Владимир Власов
Мономах. Смерть банкира

«Смелая женщина», – удивился Сергей и спросил:

– О каком контакте идет речь?

– В один прекрасный момент мне все это осточертело, и я решила рискнуть. Поставила машину на стоянке у офиса и бегом бросилась к этой «Вольво». Нас разделяло не более метра, как автомобиль резко рванул с места, а мне не оставалось ничего другого, как помахать ему ручкой… Именно поэтому я хочу нанять охранника.

– Не знаю, не знаю, – пожал плечами Толоконников. – Лично я не вижу никакого повода для паники. Вам ведь не угрожали?

– Этого еще не хватало! – фыркнула женщина.

Только что Свиридовой «тонко» намекнули о том, что она раздувает из мухи слона, но это ничуть не успокоило ее. Наоборот, Юлия заметно занервничала. Ее губы дрогнули, на лбу появились две неглубокие морщинки, а во взгляде – растерянность.

– И все-таки, мне будет гораздо спокойнее с охранником, – упрямо повторила она. – Его присутствие придаст мне уверенности в собственной безопасности.

– Я постараюсь вам помочь, – пообещал Толоконников. – Заполняйте анкету, и завтра ровно в восемь наши сотрудники приступят к выполнению своих обязанностей.

– Почему «завтра»? – в голосе Юлии послышалось возмущение. – Неужели нельзя прислать охранника сегодня?

«Она боится гораздо сильнее, чем ей кажется, – догадался Толоконников. – Но почему? Если все то, что она рассказывала – правда, то один день ничего не решает».

– На данный момент у меня нет свободных людей, – соврал он. – Но я даю вам честное слово, что завтра…

Юлия резко вскочила со стула, при этом случайно задев сумочкой пепельницу. Огромная, хрустальная бандура с грохотом упала на пол и разбилась на множество блестящих осколков. Толоконников никак не среагировал на эту «маленькую» неловкость клиентки. Он все утро ожидал чего-то подобного, и очень удивился, что Свиридова не расквасила что-то более весомое и дорогое. Например, шкаф или компьютер. Или не схватила со стола сотовый телефон и не грохнула его оземь… Чувствовалось, что Юлия напряжена, испуганна, и что ей порядком надоело строить из себя эмансипированную женщину.

– Я сделаю все, что в моих силах, – неожиданно для самого себя сказал Сергей.

Глава 3

Смерть банкира Цаплина потрясла весь финансовый мир столицы. Почти целую неделю по Москве ходили всяческие слухи и сплетни, пока ушлые журналисты не раскопали на Цаплина потрясающий компромат. Как оказалось, когда-то давно, еще в начале девяностых, банкир дружил со знаменитым депутатом Станкевичем, который теперь находился в Варшаве под домашним арестом. И сразу в газетах и журналах появились всевозможные версии, одна круче другой. Корреспонденты НТВ даже сумели взять интервью у Станкевича, который напрочь отрицал связь с убитым банкиром. К концу второй недели расследование зашло в тупик – убийцы не оставили никаких следов и зацепок. Это казалось, по меньшей мере, странным, так как на поиски преступников были брошены самые лучшие специалисты. И только полковник Токарев знал, что смерть Цаплина можно смело отнести к разряду случайностей. На месте финансиста мог оказаться кто угодно, и связь следует искать не в прошлом и настоящем Цаплина.

Пока следователи и оперативники пересматривали документы, искали улики, допрашивали сотни свидетелей, Токарев занимался совершенно иным делом, на первый взгляд никак не связанным с убийством финансиста.

Проанализировав ситуацию, полковник решил, что теракт (если верить неизвестному доброжелателю), намеченный на двадцать шестое июля, необходимо предотвратить. Во всяком случае, попытаться до нюансов просчитать действия потенциального противника. Естественно, сделать это оказалось непросто, так как Токарев даже не представлял, что за организация стоит за всем этим.

«Возможно, отечественные бандиты решили поразмяться и устроить в Шереметьево Варфоломеевскую ночь. А возможно, чеченские боевики или залетные украинцы… – рассуждал он. – Впрочем, совсем неважно, кто эти ребята. Меня смущает совсем иное. Отважится на такое рискованное предприятие могут только те, кто знает аэропорт, как свои пять пальцев. Ведь Шереметьево тщательно охраняется, да и техническое оснащение у них на высшем уровне. Перед тем, как установить в аэропорту взрывное устройство, нужен подготовительный этап, говоря казенным языком, изучение местности. Возможно, террористы уже начали подготовку к операции. Небось, крутятся в зале ожидания, ищут слабые места…»

Вывод напрашивался сам собой – террористов необходимо остановить, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Так сказать, без лишней суеты и ненужных жертв. Токарев был уверен – это задание не из легких, и справится с ним не каждый. Сработать без лишнего шума, а если понадобиться, и применить оружие (естественно, без ущерба для гражданского населения) способны лишь бойцы, прошедшие спецшколу ФСБ.

На поиски профессионалов были брошены все сотрудники отдела. Сам же полковник Токарев только принимал или отметал предлагаемые кандидатуры. Нельзя сказать, что он не доверял своим подчиненным. Доверял. Но в этой операции ему хотелось задействовать новых людей, которых он впоследствии собирался переманить к себе. Увы, но в последнее время управление не могло похвастаться избытком спецов, способных грамотно и, главное, успешно противостоять террористическим формированиям. К тому же среди профессионалов наблюдалась так называемая «текучесть кадров»… Что поделаешь – в последнее время терроризм стал обыденным явлением. Не было ни одного дня, чтобы на улицах столицы не гремели взрывы, не совершались убийства. Москва стала похожа на Чикаго тридцатых годов, где всем заправляла мафия, а полицейским, чтобы поддерживать порядок, приходилось действовать сверхжестоко и решительно, часто рискуя собственной жизнью.

Возглавлять группу, получившую кодовое название «Омега», должен был Иван Кричевский. Конечно, злые языки могли упрекнуть полковника в том, что он предложил на эту ответственную должность своего друга. Однако те, кто хорошо знал Кричевского, ни на минуту не усомнились бы в том, что с подобным заданием он справится гораздо лучше, чем кто-либо другой.

Кроме Ивана, которому Токарев доверял, как самому себе, в состав группы «Омега» вошли еще пять человек. Всего шесть. Шестеро молодых парней, которым предстояло спасти сотни людей и обезвредить террористов. На первый взгляд задача казалась непосильной, но и Токарев, и Кричевский были твердо уверены, что в данном случае дело не в количестве бойцов, а в их умении грамотно ориентироваться в критических ситуациях. Короче, после долгих проверок они остановились на пяти выпускниках секретной школы ФСБ, старшему из которых было всего лишь двадцать два.

Его звали Виктор Попов, и он считался самым способным «подрывником» в выпуске. Из любой безделушки мог соорудить бомбу замедленного действия, причем в самой невинной оболочке, типа «Киндер-сюрприза», с опасной тротиловой начинкой. Виктор разбирался во всех взрывных механизмах и легко справлялся с любыми, даже самыми замысловатыми устройствами. Единственным недостатком Попова был его слишком мягкий характер. На занятиях по борьбе он частенько сдавался первым, но не потому, что был слабее противника. Просто считал неудобным побеждать. А если ему удавалось хитрым приемом свалить противника на землю, он долго извинялся и разводил руками, дескать, сам не пойму, как у меня это получилось.

Вот таким был Виктор Попов – мягким и податливым, умным и ловким, особенно, когда дело касалось его «тротиловых игрушек». Однажды он даже смутил своего учителя Кричевского, подсунув тому схему взрывного устройства, запаянного в губную помаду. Взрыв происходил тогда, когда губы соприкасались с содержимым тюбика…

Короче, кандидатура Попова после некоторых колебаний была утверждена единогласно.

Вторым человеком в списке бойцов «Омеги» стоял Александр Приказчиков, единственный из выпускников школы, за плечами у которого был богатый практический опыт. Александр Приказчиков считался лучшим снайпером в группе, и уже доказал это на деле. Он родился и жил в Мурманске, и с самого детства дни и ночи пропадал в тире. Во время службы в армии он попал в Чечню, где его способности сразу же оценили по достоинству. Приказчиков стал снайпером, и спустя три месяца на его счету было около двадцати боевиков, на каждого из которых Саша потратил по одному выстрелу.

По сути, снайпер – это хладнокровный убийца, но Приказчиков относился к своей работе скорее равнодушно, чем как-то иначе. Выбрав будущую жертву, спокойно рассматривал ее сквозь оптический прицел, выжидая нужный момент. Потом замирал на несколько минут и нажимал на курок. Чаще всего он стрелял с неудобного положения – градусов сорок, тридцать. При таких «зверских» условиях попасть в цель мог только настоящий профессионал. Возможно поэтому вскоре Александру предложили пройти стажировку в секретной школе ФСБ, где из него собирались сделать самого настоящего киллера. Он согласился, но не потому, что мечтал именно о таком будущем. Просто Александру не оставили выбора.

Приказчиков был маленьким, худощавым блондином с холодными, серыми глазами. Мелкие зубы придавали ему неуловимое сходство с хищником. Хорьком или каким-либо другим представителем этой породы. У него была отталкивающая внешность, да и характер тяжелый. Поэтому среди своих однокурсников Александр держался особняком. Сторонился их, что ли? Или считал ниже своего достоинства заводить с кем-либо дружеские отношения? Короче, напрочь отвергал все попытки сближения, и тем самым заслужил репутацию скользкого типа, парня «себе на уме».

Почему из десятка предложенных снайперов майор Кричевский посоветовал Токареву выбрать именно Приказчикова, полковник так и не понял. Многие ребята имели призы за отличную стрельбу по движущимся мишеням, да и характеры у них были более открытые. Когда полковник спросил Кричевского, чем обоснован такой странный выбор, тот лишь усмехнулся. Помолчал, а потом ответил:

– Знаешь, а ведь для того, чтобы стать хорошим снайпером, мало дни и ночи напролет долбать мишени. Хорошим снайпером надо родиться. Это талант, данный Богом.

– Ты хочешь сказать, что Перевозчиков обладает таким талантом?

– Он может попасть в объект даже с завязанными глазами. Он интуитивно чувствует цель. А тебе ведь нужны самые лучшие, разве не так?

Полковник согласно кивнул.

– Так вот, при всех недостатках, Перевозчиков – самый лучший, – продолжил Кричевский.

Этот аргумент перевесил все остальные. Так Александр Перевозчиков попал в список бойцов «Омеги».

В качестве «боевиков» Кричевский предложил Токареву двух чемпионов по самбо, двух Андреев, Заводчикова и Полозкова. Эти парни были хороши тем, что отлично работали в паре. Нет, и по одному они выдавали высший класс, поражая зрителей отточенным мастерством ударов, захватов, неких хитрых приемчиков-бросков. Однако два Андрея, большой и маленький, особо гармонично действовали вместе. Они понимали друг друга с полуслова, и иногда хватало одного незначительного жеста, чтобы вдвоем справиться с шестью, семью, десятью противниками.

Андрей Заводчиков был огромным, как сибирский медведь, с гигантскими ручищами, ножищами, груда мускулов, да и только. Ну чем не русский Шварценеггер. Только характер у него, в отличии от внешности, был мягким, как воск.

Андрей Полозков являлся полной противоположностью партнера – маленький, юркий, как ящерица, с огромными голубыми глазами первоклассника и кукольным, совсем не мужским личиком. Однако среди своих однокурсников Полозков слыл деспотом, упрямцем и жмотом.

Единственное, что связывало этих двух совершенно разных людей, так это их крепкая, искренняя дружба. Благодаря этой дружбе, каждый из Андреев незаметно для самого себя становился чуть лучше – мягкий Заводчиков, глядя на своего товарища, от случая к случаю проявлял характер, а бескомпромиссный Полозков научился прощать мелкие обиды.

Пятым бойцом команды «Омега» неожиданно для всех стал Илья Скурехин, человек, который совершенно не умел постоять за себя. В плане физическом, разумеется, так как в интеллектуальных баталиях Илья мог дать фору кому угодно. Да и среди инструкторов, обучавших курсантов работать с компьютерной техникой, Скурехин пользовался особым уважением. Собственно, Илью и держали в секретной школе только из-за его феноменальных успехов в области виртуальной реальности. Он умел все: писать сложные программы, взламывать любые коды, владел не только английским, но и немецким, французским и даже венгерским языками. Но Илья разбирался не только в компьютерах, он был на «ты» почти со всеми видами техники. Не считая, конечно, оружия. У Ильи было паническое отвращение ко всему, что стреляет, а пистолет он брал в руки лишь по необходимости. А так как эта необходимость возникала каждый день (никто ради Скурехина не отменил тренировки в тире) в конце концов Илья научился вполне прилично стрелять.

Прежде, чем поведать бойцам «Омеги» о том, какое важное и сложное задание их ожидает, полковник Токарев решил поближе познакомиться с этими ребятами. Из своего напряженного графика он сумел выкроить несколько часов и отправился в секретную школу ФСБ, чтобы воочию убедиться в том, что его выбор пал именно на тех людей, которые способны справиться с поставленной перед ними задачей.

Школа, где готовили агентов специального назначения, располагалась в небольшом сосновом лесу, в пятнадцати километрах от Москвы. На первый взгляд – самая обычная «учебка»: высокий забор, металлические ворота, контрольно-пропускной пункт. Но это только на первый взгляд. Оказавшись на территории школы, полковник Токарев сразу же ощутил огромную разницу. В отличии от всех воинских частей, где царил разброд и смур, а полуголодные солдаты так и норовили сбежать в «самоволку», чтобы разжиться куском хлеба и бутылкой водки, здесь прочно обосновались покой и дисциплина. Две несовместимые между собой вещи, однако так было на самом деле. Глядя на веселых, подтянутых курсантов, полковник здорово удивился. Казалось, каждый из этих парней наконец-то нашел свое призвание. Впрочем, в специальные агенты всегда выбирали самых лучших – самых сильных, выносливых, умных и способных. Правда, даже если боец по какой-либо причине (тяжелое ранение, родственники за границей и т. п.) отходил от дел, его не бросали на произвол судьбы. Всем известное ведомство «опекало» бывшего агента до конца его жизни, ни на минуту не давая забыть, что когда-то он проходил подготовку за этими железными воротами.

Полковник Токарев попросил своего шофера остановиться у одноэтажного, кирпичного здания, где обитал Иван Кричевский. За этими толстыми стенами курсанты постигали азы подрывного дела и проводили эксперименты.

Токарев вышел из машины, немного потоптался на месте, чтоб размять затекшие от долгого сидения ноги и решительно двинулся к двери, на которой красовался кодовый замок.

«К чему все эти предосторожности? – недовольно подумал он, нажимая на кнопку вызова. – Вроде бы на своей территории, а все запираются, замуровываются по самые уши… Все боятся провокаций, разведчики хреновы».

– Вы к кому? – раздался громкий, искаженный динамиками голос.

Токарев посмотрел наверх и увидел прямо над собой мини-камеру. Казалось, этот громкий голос исходит прямо оттуда – из черной, миниатюрной дырочки. Полковник вытащил из кармана удостоверение и сунул документы прямо в круглый стеклянный объектив.

«На, подавись», – так и хотелось ответить невидимому собеседнику, но вместо этого Андрей Всеволодович вежливо представился:

– Полковник Токарев, ФСБ, отдел по борьбе с терроризмом. Мне хотелось бы поговорить с майором Кричевским.

Это подействовало, словно Токарев произнес пароль – двери поползли в разные стороны, и полковник шагнул в темную пасть проема.

– Прямо, первый кабинет направо, – полковнику показалось, что в голосе дежурного появились нотки любезности и подобострастия.

Он не успел порадоваться этому, так как в этот момент нужная ему дверь распахнулась, и он нос к носу столкнулся со своим старым другом. На лице Ивана засияла приветливая улыбка, а в глазах загорелись лукавые огоньки.

– Между прочим, я тебя давно жду, – тихо сообщил он и взял полковника за локоть. Крепко сжал пальцы и выразительно посмотрел наверх.

Этот красноречивый жест Токарев разгадал сразу: осторожно, за нами наблюдают, никаких лишних высказываний. Они молча прошли в кабинет Кричевского, и только там Иван смог по-настоящему расслабиться.

– Ну, приехал посмотреть на моих ребят? – с улыбкой спросил он, опускаясь на деревянный стул.

– Да, – сдержанно ответил Токарев.

– Что ж, парни подобрались, что надо, – без лишней скромности заявил Иван. – Спетые, спитые, профессионально подготовленные.

– Говоришь так, будто ты здесь совершенно не при чем, – рассмеялся полковник. – Кстати, а почему бы тебе не предложить мне присесть?

– Присаживайся.

Токарев внимательно огляделся и, увидев в дальнем углу небольшой диванчик, решительно направился к нему. Похлопал ладонью по гобеленовой обивке и с кривой усмешкой уточнил:

– Фейерверка не будет, если я примощусь на краешке?

– Обижаешь!

– От вас, подрывников, всего можно ожидать, – пробурчал Токарев, осторожно опускаясь на край дивана. Несколько секунд помолчал, а затем продолжил: – С завтрашнего дня вам придется вплотную заняться подготовкой к операции. Я привез вам паспорта, деньги и прочие необходимые документы. С вашим начальством все согласовано, так что можешь смело сказать своим курсантам: «Гуд бай», забирать наших парней и отправляться в Москву.

Кричевский криво улыбнулся.

– Хотел бы и я так решать все свои проблемы – быстро и без лишней волокиты, – признался он. – А за ребят не беспокойся. Они уже давно предупреждены. Ждут не дождутся, когда свалят отсюда… Кстати, а где мы будем жить?

– Квартира принадлежит нашему управлению. Находится в микрорайоне Химки. Это как раз по пути в аэропорт.

– Все в одной квартире? – в голосе Кричевского послышалось недоумение. – Интересно, как ты себе это представляешь?

– Там четыре комнаты, так что сможете запросто разместиться. Об этой операции знают считанные люди, поэтому необходимо соблюдать все меры предосторожности.

– К чему такая секретность? – искренне удивился Иван.

На мгновение Токарев задумался. Он и сам не знал, зачем воздвиг вокруг «Омеги» стену таинственности. Интуиция? Холодный расчет? Или, работая в управлении, он привык не доверять даже самому себе?

– Все дело в том, – медленно начал он, – что я не хочу поднимать лишней суеты. Чем меньше людей будет знать об этом отряде, тем больше гарантий, что операция пройдет успешно. Я суеверен.

Такой ответ вполне удовлетворил Кричевского. Во всяком случае, он больше не задавал вопросов на эту тему.

Глава 4

Через несколько дней, хорошенько поразмыслив и все тщательно взвесив, Мономах решил, что поручить охрану Юлии Свиридовой он может только одному человеку – Лехе Дардыкину.

Леха был старый друг и однополчанин Толоконникова. Они вместе воевали в Чечне, вместе прошли через все круги ада, и их связывали не только воспоминания о прошлых победах. Ведь именно Лехе Мономах был обязан жизнью. Это Дардыкин тащил своего раненого командира десятки километров, когда вокруг гремели взрывы, а каждый выстрел чеченского снайпера мог оказаться роковым. Это Леха отыскал в горах военный аэродром, а потом, потрясая пистолетом, заставил пилота взять на борт умирающего командира. Он вместе с Мономахом полетел в Москву, и в клинике на коленях умолял докторов спасти Толоконникова.

Естественно, когда Мономаху пришла идея создания своего охранного бизнеса, первым об этом узнал Леха. Он с энтузиазмом откликнулся на предложение стать полноправным компаньоном Толоконникова, и с головой окунулся в новое для себя дело. Брызжущая через край энергия, стопроцентная уверенность в успехе, желание взвалить на себя кучу обязанностей – вот, что принес Леха в их нелегкий охранный бизнес. Он не отличался остротой ума, но в этом простом парне было столько душевной теплоты и доброты, что это с лихвой окупало недостаток образования.

Вскоре их агентство начало обрастать клиентами, появились лишние деньги, и охранники, которые вначале работали за гроши, стали получать приличные гонорары. С того времени, когда они зарегистрировали свое предприятие, прошло больше девяти месяцев. Но за это время Леха совсем не изменился. По крайней мере, внешне. Почти президентская зарплата никак не отразилась на его гардеробе. Он по-прежнему предпочитал носить джинсовые костюмы, а стригся у тети Клавы в парикмахерской за углом. Пил «Русскую», а закусывал хлебом и солеными огурцами. Несмотря на то, что был женат, не пропускал ни одной хорошенькой девушки, но это никак не сказывалось на его профессиональной деятельности.

Все свободное время Леха проводил в спортзале, совершенствуя свое мастерство. По мнению Дардыкина Бог наградил его только одним талантом – умением здорово драться. Черный пояс и титул мастера спорта по самбо были неоспоримыми доказательствами этого.

В повседневной жизни Леха казался неповоротливым медведем, этаким добродушным увальнем. Но этот, на первый взгляд, безобидный парень мгновенно преображался в экстремальных ситуациях. Однажды, в темном дворе на него напало сразу пять бритоголовых молодцов. Парни совершили только одну-единственную ошибку – они были слишком уверены в своей победе. Леха, четко уловив их настроение, применил пару фирменных приемчиков на пару с методом «психологического устрашения». Когда хулиганы загнали его в угол, Дардыкин с жуткими криками бросился на противников и разбросал их во все стороны.

В охранном агентстве «Олимп» Леха отвечал за боевую и физическую подготовку кадров, то есть набирал охранников, тренировал их в спортзале, а иногда и сам, решив тряхнуть стариной, ввязывался в какое-нибудь интересное дело.

Именно поэтому Толоконников сразу решил поручить охрану Юлии Свиридовой своему другу. Дардыкин считался профессионалом высшего класса, да и к тому же прекрасно ориентировался в криминальных кругах столицы. Когда-то давно, по молодости, он даже состоял в одной из бандитских группировок. С тех пор прошло много времени, но старые связи сохранились. Бандиты уважали Леху за смелость и за то, что он не чурался их компании. Мог посидеть в ресторане вместе с ними, поболтать «за жизнь». Сергей подозревал, что иногда Дардыкин оказывал своим старым дружкам кое-какие услуги, да и те платили той же монетой. Но не пойман, не вор, как гласит старая русская пословица. Дардыкин ни разу не попадался на подобных, противозаконных штучках. Да и разве это серьезное правонарушение: купить по дешевке у зека классный полуавтоматический пистолет «Беретта» девяносто второй модели?

Короче, Леха был парень не промах.

Он ввалился в кабинет Мономаха сразу же по-еле тренировки. Высокий, раскрасневшийся, в джинсовой робе на голое тело. Помещение мгновенно наполнилось терпким запахом пота, вперемешку с дорогим дезодорантом. Толоконников демонстративно поморщился и не преминул спросить:

– Ты хоть душ принимал, герой?

Леха со всего размаху плюхнулся в кресло, забросил ногу за ногу и принялся обмахиваться первым попавшимся под руку журналом. Так сказать, гонял ветер.

– Душ? – с широкой улыбкой переспросил он и тут же ответил: – He-а, не успел. Ты же приказал мне мотать сюда. Я ноги в руки, и вперед… Что, классное дельце вытанцовывается?

Иногда Дардыкин позволял себе изъясняться на сленге братвы, хотя прекрасно знал, что Мономах этого терпеть не может.

– Ну, душ принять можно и за пять минут, – поморщился Сергей. – А то от тебя воняет, как от душного козла.

– Но не переться же мне назад?

– Конечно, нет, – Толоконников вытащил из сейфа, вмонтированного в стол, папку и протянул ее Лехе. – Вот, возьми, ознакомься с делом. Возможно, тебе придется охранять эту клиентку не один месяц, так что ты должен знать о ней все.

Дардыкин встал и, прихватив стул, переместился поближе к столу. Открыл папку и присвистнул от удивления.

– Ого, какая красотка! – восторженно воскликнул он. – Это кто такая? Нет, постой, не говори. Я попробую сам угадать. Наверное, валютная проститутка. Слишком уж хороша! Нет?.. Тогда законная жена какого-нибудь «нового русского»? Бывшая мисс Москвы. Впрочем, жена нувориша и путана – это одно и то же: и та, и другая трахается за деньги.

– Нет, – сухо отрезал Толоконников. – Это не путана и не жена нувориша.

Ему вдруг стало неприятно, что Дардыкин так бурно прореагировал, увидев фотографию Юлии. Где-то в подсознании зашевелилось глухое раздражение, словно оскорбили его жену или сестру.

– Так кто она, шеф? – Леха вальяжно развалился на стуле и, не дожидаясь ответа, принялся мечтать: – Вот завалить бы ее на мягкую перинку, да и оттрахать во все дырки…

– Хватит! – Мономах хлопнул кулаком по столу и, яростно сверкая глазами, пояснил: – Это Юлия Свиридова, генеральный директор мебельного салона «Шарм». Неделю назад я подписал с ней договор о сотрудничестве, а с завтрашнего дня ты полностью переходишь в ее распоряжение. То есть приступаешь к обязанностям личного телохранителя Свиридовой.

– Ну, Мономах, ну удружил, – Леха мотнул головой и широко улыбнулся. – Всю жизнь только и мечтал, чтобы охранять такую красотку… Говоришь, она бизнесмен? Или бизнесменша? Как правильно?.. Ну, скажи, ты же у нас ученый.

– Хватит дурака валять, – разозлился Толоконников. – Лучше внимательно прочти ее биографию. Да заодно посмотри на фотографии этой зеленой «Вольво». Тебе знакома эта машина?

– Я не инспектор ГАИ, – огрызнулся Дардыкин, но тем не менее, перестал улыбаться, а принялся перебирать содержимое папки.

Добравшись до фото, на которым был снят автомобиль, Леха присвистнул от удивления.

– Похоже на тачку Тараса, – не слишком уверенно пробормотал он. – Цвет в масть, да и номер, вроде, тот же…

– Кто такой Тарас?

– А, жил в Москве один гопник… Много трепался, поэтому уже давно на том свете, – отмахнулся Леха и переключил свое внимание на фотографию Свиридовой, где женщина была снята в полный рост. Облизнулся, словно кот и уточнил: – Говоришь, магазинчик у нее имеется?..

– Ты мне зубы не заговаривай, – разозлился Толоконников. – Вот уже две недели эта зеленая тачка следует за нашей клиенткой по пятам. Ребятам удалось сделать несколько фотографий водителя, когда он выбегал за сигаретами. Снимки не очень хорошего качества, да и водитель постарался до неузнаваемости изменить свою внешность: темные очки, кепка, воротник куртки поднят… Посмотри, эти фотографии в самом низу.

Несколько минут Дардыкин добросовестно рассматривал фото шофера «Вольво», даже подрисовал фломастером бороду и усы. Наконец откинулся на спинку стула и отрицательно покачал головой.

– Абсолютно незнакомая рожа!

– Уверен?

– Да на все сто!.. У меня классная память на лица. Если увидел кого один раз, то всегда узнаю.

– А как же тачка?.. Если раньше она принадлежала Тарасу, а теперь он мертв, то кому она могла перейти по наследству?

– Спроси что-нибудь полегче, – Дардьжин заметно занервничал. – Может, это вообще не его авто. Я помню, что у него номер был с двумя шестерками. Я еще как-то пошутил: «Тарас, ходить тебе в шестерках всю жизнь», поэтому и запомнил. Тут тоже вроде, две шестерки…

– Ладно, выяснить, на кого зарегистрирована эта машина – пара пустяков, – успокоил Толоконников. – Меня гораздо сильнее волнует то, что в офисе Свиридовой наши ребята обнаружили подслушиваемые устройства. Так называемые «жучки». Пока ничего не трогали, но клиентку предупредили, чтобы важные переговоры вела с сотового.

Слушая Мономаха, Леха наморщил лоб, надул губы и сразу стал похож на обиженного ребенка.

– Так что, этой красотке угрожают?

– В том-то и дело, что нет. Пока всего лишь давят на психику. Слежка, подозрительные типы в подъезде, поздние звонки… Это началось сразу после смерти ее жениха.

Леха заинтересованно вскинул брови.

– Какого жениха?.. У нее был жених?

– Да, был. Его недавно убили. Цаплин Тимофей Сергеевич, президент коммерческого банка «Юнона». Слыхал о таком?

– Слыхал, – неуверенно кивнул Дардыкин.

Толоконников понял, что ни о каком Цаплине Леха не слыхал, так как особо не интересовался прессой. Все свободные минутки Дардьжин посвящал усовершенствованию своего тела, а на мозги у него просто не хватало времени.

– Короче, Цаплина нашли на Новодевичьем кладбище. Когда приехала следственная бригада, и кто-то из оперативников попытался перевернуть труп, произошел взрыв.

– Человек-бомба?

– Что-то вроде этого… Журналисты пытаются связать смерть банкира с делом Станкевича. Как оказалось, они старые друзья, знакомы с детства. Не исключено, что Цаплин убит не потому, что замешан в каких-то махинациях. Его убрали, как нежелательного свидетеля…

По лицу Дардыкина Мономах понял, что тот не знает, кто такой Станкевич. Поразмыслив, решил, что рассказывать всю эту грязную историю ареста бывшего депутата Госдумы не имеет смысла. Ограничился лишь своими соображениями на этот счет.

– Мне кажется, вся эта шумиха вокруг убийства Цаплина дурно пахнет. Я имею ввиду, что тут замешаны многие уважаемые люди. Не исключено, что за Свиридовой следят парни из ФСБ… Ты меня понимаешь?

Дардыкин пожал плечами.

– А хрен их всех разберет, этих депутатов, политиков, банкиров. Сволочи они все, вот что я думаю!

Такое категоричное заключение вызвало на лице Мономаха улыбку.

– Короче, от тебя требуется одно: хорошо выполнять свою работу, – подвел итог он. – Как следует охранять Юлию Свиридову и все. Клиентка на взводе, не может думать ни о чем другом, кроме своей безопасности. А наша задача обеспечить ей эту самую безопасность.

– Клиент всегда прав, – неодобрительно пробормотал Дардыкин и принялся перебирать фотографии так, словно тасовал колоду карт. – Знаешь, Мономах, не нравится мне этот заказ. Ой, как не нравится… А если у нее на хвосте сидят парни из ФСБ, то нам точно крышка.

– На что ты намекаешь? – в голосе Мономаха послышался вызов.

– А на то, что если фээсбэшники задумали убрать эту девку, то тут сам черт не поможет. Охраняй, не охраняй – против профи не попрешь. Ясно?

– Я не думаю, что Юлию хотят убрать, – задумчиво проговорил Толоконников. – За ней могут следить и по другой причине…

– Ладно, мне-то какая разница? – пробормотал Леха и тяжело поднялся. – Если требуется, я буду охранять эту бизнесменшу днем и ночью. Шкура не облезет. – Он сунул фотографии в папку и протянул ее Мономаху. – На, забирай свое досье. Оно мне на хрен не надо…

Дардыкин с хрустом потянулся, поправил пистолет, торчащий из-за пояса джинсов и, поймав взгляд Толоконникова, улыбнулся. Что-то беспокоило его, какая-то шальная мысль не давала покоя, мешала расслабиться. Или после усиленных тренировок Леха просто-напросто здорово устал?