Владимир Янкелевич
Заметки о войне за независимость Израиля

Ирак

Ирак был почти колонией, его можно было его считать свободной страной только формально. Важнейшим проанглийским игроком в Ираке был Нури аль-Саид. В его верности британским интересам Бевин не сомневался. Англичане высоко ценили его лояльность, его благоразумное поведения и стратегическое мышление. В частности, в 1930 году во время своего первого срока премьер-министром (всего он занимал эту должность восемь раз), он подписал англо-иракский договор, который предоставил Британии неограниченное право размещать в Ираке свои вооруженные силы, транзит воинских частей через Ирак, а также оформил законность британского контроля нефтяной промышленности страны. Договор предоставлял определенную номинальную независимость Ираку, но только при условии, что он не конфликтует с британскими экономическими и военными интересами.

После разгрома военного переворота аль-Гайлани и его «Золотого квадрата^[4]», с 1941 по 1944 гг. Нури аль-Саид возглавлял правительство под фактической британской оккупацией и видел свои связи с Великобританией, как лучшую гарантию его собственной позиции в стране.

В общем, он был фронтменом, подставным лицом, человеком-вывеской для многих английских задач, таких, как противостояние влиянию Аль Сауда в Сирии, как вытеснение Франции из Сирии и Ливана, продвижение проекта «Великой Сирии» и арабского единства. Он лоббировал английские интересы в формировании Лиги арабских государств, но особенно был активен в усилиях по предотвращению создания отдельного еврейского государства. Это и понятно, еврейским государством английский проект «Великой Сирии» разваливался, как карточный домик.

У Нури аль-Саида были, конечно, и свои собственные цели, но, когда они вступали в противоречие с целями Британии, он отступал. Он был преданным человеком, находился под английским покровительством, и потому его убили вместе с сыном только в 1958 году.

Но это еще впереди, а пока Бевин мог считать, что Ирак у него в кармане.

Сирия

В Сирии главным действующим лицом был президент Шукри Аль-Куатли (Quwatli). С ним было намного сложнее, с августа 1944 по май 1945 года, он был основным препятствием для планов Великобритании. Куатли хорошо понимал, что план «Великой Сирии» фактически является для реальной Сирии потерей независимости, и потому на саммитах ЛАГ он был на стороне египетско-саудовского лагеря и против Хашимитской династии. «Великая Сирия» под властью Хашимитов ему была совершенно не нужна.

Ну, так нужно было напугать его возвращением Франции в Сирию.

8 мая 1945 года в городе Сетиф в Алжире начались беспорядки, связанные с требованиями независимости от Франции. Выступление было подавлено. Сирийская толпа, как бы реагируя на действия французской армии в Алжире, начала громить французские учреждения, но уже в Сирии. С этим де Голль мог легко справиться. В конце мая 1945 года у французов лопнуло терпение, и французские войска атаковали сирийцев.

Этот шаг де Голля сильно напугал сирийского президента. Куатли тут же сдался англичанам, подписал секретное соглашение с британским послом и согласился подчинить свою страну британской гегемонии в обмен на защиту от французов. Он пообещал ликвидировать независимость Сирии и согласился дать Хашимитской династии возможность править в Сирии, как части «Великой Сирии».

Секретное соглашение сегодня доступно во французских архивах^[5]:

Секретное соглашение между президентом Куатли и Эрнестом Шоне, британским послом в Сирии и Ливане

Секретно

Я, нижеподписавшийся, Шукри Аль-Куатли, президент Республики Сирия, гарантируя своей честью, от своего имени, и во имя сирийского народа, оказавшего мне честь, сделав меня своим президентом для приложения максимальных усилий в целях обеспечения единства Сирии в ее естественных границах, то есть от гор Тавра до пустыни, до Египта и до Средиземного моря.

Я обещаю сделать все возможное, чтобы реализовать единство Бар аль-Шам^[6] и быть бойцом в борьбе за абсолютное единство Сирии, как естественному шагу на пути к полному арабскому единству.

Это наше соглашение, и Бог наш свидетель.

Дамаск, 29 мая 1945

п/п Шукри Аль-Куатли

п/п Джамиль Мардам Bey (министр иностранных дел, экономики, обороны и заместитель премьер – министра Фариса аль-Хури)

Утверждено Президентом Республики

Англичане тут же пришли на помощь Куатли.

30 мая генерал Бернард Пейджет, командующий британскими силами на Ближнем Востоке, предъявил ультиматум французам. Он потребовал немедленно прекратить огонь и вернуться в свои казармы, в противном случае им придется столкнуться со значительно превосходящими британскими силами. У Де Голля и правительства Франции не было иного выбора, кроме как подчиниться.

В последующие недели, с молчаливого согласия англичан, десятки французских граждан были убиты сирийцами, разграблены и уничтожены офисы французских компаний и культурных, образовательных и религиозных учреждений. Французскому правлению в Сирии настал конец.

В июне 1945 года в дебатах во французской Консультативной ассамблее по сирийскому кризису министр иностранных дел Бидо предупредил англичан: «Hodie mihi, cras tibi»^[7] Действительно, в последующие годы французская разведка делала все возможное, чтобы подтвердить на практике это высказывание.

Ливан

С Ливаном было проще. Государство маленькое, многоконфессиональное, слабое. Армии практически нет. После получения страной независимости первым премьер-министром Ливана с 25 сентября 1943 по 10 января 1945 был Рияд аль-Сульх (Riad Al Solh). Опекал его, чтоб не слишком увлекался самостоятельностью, генерал Эдвард Спирс, английский консул в Сирии и Ливане. О том, насколько он контролировал Сульха говорит хотя бы такой факт: 5 августа 1944 года Спирс вызвал его в Дамаск, а цель приезда Сульх узнал только по прибытии на встречу со Спирсом.

Сульху была было поручено передать сирийскому премьер-министру Садаллу аль-Джабири предложение от правительства Его Величества, а сам он нужен был, как ширма, чтобы прикрыть британскую активность.

Британское предложение включало, помимо других пунктов, объединение Сирии с Трансиорданией и Палестиной для создания "Великой Сирии". Сирия также должна предоставлять льготный статус Британии в военных, экономических и культурных вопросах, и не подписывать какие-либо соглашения с другими странами без предварительных консультаций с Лондоном. Для того, чтобы убедить сирийских лидеров согласиться с этими условиями, Великобритания была готова взять на себя обязательство защищать сирийскую независимость перед лицом внешней агрессии (Франции), продолжать политику Белой книги в Палестине и полностью пресечь «еврейские амбиции».

Такое предложение нужно передавать поаккуратнее, да и сделать все возможное, чтобы придать ему убедительность.

Проект «Великая Сирия» подавался как план премьер-министра Ирака Нури аль-Саида. Сама Сирия в существующих границах должна была прекратить свое существование радостно слиться с Трансиорданией, Палестиной, Ливаном и Ираком.

– А как с христианами в Ливане и евреями в Палестине?

– Все просто, они будут пользоваться автономией.

– За такие идеи, связанные с ликвидацией государства, могут убить?

– Безусловно.

У арабов Ближнего Востока это просто такой местный национальный обычай, как, например, сожжение вдов в Индии. Вот, например, есть такая «Сирийская социальная националистическая партия». Ее основатель – Антун Саада. В 1949 году власти решили его казнить. Он бежал в Сирию под гарантии покровительства ее президента Хусни Аз-Заима, который его арестовал и выдал ливанцам для казни. Сам Хусни пережил Антуна на 5 недель и был расстрелян в сирийской тюрьме. Но обычай есть обычай и Сульха убили несколько позже, в 1951 году, через несколько месяцев после ухода с должности. Он был расстрелян 17 июля 1951 года в аэропорту в Аммане пока живыми членами Сирийской социальной националистической партии.

Игра французской разведки или "схватка бульдогов под ковром"

Черчилль писал о советской политике, что это борьба бульдогов под ковром, когда сначала происходит небольшое шевеление, а потом наружу выбрасывается труп побежденного. Но он из скромности умолчал, что им охарактеризовано более общее явление. Советская политика в этом не оригинальна.

Франция мало что могла противопоставить английской активности в регионе, а вот французская разведка очень даже могла и имела в регионе давние связи. Летом 1944 года французы завербовали агента, имевшего доступ к сверхсекретной переписке между сирийскими лидерами. Появилась возможность читать переписку президента Шукри Аль-Куатли и министра иностранных дел Джамиля Мардам Бея с лидерами соседних государств. Доступными оказались так же сообщения сирийских дипломатов в Лондоне, Вашингтоне, Москве, Париже и ряде арабских стран сирийскому правительству. Информация от этого агента немедленно переводилась на французский и на специальном самолете доставлялась в Париж.

Де Голль был в ярости, в том числе и из-за того, что против Франции в Ливане действовал человек, которого он считал своим личным другом. Это был генерал Эдвард Спирс, который в последнюю минуту перед нацистским завоеванием Франции вывез де Голля в Лондон. Уже в Британии де Голль дал Спирсу свою фотографию с надписью «Генералу Спирсу, свидетель, союзник, друг».

Друг или не друг, но работал Спирс не на Францию, их интересы в регионе противоречили друг другу.

Но были и те, чьи интересы совпадали с интересами Франции. Французские агенты пытались наладить связи с различными антианглийскими движениями, группами и значимыми фигурами на Ближнем Востоке. Наиболее эффективными оказались оперативники «ШАЙ», службы безопасности, созданной ишувом в Палестине во время Британского мандата, прообразом знаменитого «Моссада».

Генерал Поль Бейни (Paul Beynet), руководитель французской миссии в Сирии и Ливане, встретился с Бен-Гурионом в Бейруте 15 октября 1944 г. Он уже тогда знал совершенно точно, основываясь на британских документах, представленных французским агентом, что Великобритания намерена продолжать политику «Белой книги» чтобы не допустить создания независимого еврейского государств: «ничего личного» – просто продвижение своих ближневосточных интересов. Это сделало совпадение интересов Франции и ишува свершившимся фактом. Игра продолжилась «под ковром».

В конце июня 1945 года Бейни писал де Голлю:

Мой Генерал, в недавнем кризисе (в Сирии) общественное мнение на Ближнем Востоке было против нас. Только евреи Палестины являются исключением. <…> Похоже, что, по крайней мере, на начальном этапе, работа вместе, может быть нам полезна.

Бейни, собственно, и играл ключевую роль в сотрудничестве разведок Франции и ишува, благодаря ему в период 1945–1948, поддержка сионистского движения была самым эффективным французским оружием против Великобритании на Ближнем Востоке.

12 апреля 1945 года президентом США стал Гарри Трумэн, а в августе генерал де Голль нанес официальный визит в США. В течение 22–24 августа лидеры двух стран провели три встречи. Скорее всего, вся информация, которой обладал де Голль по английским планам в Палестине, стала известна и Гарри Трумэну, что могло повлиять на его решение написать знамение письмо от 31 августа 1945 года британскому премьер-министру Эттли. В письме Трумэн настаивал, на необходимости согласия Великобритании на иммиграцию 100 000 еврейских беженцев из европейских лагерей перемещенных лиц в Палестину.

Эффект от своего визита де Голль вскорости узнал из донесений разведки. К нему на стол легло секретное сообщение сирийского посла в Вашингтоне Назима аль-Кудси. Тот докладывал в Дамасск, что 24-го августа он был срочно вызван в Государственный департамент США, где его попросили представить ответ своего правительства на вопрос о том, было ли согласовано Сирией объединение с Ираком, и состоит ли сирийское правительство с этой целью в сговоре с британским правительством.

Де Голль был услышан.

Но Эрнеста Бевина не так-то легко было сбить с цели. Уж если он чего решил… Только вперед, отступать некуда!

Но разведка все читала и опять донесла, что Великобритания пыталась использовать поддержку Трумэном еврейской иммиграции в Палестину в качестве пугала для короля Саудовской Аравии. Английские эмиссары убеждали его отозвать нефтяные концессии, предоставленные американским компаниям в его стране (а альтернативой были английские). Убеждали секретно, естественно, но секреты, как известно, утекали к де Голлю, Трумэну и Бен-Гуриону.

В октябре 1945 года британские чиновники попросили президента Сирии Куатли пообщаться с Аль Саудом по еврейскому вопросу. Позже в том же месяце Куатли передал ответ короля в письме британскому послу в Дамаске:

Я не согласен на еврейскую иммиграцию в Палестину, которая является страной священной для арабов. Россия заверила меня, что будет поддерживать нас, если мы займем бескомпромиссную позицию в этом вопросе. Что касается американцев, я готов угрожать им отменой уступок, которые я им дал.

Американцы, узнали об этом из своих собственных источников и, видимо, из французских и смогли вовремя принять меры.

Французские заявления о поддержке сионистского движения не заставили себя ждать. Марку Жарблюму, руководителю сионистской организации во Франции, на встрече 6 октября 1945 года, де Голль заявил, что «евреи в Палестине являются единственными, кто может выдворить англичан из Ближнего Востока». Вслед за этим, 10 ноября, во время визита в Париж Давида Бен-Гуриона, министр иностранных дел Бидо уверил его, что Франция поддерживает сионистские устремления в Палестине.

Тогда же Бен-Гуриону дали возможность в определенной степени ознакомиться с секретными англо-сирийскими соглашениями. Стало понятно, что Англия уже сформулировала ближневосточную политику, основанную на иракско-сирийском альянсе и «Великой Сирии». В этот проект никак не вписывалось создание независимого еврейского государства в любой части Палестины.

Тогда 1 октября Бен-Гурион послал из Парижа директиву Моше Сне, главе Хаганы. Он распорядился немедленно прекратить политику «сдержанности» (авлага), развернуть совместно с силами ЭЦЕЛя и Лехи вооруженное сопротивление британцам.

В Палестине распоряжение Бен-Гуриона о совместных действиях всех сил сопротивления было принято не всеми и не сразу. Совсем недавно в операции «Сезон» руководство ишува преследовало бойцов «Эцель» («Иргун») и «ЛЕХИ», и вдруг такое указание. Но Бен-Гурион не был человеком «приятным во всех отношениях», он знал, как добиваться выполнения своих указаний. На протяжении почти всего 1946 и в начала 1947 года он остался в Париже, направляя борьбу против англичан из своей временной штаб-квартиры в отеле Royal Monceau на Avenue Hoche. Это место было привлекательно близостью к секретным документам, добываемым французской разведкой.

Распоряжение Бен-Гуриона начали выполнять. Было создано объединенное «Движение еврейского сопротивления» (Тну‘ат ха-мери ха-‘иври), объединившее все три военные организации ишува – Хагану, Эцель и ЛЕХИ.

И тогда под ногами у англичан начала гореть земля.

Операции ишува планировались основательно, делая упор на одновременные атаки по всей Палестине. Они так и назывались – «Ночь аэропортов», «Ночь мостов», диверсионная операция против британских железных дорог – «Ночь поездов»… Англичане перехватили судно с эмигрантами «Берл Кацнельсон». В ответ бойцы Пальмаха подорвали 2 полицейских участка, вывели из строя радар на горе Кармель, взорвали здание полиции в Гиват-Ольге, а затем в порту Хайфы потопили 3 патрульных судна, устроили взрыв Хайфского нефтеперегонного завода, организовали налёт на британский военный лагерь и вывезли оттуда достаточно много необходимого им оружия.

Французы ничего не имели против. Через французского связного поступила важная информация. Благодаря ей, 15 декабря 1947 года, бойцами Хаганы был захвачен британский грузовик. В нем находились секретные документы, отправленные из британской дипломатической миссии в Бейруте в порт Хайфы, откуда их должны были морем отправить в Англию. Всего было захвачено около полтонны документов, упакованные в восемь запечатанных стальных контейнеров и 12 мешков с дипломатической почтой.

Попали они не в Англию, а на стол Бен-Гуриону, и были переданы французскому консулу в Иерусалиме для отправки в Париж.

«Тонкая игра» у Бевина получалась плохо. Тогда он решил, что дальнейшую судьбу Палестины пусть решает ООН. Вероятно, он предполагал, что охотников лезть в этот серпентарий не найдется.

Но решение было принято. 29 ноября 1947 года резолюцией № 181 Генеральной Ассамблеи ООН (33 голоса «за», 13 «против», 10 воздержались) британский мандат в Палестине с 1 августа 1948 года прекращал свое действие, а на территории Палестины было рекомендовано создание двух неназванных государств: еврейского и арабского. Иерусалим и Вифлеем, согласно решению ООН, должны были стать территорией под международным контролем.

Территория каждого из государств должна была состоять из трех территорий, соединенных между собой «точками поцелуя». Такой, нежизнеспособный план разработала созданная в мае 1947 года Особая комиссия ООН UNSCOP (United Nations Special Committee on Palestine). В ее состав входили: Австралия, Гватемала, Индия, Иран, Югославия, Канада, Нидерланды, Перу, Швеция, Чехословакия и Уругвай.

План ООН по разделу Палестины выглядел так:

Илл. 3

Верховный комиссар Палестины генерал сэр Алан Гордон Каннингем был высокопрофессиональным офицером британской армии, известный своими победами над итальянскими силами во время Второй мировой войны. Но его служба в качестве седьмого и последнего Верховного комиссара оказалась не такой успешной – ему досталась вся ответственность за проигранную войну с Хаганой, Эцелем и ЛЕХИ.

Он докладывал своему Правительству:

Мне кажется, что политика HMG (His Majesty's Government – Правительство Его величества) сейчас заключается в том, чтобы как можно скорее покинуть Палестину, невзирая на последствия для Палестины^[8].

В его военной компетенции у английского правительства сомнений не было. В декабре 1947 года сэр Каннингем представил в министерство по делам колоний прогноз, согласно которому территория, выделенная под создание арабского государства, будет в результате предполагаемой войны разделена между Сирией (Восточная Галилея), Трансиорданией (Самария и Иудея) и Египтом (южная часть). Какие шансы у территории, выделенной для еврейского государства, Правительство Его величества домыслило самостоятельно.

Арабская партия – хвост, виляющий собакой

Лиге арабских государств нужно было как-то реагировать на английское запугивание еврейской экспансией, но интересы у всех были разные. Абдалла хотел стать главой мощного государства, включающего Иерусалим. Куатли (Сирия), Аль Сауд и король Фарук I, этого совершенно не хотели, но антиеврейская риторика и сочувствие арабам Палестины было той общей точкой, которая позволяла собираться вместе.

Конечно риторика – это еще не война. Арабские лидеры все надеялись избежать войны, которая обещала мало преимуществ и много опасностей. Куатли и сирийское руководство в целом прекрасно знало недостатки сирийской армии, ну а уверенности о возможности скоординированных действий арабских государств вообще не было.

Египет и Саудовская Аравия стремились к войне еще меньше. Премьер-министр Египта, Нукраши-паша, признавал превосходство иорданской армии как над египетскими, так и сирийскими войсками. Поэтому он и предложил ЛАГ в октябре 1947 года платить иорданской армии, и пусть воевала бы в Палестине именно она. Египет это устраивало, но для Куатли такое решение было бы кошмаром. Он был уверен, что следующей целью стала бы его страна. Поэтому так оказалось, что из всех арабских государств, Сирия была самым непреклонным сторонником общей войны с Израилем.

Президент Шукри аль-Куатли стремился воевать не ради панарабских представлений об арабском единстве или братстве, а для того, чтобы блокировать стремление короля Абдаллы от проведения в жизнь идеи Великой Сирии. Корпус генерала Глаба создавал достаточно оснований для беспокойства.

Куатли был уверен, что король Абдалла по-прежнему стремится к «Великой Сирии» и может попытаться воплотить ее в жизнь. Для начала он расширит свою территорию за счет арабской части Палестины, заработает политический капитал у арабских националистов, которых хватало в любой арабской стране, а затем ударом на север, непосредственно на Дамаск, захватит и Сирию. Противопоставить ему будет нечего. Да и Абдалла своих стремлений, поддерживаемых Англией, особо и не скрывал. А вот в случае общеарабской войны, такой сценарий можно было предотвратить.

Когда Великобритания объявила, что в палестинском вопросе она доверится авторитету ООН, то арабские надежды на английское правительство, которое «никогда не согласится потерять Палестину», рухнули. ЛАГ резко осудила решение о разделе Палестины.

В арабских странах всерьез началась «Война слов» – любимое восточное развлечение; каждая из стран утверждала, что именно она является истинным представителем арабизма и лучшие других может защитить интересы палестинцев в то время, как другие руководствуются гнусными интригами и мелкой корыстью.

Вся эта риторика очень напоминает тюбик с зубной пастой, выдавить легко, а вот запихнуть обратно…

Арабские газеты стали полны требованиями к своим правительствам срочно спасать палестинских арабов. Как отметил сирийский депутат Хусни аль-Барази, «желание общественности к войне является непреодолимым».

И Куатли нашел выход.

Он предложил создать армию арабских добровольцев – Освободительную арабскую армию (Arab Liberation Army – ALA). Руководителем ALA был назначен Фавзи аль-Каукджи, он в течение первой половины ХХ века участвовали почти в каждом крупном арабском восстании. Каукджи не был простым бандитом, как-никак он закончил французскую военную академию Сен-Сир.

Причин создания «освободительной армии» было несколько. Куатли знал, что сирийская армия – ненадежный инструмент войны, и намного безопаснее для Сирии влиять на ситуацию в Палестине созданием силы, которая должна быть оплачена и вооружена всеми членами ЛАГ.

Посылая эту силу в бой, Куатли сберегал бы свои войска. А если ALA понесет потери и потерпит поражение, то это будет проблема всей «Лиги» в целом и палестинцев в частности, а не одной Сирии. Он так же рассчитывал и на дополнительную опцию – уменьшение количества опасных радикальных элементов в его стране.

Кроме того, нерегулярную армию можно послать в Палестину задолго до того, как англичане покинут страну, то есть до 15 мая 1948 г. Ни одна из арабских стран не была готова открыто конфликтовать с англичанами. Таким образом, Сирия не будет официально открывать военные действия против британских войск, это будут формально независимые партизаны.

Так Сирия сохранит рычаги влияния в Палестине, сможет показать сирийскому обществу, что сделано больше других арабских стран в деле помощи палестинцам. А самое главное, ALA должна своими действиями в зародыше пресечь план Абдаллы по «Великой Сирии».

Премьер-министр Сирии (с 5 октября 1947 г.) Джамиль Мардам-Бей достаточно честно это объяснил^[9]:

Если арабские армии, не в последнюю очередь сирийская армия, потерпят поражение при внезапном нападения еврейской Хаганы, то это приведет к такой потере репутации, которую арабские правительства будут не в состоянии восстановить.

Лучше всего оставить работу палестинцам и снабжать их с помощью арабских правительств. Обеспечение эффективного руководства в Палестине имеет первостепенное значение и должно быть сделано с величайшей поспешностью. Если произойдет провал, не дай Бог, тогда это будет провал народа Палестины, который терпит неудачу, а не арабских правительств и их армий. <…> это единственная разумная политика.

Освободительная армия была сформирована. Ее спешно готовили на военной базе в Катана, на юго-западе Сирии в 20 км от Дамаска. Правда офицеры предпочитали использовать черкесские и курдские отряды в качестве ударных войск вместо арабов из-за их «личной храбрости». Их личную храбрость мы видим и сегодня.

Фавзи аль-Каукджи установил свою штаб-квартиру в 20 км от Нетании в деревне Нур аль-Шамс, восточном пригороде Туль-Карма. Как только он более-менее разместился, его навестил Джошуа Пальмон один из способнейших офицеров разведки Хаганы, свободно владеющий арабским языком. Его встреча с Каукджи состоялась по приказу Давида Бен-Гуриона, и Пальмон должен был убедить Каукджи держаться в стороне от борьбы между Хаганой и местными арабскими силами муфтия Аль-Хусейни.

Пальмон доказывал, что муфтий был единственной причиной того, что мирное решение арабо-еврейского конфликта не было найдено, что было бы лучше для всех вести переговоры после ухода британцев и избегать открытых боевых действий. Пальмон предъявил Каукджи ряд важных документов немецкой разведки о сотрудничества муфтия с Гитлером. Эти документы «сыпали соль на раны старой вражды» между Каукджи и муфтием. Вражда эта была крепкой, устойчивой, выдержанной, как, не для мусульман будь сказано, хорошее вино. Она тянулась со времен палестинского восстания 1936 года.

Каукджи согласились, что боевые действия ишува против муфтия – не его проблема, но заявил, что ему в политических целях нужна всего одна военная победа. Пальмон не мог ему это подарить. Он сказал, что если нападение произойдет, то сопротивление будет очень серьезным. В общем, они не договорились, но Пальмон был удовлетворен тем, что ALA не придет на помощь муфтию.

Что было дальше – известно достаточно хорошо. И муфтий, и Каукджи, были разбиты. А вот умыть руки и сказать «это провал народа Палестины, а не арабских правительств и их армий» не удалось. Хвост начал вилять собакой, арабским армиям пришлось вступить в Арабо-израильскую войну, которая принесла им и палестинским арабом множество проблем, смертей, военных переворотов, но не принесла ничего палестинским арабам. Но такой цели вроде бы и не было?

Англия, как политический игрок, свое влияние в регионе вскоре потеряла, Бевин ушел в небытие… «Игра в шахматы» народами и государствами возможна при готовности к ничем не ограниченному насилию, но эти времена прошли, правда многие политики не успевают это заметить.