Яна Летт
Мир из прорех. Иные земли

– Боже мой… – простонала Саша, – голова просто раскалывается. Это точно не какой-то хитрый способ нас прикончить?

– Скорее, – пробормотала Кая, не слушая ее, – дайте мне бумагу. И чем писать. Павел…

Он не задавал лишних вопросов – тут же как из-под земли явился сероватый листок и кусочек угля. Наклонившись над столом – он опасно кренился, как будто норовил ударить Каю прямо в лоб, – она принялась выводить один символ за другим.

Паук. Квадрат. Глаз. Паук. Что-то было после паука. Цветок? Или перечеркнутый глаз? На всякий случай Кая нарисовала и то и другое – поменьше, чем другие символы. Паук. Глаз – не зачеркнутый. Паук… Или за глазом шел цветок? Она не успела запомнить. Из десятка символов ей удалось запомнить и воспроизвести только восемь, и то в паре она не была полностью уверена. Утешало, что кто-то другой, не привыкший запоминать все в подробностях, мог бы не ухватить и это.

– Что это такое? – спросила Саша, кажется, на мгновение забыв, что не обращается к Кае с прямыми вопросами. – Что это?

Кая повернулась к Павлу – но говорила еще и с Анле, как будто надеясь, что на этот раз она поймет. Говоря, Кая почти не осознавала, что ее рука с зажатым в пальцах угольком бегает по листу, зарисовывая лес, форму незнакомых листьев, распахнутые крылья синей птицы – и девушку с белыми волосами, с сумкой на плече и ореховыми бусами на шее, идущую через лес.

– Я была в лесу. На той стороне. Меня как будто не было… Я не могла коснуться собственной руки. Но я все чувствовала… Запахи, звуки… Ветер. Там были смешные деревья, похожи на пальмы с картинок, но фиолетовые. С мохнатыми стволами. И очень вязкая земля. Потом появилась девушка. Желтые глаза, белые волосы. Она шла через лес, и у нее в руках была бумага с символами. Я не могла с ней поговорить – она меня не слышала и не видела. Но я подошла и постаралась запомнить символы… Вот, здесь. Я подумала, это важно.

Долгая речь отняла у нее остатки сил – рука бессильно упала, и кусочек угля покатился по столу, оставляя темный след на цветочном узоре.

– Это прорыв, это прорыв, – повторял Павел у нее над ухом часто и взволнованно – и Кая дорого дала бы за то, чтобы он наконец замолчал. – Анле, сейчас мы возьмем эти символы… Ах, господи… Александра, ну а ты? Ты что-то видела?

Саша встала, пошатываясь, но плечи ее были прямыми.

– Ничего я не видела, – отчеканила она, резко вытерла кровь из-под носа рукавом и вышла из комнаты, застегивая куртку на ходу.

Глава 9. Артем

Какая-то часть той ночи не сохранилась в его памяти. Артем помнил, как они выбрались из охваченного пламенем Ардженьо, помнил, как бежали в сторону моря. Помнил, как Дайна доставала сумку с припасами из дупла в лесу – могло ли такое быть на самом деле или это все была игра воображения? Он точно не знал.

Потом выпал целый кусок – растворился в темноте и неясных шорохах – непривычных, порождаемых чужим лесом. Он помнил, что все это время продолжал судорожно цепляться за Гана. Это был скорее рефлекс, чем осмысленное действие.

Когда позднее Артем пытался понять, почему не разжал пальцы, он решил, что его ошалевшее от ужаса подсознание воспринимало Гана не как человека – но как последнее, что связывало его с домом.

Они устроились на привал под деревом с огромной плоской кроной, похожим на гигантский гриб. Когда Артем сказал об этом Дайне, она хмыкнула:

– Это и есть гриб.

Артем хотел развести костер, но Дайна покачала головой.

– Поскоэли будут рыскать. Искать тех, кто сбежал. Огонь и дым нас выдадут. Нельзя.

Но холодно им не было. Голубые светящиеся ша рики, которые Дайна назвала «лайхоли», успели, к счастью, прицепиться к их одежде достаточно крепко, чтобы не отвалиться даже во время бешеной гонки сперва до моря, где они пережидали огненный дождь, стоя по шею в воде, – а потом опять через лес. Лайхоли высушили их одежду и теперь, собравшись в комки на спинах, ногах и волосах, согревали всех троих. Еще несколько слиплись в комок и выкатились в центр круга, освещая их лица призрачным мерцающим светом. Лицо Гана напоминало маску. Дайна уже успела отдышаться и теперь выглядела до странности спокойной для человека, на глазах у которого огненные шары с неба только что разрушили его дом, погубили знакомых, а нежданно появившиеся враги – довершили начатое. Кому-то из жителей Ардженьо наверняка удалось спастись… Но многих уже не было в живых.

Однако они – они были живы, и очень скоро все трое почувствовали, что голодны. В сумке у Дайны оказались бурые кубики вяленого мяса, не похожего ни на что из того, что раньше ел Артем, и сушеные красные лепестки – на вкус точь-в-точь помидор. Артем поел машинально и так же машинально выпил воды из деревянной фляги.

Дайна смотрела на лайхоли не мигая, бормоча что-то себе под нос. Ее пальцы рассеянно чертили на земле повторяющийся узор.

– Что ж, – наконец сказала она. – Еды у нас мало. Питьевой воды – тоже. Я не рассчитывала на троих, когда запасала все это на случай, если придется уйти из Ардженьо… ни с кем не попрощавшись. Зато в рюкзаке есть лекарства и пара подстилок. Нужно поспать… Если поскоэли на нас не наткнутся, завтра продолжим путь.

Артем вскинул голову. После пережитого его клонило в сон – несмотря на то, что еще недавно он думал, что всю ночь просидит бодрствуя, вздрагивая от каждого неясного шороха. Но еще больше ему нужны были ответы – хоть что-то, чтобы перестать чувствовать себя настолько беззащитным, перестать двигаться вслепую.

– Что произошло? – спросил он. – Мы не успели поговорить, и… Что это было? Этот кошмар с неба? И… Поскотели? Здесь война, да? Куда мы идем?

Дайна вздохнула:

– Полагаю, если не ответить тебе прямо сейчас, ты не оставишь меня в покое, так? Хорошо. Но я устала. По мне может быть незаметно, но мне сейчас непросто. Знаешь, только что погибли мои односельчане. Я отвечу на четыре любых вопроса – остальное завтра. Идет?

«Могу ли я тебе доверять?» – этот вопрос Артему хотелось бы задать больше всего, но он сдержался. Это было бы бездарной тратой времени – к тому же выводы о Дайне он планировал сделать сам. Сейчас и его жизнь, и жизнь Гана зависели только от того, насколько хорошо он будет соображать. Он старался не думать о возможности вернуться назад, домой, – когда начинал, слишком сильно хотелось плакать, а этого Артем не мог себе позволить. Поэтому он не стал спрашивать ни об огненном дожде, ни о нападавших – вместо этого сразу задал главный вопрос.

– Мы можем вернуться через прореху обратно домой?

Дайна хмыкнула:

– Прореху?.. Я поняла, о чем ты. Для этого вам должно очень повезти. Проломы открываются случайным образом – никогда не знаешь, где и когда это произойдет. И очень быстро закрываются. Часто кто-то пропадает в них… Непонятно, почему одни – да, другие – нет. Ну и чтобы кому-то приходило в голову специально к этому стремиться… о таком я не слышала. Раньше никто не приходил с той стороны. Хотя, конечно, многие верили, что проломы никого не убивают. Просто переносят в другое место. И я верила. Потому что знала, что Аждая жив.

– Ясно, – сказал Артем с трудом, потому что горло свело от разочарования – несмотря на то, что он был готов услышать что-то подобное. – Второй вопрос. Что это был за огненный дождь и кто такие поскотели?

– Поскоэли. – Дайна погрозила ему пальцем. – Вообще-то это два вопроса, чужак. Ну да ладно. Огненный дождь? Я бы скорее назвала это огненным камнепадом. – Она горько усмехнулась. – Такое здесь не редкость. Это началось до моего рождения. Пятьдесят лет назад, когда мир сошел со своей оси. Тогда многое изменилось. Моя мать рассказывала, что в тот день – в день большого сражения между людьми и богами, в день, когда люди покусились на опоры, на которых стоял наш мир, – случилось страшное.

Голос Дайны опять зазвучал так, как будто она была в трансе, и в голубом свечении лайхолей начали плавать призрачные изображения. Одно из них вновь приняло форму Тени. Тень мчался, быстрый, грациозный, смертоносный, и за ним неслись знакомые Артему существа и совсем необыкновенные, каких он никогда не видел, – и люди тоже. Смешиваясь друг с другом, они превращались в клубящийся легкий пар – видимо, там, где Дайна уставала воображать их детально. С другой стороны неслась вторая армия – и она состояла целиком из людей. Ее предводитель, облаченный в сияющие голубым светом доспехи, в голубом шлеме, размахивал мечом, сидя верхом на хищном создании вроде тигра или льва. У зверя были два длинных острых клыка, и он казался не менее опасным, чем наездник. За ним, кто пешим, кто на зверях, следовали другие люди – огромная толпа голубоватых призраков, которые развеялись по ветру, когда Дайна взмахнула рукой, как будто отгоняя назойливую муху.

– Да, была большая битва… Многих она забрала. Гибель сотен, тысяч, даже миллионов не так страшна, если удается устоять миру, за который боролись армии. Нашему миру устоять не удалось. Думаю, что никто не хотел того, что вышло. Проломы – это меньшая из наших проблем. А вот то, что случилось с богами, с равновесием, которое они обеспечивали на протяжении многих и многих веков… Огонь с неба, ураганы, сносящие все на своем пути, волны с три дерева высотой, идущие с моря… Все это – последствия хвори. Но сама хворь куда опасней.

– Боги? Равновесие? Из-за чего была эта битва? – Ее рассказ порождал только новые вопросы, но Дайна блеснула глазами:

– Многовато вопросов. Уверен, что хочешь задать именно такие, чужак? Кстати, их три.

– Нет, – быстро ответил Артем. – Не хочу.

– Ну и правильно. Обо всем этом я успею рассказать тебе и завтра… Основное ты уже знаешь. Большая битва изменила наше мироустройство. Породила не только огонь с неба или проломы, но еще и раскол среди нас. Поскоэли – один из осколков. И довольно острый, как ты уже мог заметить. – Ее голос дрогнул. – Они – последователи человека, что затеял битву. – Артем вспомнил фигурку на хищном звере из призрачного видения. – Им как кость в горле такие, как я, такие, какими были все в Ардженьо… Хотя у нас с Вестле не на все совпадали взгляды. Словом, те, кто пытается вернуть прежнее мироустройство… Блюсти законы, которые долгое время были едины для всех. Твой следующий вопрос?

– Можно ли ему помочь? – Артем кивнул на Гана, который пристально всматривался в комок лайхолей, не реагируя на слова Артема.

– Зачем тебе помогать ему? – Дайна наклонила голову к плечу, как сова. – Ты его не любишь. Я чувствую это так же ясно, как то, что стало тому причиной. До чего банально. Даже братьев может рассорить женщина.

Артем вспыхнул и отвел взгляд.

– Это к делу не относится, – пробормотал он. – Мы пришли сюда вместе. Не могу я оставить его вот так – если есть способ помочь. Он мой брат. – Почему-то ему казалось важным продолжать придерживаться этой легенды. Как будто это мнимое родство защищало Гана. – К тому же, – быстро добавил он, – он может быть нам полезен, если придет в себя. Он хороший воин. Там, дома, он даже руководил большой общиной. Он… не так уж глуп. – Эту характеристику Артем выдавил особенно неохотно.

Дайна запрокинула голову и рассмеялась – негромко, но от души.

– Понятно. Думаешь о выгоде, м-м? Похвально. – Она посерьезнела и придвинулась ближе. – Арте, помочь твоему братцу можно. Это будет сложно, довольно неприятно… И даже если сработает, могут остаться последствия. Может оказаться, что прежним ему уже не стать. Но если не делать ничего – отвечу на еще один твой вопрос по доброте душевной, пусть ты его и не задавал, – он останется таким навсегда. Хочешь попробовать помочь?

– Да, – ответил Артем твердо. – Хочу. Но как мы это сделаем?

Дайна зевнула, не прикрываясь рукой, сыто, как кошка:

– Это твой последний вопрос?

– Нет. – Артему ужасно хотелось вскочить, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Несмотря на ее слова о погибших, она вовсе не выглядела расстроенной – и играла с ним, как будто его растерянность и страх перед неизвестностью ее забавляли. Возможно, так оно и было? Возможно, как раз ей ему стоило доверять меньше всего. По словам Дайны – Артем машинально коснулся изуродованной кисти, – он и сам был связан с Тенью, но поможет ли Тень ему, если им снова удастся встретиться?

– Мой последний вопрос: куда мы идем?

– Разумно. – Дайна потянулась, вытащила из сум ки очень тонкие свернутые в рулон подстилки, кинула одну в сторону Артема и Гана. – Мы пойдем к долине Литта – священной для тех, кто чтит богов. В прежние времена они все собирались там. Теперь там живет видящая – она сильнее меня и кого бы то ни было – она поможет спасти Аждая. И, возможно, вернет тебя и твоего братца-недруга домой. Если кто и знает, как это сделать, так только она. По дороге мы сделаем крюк – пройдем через город-святилище Тофф, хранимый незрячими сестрами. Там могут помочь ему. – Она кивнула на Гана. – По крайней мере попытаются. Ну что, удовлетворен?

Помедлив, Артем сказал:

– Да.

Что еще ему оставалось? Плана лучше у него пока не было. Он прекрасно понимал, что Дайна могла обещать им возвращение домой, только чтобы убедить Артема пойти с ней. В любом случае проверить это сейчас он никак не мог… Кроме того, с ней – знающей этот мир и его обитателей – было куда безопаснее, чем без нее.

Если, конечно, она говорит правду.

– Что ж, прекрасно. – Она протянула руку и дважды стукнула его по плечу каким-то ритуальным жестом – он не решился ответить ей тем же. – Не вешай нос, чужак. Поверь, вам повезло, что вы меня встретили. А мне повезло встретить вас.

Она растянулась на своей подстилке, закинув руки за голову, негромко вздохнула.

– Остальное – завтра, – прошептала она, прикрывая глаза. – Теперь я буду скорбеть – и видеть сны.

– Нам не надо выставлять дежурных?

– Нет нужды, – пробормотала она сонно. – Если что, лайхоли заскрипят так, что мы точно услышим. Хорошо, что ночи теплые. Они нас согреют. Постарайтесь поспать… Завтра будет непростой день.

Она уснула мгновенно, как зверь, не терзаемый призраками прошлого или угрызениями совести, – или притворилась, что уснула. Артем помог Гану раскрутить подстилку и показал, что на нее нужно лечь, а потом долгое время ворочался рядом. Непривычно было спать вот так, на земле, под открытым небом. Подстилка оказалась неожиданно мягкой и скрадывала большую часть неровностей земли у него под спиной – хотя какой-то особенно изогнутый корень дерева все время утыкался ему то в спину, то в шею, как он ни крутился. Небо у него над головой – черное, тревожное – настороженно разглядывало его десятками сияющих глаз. Звезды здесь тоже были чужими, непривычно большими, яркими, четкими – как будто черный лист бумаги с силой прорвали ударами карандаша в нескольких местах – и теперь в дыры лился мягкий молочный свет.

Артем смотрел на них и думал о Кае, Красном городе, Саше, лаборатории… Все это было теперь не ближе к нему, чем холодный свет над головой. Он почувствовал, что действительно вот-вот расплачется, – но уснул.

Спал он беспокойно – несколько раз просыпался от неясных шорохов и вздохов леса вокруг. Один раз – от того, что показалось ему ворчанием зверя под кустом, – и тогда он долго сидел, тяжело дыша и слушая бешеный стук сердца. Второй – от того, что уловил нечто похожее на треск веток под ногами. В темноте леса мелькнул свет факелов – но через какое-то время свет стал удаляться и наконец исчез совсем.

В третий раз его разбудили негромкие, сдерживаемые всхлипывания. Артем открыл глаза и посмотрел на своих спутников. Ган лежал на спине, вытянув руки вдоль тела, и его грудь вздымалась ровно и спокойно, как у человека, спящего дома в своей постели, в безопасности и тепле. Всхлипывания доносились оттуда, где лежала, свернувшись клубком, Дайна. В ее белых волосах застрял упавший с дерева лист, и при каждом вздрагивании плеч он трепетал, грозя сорваться вниз. Артем был слишком сильно скован объятиями сна, чтобы решиться заговорить с ней.

Тогда он уснул в последний раз перед пробуждением и дальше спал крепко… Он был уверен, что увидит сны о доме – Кае, ее дедушке, лабораториях, Саше, Красном городе – обо всем, что потерял, может быть, навсегда, – и заранее боялся этих снов. Но та ночь подарила ему долгий сон без сновидений.

Часть II. Станция Ворона и город Тофф

Глава 10. Артем

Утром они отправились в путь. Артем забрал у Дайны сумку. Поначалу она показалась ему легкой, но уже через полчаса плечо заныло под ее весом.

Дайна шла вперед уверенно и быстро. Ощущение, которое она вызывала в нем, напоминало то, что возникает при взгляде на насекомое. Не отвратительное вроде таракана, а вполне симпатичное. Бабочку, например. Красивый узор на легких дрожащих крылышках завораживает, на него приятно смотреть. Но стоит приглядеться – видишь эти глаза, и хоботок, и усики, и множество ног, и суставчатое тело…

Наверное, что-то подобное Кая чувствовала при взгляде на тварей из прорех. Она рисовала их и считала по-своему красивыми – но знала, что расслабляться нельзя. Ни одна из них не заслуживает доверия – и не станет, как ни старайся, своей.

Они шли через лес, и, если Дайна и следовала каким-то ориентирам, Артем понятия не имел, каким именно. Он смотрел во все глаза – но для него этот лес был пока причудливым, глухим, странным. Земля здесь не была усыпана слоями хвои, к которым он привык. Под ногами расстилались ковром, плотно сцепляясь между собой, ползучие растения, густые, ядовитого темно-зеленого цвета. Над головой, высоко-высоко, в два человеческих роста, парили огромные лиловые зонтики на тонких и гибких ножках. Покачивали листьями ночные бражники, куда менее броские при свете дня. Источали тонкий сладкий аромат алые цветочки, похожие на крохотные хищные пасти. И вокруг все чирикало, скрежетало, пищало, шелестело и хрустело веточками в беспрестанном движении.

По их с Каей странствиям через лес Артем знал, что тишины в нем не бывает – разве что перед грозой, но этот, здешний, не шел ни в какое сравнение с его родным. Казалось, всего здесь с избытком: пятен плесени, светящихся грибов на стволах деревьев, лохмотьев седого мха, розовых капель ягод, несъедобных с виду, – будто кто-то, заполнявший всем этим лес, не сумел вовремя остановиться.

И цвета – яркие, сочные, как во сне: фиолетовый, зеленый, красный, и листья и лепестки пестрели пятнами, цветными прожилками, дрожали и переливались так, что рябило в глазах.

– Мы долго будем идти через лес? – спросил он у Дайны, стараясь не подавать виду, что уже запыхался.

В Красном городе он успел отвыкнуть от ежедневной физической нагрузки. К тому же сейчас он был измотан болью в руке. Утром Дайна заново обработала и перевязала ее. Болело меньше, чем вчера, но все еще сильно.

Он устал – и чувствовал постоянное болезненное напряжение, усиленно впитывая и воспринимая все вокруг. Сон совсем не придал ему сил.

– Несколько часов, – отозвалась она, не поворачиваясь к нему. – Неподалеку отсюда – старая дорога. Фиолетовая. Можно было бы пойти по ней – но там рискуем встретить кого-то из них. – Артем сразу вспомнил недавнюю ночь, поежился. Понятно было, кого она имеет в виду. – Мы должны дойти до города. Там тоже опасно, но…

– А кого-то хорошего здесь можно встретить? – спросил он, и Дайна фыркнула:

– Смотря что ты понимаешь под «хорошим», Арте. Вообще, тебе невероятно повезло наткнуться на Вестле и его людей… Многие другие приняли бы тебя не так приветливо. Даже выяснять бы ничего не стали – прикончили бы вас, и все.

Артем споткнулся об очередной корень и тихо чертыхнулся.

– Но почему? У меня ничего нет, и…

– Дело не в тебе, – Дайна отвела в сторону гибкую ветку, пройдя, отпустила – и ветка хлестнула его по щеке, – а в нем. – Она мотнула головой в сторону Гана, который шел вслед за ними, осторожно касаясь стволов деревьев и разноцветных листьев, как будто не веря в реальность окружающего мира.

– В нем? – растерянно переспросил Артем. – В Гане? Но почему? В смысле… он и мухи не обидит… теперь.

– Мухи не обидит? – На этот раз уже Дайна растерялась, но почти сразу хмыкнула и кивнула. – Понимаю. Но дело не в этом, Арте. Сказать по правде, встреть я твоего друга в лесу одного – сама бы перерезала ему горло. Но вышло иначе. Вряд ли это помогло бы мне заслужить твое доверие. К тому же Вестле очень… был очень мягким старшим братом. В общем, с тех пор, как он стал старшим братом, у нас и возникли проблемы с поскоэлями. Раньше, когда они знали, что община твердо блюдет законы Аждая, они к нам почти не совались. Но те, кто забывает закон, – слабы, и это даже они оказались в силах понять… – Теперь в ее голосе зазвучала печаль. – Но не Вестле… К сожалению.

– Подожди. – Артем отвел ветку в сторону, и с нее соскользнула ему под ноги огромная жирная гусеница, золотистая, в ярко-алых волосках. Он перешагнул через нее, и желудок сжался от отвращения. – Так что за закон-то? Почему из-за этого закона моего брата должны… – Он осекся.

Ему вспомнился город Тени – белые балахоны, люди, одетые в белое, похожие на привидений, страшные, одержимые сознанием собственной правоты. И другой цвет – красный. Ярко-алая одежда, которую принесли ему самому.

– Уже понял? – Теперь Дайна посмотрела на него внимательнее. – Среди тех, кто посвящает себя Аждая, так было всегда. Слабые отдают себя ему, богу.

– Но это ужасно…

– В этом нет ничего ужасного, – спокойно возразила Дайна. – И даже ничего печального. Аждая накапливал их силу в себе не ради себя одного – из их жизней складывалась новая сила, которой он всегда делился с последователями. Разве не прекрасно? – Она не перестала зорко посматривать по сторонам, но говорила увлеченно – и взвешенно, как человек, который не раз обдумывал все это наедине с собой и теперь счастлив с кем-то поделиться. – Даже сила видящих – лишь отголосок той его силы. И, пока его не было – всю мою жизнь, – она продолжала работать даже на отголоске отголоска. Это ли не доказательство его мощи? Иные боги, даже присутствуя, не могут того же, что Аждая в своем отсутствии. А теперь, когда он вернулся, когда я чувствую его, – Дайна потянула носом воздух, – наша сила будет расти.

– Значит, он забирает… слабых?

– Чаще больных, – деловито пояснила Дайна, как будто речь шла о скоте. – Все боги принимают жертвы. Аждая забирал слабоумных, больных, увечных… Чаще всего тех, кто не способен себя осознать. Зачем им жить? Они обуза даже для себя самих. Он превращал их в то, чем они никогда не стали бы при жизни. В магию. Энергию. Силу.

Артем снова вспомнил город Тени. Волшебный морок, сбивший их с Каей с пути. То, что электричество в городе работало без перебоев – не создавая ни прорех, ни угрозы. Вот, значит, какой ценой это покупалось.

– Кто сказал, что эти люди не осознают себя? – Он старался говорить спокойно, но голос дрогнул от гнева, которого Артем сам от себя не ожидал.

Впрочем, Дайна, кажется, ничего не заметила. Теперь она была словоохотливей, чем вчера. Кажется, тема Аждая ей не надоедала.

– Ну, он же бог. Нам такие вещи не постигнуть, Арте. Он всеведущ.

– Ну, возможно, ты не так хорошо его знаешь, как думаешь.

…А возможно, ему стоило держать свои мысли при себе. Впрочем, Дайна как ни в чем не бывало продолжала продираться сквозь длинные зеленые лианы, как занавес свисающие с кряжистого дерева толщиной с дом.

– Что ты хочешь сказать, чужак?

– Я хочу сказать, что наше знакомство с Аждая началось не лучшим образом, – процедил Артем. Одна из лиан запуталась в его отросших волосах, и ему пришлось остановиться, балансируя на покрытом мхами и плесенью валунах. – Он и меня хотел сожрать… хотя я себя прекрасно осознаю… если ты не заметила. И, знаешь ли, он, наверное, порадовался потом, что не сделал этого, потому что я пригодился ему, да и…

– Ш-ш-ш! – Она подняла руку в предостерегающем жесте, пристально глядя куда-то у него над головой, и Артем замер – а в следующий миг Дайна молниеносным движением метнула что-то маленькое, серебристое – и к ногам Артема упала змея.

Его волосы были теперь свободны, а он, чувствуя, как запоздало приходит страх, смотрел на змею у себя под ногами. Зелено-сиреневая, полосатая, под цвет растительности вокруг, она была толщиной с его руку. Хищную морду, слишком острую для обычной змеиной, венчали две пары крохотных изогнутых рожек. Чуть пониже морды в нее вонзилось маленькое лезвие без рукояти.

Дайна неспешно вернулась к нему, наклонилась, выдернула лезвие и обтерла о штаны.

– Мгновенная смерть, – констатировала она, переворачивая змею носком сапога. – Что ж, это честно. Успей она выстрелить в тебя ядом – видишь эти сопла на голове, – тебя бы тоже ждала мгновенная смерть.

Артем попытался сглотнуть, но ком в горле превратился во что-то сухое, холодное, неповоротливое.

– Ты хочешь сказать, что мы всю ночь провели на голой земле в том месте, где водятся такие твари?

Дайна деловито выдернула из-за пояса нож и, несильно размахнувшись, точным ударом отсекла змее голову.

– Повезло нам, да? – Поймав его ошалевший взгляд, она хмыкнула. – Да не бойся. Рядом с каждым из нас были лайхоли. Поэтому мы могли отдыхать спокойно.

– Почему бы тогда не облепиться ими с ног до головы, пока идем? – Артем мысленно порадовался тому, что голос не дрожит – а ведь это было бы вполне естественно для человека, который только что был на волоске от смерти.

– Они живые, – отозвалась Дайна. – Им тоже нужен отдых.

Она держала тело змеи за хвост, и ярко-оранжевая кровь стекала на мох. Дайна взмахнула змеей, стряхивая последние капли.

– Вот так. Теперь это можно будет съесть – между прочим, в жареном виде очень вкусно.

Артем подумал про себя, что лучше будет голодать, чем проглотит хоть кусочек этой отвратительной твари. Дайна привязала змею к поясу и отбросила ее голову в сторону ударом ноги – голову тут же, как по команде, облепили быстрые и деловитые муравьи, каждый с ноготь величиной.

– Как видишь, – продолжила Дайна, – я здесь – у себя дома, а ты – только гость. Аждая принадлежит моему миру, а не твоему… каким бы он ни был. И если там, будучи одиноким странником среди чужаков, он установил иные правила ради выживания, это его право. Он – бог. И не тебе – и не мне – судить его.

Некоторое время они продолжали путь в молчании. Артем тупо смотрел на то, как обезглавленное тело змеи покачивается в такт шагам Дайны у ее бедра. Теперь он шел, чувствуя, как каменеют от напряжения плечи и мышцы шеи. Каждый шаг в этом чужом лесу был сопряжен со смертельной опасностью – не стоило забывать об этом. Ган зашагал чуть быстрее и поравнялся с ним – его лицо оставалось невозмутимым.

– Послушай, – через какое-то время Артем снова заговорил со спиной Дайны и ее растрепанными белыми волосами, – а тебе интересно было бы узнать что-то о моем мире?.. Ну, о том, что с другой стороны.

Он надеялся, что это сгладит их недавний спор о Тени, но Дайна даже не замедлила шаг.

– Нет, – бросила она через плечо. – С чего бы?

– Ну, – растерянно протянул Артем, – неужели тебе не любопытно? В смысле… Это другой мир, как в книгах, но не… – он споткнулся о повисшее в воздухе недоумение, – м-м-м… историях? У вас их записывают?

– А-а-а, – протянула она. – Вот ты о чем. Свитки. Никогда не любила читать – ну, кроме священных текстов, конечно. И записывают настоящее. Придуманные истории можно рассказывать, но писать их… зачем? А про этот твой другой мир, чужеземец… что толку? Мы туда никогда не попадем – во всяком случае, очень на это надеюсь. Так зачем забивать голову лишним? Меня интересует Аждая – и судьба тех, кто остался ему предан. Это всё. – Она вдруг замерла, снова потянула носом воздух. – Стойте. Мы не одни.

И вправду – ближайшие к ним кусты зашевелились, и Артем заметил, как Ган вдруг напрягся, подался вперед. Он мог бы поклясться, что на мгновение в повороте головы князя, наклоне его плеч мелькнуло что-то прежнее, но – только на мгновение, а потом взгляд Гана снова остекленел.

– Дай мне оружие, – сказал Артем Дайне, не сводя взгляда с шевелящихся кустов.

Не обращая внимания на его слова, Дайна сделала беспечный шаг вперед.

– Приветствуем тебя, Ажьо. Благая тропа свела нас вместе. Слышал ли ты о том, какая участь постигла детей Вестле?

Кусты замерли. А потом Артем услышал голос – и этот голос, как прежде голос Тени, звучал прямо у него в голове.

«Слышал».

А потом он вышел к ним, и Артем почувствовал, как судорожный вдох застревает в горле.

Перед ним стоял лесной пес. Высокий, с широкой грудной клеткой и мощными лапами, он выглядел куда сильнее и больше, чем все его сородичи, которых Артему не посчастливилось видеть дома. Воротник из темной чешуи, похожей на длинные перья, мерцал темно-зеленым, черным, лиловым – и, как искры в золе, мелькали в нем рыжие сполохи. Крупная морда не выражала ничего. Черные, блестящие, как драгоценные камни, глаза смотрели на них не мигая. Полоска зеленой слюны окрашивала темную верхнюю губу, слегка приподнятую и обнажавшую зубы. Переведя взгляд с Артема и Гана на Дайну, пес расслабился – дрогнули мышцы могучих лап, верхняя губа опустилась.

«Я видел огни в ночи. Мы скрылись в глубинах земли. Переждали там. И теперь все целы».

– Благодари за это Аждая, – выдохнула Дайна, но пес глухо зарычал, наклоняя голову к земле.

«Благодарю за это себя самого. И мою сестру, ко торая первой увидела огни. И вожака, который сказал, что делать».

Лесной пес, которого они привыкли считать глупым и жестоким хищником, – говорил, и Артем не мог думать ни о чем другом и все же заметил, что Дайна слегка побледнела.

– Это богохульство, – сказала она дрожащим голосом, и Артем начал мысленно искать пути отступления.

Будут ли у него шансы, если пес бросится на них? Дайна определенно была сумасшедшей – и ему определенно не хотелось погибать здесь рядом с ней.

Но пес не бросился на них – вместо этого он снова замер, уставившись на них темнотой глаз.

«Это здравомыслие. Ты, Дайна, должна признать то, что понимают все. Мир изменился. Наш бог покинул его. И если бы хотел вернуться – давно бы вернулся. Но мы ему не нужны… И не нужна эта проклятая земля. Он ушел в иные, прекрасные земли».

Его слова в голове Артема перекатывались как камешки во рту, бурлили как быстрый речной поток.

– Ты ошибаешься, – сказала Дайна, и голос ее звенел. – Аждая не покинул нас. Он вернулся. Вернулся домой.

Гребень на шее пса встал дыбом, глаза расширились так, что стало видно белки; капнула между лап на мох зеленая слюна.

«Что ты говоришь? Ты знаешь точно?»

– Да. Я знаю точно. Я видела это. Аждая вернулся, он уже здесь. И он отблагодарит тех, кто все это время был ему предан.

«В большой войне те, кто был ему предан, проиграли».

Но голос пса звучал теперь нерешительно, медленнее перекатывались в нем камешки.