Вова Бо
Роркх. Книга 7

Очередные охранники с автоматами. Но в этот раз Хауст все же соизволил махнуть им своей лапищей, так что обошлось без фонариков и стриптиза. Ребята даже распахнули перед нами двери.

Я вошел первым, и в груди колыхнуло неприятное вязкое чувство. Что-то очень мерзкое поднималось к горлу.

– Что это такое? – выдавил я слова.

– Серверная, – хмыкнул Хауст. – Это сервера Роркха. По сути, это и есть Роркх.

– Импова срань, – выругался я под безумный хохот Мечника.

Глава 2. Договор о Войне.

– Это. Что. За. Хренотень? – спросил я, когда смог хоть немного нормально мыслить. – Это очередная твоя тупая шутка?

Мечник немного успокоился, но, посмотрев на меня, снова начал ржать, словно… Не знаю, кони и то тише. Понятно, вменяемого ответа от него не дождаться. Поэтому вернулся к созерцанию серверной.

А вернее, судя по всему, толстого бронированного стекла во всю стену. А уже за ним стояло это. Даже не знаю, как правильно назвать. Камень? Да, скорее всего это был громадный черный камень метра три в высоту.

Я прильнул к окну, затем медленно положил руку на стекло. Пальцы начало ощутимо покалывать, будто поверхность была наэлектризована. А еще это чувство…

– Почему у меня ощущения такие, как будто я посреди ночного Роркха в разгар партии?

– Это ты еще за экраном стоишь, – хохотнул Хауст. – Внутри вообще пробирает до костей. Но к этому можно привыкнуть. Со временем.

Я вглядывался в черную поверхность. Казалось, будто посреди комнаты стоит черная дыра, поглощающая весь свет, потому что на поверхности не было ни единого блика. И чем дольше я смотрел на него, тем мрачнее становилось все вокруг. Казалось, окружающее пространство начало терять краски, а свет ламп постепенно тускнел. И тьма внутри камня, казалось, пульсирует.

– Эй, – встрепенулся я от щелчка. Ухо горело огнем.

– Не смотри в него, – произнес Хауст серьезным голосом. – Иначе он посмотрит в тебя. Я не шучу.

– Он?

– Роркх. Это Роркх. Тот самый, который кровожадный ублюдок.

– Это? Да как такое вообще возможно?

– Иногда технологии уходят настолько далеко вперед, что для обывателей кажутся магией. Как для пещерного человека зажигалка будет заточенным духом дракона, так и для вас этот камень… Не знаю, сродни магии.

– Это технология? Не какой-то сраный метеорит из космоса?

– Нет. Технология – это абсолютно точно. Ну не сам кристалл, но то, что вокруг и внутри него.

Я вернулся к окну. Но в этот раз старался не смотреть на сам камень. На самом деле видно было только верхнюю половину. От основания во все стороны ползли то ли провода, то ли кабели. Но больше всего они напоминали щупальца.

Хотя нет. Щупальца не светятся изнутри багровым. А значит это переплетения скорее напоминали вены. Огромные, толщиной в руку, они ползли по полу и оплетали уже знакомые стойки с оборудованием.

По периметру комнаты находились открытые шкафы с техникой, как и в любой серверной. Только никаких проводов. Все покрыто этими пульсирующими венами. Или все же кабели? Но откуда столько багрового света? И посреди этой кровавой комнаты черное пятно монолита.

– Это называется проводящий кристалл. Одно из названий. Он проводит через себя любую энергию, усиливая и концентрируя её. В Роркхе проводящие кристаллы редки. Иногда встречаются в волшебных посохах у магов. И не таких громадных размеров. В вашем мире таких нет, насколько мне известно.

– В вашем? – зацепился я за слово.

– В вашем, – подтвердил Хауст. – Посмотрел? Пойдем тогда.

Он вышел из серверной, а я поплелся следом. Красная комната с черным пятном в центре не выходила из головы. И это пятно словно бы всосало в себя все другие мысли. Вообще ничего в голову не лезет.

Мы прошли мимо одной из дверей, и я замер, вглядываясь в табличку.

– Это че? – спросил я, тыкая пальцем в изображение паутины.

– Отдел Пауков, – пожал плечами Хауст.

– Они работают на ОбсСис?

– Они и есть ОбсСис, по сути. Та его часть, которая отвечает непосредственно за игру.

– Читеры, – буркнул я. – Вокруг одни читеры.

Мы вошли в большой круглый зал, в котором было несколько кресел, сейчас пустых. Они стояли придвинутыми к огромному столу. Тоже круглому.

А над ним плыла знакомая голограмма с изображением Города. Только в отличие от виденных мной раньше, тут не было ни одного серого пятна. И множество ярких точек, что передвигались по полупрозрачным улицам.

Я ткнул пальцем в одну из таких, и рядом с изображением Города всплыл прямоугольник интерфейса. Пощелкал вкладки. Информация об аккаунте, в том числе и скрытая. Данные ханта, инвентарь, вооружение, вес. А еще есть логи за последние десять дней. Уверен, если покопаться, то и не только это.

– Вот как ты меня постоянно находил, – произнес я с грустью.

– Поверь, мне это было не нужно, – ответил Хауст. – Разве что иногда, если ты совсем уж сбивался с пути и уходил в сторону.

Я плюхнулся в кресло и с безразличием смотрел на изображение Роркха. Все неправильно. Все не так. Все иначе.

– Ты же слышал Легенду о Вечном Страннике, Арч?

– Да, – кивнул я. – И еще общался с Йорком. Он кое-что объяснил.

– Кхм, да. Гаро уже передал мне информацию, – кивнул Хауст. – Кстати, многого мы раньше не знали, спасибо.

– Есть что-то, чего вы не знаете? – усмехнулся я с иронией.

– Больше, чем тебе кажется.

– А Черч почти все знает, – буркнул я, не знаю к чему вообще.

– Больше, чем тебе кажется, – повторил и хохотнул Мечник. – Но ему по должности положено.

– А главе ОбсСиса нет? – усмехнулся я.

– Я тут вроде как номинальный глава. Вот об этом и хочу поговорить. Раз уж ты уже знаешь про Договор о Войне, то будет проще. Представь, что все это правда…

Началось. Я бы хотел закатить глаза, но увиденное за стеклом… Даже не увиденное, а то, что я там почувствовал. Ощущения похлеще, чем при старте второй волны. А мы ведь даже не в Роркхе. Кажется. Я уже ни в чем не уверен.

Я слушал знакомую историю. Договор о Войне, который был заключен между Роркхом и высшими сущностями.

– Ты про богов? – прервал я Мечника.

– Формально они не боги. Богов вообще не существует. Просто иногда простые смертные становятся не совсем простыми. Иногда они обретают такую силу, что слово «бог» подходит лучше всего. Но для этого надо прожить далеко не одну жизнь.

– Как Древние?

– Вроде того. Но Древние созданы Роркхом в рамках Договора. Они самостоятельны, но их оболочку создает Роркх, а затем перемещает между мирами. Так что они не совсем самостоятельные.

– Они тоже подчиняются Роркху? Он их контролирует?

– Древних – нет. Это нарушение Договора. А вот Полудревних – да, это его миньоны.

– Полудревние?

– Это все связано.

Все, это Договор о Войне и сами миры, которые вступают в борьбу. Если все упростить, то со слов Мечника Роркх захватывает миры один за другим. Чтобы попутно не снести все к имповой матери, битва происходит в… Камне? В проводящем кристалле? Вроде как этот сгусток черноты и впрямь сервер Роркха. По крайней мере капсулы подключаются именно к нему.

Павший мир делится на две части. Все, что Роркх может использовать себе на пользу, переходит под его контроль. Это мы уже видели по всяким монстрам и темным богам. Йорк же забирает одного самого сильного себе. Так получается новый Древний, который идет в следующий мир вместе с новым проводящим кристаллом.

А павший мир превращается в новую боевую арену. И из этого получается, что…

– Ты хочешь сказать, – помассировал я виски. – Что ты последний Древний, так?

– Да, – Мечник был абсолютно серьезен. Ни намека на безумие, хотя вся его речь была им пропитана.

– А Роркх, в который мы играем, находится в черном камне, который на самом деле технологическая машина.

– Сам кристалл лишь проводник, но все остальное – да.

– А город, в котором мы играем, – это твой родной мир?

– Видоизмененный. Таким он был до начала битвы. Роркх воссоздал его и сделал новой ареной. Изменил, конечно. В моем мире не было такого обилия культов, монстры не бродили по окраинам, да и вообще было куда тише и спокойней.

– А затем вы проиграли Великую Оборону.

– Третью по счету. Две мы выиграли, третью просрали, а через пару лет… Короче говоря, наш мир пал, а меня вместе с этим камнем выбросило сюда. Камень как проводник, а я что-то вроде инструктора, который должен был показать и объяснить правила войны вашим людям.

– И что, они тебе так сразу поверили?

– Нет конечно. Ни один не поверил. Но в отличие от тебя они успели заглянуть в темноту кристалла. И Роркх сам им все показал. Каждый, кто вглядывается в кристалл слишком долго, может увидеть свою жизнь в том сценарии, который покажет Роркх. И там всегда один и тот же финал. А затем он подключился к вашей технике и выдал информацию. Он сделал оптимальные условия для ведения войны, чтобы все было честно. Пятьдесят на пятьдесят.

– Ты сейчас про капсулы?

– И про них тоже. Мы немного иначе перемещались на арену, но это потому, что в нашем мире есть магия. Это ваш мир один из Пустых. Так что Роркх объяснил, как создавать капсулы и даже помог их модернизировать под запросы человека. Он же подключил их к проводящему кристаллу.

– Роркх – это что? Ну, кто он? Оно… Взбесившийся искусственный интеллект? Внеземной разум?

– Нет, – отмахнулся Мечник. – Мне Древние рассказали. И Йорк подтвердил. Он же был там, когда все началось.

– Был где?

– В изначальном мире, где родился Роркх. Не знаю, что это за место и когда все это началось. Но Роркх – это человек. Вот прям обычный, как ты или я.

– Я видел то, что за стеклом, Хауст, – произнес я медленно. – Это нифига не человек. Даже не близко.

– Да, – пожал тот плечами. – Как я уже говорил, иногда простой человек перестает быть простым. И рождается вот это вот.

– Роркх – это бог?

– Вроде того, но по силе он куда выше. И с каждым поглощенным миром становится все сильнее. Первые миры он сожрал просто так, потом ему где-то щелкнули по носу, очередной мир просто развоплотило из-за войны. И только после этого был создан Договор. Роркх задним числом отдал с каждого поглощенного мира по древнему, но он смухлевал. Вроде как мир уже уничтожен, так что держите самых сильных из тех, что остались. Поэтому из тех же Алтарайи нам достался простой кот, а не великий жрец. Роркх очень боялся этой великой расы и уничтожил их одними из первых.

– Роркх – это человек, который стал суперкомпьютером? Я не понимаю.

– Я тоже, – признался Мечник. – Даже Йорк не может толком объяснить, как это случилось. Но Роркх – это Легион тварей, что сражаются на его стороне. Йорк не любит об этом говорить. Среди Древних ходит слух, что он в свое время не смог остановить Роркх, пока тот был слаб. И теперь сражается, дабы искупить вину.

– Так что там с Полудревними?

– А, эти. У вас их называют долб… Нет, не так. Предателями скорее. Или отступниками. Те, кто повелись на уловки врага и предали свой мир ради бессмертия. Встали под знамена Роркха, но сделали это добровольно. Кто посильнее или просто выслужился – стали Вестниками богов своего мира. Остальные же пополнили ряды тварей, хоть и сохранили остатки разума и капельку воли.

– И много таких? Я за все время одного только встретил в Роркхе. Вестников почаще, конечно.

– Предателей всегда хватает, которым своя рубашка ближе к телу. Бессмертие, как ни крути. Или ты думаешь, Первый деньгами всех подкупил?

– Кхм… Я об этом вообще не думал. Совет Тринадцати, получается, тоже в курсе?

– Верхушка да. Шот, может еще кто-то из приближенных. За остальных не в курсе. Но мелочи и денег хватит.

– У меня уйма вопросов если честно. И первый это… Что ты курил? Без обид, все сходится и красиво, но все равно больше похоже на сраный фокус с постановой.

– Хах. Ну сходи, погляди на камешек еще раз. Пусть тебя засосет, как остальных. Ты проживешь свою жизнь в ускоренном режиме, увидишь финал и вернешься обратно. Может даже за пару месяцев реабилитации придешь в себя.

– Знаешь, я тебе верю. Еще недавно бы не поверил, но сейчас все как-то так складывается, будто к этому и шло.

– Я понимаю, – кивнул Мечник. – Отрицание было, остальное ты как-то пропустил. Это надо осмыслить и переварить.

– А ты как в этом всем участвуешь? Ну окей, ты был самым крутым в вашем мире, потом что?

– Ничего, – пожал он плечами. – Сдох, проснулся тут прямо рядом с кристаллом. С голой жопой в буквальном смысле. Потом приперлись аборигены, ну то есть туристы. Нет, блин. Зеваки. Да. А я даже языка вашего не знаю. Но он сам потом пришел в голову, это Роркх адаптировал мое тело. Он же его и создал. Я, по сути, тоже часть проводящего камня. И неразрывно с ним связан. Хотя мое тело здесь куда слабее прежнего.

– Оп, – хлопнул я руками. – Так давай грохнем камень? Ты же наверняка знаешь, как это сделать.

– Конечно, – ответил Хауст. – Вообще легче легкого. Хватит какой-нибудь хорошей кувалды на самом деле. Ну или из автомата очередь.

– И? – почувствовал я себя тупым.

– И на это Роркх рассчитывает. Что кто-нибудь в мире расколет камень или убьет проводника-Древнего. И тем самым нарушит Договор о Войне.

– И что будет?

– Как и в любой игре. Дисквалификация нарушителя. Ему не придется соблюдать условия, просто соберет все силы и вторгнется. Договор нельзя нарушить, хоть мухлевать иногда можно. Например, я как Древний не подпадаю под Договор. Меня можно убить. Только вот тогда мир обязательно нарушит правила, ведь некому будет их объяснить. И снова победа Роркха. Хотя и все по правилам.

– Я думал ты бессмертный. Йорк рассказывал.

– В Роркхе да. Но только в этот раз, так как я проводник. В реальном мире и в следующих боевых аренах я стану просто Древним. Одна жизнь на одну войну. Но сейчас есть некоторые преимущества. Например, мне не нужна капсула для погружения.

– Это как так?

– Мое тело – часть кристалла. Роркх, который Город, тоже часть кристалла. По сути, я одновременно и тут, и там. Переключаюсь, когда захочу.

– Извини, – произнес я.

– За что? – удивился Хауст.

– За лаву. И за Стужу. И вообще. Одно дело быстрая смерть под хоть каким-то блокиратором. А другое дело…

– Брось, – отмахнулся Хауст. – Но если тебе легче станет, то извинения приняты. Но так-то я привык к боли. Она делает сильнее.

– Я слышал. Про тебя и Юмидая. Говорят, ты сотню раз умер, чтобы стать сильнее.

– Сто семьдесят три, если верить Юмидаю. Ничего страшного. Пару лет отходняков, и вот я уже почти в норме, – ухмыльнулся Мечник своей самой безумной улыбкой.

– А ханты? Неписи в Роркхе? – спросил я самое важное.

– Копии, – произнес Хауст, и я облегченно выдохнул. – Они все давно мертвы. Роркх воссоздал их в качестве декораций. Ну и марионеток для игроков. Но все равно, если бы ты продал душу Джекса, я бы убил тебя в обоих мирах. Из принципа.

– Не хочу напоминать, – произнес я осторожно, – но ты сам же сказал. Это ведь не твой брат.

– Названный брат.

– Тем более.

– Наоборот. В нашем мире клятвы имели вес. Любые. И братская клятва куда сильнее родства по крови. Да, Джекс умер, а твой хант лишь его точная копия. Но это все, что у меня было все эти годы. Причем Роркх воссоздал его в момент самого начала нашей войны. То есть этот Джекс даже не помнит, как сражался и умер в нашем мире.

– И раз уж мы об этом заговорили… Зачем все это? Если твои слова правда, то мы уже проиграли? Роркх копит силы, чтобы стереть и нас?

– Да. А затем город из твоего мира станет новой ареной для следующего. Роркх возьмет темных богов из ваших религий и придаст им форму. А у вас их большое разнообразие. Светлых тоже возьмет, но толку?

– Я тебя слушаю, Хауст, но все равно пока не понимаю. Для меня Роркх – это все же игра.

– Это она и есть. Роркх, который сущность, это, по сути, ребенок с практически неограниченными возможностями. А что любят дети?

– Играть.

– Играть и выигрывать, – поправил Хауст. – А как это делать, чтобы не нарушать Договор? Роркх создал игру со своими правилами. И напихал в нее столько скрытых механик и лазеек, что он всегда на три шага впереди. И заставил играть с ним целые миры. Он абсолютное воплощение всемогущего ребенка.

– И никто его не победил? Ни разу?

– Пока что нет. Ты не видел нашу третью Великую Оборону. Первая была похожа на вашу. Вторая стала настоящим кровавым побоищем. На третью защитников пирамиды смели в первой же волне. Мне кажется, Роркху стало скучно с нами, и ребенок смел фигуры с доски. А затем начал новую игру.

– А как же шансы? Равенство? Честная битва по Договору?

– О, – хохотнул Мечник. – Это было. Всегда есть. Эта тварь хитра и опасна. Ему не нужно нарушать Договор, чтобы побеждать. Но об этом чуть позже. Сейчас про шансы. Есть крохотная возможность спасти этот мир. Примерно в двенадцать из ста по шансам.

– Негусто.

– Больше, чем когда-либо. Спасибо Парагону Врат. Это который брат Гаро. Который старший, а не тот…

– Знаю, – отмахнулся я.

– Короче говоря, мы нашли Ключника. Вернее… Как бы это сказать. Мы его создали. Твоими руками. Ты его создал.

– Ты сейчас про Джекса?

– Я сейчас про тебя. Об этом тоже позже. Сейчас про Джекса.

– Ты очень последователен и логичен, – усмехнулся я.

– Просто нервничаю, – произнес тот с абсолютно каменной рожей. – Ты бы тоже нервничал, если бы две жизни подряд шел к этому моменту. Так вот. Джекс получил силу Алтарайи.

– Чего?

– Длань Бога. Ты не читал инфу?

– Читал. Там вообще ничего про Алтарани нет.

– Алтарайи. Великая Раса, между прочим, прояви уважение.

– Да пофигу. Там написано «Скользящий между мирами». Мы же с Искажающим тогда дрались. Причем тут вообще эти… Альты… Алта…

– Забей. Искажающими они стали после падения и порабощения. А дословно, если переводить на ваш примитивный язык, это и будет Алтарайи. Путешественники по мирам.

– Допустим, – поднял я руки. – Что дальше?

– Как что? Джекс может открыть портал. Сила в нем есть. Посох уже отжали. Тоже Джекс, между прочим. А из Роркха, который боевая арена, можно попасть только в одно место.

– Какое? – спросил я.

– В Роркх, конечно, – посмотрел Безумный Мечник на меня, как на дебила. Я ответил тем же и посмотрел на него, как на безумца.

– В существо?

– В Город. В наш мир. В мой мир. Ай, Арч, как с тобой сложно.

– Взаимно, – буркнул я. – Это какой-то третий Роркх? Или четвертый? Я запутался. Есть два Роркха. Кровожадный ребенок и справедливый, который…

– Справедливый – это Йорк, – прервал меня Мечник. – Ты о нем говоришь. Есть Роркх-существо. Есть Роркх-Город. Это декорация и боевая арена. А есть Роркх – реальный город из моего мира. Наша с Джексом родина. Уничтоженная. Ты ее видел во время Великой Обороны. И вы обороняли пирамиду от вторжения в ваш мир.

– И почему ваш родной город и существо зовут одинаково? Или это вы сами придумали?

– Нет. Он пришел к нам Роркхом. А ареной был другой мир. Древние считали, что это не просто совпадение. Что это что-то значит. Считалось, что раз Роркх пришел в Роркх, то это знак окончания его пути. Мы думали, что победим. Но, видимо, это был знак не для моего мира, а для вашего. Существо и арена с одинаковыми именами сошлись в одной точке пространства и времени. Если это не знак победы, то я не знаю тогда…

– И ты хочешь, чтобы Джекс воспользовался силой бога, чтобы с помощью посоха этого бога попасть в твой родной мир? В изначальный Роркх?

– Да.

– Зачем?

– Не, Арч, – хохотнул Хауст. – Слухи не врут, ты и в правду… Ну это… Ладно. В вашем мире есть кристалл. Проводящий. И если его разрушить, то мир падет из-за прямого нарушения Договора. Понимаешь, да? А наш мир был предыдущим в цепочке поглощенных. И там тоже есть кристалл. И они связаны. Роркх идет по мирам из одного в следующий.

– И если разрушить ваш кристалл… Ваш мир ведь уже пал, так что никакой разницы.

– Именно. Но связь оборвется, и тогда ваш останется свободен. Понимаешь?

– А какого импа тогда вы свой не грохнули? Когда поняли, что проиграли? Спасли бы следующий.

– А мы и грохнули. Я лично его разрубил своим топором. Только было уже поздно. Портал пройден, путь был открыт. Роркх захватил наш мир и восстановил кристалл, чтобы пробить дыру в следующий мир. В ваш.

– У меня голова сейчас лопнет, – честно признался я.

– Хах. Это мы еще до самого главного не дошли.

– Так, давай по порядку. Я скажу, а ты поправишь, если я не прав.

– Окей, – кивнул Мечник.

– Есть существо, бог, человек, пофигу. Роркх. Он поглощает мир путем победы в игре. Затем ставит в этом мире проводящий кристалл, ту черную штуку, и закидывает такой же в следующий. Какой-то рандомный город из предыдущего мира становится ареной для игры в следующем. И так пока не проиграет.

– Почти. Не совсем рандомный, они примерно одинаковы. Нужен большой город, обычно круглой формы, с рекой в черте, очень населенный, само собой. И еще он часто появляется после большой войны. Желательно мировой. Тогда жители города впоследствии станут сильными хантами для игроков. В вашем мире не так давно была подобная, если не ошибаюсь. Так что не удивлюсь, если Роркх создаст копии бывших военных, выдернутых из того времени. Промоет им мозги, адаптирует под современность и запустит новую игру. Или вообще откатит ваш город в то время, когда война только закончилась.

– Война. Опять война.

– В войне, – наставительно произнес Хауст, – рождается сила и закаляется воля. Это не мои слова, а Джекса. Он сам говорил, что до войны был трусом и слабаком.

– Джекс? Трусом? В жизни не поверю. Он презирает трусость.

– В себе, – пожал плечами Хауст. – И проецирует это на других. Но он смог победить свои страхи и верит, что другие тоже могут. Он как-то интуитивно чувствует, кому надо дать шанс, а кто безнадежен. Такой он вот… Был.

– И сейчас есть, – возразил я.

– Ну, в каком-то смысле – да.

– Хорошо, – потер я виски. – Допустим, Джекс теперь способен открыть портал в обратную сторону. Допустим, у нас есть жезл. А жрец у вас есть? Я слышал, что жезлом могут управлять только жрецы.

– Посох, – поправил Мечник. – И да, жреца у нас нет. Но мы надеемся, что и силы Джекса хватит. Должно хватить.

– А если нет?

– Тогда все зря, – произнес Хауст. – Но мы обязаны попытаться. Много людей уже отдали свои жизни, чтобы мы попытались. Весь мой мир погиб, чтобы вы попытались.

– Мы проиграли Великую Оборону, – напомнил я. – С чего ты решил, что в Великой Контратаке у нас будет шанс?

– Забавно, – произнес Хауст. – Великая Контратака. Так мы ее и называем. Нам придется собрать больше сил. Всех игроков Роркха недостаточно. Нам нужно больше. Надо как-то убедить Древних сразиться с нами плечом к плечу.

– А они чего уперлись? Им-то что терять? Они же, по сути, бессмертные.

– Да, но в рамках Договора. А возвращение в мертвый мир, самим, по своей воле, – это не совсем Договор. Если они там умрут, то это уже навсегда. Говорил же, – усмехнулся Мечник, – правила нарушать нельзя, но обойти – вполне. Но нам надо подготовиться к самой масштабной битве, которую только видел ваш мир.

– И с чего ты решил, что у нас есть вообще хоть какой-то шанс против монстров из сотен миров? Только не говори мне про Парадокс Выбора. Я не утверждаю, что шансов нет, просто звучит это как-то… Не особо эффективно.

– Шанс на победу – двенадцать процентов. Наверное. Но с каждой партией он уменьшается. Роркх сейчас копит силы для вторжения, и чем дольше мы медлим, тем сложнее будет пробиться.

– И все же ты уверен, что шансы есть, да?

– Да, – кивнул Мечник.

– И откуда такая уверенность?

– О, – усмехнулся он в своей привычной манере. – Теперь мы подходим к самому интересному. Но раз уж на проекцию Города ты уже насмотрелся, то перейдем к десерту.

Он встал из-за стола и направился к выходу. Я последовал за ним. Снова пустые однотипные коридоры, снова повороты и охранники на каждом шагу. Но в этот раз мы остановились у дверей побольше. Вошли внутрь и оказались в каком-то помещении, напоминающем лекторий.

Каскадные ряды столов уходили вверх. Трибуна, столы напротив, экран вместо стены. Ну реально как на лекциях в универе.

– Это что за место?

– Зал для совещаний, – обвел руками Хауст. – Место, где все началось. В этих стенах родилась надежда вашего мира. И она называется «Проект «Парагон».