Вячеслав Анатольевич Егоров
Я – Солнце
Место, куда я попал, настолько захватило мое внимание, что как-то сразу забылись все события, приведшие меня сюда. Несмотря на то, что я стоял, полностью вымокши, и грязным у меня появился исследовательский интерес – захотелось разведать здесь все, заглянуть в каждый закуток, если они есть, конечно, пройти по переходам, подняться по пролетам… и размеры… каковы они? Пришлось вспоминать математику: – «Какова длина видимой части радиуса кривизны со стороны наблюдателя? «Соотношение кривизны ведущей линии перспективы и видимой ширины в данном конкретном случае помостов в экстремальной точке» – вроде так это звучит. Ладно, неважно, даже если приблизительно, то диаметр помостов, составит 1,5-2 километра! То есть длина круга более шести километров! И это только в том месте, где я сейчас нахожусь, и это видимо еще не конец. Насколько далеко простираются лестничные пролеты? А какова длина дальних окружностей помостов?»… – вопросов у меня было еще много. – «Да, а высота?» – я посмотрел вниз, но низа не увидел – сплошные переходы и пролеты, затем посмотрел наверх. Судя по естественному свету, идущему откуда-то сверху, верх здесь был и, похоже, не очень далеко. – «Должен же быть здесь центр?» – озарило меня дельная мысль. – «Там где помосты идут по минимальной окружности. Оттуда и определю, каковы размеры этого…» – я запнулся, выбирая слово которое можно было применить или охарактеризовать это все, но так ни ничего не нашел. – «Э-э-э… пусть будет Эйфелева лестница», – наконец придумал я, припоминая конструкцию башни, на которую эта лестница была так похоже…
Появление силуэтов я не заметил – тремя пролетами выше раздался перестук шагов, не спеша идущих нескольких людей. Мгновение и наваждение слетело с меня – я вновь стал тем, кем был – мокрым, грязным, голодным и одиноким путником ищущего путь домой, заблудившегося неведомо где, и убегающего от неведомо кого. Я заметался в поисках укрытия, но его здесь в принципе быть не могло, если только отойти достаточно далеко. Стараясь не производить много шума, я пошел по помосту прямо под источником звука. Оттуда я направился в противоположное, от центра направление, стараясь, что бы все время надо мной находились лестничные пролеты, и мне удалось уйти незамеченным. Я решил дойти до самого верха, и там определить каким образом, можно вернуться обратно домой. Но меня ждало разочарование. Поднявшись вверх на двадцать уровней, я устал, еще через десять – ноги стали подрагивать от перенапряжения, однако на пролетах стало заметно светлее. Выглядывать за перила я опасался во избежание того, что силуэты смогут определить мое место расположения поэтому, сделав небольшой перерыв, вновь стал подниматься наверх. Время шло и числа пролетам, которые я прошел, не было счета. Вымотался я предельно – ноги едва держали меня, опять захотелось пить, а в животе давно урчало, требуя заполнить пустоту. Часа через два с момента моего появления на лестнице я, наконец, выдохся – дальше идти уже не было никаких сил – я устало опустился и лег в середине перехода. Где я находился – я понятия не имел, обманчивое свечение, идущее сверху, сыграло со мной злую шутку:
– Похоже, верха здесь нет, – побормотал я, лежа на спине раскинув руки. – Отдохну и пойду в сторону… – я скосил глаза в сторону увеличивающихся в диаметре переходов. – Может там… – решил я, закрывая глаза.
Минут пять я просто лежал и наслаждался покоем. Потихоньку глаза стали слипать, но сделав над собой усилие, я сел и с силой потер ладонями лицо. – «Нельзя спать», – про себя подумал я, хватаясь за перила и поднимаясь на ноги. – «Надо идти». Следующие полчаса я шел, пошатываясь и периодически останавливаясь – ноги предательски заплетались, и каждый раз мне стоило больших усилий, чтобы не упасть, успевая вовремя цепляться за перила. В очередной раз, с трудом устоявший на ногах я остановился. – «Долго так я не продержусь», – и словно придавленный этой мыслью я упал на колени, затем медленно уткнулся ничком, правда, успев выставить перед собой руки.
Сколько я лежал без сознания – было не понятно, но освещение лестницы так больше и не менялось – ровны белый свет, шел как будто отовсюду. Я прислушался – на самой границе слуха где-то подо мной раздавался размеренный звук шагов идущих нескольких людей. От ощущения надвигающей опасности в голове сразу прояснилось. Я вскочил на ноги и от досады застонал – ноги были словно налиты свинцом, и чтобы убежать на них не могло быть и речи. Оставаться же на месте я посчитал глупым, поэтому я решил продолжать перемещаться в горизонтальном направлении. С трудом, переставляя ноги, я побрел дальше, все еще надеясь найти конец этой чертовой лестницы:
– Должна же она, в конце концов, где-то заканчиваться, – шептал я про себя.
Но лестница как назло была нескончаемой и бесконечной – чтобы попасть на соседний переход нужно было или подняться по пролету или же спуститься, а затем чтобы вернуться, но тот же уровень снова или уже подняться или соответственно спуститься. Наверх идти я уже не мог – мои ноги от непривычной нагрузки отказывались слушаться. Пришлось постоянно спускаться вниз: – «Мартышкин труд», – с горечью укорял я себя за время и силы, потраченные на подъем. – «Все равно приходится спускаться». Но был плюс в этой ситуации – никакого присутствия силуэтов, видимо где-то мы разминулись, и ищи меня теперь среди всей этой мешанины. Приблизительно через час постоянного спуска я явственно почувствовал движение в воздухе. Я даже остановился и задержал дыхание, обратившись в слух. И да я услышал тоненький свист – так дует ветерок, когда на его пути стоит препятствие. Ободренный этим открытием я поспешил дальше насколько смог: – «Неужели», – ободряющая новость непроизвольно вызвала слабую улыбку на моем лице. – «Неужели конец». Действительно дальше метрах в тридцати я заметил просвет меж деревянных пролетов, откуда шел яркий свет. Я остановился, попеременно водя головой то вправо, то влево, ловя вспышки света, при этом яркий луч касался моего лица, принося теплоту и ласку.
– Солнце, – радостно прошептал я потрескавшимися губами, словно встретил старого друга, которого не видел очень давно. – Как тебе я рад…
Но радость моя была преждевременной – прямо перед нишей, откуда шел солнечный свет, словно стражи стояли два силуэта, третьего же нигде не было видно. Я сдвинулся и оказался за одним из пролетов идущих вверх, за ним они уже меня не могли видеть, я же видел их между ступенек. Впервые мне удалось разглядеть их достаточно хорошо, что бы понять, что это все же люди и, судя по внешнему виду, им тоже пришлось не сладко. Молодые парни тридцати лет очень похожие друг на друга, первая моя мысль была что они близнецы. У всех черные глаза, правильные черты лица, выражение лиц безразличное, несмотря на обожженные участки открытой кожи. Местами кожа еще дымилась, попадая по действие прямых солнечных лучей. Как это возможно мне было не понятно: – «У них, что кожное заболевание?». Кстати, вспомнилась наша с ними первая встреча: – «Они ведь всегда были в тени!» – может это что-то да значит? – «И потом они шли за мной в пасмурном и дождливом городе…» – Эти мысли быстро пронеслись в моей голове, но от них вопросов только прибавилось. Главный вопрос: – «Кто они такие и что им от меня надо?» – на него ответа у меня до сих пор не было. Что дальше делать? И еще где-то в самом дальнем углу моей головы забрезжила неясная мысль – эти силуэты кого-то мне напоминали. Я напряг голову пытаясь вспомнить, кого же именно они мне напоминают, но никак не мог вспомнить кого. Но я знаю точно, что их когда-то уже видел. Я стоял под пролетом, наблюдая за силуэтами, и искал выход их сложившейся ситуации. То, что назад я не пойду я, уже решил твердо – оставался только путь к Солнцу. Я усмехнулся от пафосного определения и стал вспоминать свои рассуждения на краю поля перед длинным домом. Ничего большего мне не оставалось – силой я не пробьюсь не та сейчас у меня физическая форма, а тогда я что-то уловил в своих мыслях что-то важное именно для этого случая…
– «Что вообще я здесь делаю? В смысле делал на заливе? Искал ответы? Какие? Все же давно решено и определено и никаких вопросов быть не должно. Искал себя? А где искал? Я там, где я есть, да? А где я есть? На пустыре? А почему именно там? Что я там искал? Не там? В себе? Может от себя? Убегал от себя? А почему убегал? – от этих вопросов моя голова стала, немного накалятся, но я твердо решил именно здесь найти все ответы, и именно здесь найти выход, поэтому продолжил терзать себя дальше:
– «Как бы не сойти с ума…» – пытался остановить себя я, но сам же и не дал себе этого сделать: – «Не сойти с ума».
– Не сойти с ума, – повторил я, вслух пробуя слова на вкус. – Не сойти с ума… «Не дать разрушится очагам возбуждения в коре головного мозга. Не от внешнего негативного воздействия и не от внутреннего… Здоровая психика это устойчивый взгляд на мир, то есть уже сформировавшиеся очаги возбуждения. Здоровая психика не дает нам сойти с ума…» – я пощелкал пальцами, подстегивая свое воображение. – «Энергия здоровой психики позволяет нам защищаться от разрушительного воздействия. Как от внешнего, так и от внутреннего. Подсознательно мы чувствуем границу, за которую заходить не следует».
– «Может в этом все дело. Как там… «Если вы долго всматриваетесь в бездну, то и бездна всматривается в вас». Может быть, бездна решила посмотреть на меня? Кто знает… Может, я сам все это делаю? Так долго ходил и искал ответы, настраивая себя на… что? Вот именно на что? Убегал от своего мира – ослаблял действие привычных раздражителей, искал что-то новое – был открыт к новым внешним раздражителям. Вот и восприятие и изменилось. Хотел что-то нового и необычного? – Получи! Так что делать?»
Для меня решение было очевидным: – «Надо восстановить восприятие и прекратить прыгать по лестнице. А как? Сознание определяет бытие? А значит, бытие это внешние раздражители тогда оно и определяют сознание. Надо встретиться с тем от чего убегаешь – с теми тремя силуэтами. Не зря же они не имеют четких черт. Это квинтэссенция внутренних страхов и фобий. Постоянно внутренне ограждаясь и убегая от них, сформировался другой новый, но еще не устойчивый очаг восприятия. Если пойти навстречу своим страхам? Выйти навстречу, эти троим что будет?» И тут до меня дошло где я мог их видеть то есть его… Это же я сам – черты их лиц это мои черты. Вот он ключ.
