Хандра… опять хандра!.. Уж близко к полуночи… Ни зги не видно мне, – вся комната мертва… Давно вперяются пытливо в угол очи: Там будто слышатся дыханье и слова… Всё пусто… На дворе и снег идет, и вьюга. Но неотвязчиво там кто-то есть в углу! – Я не один!.. но кто ж? – не ты ль, моя подруга?.. Чу!.. ставнем хлопнуло! – то ветер режет мглу: И воет, и хрипит, и плачет он, и стонет… Я болен… слушаю – и чую, как во сне: То сердце вещее кого-то всё хоронит, И кто-то плачет в нем… и плачет обо мне…
«Осень… спят седые тучи…»
Осень… спят седые тучи… В поле сыро и туманно, И в тумане лес и кручи Исчезают беспрестанно.
Выйду ль в сад – и средь дорожки Всё ищу, с полуистомой, Легкий след какой-то ножки, И родной и незнакомой…
В сердце смутная забота И тоски залетной жало – Словно жаль ему чего-то, Словно что-то потеряло…
Не цвести немым долинам: Грезы вешние далеко, – Только астры по куртинам Домерзают одиноко…
«Я б ушел от вас на берег моря…»
Я б ушел от вас на берег моря, Где в раскатных звуках грохот льется, И, созвучьям волн и леса вторя, Всё бы пел, что на душе споется… Я б глядел, как в вечер, над заливом Млея, тает розовое солнце И вдали янтарным переливом Искрит ветхой хижины оконце, Искрит в небе сетку стаи чаек, Быстрый взмах широких, белых крылий, А вблизи, дробясь в росе лужаек, Золотит ковер душистых лилий. Я набрал бы ракушек прибрежных И, из горсти в горсть пересыпая. Заигрался б в трелях ночи нежных, Детский смех вдоль моря разливая… Пусть бы люди проходили мимо, Пусть ребенка звали б сумасшедшим, – Что мне в них!.. зато душа незримо Распростилась бы со злым прошедшим! Надоел мне город ваш бездушный, Ваша чинность, чопорность уборов, Добрый нрав, мещанству лишь послушный. Да и барабанный бой всех споров В вольном духе о российском мире С тайной жаждой теплого местечка Да о том, что «дважды два – четыре, А не стеариновая свечка!». Надоели мне борьба за веру В донкихотские свои затеи И друзей, не выспавшихся в меру, Все трансцендентальные идеи!
