Влас Дорошевич
Как я был турком

Я думаю!

В книге для приезжающих я сделал несколько каракуль и поставил в скобках:

– Осман-Дигма-Бей.

А через две минуты ко мне явился сияющий хозяин:

– Я в первый раз ещё имею честь принимать у себя турка! У меня бывали англичане, французы, немцы, испанцы, русские, даже греки и венгерцы. Но турок, – турок это ещё в первый раз. Я очень, очень рад!

Затем я слышал, как он по очереди обходил все двери, стучал, входил на минутку, говорил что-то и бежал стучать в следующую дверь.

Из-за дверей при этом слышались изумлённые восклицания мужские и женские:

– Да неужели?!

Это он сообщал:

– К нам приехал турок!

К табльдоту явился весь пансион. Мужчины во фраках. Дамы декольте.

Обед с турком! Это был обед-gala. Ведь не всякому случается в его жизни обедать за одним столом с турком.

Во внимание к моим восточным нравам меня посадили между двумя дамами.

И я видел, как у них даже плечи покраснели от гордости:

– Значит, мы ничего себе, если нас выбрали для турка!

Остальные дамы смотрели на них с завистью.

А когда я имел случай одной соседке передать соль, а другой – горчицу, – они были в полном и неописанном восторге.

Все с удовольствием переглянулись:

– Каков?!

– Давно вы из Константинополя? – спросила меня хозяйка.

– Два месяца! – отвечал я.

– Я не имела случая посетить Константинополь. Но я бы очень хотела быть. Говорят, это такой красивый город.

– Да, Константинополь удивительно красив! – ответил я, но спохватился и, скромно опустив глаза, добавил:

– По крайней мере, так говорят!

Тут все принялись наперерыв расхваливать Константинополь.

Оказалось, что никто ещё «не имел случая посетить этот город». Но что все «ужасно хотят». И что все много о нём читали.

– Эти мечети и минареты, прямые, как стрела, которые уносятся в безоблачное небо!

– А Босфор!

– Особенно в лунную ночь!

Я почувствовал удовольствие, что родился в таком красивом городе.

– Турки – ужасно храбрый народ! – воскликнул кто-то, и все подхватили:

– О, да! О, да! Храбрый и мужественный народ!

И тут, – вот тут-то в первый раз, – я и почувствовал в душе своей гордость.

Что ж удивительного! Приятно, когда тебя принимают за представителя порядочного народа.

Я покраснел, и покраснел при этом искренно. И опустил глаза.

– Право, мне трудно высказывать своё мнение…

Хозяйка, чтоб переменить разговор, щекотавший мою скромность, поспешила задать мне приятный для меня вопрос:

– Как здоровье его величества султана?

Что должен делать турок в таком случае?

Я поблагодарил её взглядом и ответил:

– Здоровье его мудрости, его светлости, покровителя правоверных, нашего великого повелителя находится в самом вожделенном благополучии и не оставляет нам, простым смертным, ожидать ничего лучшего!

Все были тронуты этим восточным ответом, а хозяйка поспешила умилённо заметить:

– Вы все, вероятно, так любите вашего султана?

– А разве можно его не любить, когда он тень Аллаха на земле?! – просто ответил я, как будто удивляясь.

И знаете что? Это странно! Но ей Богу я в эту минуту чувствовал, что, действительно, люблю султана, и что его нельзя не любить!

О ложь! Она начинается с того, что мы обманываем ею других, а кончается тем, что мы сами начинаем в неё верить!

Так актёр, вероятно, входит в роль и начинает искренно ненавидеть короля Клавдия и любить Офелию, действительно, как сорок тысяч братьев любить не могут!