Я. Немой
Ветер
Стрельцов спокойно зевнул и остолбенел – пятно поползло по забору вверх, это было плохо видно на белом, от извёстки, заборе, так как пятно было уже белое. Стрельцов протёр глаза и внимательно присмотрелся – тень пятна была отчётливо видна из-за пересекающихся и встречных огней, и она явно двигалась медленно вверх. Простынь, да это же белая простынь, догадался Стрельцов.
– Стоять! Стоять. – что есть силы заорал Стрельцов.
Пятно упало с забора, простынь сдуло ветром и Стрельцов увидел, что это был осужденный.
– Стоять! Стреляю! – уже более уверенным голосом крикнул Стрельцов.
Но осужденный рванул на забор. Стрельцов выстрелил в воздух, осужденный ещё раз упал назад. Залаяли собаки, Стрельцов услышал, что в его сторону бегут бойцы и ему стало легче.
– Стоять! Стреляю! – более спокойным голосом окликнул Стрельцов беглеца. – На землю, лицом вниз.
Но осужденный не послушался и рванул вперёд и вверх на забор. Стрельцов стрелял в воздух, но беглец не реагировал, а упорно лез вверх, цепляясь за стыки досок. Что делать, что делать, думал Стрельцов, в зону стрелять нельзя, наши ещё в пути, грёбаный дождь и грязь. Так, стрелять в сторону зоны запрещено, только когда перелезет забор, в голове у Стрельцова мелькали строчки устава. Да, вспомнил, только при преодолении основного ограждения, когда осужденный будет находиться на нём или на прилегающей территории с внешней стороны за забором. Точно, только там можно стрелять, вспомнил Стрельцов.
Беглец залез наверх и уже был на заборе, он перекинул ноги через забор и наклонился для прыжка. Пора, Стрельцов прищурил левый глаз. Щёлкнул выстрел. Резкий порыв ветра подхватил эхо, унося его в темноту, беглец качнулся и …, упал назад, обратно в зону. Ветер вернул беглеца домой.
– Это конец. Меня посадят. – тихо, дрожащим голосом, прошептал Стрельцов.
У Стрельцова подкосились ноги, и он медленно сел на пятую точку, сжав, до боли в руках, цевье и приклад автомата. Прибежал караул, изнутри зоны прибежала смена. Беглец лежал на земле без движений. Такого ажиотажа Стрельцов не видел никогда. Он уже плохо соображал и отдал автомат начальнику караула.
