Увлекался ли покойный Рощин г-жой Пасхаловой?
– Хоть бы пригласили что-нибудь интересное!
Это был первый отзыв Рошина о приглашенной в труппу г. Соловцова новой артистке, г-же Пасхаловой.
Г-жа Пасхалова дебютировала с огромным, – прямо – с колоссальным успехом.
Петербуржцы, видевшие ее в «экзотическом» репертуаре литературно-артистического театра, – не узнали бы г-жи Пасхаловой. С артистами это бывает. У многих артистов есть города, где они «не могут играть». Здесь ее что-то давило, там она развернулась и играла, например, Маргариту Готье[5] так, что публика цепенела в потрясающих местах драмы. Это была другая артистка!
Все были поражены, Рощин больше всех:
– Какая артистка! Какая артистка!
Увлекающийся, с пылким воображением, он уже ставил ее «выше Дузэ, выше Сарры Бернар».
Они играли вместе «Защитника»[6]. Рощин, действительно, никогда так хорошо не играл, с таким увлечением.
– Да я другим человеком на сцене себя чувствую! Я никогда так не играл.
«Артистический роман» начался.
Рощин утром с дрожью брался за газеты:
– Что пишут о Пасхаловой?
К счастью его, рецензии все были восторженные, и ничто не выводило его из радужного настроения.
Теперь уже все в «неинтересной новой актрисе» приводило Рощина в восторг.
– Представь себе, я на репетиции сказал, где хочу взять себе квартиру. Отличную квартиру нашел, три дня бегал. А Пасхалова услышала, пошла да и взяла эту квартиру себе. «Зачем, – говорит, – вам такая удобная квартира?» Ну, разве не прелесть?
Если уж человек начал восторгаться теми неприятностями, которые ему делает женщина, – значит, первая глава романа пишется.
Оставалась ли г-жа Пасхалова равнодушна к этому поклонению Рощина?
Не думаю. Горячие похвалы такого известного артиста, знаменитости, общепризнанного таланта, не могли оставлять ее равнодушною. Ей, несомненно, было это и приятно, и лестно.