Вячеслав Никонов
1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

© Никонов В., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

800-летию Нижнего Новгорода посвящается

От автора

В 2021 году Нижнему Новгороду – 800 лет.

Несмотря на столь солидный возраст, город наполнен динамизмом молодости. И на этой земле все пропитано историей.

Она уходит корнями очень далеко – во времена мезолита. Радует глаз неповторимый Городец – первый оплот Руси на Нижегородской земле.

Основание Нижнего Новгорода неразрывно связано с именем святого князя Юрия (Георгия) Всеволодовича, которому выпала тяжкая судьба главы Великого княжества Владимирского в дни татаро-монгольского нашествия. С мечом в руках и он сам, и его сыновья сложили головы в неравных схватках с беспощадными ордами захватчиков.

Нижегородское великое княжество заявляло о себе как о самостоятельном центре силы, готовом поспорить за первенство с Москвой в возрождавшемся, встававшем с колен государстве.

Оплот на восточных рубежах страны, Нижегородская земля стала и форпостом расширения российского влияния на Восток. На берегах Волги и Оки вознеслись каменные стены кремля, который оказался неприступным для захватчиков.

Драма церковного раскола связана с могучими фигурами нижегородцев патриарха Никона и протопопа Аввакума. Здесь Русь Святая – место духовных подвигов преподобного Серафима Саровского.

Крупнейшие в стране Макарьевская, Нижегородская ярмарки не только превратили Нижний в «карман России». Это была и та биржевая площадка, на которой устанавливались мировые цены на многие виды продукции. И надгробный памятник великому инженеру и архитектору Бетанкуру был установлен в Санкт-Петербурге не поспешившими его забыть петербуржцами, а благодарными за архитектурный ансамбль ярмарки нижегородскими купцами.

Здесь развернулся технический гений «нижегородского Архимеда» Ивана Кулибина, отсюда мир получил неевклидову геометрию блестящего Николая Лобачевского.

Здесь прокладывали всей стране путь в небо нижегородцы Петр Нестеров и Валерий Чкалов. Из Нижегородской радиолаборатории радиосвязь пришла на территорию всей страны.

Нижегородский регион был единственным, четыре руководителя которого – Лазарь Каганович, Вячеслав Молотов, Анастас Микоян, Андрей Жданов – стали членами Политбюро ЦК. Нижний долгие годы носил имя земляка Максима Горького, безусловно, самого знаменитого писателя страны того времени.

Город стал столицей советского автопрома и сохранил этот статус в современной России.

Нижегородцы грудью защитили Родину в Великой Отечественной войне. На этой земле были выкованы щит и меч нашей страны, позволившие сокрушить гитлеровскую Германию – здесь произвели почти половину советской артиллерии, треть танков и самолетов.

И после войны здесь обеспечивался военно-стратегический паритет: в Сарове была сделана ядерная бомба, на самых высокотехнологичных предприятиях области создаются многие из тех вооружений, которые обеспечивают нам качественное превосходство над любым потенциальным противником.

Нижегородская область и нижегородцы играют огромную роль в политических процессах современной России. И не случайно Владимир Путин в 2018 году объявил о начале своей президентской избирательной кампании именно в Нижнем Новгороде, на прославленном ГАЗе.

Всего не перечислить…

Что может сделать к 800-летнему юбилею депутат Государственной думы от Нижегородской области, руководитель Нижегородского отделения Российского исторического общества, доктор исторических наук?

Не в последнюю очередь, написать Историю Нижегородскую.

Конечно, поколения нижегородских историков и краеведов уже разведали едва ли не все о своем прошлом. Однако, должен заметить, что нижегородцы слишком скромны в оценке роли своей земли в российской и мировой истории. А россияне мало осведомлены о том, чем они обязаны Нижегородской земле.

Постараюсь это немного исправить. Как человек, не родившийся на этой земле, но судьбой с нею связанный.

В нижегородской истории есть события, о которых люди не только слышали, но и отмечают каждый год. Как 4 ноября, когда Россия празднует День народного единства.

Именно Нижнему Новгороду Россия обязана своим существованием и суверенитетом, когда Смута сделала страну легкой добычей для иностранных агрессоров. Город не только отбил войска интервентов и узурпаторов, но и подвигом Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского поднял народ наш на спасение страны в 1612 году.

За свою почти 1160-летнюю историю наша страна четыре раза терпела подлинные Крушения. Когда разрушались традиционные формы государственности, страна превращалась из субъекта в объект международной политики, становилась полем боя гражданских войн и/или интервенций, несла колоссальные человеческие жертвы, теряла огромные территории, отбрасывалась назад в экономическом развитии. Когда вставал вопрос о выживании ее как государства и нации.

Первое Крушение было вызвано внешним завоеванием: в XIII веке раздробленные русские княжества стали добычей монгольского войска.

Однако со времен свержения ордынского ига Россия справлялась с вызовами извне, никому было не под силу ее завоевать. Но она оказывалась уязвима изнутри. Все последующие Крушения объяснялись почти исключительно кризисом общества, которое переставало верить в себя. Это порождало революционные взрывы, ставившие страну на грань существования.

Так было в 1917 году и во время последовавшей Гражданской войны, которая унесла миллионы жизней, а государственность была восстановлена методами большевистской диктатуры. Так было в 1991 году, который принес развал СССР.

И так было в начале XVII века, когда Россия захлебнулась в братоубийственной Смуте.

В тот момент буквально стоял вопрос о продолжении существования России как государства. Это не преувеличение.

Огромную, беспрецедентную, бесценную роль в спасении страны тогда сыграли Нижний Новгород и его граждане. Да, Россию в итоге спасала вся страна.

Но без Нижнего могла и не спасти.

Автор выражает искреннюю благодарность за помощь в работе над книгой блестящим нижегородским знатокам Средневековья Борису Моисеевичу Пудалову и Андрею Александровичу Кузнецову, моим незаменимым помощникам – Татьяне Борисовне Суховой, Светлане Алексеевне Трубниковой, а также Владиславу Дмитриевичу Толкачеву.

Глава 1. Разлом

Нижний Новгород перед Смутой

Нижний Новгород, которому предстояло сыграть столь важную историческую роль, тогда вовсе не был мегаполисом. Но он был одним из крупных городов Московского государства.

Англичанин Джильс Флетчер, посетивший нашу страну в 1588 году, причислил Нижний к числу «главных городов России», назвав его после Москвы, Великого Новгорода, Ростова, Владимира, Пскова, Смоленска, Ярославля, Переяславля, но до таких городов, как Вологда, Устюг, Холмогоры, Казань, Астрахань, Каргополь и Коломна.

По вкладу в общероссийскую казну – 7 тысяч рублей в год – Нижний Новгород был шестым, как зафиксировал тот же Флетчер. Он уступал по этому показателю только Старой Руссе, которая давала пошлин на 18 тысяч рублей, Москве и Пскову (по 12 тысяч), Казани (11 тысяч) и Смоленску (8 тысяч). Даже в конце Смутного времени, в 1612–1613 годах, когда экономика всей страны и Нижнего была разорвана в клочья, было собрано свыше 6.5 тысяч рублей (а в 1614–1615 годах – 12 тысяч, в 1619–1620 годах – более 17 тысяч).

Город еще не сильно поражал взор приезжей публики. Урух-бек, путешествовавший с персидским посольством из Астрахани в Архангельск в 1599 году, писал о весьма унылом виде речных берегов и города. Два страшных пожара, случившиеся в последнее пятилетие XVI века, уничтожили чуть не треть домов, повсюду попадались пустыри с остовами обгоревших печных труб.

Дятловы горы, на которых расположился Нижний, Урух-бек вообще счел малопригодными для городского строительства из-за глубоких оврагов с речушками: угрозы оползней заставят жителей перенести свои дома в более безопасные места.

Это мнение путешественника не было умозрительным. Как зафиксировали летописи, 18 июня 1597 года «в Нижнем Нове-Граде в Печерском монастыре оползла гора от матерой степи и прошла вниз под холмы, где монастырь стоит… Вышла та земля на Волгу сажен на 50, а инде и больши… И явились на Волге бугры великие: суды, которые стояли под монастырем на воде, и те суды стали на брегу на сухе, сажен двадцать от воды и больше. И после того, как поникла гора, пошли из горы ключи великие».

В XVII веке Нижний Новгород делился на четыре части. Три из них – кремль, Верхний и Нижний посады – расположились высоко над излучиной, образованной устьем Оки и дальнейшим плавным течением Волги. А Канавино (или, как тогда говорили, Кунавино) смотрело на них с левого берега Оки.

В кремле тогда размещалось более 400 зданий: монастыри, соборы, церкви, съезжая (приказная) изба – орган управления уездом, более 200 боярских и дворянских осадных дворов и всего 20 дворов посадских людей. «Главная магистраль кремля – Большая мостовая улица – начиналась возле ворот четырехугольной Ивановской башни и, круто изгибаясь, уходила в гору на главную площадь, – писал ведущий историк Смуты из Петербурга Руслан Григорьевич Скрынников. – Посреди площади высился белокаменный Спасо-Преображенский собор. Его окружал хоровод деревянных церквушек. С запада к кремлю примыкали обширные посады. Их защищал острог с бревенчатыми башнями и рвом. Посады были заполнены множеством рубленых изб. На богатых дворах стояли терема с шатровым верхом».

Большинство горожан обитали на Верхнем посаде, который примыкал к кремлю со стороны Волги. Ближе к Оке, на Нижнем посаде, размещались и жилые дома, и торговые ряды. В Кунавинской слободе проживали в основном посадские люди и государевы каменщики и кирпичники.

Точно установить численность населения Нижнего Новгорода в начале XVII века невозможно. Дон Хуан Персидский оценивал его в 1600 году в 8 тысяч человек. По данным источников, городской посад насчитывал несколько сот «тяглых» дворов, а всего в Нижнем проживало 3–3,5 тысячи мужчин. Относительно высокая по тем временам численность нижегородцев была результатом усилившегося во второй половине XVI века переселения людей из центральных районов страны на восток вследствие природных бедствий и эксцессов опричнины.

Свидетельством размера города и его населения может служить и такой факт: «во время двух пожаров в середине 1670-х годов на посаде выгорело 1013 дворов». Писцовая перепись 1621 года определит в Нижнем Новгороде около 2 тысяч дворов и не менее 12 тысяч жителей. Почти сто лет назад нижегородские архивисты отметили, что вряд ли в начале XVII века город был значительно меньше, чем в начале 1620-х.

Нижегородский посад, организованный в десятки и объединенный в земский мир с двумя старостами во главе, являлся самой влиятельной силой в городе.

Основными занятиями нижегородцев были ремесла и торговля.

В писцовой книге 1620–1622 годов можно найти названия более ста ремесел. Наиболее массовыми профессиями были плотники и кузнецы, занятые в судостроении, сапожники и кожевники.

Нижний был крупным торговым центром, чему способствовало пересечение важнейших водных – по Волге и Оке – и сухопутных путей, помноженное на немаленькое внутреннее производство. Ока связывала Нижний Новгород с Рязанским краем и – через Москву-реку от Коломны – со столицей. Туда ездили и посуху – через Муром, Владимир и Суздаль, до которых можно было тоже добраться и по воде – по той же Оке, Клязьме и Нерли. Волга была самой удобной дорогой в Ярославль, от которого шел путь к Вологде, и вниз по течению – к Казани и Астрахани. На Ярославль и Казань от Нижнего был и сухопутный путь, главным образом зимний, вдоль берега Волги. Через Казань, а затем и через Яранск и Котельнич Нижний Новгород имел сообщение с Вятскою землею, с Пермью Великою и с Сибирью.

Город замыкал на себя многие внутрироссийские и зарубежные товарные потоки: соль из Балахны, с Камы и Астрахани, волжская рыба, кожи, ткани, хлеб из приокских мест, российские и европейские товары из Москвы и Ярославля, бухарские, персидские и индийские товары из Астрахани, меха из Сибири.

Торговали в основном русские купцы и их коллеги из Персии, Бухары, Хивы, Закавказья, которые нередко прибывали в составе посольств, сопровождавшихся охраной из стрельцов. Торговали в Нижнем со второй половины XVI века и англичане.

Да и сам Нижегородский уезд был богат и хлебом, и рыбой, и пушниной (наиболее ценился мех бобра), медом и воском, лесом.

Торговая жизнь города была сосредоточена в основном возле Гостиного двора и на Нижнем посаде, где стояли сотни амбаров и лавок вдоль торговых рядов – железного, рыбного, мясного, сапожного и прочих. Сколько? В пожарах 1613 и 1614 годов сгорело 725 лавок и амбаров с товарами. Даже в самый разгар Смуты в Нижнем Новгороде продолжали бизнес и «люди Строгановых», и купцы из Москвы и Ярославля, которым предстояло внести свою лепту в освободительную борьбу.

«Нижний Новгород обладал превосходной системой обороны, – пишет Скрынников. – Лишь несколько русских городов имели каменные крепости, по мощности равные нижегородскому кремлю. Его толстые стены, крытые тесом, то поднимались уступами в гору, то опускались к воде. В уязвимых пунктах оборонительной линии возвышались башни, числом более десятка».

Нижний, возникший в 1221 году как крепость-форпост Владимиро-Суздальской Руси на ее восточной окраине, во второй половине XVI века, после покорения Казани и постройки все новых крепостей в татарских, мордовских, черемисских и чувашских местах, постепенно утрачивал свое военное значение. К началу XVII века город имел большой и хорошо вооруженный крепкий «каменный город», Верхний и Нижний посады его были защищены деревянными острогами с башнями и рвом.

Но гарнизон города был достаточно небольшим. В нем жило примерно 500 стрельцов. Причем они не только охраняли город и Нижегородский уезд, но и привлекались правительством к полковой службе в прилегающих уездах земель Казанского дворца. В 1550–1580-е (с перерывами) годы Поволжье было охвачено огнем «черемисских войн», в которых участвовали марийцы (черемисы), татары, чуваши, чьи отряды нередко разоряли Нижегородский уезд. Опасаясь возобновления конфликтов, правительство держало в боеготовности кремль Нижнего и войска в Курмыше.

Кроме русских служилых людей «по прибору» (стрельцы, пушкари, затинщики, воротники, казенные кузнецы) и «по отечеству» (дворяне и дети боярские) в Нижнем Новгороде служило и около 200 иноземцев, проживавших в «старой немецкой слободе» и в уезде. Служилые иноземцы в Нижнем появились еще при Иване Грозном в 1560-е годы, и они делились на «кормовых», получавших, как и стрельцы, государево довольствие, и на «поместных», наделенных землею в уезде. Эти иноземцы сыграют важную роль в обороне города в Смутные годы.

Таким образом, нижегородский гарнизон в начале XVII века состоял приблизительно из 750 человек – стрельцов, кормовых иноземцев и крепостной прислуги.

Дворяне, дети боярские и поместные иноземцы Нижегородского уезда не были постоянным населением Нижнего Новгорода. Мало кто из них имел в Нижнем свои дворы, они жили в основном в своих поместьях и несли государеву службу по различным городам или приказам.

Нижегородское дворянство было в массе своей мелкопоместным. Земельные владения часто были лоскутными, и из-за нехватки рабочих рук далеко не вся земля обрабатывалась. Самым крупным помещиком нижегородского уезда был Борис Иванович Доможиров. Он «при окладе в 600 четей имел 545 четей пашни и собирал 600 копен сена; в поместье его было несколько мелких озер, на поместном же праве (в 30 четей) была за ним мельница, но и у него пашни в живущем в 7116 г. считалось только около 142 четей, т. е. немногим больше четверти его поместья. Ждан Петрович Болтин, также принадлежавший к верхам нижегородского дворянства, имел в двух станах из 400 четей оклада всего 200 четей пашни в поле, из которых паханой было около 80 четей; сена собирал 92 копны».

При таком состоянии поместий большое значение приобретало государево денежное жалованье. Но и оно не превышало 14 рублей и «выдавалось смотря по службе, а если служб не бывало, то в известные сроки, раз в 3–5 лет и даже реже». В 1607 году из 316 нижегородских дворян и детей боярских только 14 получали жалованье ежегодно.

Родовитые семьи были редкостью. Во всем уезде была лишь одна княжеская семья Болховских, захудалая и переведенная на службу в Нижний из Владимира во второй половине XVI века. Жедринские – одна из родовитых дворянских семей – предположительно были переведены в Нижний из Новгорода великим князем Василием Васильевичем. Оттуда же, вероятно, появились в Нижнем и Доможировы, а также, возможно, Клепальницыны, Княжегорские и некоторые другие. «Никто из нижегородцев не попал в избранную “тысячу” царя Ивана, очевидно, по “непригодности”, ни один и позже – до царя Михаила – не дослужился до дворянства московского. Нижегородское дворянство не играло ключевой роли в жизни уезда и по своему влиянию уступало нижегородскому посаду», – замечал Павел Григорьевич Любомиров, профессор в Санкт-Петербурге, Томске, Саратове, завершивший свой трудовой путь в Государственном историческом музее. Он написал историю Нижегородского ополчения в 1917 году, ее переиздали в 1939 году, перед Великой Отечественной войной.

Нижний Новгород в начале XVII века находился в патриаршей церковной области, у него по неизвестной причине не появилось своей архиепископии, как это было предрешено соборным постановлением 1589 года. В самом городе было до 30 приходских церквей и соборных храмов. Их здания до нас не дошли, самые старые храмы Нижнего, которые сейчас радуют наш глаз, были построены уже после Смуты.

Большую роль в жизни города и его окрестностей играли пять мужских монастырей – Печерский, Благовещенский патриарший, Духов, Симеоновский, Успенский – и один женский – Зачатейский. Монастырь Благовещения Богородицы стоял за чертой города на правом берегу Оки. Печерский Вознесенский монастырь, разрушенный оползнем в 1597 году, но пользовавшийся наибольшим духовным авторитетом, восстанавливался на правом берегу Волги.

В кремле главными являлись построенные в XIV веке Спасо-Преображенский и Михаило-Архангельский соборы (после Смуты их разберут и восстановят в новом облике). Настоятель Спасо-Преображенского собора обладал властью над причтами остальных церквей.

По данным писцовой книги 1621 года, в Нижнем Новгороде было 85 дворов, принадлежавших духовенству. Монашеская братия была немногочисленной. В монастырях насчитывалось всего 88 келий, включая апартаменты настоятелей, из них 36 были в Зачатейском монастыре. Население келий вряд ли вдвое превосходило их количество. Люди духовного чина по условиям жизни стояли ближе к посадским, чем к служилым людям, рассчитывая больше на добровольные приношения прихожан и плату за требы.

Но при этом торговый дух Нижнего Новгорода не обошел своими веяниями и церковь. Монастыри, церкви, даже отдельные члены клира и братии имели свои лавки, соляные амбары, владели кузницами, а в уезде и мельницами.

В городе жили и представители администрации: воеводы, дьяк с подьячими, сторожа, находились подворья и дворы не нижегородских монастырей (в писцовой книге всего 18 дворов), дворы дворян и детей боярских Нижнего Новгорода и других низовых городов и иноземцев (около 150 дворов), около 160 дворов ямщиков, более 150 дворов, заселенных монастырскими трудниками и бобылями, и несколько келий нищих.

По меркам того времени Нижний в начале XVII века был городом не только крупным, но и растущим, динамичным.

Он был центром Нижегородского уезда, который в начале XVII века насчитывал порядка шестисот селений с 30 тысячами дворов и со 150 тысячами крестьян мужского пола.

Крестьяне уезда делились на монастырских, дворцовых, черносошных, а также на частновладельческих, принадлежавших двум боярам и четырем сотням «служилых по отечеству» помещиков.

Уезд состоял из Березопольского, Закудемского, Стрелицкого станов и Терюшевской, Толоконцевской и Белогородской волостей. На западе и юго-западе он по реке Кишма граничил с Муромским уездом. На юге Нижегородского уезда лежал Закудемский стан. Чтобы попасть туда из Нижнего Новгорода, надо было пересечь приток Волги – Кудьму.

Население распределилось весьма неравномерно. Северная, заволжская часть, лесная и болотистая – была заселена слабо. Восточнее реки Ватомы на левом берегу Волги не было, похоже, ни одного поселения. К югу от Волги, в Стрелице, самом западном стане, население концентрировалось на берегах Оки и Волги, не заходя в глубь лесов. За Окой более густо был заселен западный – Березопольский – стан, чем обширный Закудемский. В этих двух станах рядом с русскими починками, деревнями располагалось немало мордовских сел и деревень. Но мордовское население в начале XVII века составляло уже меньшинство в уезде.

Арзамас, Балахна, Курмыш, Гороховец сами были центрами уездов, формально равными Нижнему. Однако, конечно, и по политической традиции, и по фактическому положению Нижний Новгород был для них первым среди равных.

Границы между уездами постоянно менялись. Некоторые пограничные территории, формально оставаясь в одном уезде, управлялись властями другого уезда и в этом случае назывались «приписными». Кроме того, в курмышских, арзамасских, балахнинских и гороховецких землях располагались владения нижегородских монастырей – Благовещенского, Печерского, Дудина.

Основу экономики Нижегородского уезда составляли промыслы – рыболовство, бортничество, промысловая охота и лесные промыслы, животноводство – и торговля их продукцией.

Актовая и писцовая документация пестрит упоминаниями о пустошах, то есть заброшенных землях в уезде.

Под пашню была расчищена относительно небольшая территория. Центрами земледелия выступали главным образом северная часть Березопольского стана, приокские и приволжские районы Стрелицкого, приволжская полоса и восточная Княгининская волость Закудемского стана. Плодородная почва щедро вознаграждала земледельцев, о чем свидетельствовали и более шестидесяти только водяных мельниц в уезде, и отзывы заезжих иностранцев.

Мордовское население занималось земледелием мало, сосредоточив свои усилия на зверином и бортном промыслах в бескрайних лесах. Особенно богат был зверем Закудемский стан. По берегам Оки и Волги было много лугов, заготовка сена повсеместно не была проблемой. И по всему уезду на реках и озерах были богатые бобровые гоны и рыбные ловли, о чем свидетельствовали суммы оброков.

Светских вотчинников в числе землевладельцев было всего два на весь Нижегородский уезд: боярин Федор Иванович Шереметев, которому принадлежали в Закудемском стане село Кадницы на реке Кудьме и деревня Медведково, и боярин князь Иван Михайлович Воротынский, владевший в том же Закудемском стане селом Княгининым (которое станет городом Княгинин) с деревнями.

Монастырское землевладение не было масштабным. Документы говорят только о небольших вотчинах и разного рода угодьях нижегородского Печерского монастыря и приписанного к нему Толоконцевского, нижегородских Зачатейского, Благовещенского, Николы Дудина, а также Троице-Сергиева, суздальского Спасо-Евфимьева.

Остальные частновладельческие земли представляли собой около 480 поместий, которые в начале XVII века принадлежали четырем сотням дворян, детей боярских и иноземцев, в основном Нижегородского уезда. Владельцами около сорока поместий были свияжские, казанские, кузьмодемьянские, чебоксарские жильцы. Спецификой Нижегородского уезда было почти полное отсутствие в нем перед Смутой поместий московских чинов: было зафиксировано только небольшое поместье дьяка Петра Микулина.

До критической массы насыщения помещиками, как в тогдашней Центральной России, в Нижегородском уезде было еще далеко. Существовало большое количество государевых дворцовых селений, к которым относились, похоже, все наиболее крупные села (кроме Княгинина), такие, как Павлово с сотней торговых и ремесленных заведений, рядом мельниц, Ворсма и некоторые другие.

В отличие от дворцового крестьянства значительная часть мордовского населения, недовольного расселением русских, помещичьи крепостные крестьяне, а также холопы, которых, впрочем, было немного в Нижегородском крае, представляли взрывоопасную среду. Почувствовав слабину государственной власти, они были способны восстать за землю или свободу. Такая ситуация и возникнет в Смутное время.