Владимир Вольфович Жириновский
США – Сатанинские Штаты Америки
C
атанизация Штатов Америки
Пик сатанизации Америки – XX век.
Уже в самом его начале американские банкиры Лейба Кун и Якоб Шифф профинансировали Л. Бронштейна (Троцкого) и Гельфанда (Парвуса), организовавших революции 1905 годов и 1917 годов в России. Международные банкиры пытались взять Россию под свой контроль, перед этим залив её кровью и переломив хребет русским – государствообразующему народу Российской империи. Так американское общество начало превращаться в цивилизацию крови и пепла.
А ведь в то время Россия стремительно развивалась. У нее был шанс стать мировым лидером. До этого оставалось совсем немного – четыре-пять мирных лет. Но напуганные растущим могуществом России американцы нам их не дали.
Накануне войны в нашей стране было более 100 вузов, в которых учились 150 тыс. студентов. (Для сравнения: во Франции в это же время было всего 40 тыс. студентов.) Большинство российских вузов были государственными, созданными различными министерствами или ведомствами, и царское правительство старалось сделать цены на обучение в них как можно ниже. На престижных юридических факультетах в России обучение стоило в 20 раз меньше, чем в США или Англии, а многие неимущие студенты и вовсе освобождались от платы и даже получали стипендии.
Происходил в России и беспримерный рост населения: если в 1902 году в стране проживало 139 млн человек, то в 1913-м население империи составляло уже 175 млн. Россия занимала третье место в мире по численности населения после Китая (365 млн) и Индии (316 млн). Причём самыми многодетными были крестьянские семьи, и это создавало ощутимые проблемы с малоземельем и безработицей. Однако Столыпин начал эту проблему успешно решать: у России было очень много необработанных земель даже в центрально-чернозёмной полосе.
Известный французский экономист Эдмон Тьери считал, что «население России к 1948 году будет выше (около 344 млн человек), чем общее население пяти других больших европейских стран. Если у больших европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 годами, как они шли между 1910 и 1912-м, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях».
Не давала покоя международным банкирам и успешная царская социальная политика. В царской России государство всегда регулировало цены на самые насущные продукты, но при Николае II такое направление экономики стало определяющим.
Цены на основные товары – хлеб, нефть, марганец, даже на железнодорожные и трамвайные билеты, на почтовые и телеграфные тарифы – были под строгим контролем царского правительства. Держались цены и на жильё, например, домовладельцам было запрещено поднимать цены при сдаче квартир внаём (этот закон, кстати, действует сегодня в США, но там он был принят позже, чем в царской России).
В ноябре 1906 года продолжительность рабочего дня у рабочих была ограничена 10 часами и введены многочисленные ограничения на работу женщин и несовершеннолетних. На цивилизованном, по мнению наших либералов, Западе подобные меры были узаконены гораздо позже. Многие западные эксперты говорили о том, что Россия располагает самым «рабочелюбивым» законодательством.
ЛДПР подчёркивает, что Россия была всегда лакомым куском для международных банкиров, и они организовали в XX веке четыре российские революции – 1905 года, Февральскую и Октябрьскую 1917 года, а также 1991 года.
В результате в 1991 году, в годы Ельцина, Россия стала страной с внешним управлением. А Центральный банк России получил статус общества с ограниченной ответственностью. Кто учредитель этого общества – тайна за семью печатями. Чтобы её раскрыть, видимо, надо провести аналогию с Банком Англии и ФРС США.
Но вернёмся в Англию. Власть в Англии захватили в 1660—1680 годы банкиры. Именно в эту эпоху, когда они открыто управляли страной, в центре Лондона появился деловой район размером в квадратную милю – так называемый Сити,– в котором возвели свои здания крупнейшие финансовые учреждения страны. Сегодня лондонский Сити является одним из главных мировых финансовых центров.
Вскоре, пытаясь преодолеть наступившую смуту, английская аристократия восстановила на троне Стюартов, посадив на трон Карла II, сына Карла I. Но иметь дело со Стюартами банкирам тоже было непросто, и всего через 30 лет, в 1688 году, английские финансисты в доле с нидерландскими банкирами профинансировали вторжение в Англию Вильгельма Оранского, который занял английский престол.
К 1694 году Англия оказалась совершенно истощена постоянными войнами (частично финансируемыми теми же банкирами), и чиновники были вынуждены обратиться за займом… опять к банкирам. Те потребовали такие бешеные проценты, что согласиться на эти условия было равнозначно уничтожению страны. Но после долгих раздумий был найден компромисс: стороны пришли к решению о создании первого частного банка, которому официально разрешалось печатать деньги. Он вроде бы считался банком правительства и даже назывался Банк Англии, но его владельцами были частные лица.
Новый банк стал весьма успешным, начал выдавать кредиты, и скоро их масса в несколько раз превысила сумму, которая, как полагалось, была у банка в резерве. Получало в кредит эти деньги и государство, вводя в ответ прямые налоги, доходы от которых отправлялись прямо в банк.
История с выпуском не обеспеченной резервами национальной валюты во имя частных интересов, к сожалению, не так уникальна, как это может показаться…
Вскоре Англия стала буквально захлебываться бумажными деньгами. Началась чудовищная инфляция, горожане каждый день с ужасом наблюдали за тем, как меняются цифры на ценниках (происходило постоянное удорожание продуктов). В это время почему-то получила популярность выдача кредитов на любые, самые бредовые, цели. Например, один кредит был выдан на… осушение Красного моря с целью подъема со дна золота утонувшей египетской армии, преследовавшей народ израильский во главе с Моисеем!
В итоге через четыре года после открытия частного банка государственный долг Англии вырос с 1,25 млн фунтов стерлингов до 16 млн! Пытаясь расплатиться с банкирами, правительство постоянно вводило новые налоги, простые люди впадали в отчаяние, экономику лихорадило. Зато ловкие банкиры получали стабильную сверхприбыль.
Так произошла сатанизация Англии – королю отрубили голову и был учреждён Банк Англии. Учредители – частные лица.
Количество кризисов в Англии XIX века побило все рекорды.
Кризис 1825 года: 75 банков приостановили платежи, 3300 компаний были признаны банкротами.
Кризис 1836 года: почти 2000 случаев банкротства.
Кризис 1839 года: неурожай и отток монет за границу заставил банки ограничить ссуды и повысить дисконт. Товарный рынок встал.
Кризис 1847 года: очередной неурожай спровоцировал массовый голод, охвативший в первую очередь Ирландию. Цены на хлеб выросли в разы, сократив спрос на промышленную продукцию. Годом позже, когда урожай выдался богатым, стало ещё хуже. Цены упали, большинство хлеботорговцев разорились, а вслед за ними – обрушились банки.
Кризис 1866 года: из-за Гражданской войны в США импорт хлопка сократился почти до нуля. Цены на него выросли, большинство хлопчатобумажных фабрик закрылись. Крушение одного из крупнейших британских банков привело к небывалому расстройству всей финансовой системы.
Деятельность Банка Англии, а впоследствии и ФРС США неразрывно связана с семьями банкиров Ротшильдов, Шиффов, Морганов, Рокфеллеров, Олдриджей и др.
Имя Ротшильдов стало синонимом несметных богатств и самим символом банковского дела. История этой знаменитой фамилии началась в немецком Франкфурте в 1743 году, когда некто Анхель Мозес Бауэр открыл свою первую скромную ювелирную мастерскую.
На вывеске он изобразил римского орла на красном щите, и вскоре мастерскую, а потом и её владельца стали называть «Красный щит» или, по-немецки, КоЬсЫеМ.
Его сын Майер Анхель, унаследовавший дело, решил, что хорошая торговая марка дорогого стоит, и потому сменил свою фамилию с Бауэра на Ротшильд. Именно Майер положил начало кредитованию не только частных лиц, но и государственных чиновников.
Дело это, как мы уже знаем, было весьма выгодным и приносило настолько солидную прибыль, что пятеро сыновей Майера, как только подросли, отправились в европейские столицы открывать там новые отделения конторы Ротшильда. Старший сын Анхель остался во Франкфурте, Соломон отправился в Вену, Натан в возрасте 21 года открыл банк в Лондоне, Карл – в Неаполе, а Яков – в Париже.
Дела шли хорошо, и в 1785 году семья Майера Анхеля купила пополам с семьей банкира Шиффа пятиэтажный дом, который вскоре получил прозвище «Зеленый щит». Обе эти семьи до сих пор играют в мировых финансах первые роли.
Вскоре Ротшильды стали своими людьми при дворе принца Вильгельма I Саксонского, одного из мощнейших властителей Европы того времени. Роль, которую тогда играли придворные финансисты, описывать долго, лучше процитируем немецкого экономиста Вернера Зомбарта, автора изданной в 1911 году книги «Евреи и экономическая жизнь».
Он писал: «Евреи XVI, XVII и XVIII веков были самыми влиятельными поставщиками войск и способными кредиторами князей, и считаю необходимым придавать этому обстоятельству первостепенное значение для всего процесса развития современного государства… Достоверно известно, что в XVII и XVIII веках не было ни одного немецкого государства, которое не имело бы при себе одного или нескольких придворных евреев. От их поддержки существенным образом зависели финансовые возможности страны».
Добавить к этому нечего, и мы не видим поводов не согласиться с Зомбартом. Стоит вспомнить и обстоятельства политической жизни Европы тех времён: сплошные войны и вооруженные конфликты. Тем не менее мирная жизнь никогда не даст банкам той прибыли, которую они получают в случае войны.
Вот характерный пример. Принца Вильгельма по приказу Наполеона отправили в ссылку, и оттуда он послал гигантскую по тем временам сумму 550 тысяч фунтов стерлингов Натану Ротшильду в Лондон, повелевая тому купить облигации британского правительства. Но Ротшильд слишком хорошо ориентировался в мире финансов, чтобы прислушиваться к приказаниям аристократа: он пустил деньги в бушующую в Европе войну, и доходность доверенной ему суммы в разы превысила возможные скромные проценты британского госзайма.
Пытаясь хоть как-то уменьшить огромный дефицит бюджета, правительство Англии приняло программу налогообложения американских колоний. Между тем Америка тогда была весьма бедной страной, там даже ощущался сильнейший дефицит чеканной монеты, и потому были даже выпущены «колониальные расписки», играющие роль денег, которые не были обеспечены ничем, кроме общественного согласия. Одним из инициаторов создания этой валюты был Бенджамин Франклин.
Большую часть времени Франклин проводил в Англии, и, когда английский парламент заинтересовался столь обширным процветанием колонии и попросил у Франклина объяснений, тот рассказал о «колониальных расписках».
Подробности, высказанные Франклином, привели английских банкиров в бешенство. «Мы печатаем их в строгом соответствии с потребностями торговли и промышленности, – объяснял Франклин, – с той целью, чтобы товары легко переходили от производителя к потребителю. Выпуская бумажные деньги, мы контролируем их покупательную способность и не заинтересованы в том, чтобы платить кому-либо ещё».
В итоге в 1764 году парламент Великобритании издал закон о валюте, в котором запрещал колониям эмиссию своих собственных денег и обязывал их платить все налоги золотыми и серебряными монетами. Как следствие – буквально за год Америка превратилась из процветающей колонии в депрессивную территорию, улицы заполнились безработными, и уровень жизни продолжал падать. Франклин писал, что колонисты «с готовностью вытерпели бы небольшое повышение налогов на чай и другие вещи, если бы Банк Англии не отбирал у колоний деньги. Неспособность колонистов забрать обратно право на выпуск своих денег из рук Георга III и международных банкиров стала первопричиной американской освободительной войны».
Когда 19 апреля 1775 года в Лексингтоне, штат Массачусетс, прозвучали первые выстрелы новой войны, британская система налогообложения полностью выкачала из колоний все золотые и серебряные монеты.
В результате колониальное правительство было вынуждено печатать для финансирования войны бумажные деньги. В начале революции величина американской денежной массы составляла 12 млн долларов. К её концу она достигла 500 млн долларов. Национальная валюта стала практически бесполезной. Кто- то пошутил, что за телегу денег нельзя было даже купить телегу еды.
Потому Континентальный Конгресс, собравшийся в Индепенденс Холле, Филадельфия, позволил в 1781 году Роберту Моррису открыть частный банк. Моррис весьма поднялся на военных поставках, а в конгрессе отвечал как раз за финансы. Североамериканский Банк он создал по принципу Банка Англии – приобрёл монополию на выпуск национальной валюты.
Не имеет смысла описывать не совсем законные с точки зрения простого человека (а не юриста) методы основания банка и приобретения им уставного капитала, можно сказать только одно: американская валюта продолжала падать. В итоге в 1785 году лицензию банку не продлили. Один из сенаторов, в частности, объяснял это так: «Данная организация не имеет никаких принципов, кроме алчности, и никогда не изменит своего отношения… на увеличение процветания, власти и влияния государства».
Был создан новый банк – Первый банк Соединённых Штатов, но во главе его стояли всё те же лица, у детища которых была недавно отобрана лицензия. В 1787 году руководители колонии собрались в Филадельфии, желая внести изменения в Устав Конфедерации. В итоге была принята американская конституция.
Многие видные колонисты были противниками частного банка. Томас Джефферсон, в частности, сказал: «Если американский народ позволит частному центральному банку контролировать эмиссию своей валюты, то последний сначала с помощью инфляции, затем дефляции банков и растущих вокруг них корпораций лишит людей всей их собственности. И может случиться так, что однажды их дети проснутся бездомными на земле, которую завоевали их отцы».
Другой противник банка, Губертон Моррис, в письме Джеймсу Мэдисону от 2 июля 1787 года писал: «Богатые постараются установить свое главенство и поработить всех остальных. Они всегда так поступали. И будут продолжать так делать… Они добьются своего здесь, как и везде, если мы, с помощью правительственных рычагов, не сдержим их в пределах их сегодняшних сфер влияния».
Однако банкиры сделали всё, чтобы не включить в конституцию никакого упоминания про банк, и через три года, в 1790 году, первый секретарь казначейства Александр Гамильтон предложил на рассмотрение конгресса законопроект о новом частном центральном банке.
Многие считают, что Гамильтон был лишь инструментом в руках международных банкиров – он фактически снова сделал американскую банковскую систему частной. Как тут не вспомнить слова Анхеля Ротшильда: «Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно всё равно, кто издает законы».
После бурных дебатов в 1791 году конгресс одобрил законопроект, и Первый банк Соединённых Штатов получил лицензию на 20 лет; 80% его акций должно было находиться во владении частных инвесторов, а 20% – передано правительству США. Правительство, дав банку начальный капитал, не могло фактически им управлять. До сих пор многие уверены, что остальные 80% так и не были внесены: банк просто начал работать, давая ничем не обеспеченные кредиты, и вскоре новые акционеры смогли внести оставшиеся 80%.
Уже через несколько лет американское правительство задолжало банку несколько миллиардов долларов. Франклин писал сыну, что мечтает о том, чтобы в конституцию была внесена поправка, «запрещающая правительству занимать».
Когда в 1811 году на рассмотрение конгресса был вынесен вопрос о возобновлении лицензии Банка Соединённых Штатов, разгорелась дискуссия, и конгрессмен П.Д. Портер заявил, что если лицензия банка будет возобновлена, то конгресс фактически «…пригреет на своей груди одобренную конституцией змею, которая рано или поздно укусит эту страну в сердце и лишит ее завоеванных свобод».
Проблемы в «новорождённой» стране нарастали как снежный ком. Через месяц после инаугурации Авраама Линкольна, 12 апреля 1861 года, в США началась Гражданская война.
Сейчас, по прошествии полутора столетий, мы точно знаем, что основной проблемой, которую решали между собой в этой войне Север и Юг, было рабство. Точнее, нас в этом почти убедили.
Но отмена рабства была всего лишь одной из причин братоубийственной войны. Более того, Линкольн не собирался отменять рабство.
В его инаугурационной речи есть такие слова: «У меня нет намерений прямо или косвенно вмешиваться в институт рабства в штатах, где оно существует. Уверяю вас, у меня нет ни законного права, ни желания это делать».
Другое дело, что Линкольн был против расширения рабства на новые территории. Но даже после начала боевых действий он неоднократно повторял, что война никак не связана с рабством.
Эта новая цель возникла уже в ходе боевых действий. Основной причиной войны был, безусловно, выход некоторых южных рабовладельческих штатов из Союза после избрания Линкольна президентом. Часть рабовладельческих штатов – такие, как Делавэр, Кентукки, Миссури и Мэриленд – остались в Федерации.
Отто фон Бисмарк, германский канцлер, утверждал, что «решение о разделе Соединённых Штатов на равные по силе Федерации было принято задолго до американской Гражданской войны высшими финансовыми кругами Европы. Эти банкиры испугались, что если Соединённые Штаты сохранятся как единое государство и один народ, то они смогут обрести экономическую и финансовую независимость, которая поколеблет их финансовую власть над всем миром».
Линкольн обратился к нью-йоркским банкирам за кредитами, но те согласились выдать их по ставкам от 24 до 36% годовых. Линкольн был вынужден отказаться и попросил заняться поиском источников финансирования полковника Дика Тейлора из Чикаго. Тот быстро придумал выход: предложил Линкольну провести через конгресс законопроект о выпуске государственных обязательств, имеющих платежную силу, и платить ими солдатам.
В итоге в 1862—1863 годах было напечатано долговых обязательств на 450 млн долларов. Решение было не идеальное, но Линкольн оправдывал его тем, что «мы сэкономим налогоплательщикам огромные суммы, уходящие на выплату процентов. Деньги перестанут быть хозяином и станут слугой человечества».
Слово «баксы», которым сегодня называют доллары, возникло именно тогда. Дело в том, что, для отличия от других находившихся в обращении банкнот, обратную сторону новых денег красили в зеленый цвет, и банкноты прозвали «дгеепЬаскз», то есть «зеленые спинки».
Очень интересно, как отреагировали на это решение Линкольна европейские финансисты. Их позицию высказала газета «1.опс1оп Тпиеь»: «Если эта порочная финансовая политика, возникшая в Северной Америке, будет доведена до логического конца, то правительство США обеспечит страну деньгами без платы за их использование. Оно выплатит свой внешний долг и не будет больше иметь долгов. У него будут необходимые средства для поддержания торговли, и страна станет невиданно богатой. Умы и богатства всех стран потекут в Северную Америку. Эту страну нужно разрушить, или она уничтожит все монархии в мире».
В середине войны Линкольн, которому было необходимо выпустить еще партию «зеленых спинок», позволил принять закон о мягкой национализации банков. Она не лишала их свободы. Наоборот, банковская прибыль должна была вырасти. При этом лишь два-три крупных еврейских банка лишились сверхприбыли.
Такие льготы должны были оживить финансовую систему США. Банки теперь должны работать на принципах полного отсутствия налогообложения и владеть исключительной монополией на эмиссию банкнот. С этого времени вся денежная масса США начала создаваться за счет выкупа банками правительственных облигаций и выпуска адекватного количества банкнот.
Но в 1865 году Линкольн был убит: наемный убийца ворвался в его ложу и выстрелил в президента в упор. В 1934 году известный канадский юрист Джеральд Макгир нашел документы, подтверждающие, что за убийством Линкольна стоял заговор мировых (по сути, еврейских) банкиров.
Как будто предчувствуя это, незадолго до своей смерти Линкольн писал другу в частном письме: «Власть денег охотится за нашим народом во время мира и плетет против него заговоры, когда идет война. Она более деспотична, чем монархия, более нагла, чем автократия, и более эгоистична, чем бюрократия».
Уменьшить власть мирового синедриона банкиров (теперь его олицетворяла система Федерального резерва США), после Линкольна попытался Джон Кеннеди – и был убит.
