезна, как со всеми другими, но никак не выделяла среди остальных. Сей факт возмущал себялюбивого мужчину до глубины души. Вскоре желание перешло в интерес и мысль о женитьбе пришла как-то сама собой. Её никто особо не звал.

– Хватит, – он прикрыл ладонью свой бокал, когда Лидия вознамерилась подлить ему ещё вина. – Я пойду. Спасибо за всё, – Виктор поднялся со своего места. Что-то в его движении напугало кота и тот быстро спрыгнул со спинки кресла.

Девушка поднялась следом за ним и, остановив почти у самого выхода, проговорила:

– Уже уходите? Вы ещё не всё попробовали, Виктор. Можем мы перейти на «ты»? – она нежно погладила его по груди, плавно опускаясь всё ниже и глядя при этом ему в глаза. Виктор сощурился и перехватил руку миссис Коллинс в сантиметре от своего сокровища.

– Нет, Лидия, не можем. Всё было очень вкусно, я наелся. Передавайте привет супругу, если решитесь сообщить ему о моём приходе. – Он выпустил руку девушки и выйдя на крыльцо, решил возвращаться к дому врача, пока новая сердобольная крестьянка не напала на него из-за угла с угощениями.

От встречи с миссис Коллинс остались неприятные впечатления. Во многом из-за того, что тело успело отреагировать на её недвусмысленные намёки. Виктору пришлось приложить усилия, чтобы не набросится на эту потаскуху и не излить в неё накопившееся за это время телесное напряжение. Теперь он брёл вдоль берега, не глядя по сторонам, но когда совсем рядом услышал тихий всхлип, остановился и огляделся. Знакомая маленькая фигурка в белой рубашке и бордовой юбке сидела у самого края реки, прижав к себе колени и глядя вдаль. Рядом с ней лежал старенький велосипед и большая матерчатая сумка. Виктор приблизился. Адалин его не замечала. Девушка плакала и, судя по всему, уже довольно давно. Рукава её рубашки были запачканы кровью, юбка тоже, хоть это и не бросалось в глаза. Виктор присел рядом, не отводя взгляда от девушки. Только тогда она заметила его присутствие и судорожно вытерла глаза ладошками.

– Они иногда умирают, – начала она неуверенно. – Но я до сих пор к этому не привыкла.

– К смерти нельзя привыкнуть, – поддержал Виктор. – Я могу тебе чем-то помочь? – участливо спросил он.

Адалин помотала головой и с трудом удержалась от новой волны рыдания. Виктору безумно хотелось обнять её и прижать к себе, отвлечь от дурных мыслей, но он не решался. Ему всегда плохо давались разговоры по душам.

– Выкидыш на таких поздних сроках – большая редкость. У Анны шестеро детей и всегда всё было хорошо. Не понимаю, что могло пойти не так… – девушка, казалось, не ждала ответа, ей просто хотелось выговориться. – Хорошо, что Вильям уехал в город и не видел всего этого. – Она снова разрыдалась.

Виктор ничего не говорил. Он сел ближе и обнял девушку за плечо. Она обессиленно прижалась к нему. Ей это было нужно. Мужественная и сдержанная Адалин наконец дала волю чувствам и он стал тому свидетелем. Но если раньше женские слёзы вызывали в нём раздражение, то теперь ему хотелось разделить её горе.

– Ты бы хотела оставить эту жизнь и уехать отсюда? – спросил он напрямую, когда всхлипывания утихли.

Адалин подняла на него заплаканные глаза и не сразу нашлась, что ответить.

– Я не могу оставить отца одного здесь.

– Причина только в нём? – продолжил мужчина.

Девушка слегка смутилась.

– Нет, – протянула она. – Как бы ни было тяжело, мне нравится то, что мы делаем. Даже больше – я люблю свою работу. К сожалению, мы не волшебники и не всегда получается кого-то вылечить, – голос её обрёл твёрдость. При этом она старалась не встречаться глазами с генералом. – Но всё же я ни на что не променяю свою жизнь.

Оба замолчали. Адалин уже давно высвободилась из объятий Виктора и теперь на смену былой печали пришла неловкость.

– А если я скажу, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой? – мужчина сверлил взглядом смущенный профиль.

– Этим вы только всё усложните. Пожалуйста, давайте забудем этот разговор. Я очень хочу сохранить с вами хорошие отношения. Поймите, – она решилась взглянуть на него, – любая девушка почла бы за честь то, что вы предлагаете мне. Но я не смогу просто взять и выкинуть из жизни прожитый опыт и возможность быть полезной людям.

– Ты снова разговариваешь со мной, как с пациентом. Для тебя все равны, не так ли? – он улыбнулся и взял её за руку. – Ты будешь моей боевой подругой и я начну брать тебя с собой в походы. Станешь лечить солдат.

Адалин аккуратно высвободила руку.

– Я не смогу быть одновременно и заботливой женой, и хорошим врачом. Уверена, вы не станете долго это терпеть и поставите мне условия, с которыми я не смогу примириться.

– То есть, будь ты свободна от обязательств, то приняла бы моё предложение? – Виктор приблизился и коснулся ладонью щеки девушки.

– Думаю, не будь я той, кто я есть, вы бы даже не подумали делать предложение простой селянке, генерал, – она была не в силах отвернуться, тогда как мужчина медленно склонялся над ней.

– Просто Виктор, – прошептал он и слегка коснулся губами губ девушки. Адалин резко отвернулась и тяжело задышала. Ей казалось, что лицо её горит огнём от переизбытка чувств. – Не засиживайся долго, Ада, с севера опять ползут подозрительные тучи, – Виктор поднялся, не дожидаясь ответа, и пошёл прочь.

Нельзя сказать, что он никогда не получал отказа от женщин. Строптивых красавиц в его практике встречалось достаточно много и далеко не каждую удавалось укротить. Но здесь было другое. Больше всего мужчину удивила собственная реакция на отказ. Он не ринулся в бой, как делал это раньше, не включил обольстителя. Он просто смирился, осознавая, что ничтожно слаб перед той преградой, которую возвела вокруг себя Адалин.

Он коротко постучал. Лидия открыла дверь, слегка приподняла брови от неожиданности, затем огляделась, убедившись, что свидетелей нет и поманила мужчину в дом. Генерал никогда не умел долго грустить.

Глава 11

Джон Коул к своим двадцати пяти годам неплохо научился справляться с эмоциями. Его очень трудно было вывести из себя. Во многом это объяснялось потребностью в выживании при сосуществовании с чрезмерно вспыльчивым отцом. Они с главой семейства были не похожи, но в то же время дополняли друг друга. Отец обладал твёрдым характером и во всех смыслах умел заполнить собой пространство. С ним предпочитали не спорить и убеждать он умел с невероятной ловкостью.

Коул-старший обожал женщин, не скупился на широкие жесты ради очередной крутобёдрой красотки. Если он оказывался на какой-нибудь пирушке, то отдыхал так, будто, живет последний день. Сын не был таким. Почти сразу, как только мальчик научился выстраивать в голове причинно-следственные связи, он понял, что, если не весь мир, то значительная его часть крутится вокруг отца, а потому, каким бы прохвостом тот ни был, с ним придётся поддерживать отношения. В семье парню не предоставляли выбора. Он – единственный из пятерых детей семейства Коул – дожил до подросткового возраста и благополучно перемахнул этот рубеж, после чего решено было посвящать юного наследника в семейные дела. Джон быстро всё схватывал и отец в тайне радовался тому, что зачастую даже не приходилось ничего объяснять – сын, как будто, угадывал его мысли. Он часто держал в голове формулу «А как бы поступил отец» и действовал по ней, хотя в последнее время всё чаще норовил изменить мир к лучшему, не забывая при этом, что папа неотрывно следит за ним.

Джон не имел фамильной склонности к обогащению, роскоши и земным удовольствиям. Он, конечно, бывал в борделях – отец периодически включал посещение злачных мест в программу воспитания кровинушки – но только потому, что этого от него требовали. Каждый раз после возвращения домой с очередной попойки он некоторое время приходил в себя и старался не пересекаться с отцом. Своё удовольствие Джон находил в других вещах. Молодой человек предпочитал уединение на лоне природы. К счастью, глава гильдии озаботился тем, чтобы во внутреннем дворе его роскошного особняка возвели цветущий сад на радость публике. Сам глава семейства был к растительности равнодушен. Джон любил забрести вглубь замысловатого лабиринта из кустов шиповника и проводить там свободное время наедине со своими мыслями. Частенько он брал с собой бумагу с карандашом и наскоро зарисовывал то, что видел перед собой или что-то, что вдохновило его и сильно врезалось в память. За годы у него накопилась обширная папка из тех работ, которые он в порыве самокритики не сжёг в камине и если бы их увидел какой-нибудь знаток из мира искусства, то наверняка бы высоко оценил.

С материю парня Коул-старший познакомился, когда ездил по торговым делам в Испанию. Там, попав под очарование живописной природы, праздничной атмосферы, а скорее, чрезмерного количества спиртного, он был околдован очаровательной дочерью трактирщика Эмилией и не смог уже снять с себя эти чары. Он забрал девушку с собой и вскоре женился на ней. Молодые люди были счастливы до тех пор, пока Эмилия не узнала о наклонностях сластолюбивого супруга. С тех пор у них начались ссоры, часто доходившие до рукоприкладства. Джон, бывало, становился свидетелем этих сцен и после того, как разъярённый отец уходил, громко хлопнув дверью, утешаться в объятиях менее требовательной особы, сын шёл к матери и долго сидел, прижавшись к ней, пока та не прекращала плакать. У сына с матерью были не самые лучшие отношения, но он понимал и жалел родительницу, хоть её трудно было назвать ласковой и любящей. Женщину больше заботило положение семьи и успехи мужа, от которых зависело их благосостояние. Если по каким-то причинам Джон вызывал недовольство отца, она сразу становилась на сторону мужа.

Громкий хлопок входной двери сообщил Коулу-младшему об уходе главы семейства и окончании очередной ссоры. Парень вышел в коридор и направился в сторону комнаты родителей. Он не постучал. Мать сидела на постели и смотрела прямо перед собой невидящим взором. За эти годы она выплакала уже все слёзы, отчаявшись изменить что-либо во всём происходящем. Она не хотела ругаться, знала, что это ни к чему не приведёт, но обида снова так врезалась ей в грудь, что гнев прорвался, забрав все силы этой немолодой женщины, былая прелесть которой увяла в череде горестей, свалившихся на её плечи. Она многое перенесла в своей жизни. Странно только, что потеряв стольких детей, Эмилия так и не прониклась нежными чувствами к единственному сыну. А может быть, просто не хотела привыкать к нему, чтобы не переживать снова бурю отчаяния и скорби, когда и он покинет её.

Джон сел рядом, поджав под себя одну ногу и прижался к плечу матери.

– Ты видел их? – тихо спросила она.

– Только одну, – также тихо ответил сын.

– И как она? Молода и свежа, не так ли? – женщина попыталась усмехнуться, но это больше было похоже на всхлип.

– Обычная, – попытался успокоить её сын.

Женщина отстранялась и повернулась к нему, гневно сводя брови.

– Ты врёшь мне! Все вы мне врёте! Развлекаетесь там в своём личном борделе, а потом возвращаетесь домой к своим постылым старухам! – Она выговаривала сыну всё то, что не успела сказать мужу. – Когда ты женишься, Джон, твоя жена будет так же несчастна с тобой, как и я с твоим отцом. Будь проклят тот день, когда я согласилась уехать с ним! – женщина прижала к глазам руку тыльной стороной, пытаясь сдержать подступившие слёзы.

Джон ничего не ответил. Он ещё некоторое время посидел рядом с матерью, а потом просто встал и молча вышел. Конечно, он слукавил. При первой встрече с Бьянкой он не посчитал её обычной, как сказал матери. Тогда в библиотеке он очень внимательно следил за её манипуляциями, имевшими цель добраться до заветной книги, а когда она обернулась на его голос, поймал взгляд девушки и утонул в этих глазах цвета неба. Бьянка думала, что он не видит её, когда она скрылась за стеллажом со своей добычей. Джон просто листал книгу, которую держал на коленях, а сам неотрывно следил за тем, как девушка придерживает волосы, выбившиеся из-под платка, как шевелит беззвучно губами, пробегая строки. Появление отца тогда его сильно развозило. Джон как никто знал, что этот человек одинаково потребительски относится ко всем женщинам и не станет утруждать себя исследованиями тонких душевных материй этой необыкновенной девушки. Когда Коул-старший полез целовать Бьянке руку, он не выдержал и своим появлением остановил его потуги проявить лицемерную галантность. Джон долго не мог забыть взгляд полный искренней благодарности, когда он тайком передал ей книгу. Конечно, она не бросилась ему на шею и её минутный восторг быстро перешёл в тревожную осмотрительность, но стереть из памяти эту встречу парень уже не мог. На следующий день он перевёл немало бумаги на то, чтобы запечатлеть образ красавицы, но каждый раз ему что-то не нравилось в его работе. Девушка была слишком прекрасна и непорочна, чтобы он осквернял её облик своей посредственной мазней – так он думал. Джон с нетерпением ждал дня заседания. Он намеревался познакомиться с Бьянкой и убедить в том, что пока он здесь, её никто не тронет. Ему страшно было представить, что непредсказуемый в своих действиях отец может в один прекрасный день заявить свои права на девушку. Сам Джон даже помыслить не мог о том, чтобы распускать руки и позволять себе с ней вольности, если она сама не станет подавать к тому сигналы. Но она не станет – он был в этом абсолютно уверен.

В день, когда гильдия назначила торжественное заседание, отец и сын действовали сплоченно. Во всём, что касалось работы, они были командой. Это партнёрство не нарушали даже редкие вольности, которые Джон позволял себе в последнее время. Отец всё равно знал, что сын слишком умён и расчётлив, чтобы идти на неоправданные риски. Коллегия представила отчёт по подразделениям, а также планы по развитию на будущий период. Как и раньше, фактические цифры не сходились с плановыми, но гильдия все равно раз за разом оказывалась в выигрыше, и это не могло не радовать. Все поздравляли Джона с официальным вступлением в их стройные ряды и выражали надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Он успел договориться с директором департамента торгового флота о поездке на следующей неделе на Американский континент с целью доставить туда помимо прочего продукцию кожевника Вильяма Стюарта. Поездка должна была продлиться не менее трёх месяцев и всё это время Коул-младший намеревался осуществлять личный контроль за тем, как идут продажи.

Спустя несколько часов заседания, громогласный бас главы гильдии наполнил собой зал совещания:

– Друзья, мы славно потрудились в этом квартале и не знаю, как вы, а я утомился. Предлагаю сейчас всем нам подняться со своих мест и перейти к торжественной части сегодняшнего дня.

Под всеобщий гул одобрения участники встречи стали группами выходить на улицу. Кто-то ещё оставался на местах не в силах прекратить насущный спор или обсуждая, куда лучше всего вложить сбережения. О чем ещё могли говорить люди, чья жизнь целиком и плотностью была основана на товарно-денежных отношениях? Вскоре несколько групп мужчин, одетых, как галантные джентльмены на официальном параде, приблизились к стройным рядам горничных. Джон узнал в толпе Бьянку и подметил, что та в отличие от её коллег немного взволнована. Что ж, предстояло не терять зря времени.