Владимир Владимирович Евменов
Отступники Эскулапа

Глава 7

Едва выйдя на улицу, Олеся Сергеевна обнаружила прямо перед собой неприглядную картину. Буквально в пяти метрах от подъезда, рядом с низеньким деревянным штакетником местного палисадника, наклонившись вперед, стоял старший сержант милиции. Он что-то ласково говорил служебной собаке, гладя ее по голове. Немецкая овчарка черного окраса, в очередной раз извергнув из пасти содержимое желудка, жалобно скуля, виновато глядела на хозяина. Асфальтовое покрытие было уже прилично загажено рвотными массами.

Увидев Киряк, дежурный кинолог выпрямился и с выражением озабоченности на лице произнес:

– Здравия желаю, товарищ капитан. Вот оказия! Никак не могу понять, что же с Найдой произошло… Мы с ней прибыли всего каких-то пятнадцать минут назад, да только до лифта и успели дойти. Собака даже след еще толком не взяла, как вдруг закрутится на месте, замечется – и бегом на улицу. А тут ее сразу же наизнанку и вывернуло. Я вот стою и думаю – может, она заболела или отравилась чем?..

Такая же мысль сейчас гостила и в голове сотрудницы уголовного розыска. Она вспомнала ту часть доклада Шереметьева, где он рассказывал, что собачке местной пенсионерки, которая обнаружила труп Никитина, на улице так же внезапно стало плохо. «Это что, совпадение? Или у обеих собак стали проявляться признаки острого отравления после контакта с чем-то в подъезде? Там что же, яд какой-то рассыпан? Тогда, видимо, зря я версию с заказным убийством на задний план отодвинула. Пока что все это очень похоже на работу профессионала высокого класса… Так… Требуется срочно найти Сайбоха. Пока криминалист на месте, нужно поставить его в известность».

Покрутив головой по сторонам, она увидела стоящий невдалеке старенький милицейский «уазик», на переднем пассажирском сиденье которого виднелся знакомый профиль Виктора Феликсовича. Олеся Сергеевна направилась к нему.

Криминалист внимательно выслушал ее подозрения, после чего, тихо кряхтя и чертыхаясь, выбрался из машины и направился в сторону подъезда. С учетом того, что болевшая с самого утра спина к обеду разнылась еще сильнее, перспектива проведения очередного забора образцов пыли с пола лифта и площадки первого этажа представлялась ему сейчас малоприятным занятием.

Киряк же забралась на освободившееся переднее сиденье.

– Поехали, – распорядилась она, дав указание водителю отвезти ее в бюро судмедэкспертизы.

По приезде в «судебку» ей определенно повезло – Петр Николаевич был на месте. Неторопливо попивая чай в ординаторской, он совмещал приятное с полезным. Прямо перед ним на столе лежал какой-то специализированный медицинский журнал по судебной медицине.

– Олеся Сергеевна! Сколько лет, сколько зим!.. – доброй широкой улыбкой поприветствовал Киряк пожилой судмедэксперт с короткой стрижкой «полубокс» и небольшой седой козлиной бородкой.

Ильину было уже под семьдесят, но он настойчиво продолжал работать. Это был человек именно той, старой закалки, а такие люди, как известно, работают до самой смерти, пока, как говорится, их не вынесут вперед ногами с места работы. Хотя в данном случае это явно черный юмор.

– Здравствуйте, Петр Николаевич, – ответила улыбкой Олеся Сергеевна. – Я к вам по делу.

– А как же иначе? Ко мне теперь все молодые женщины приходят исключительно по делу. Зачем им такой старикан, как я? – в шутливой манере продолжил Ильин. – Ладно, не буду вас мучить, Олеся Сергеевна. И так вижу, вы сильно спешите, поэтому не стесняйтесь, выкладывайте суть своей просьбы.

Киряк подробно рассказала судебному медику историю с необычным убийством бандита и в заключение слезно попросила не затягивать со вскрытием и вынесением экспертного заключения.

– Да-а, Олеся Сергеевна, озадачили вы меня… Я уже видел, что к нам привезли тело покойного, да и направительные документы тоже уже успел прочитать. Признаюсь честно, если бы не вы, ждал бы тогда Озеров мое заключение по максимальным срокам. Не нравится он мне, неправильный он какой-то следователь… Вертлявый, что ли… Необязательный… Не таким, по моему мнению, должен быть настоящий следователь уголовного розыска. Ну да бог с ним. Хорошо, выполню я вашу просьбу. Будет вам заключение по трупу. Завтра, в восемь утра, жду у себя в ординаторской.

Поблагодарив пожилого судмедэксперта, Олеся Сергеевна вышла на улицу и сразу же пожалела, что отпустила служебную машину. Теперь добираться до места жительства Артема Егорова и его отца ей предстояло на общественном транспорте.

* * *

Троллейбус не спеша колесил по витиеватому маршруту, везя молодую сотрудницу уголовного розыска на другой конец города. Пассажиров было немного, поэтому никто особо не мешал ей спокойно думать.

На очередной остановке в полупустой салон вошли два пьяненьких несовершеннолетних паренька. Каждому на вид было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Усевшись впереди, они принялись что-то обсуждать, при этом периодически громко и вызывающе смеясь. Поначалу Киряк хотела одернуть ребят, напомнив им, что они находятся в общественном месте, но внезапно из глубин памяти всплыли воспоминания об одном событии двухдневной давности.

Киряк вспомнила, как она вот так же ехала в троллейбусе вечером со службы, когда на одной из остановок в салон в буквальном смысле слова ввалились два молодых человека – неопрятно одетые и довольно болезненного вида. У того, что пониже ростом, были грязные, засаленные волосы, туго перевязанные яркой оранжевой резинкой, собранные сзади в подобие конского хвоста. При этом сразу бросалась в глаза неестественная желтизна его кожи и глазных белков, а поведение парня было неадекватным. Едва зайдя в троллейбус, он первым же делом направился в заднюю часть салона. Остановившись около места, испещренного глубокими царапинами, желтолицый удивленно и вместе с тем восхищенно взглянул на изуродованную кем-то обшивку. Замерев на месте, он принялся что-то пристально рассматривать на ее поверхности своими расширенными зрачками, изредка по-детски хихикая, словно действительно там было что-то очень смешное и забавное. Качаясь в такт движению транспорта, он простоял так, наверное, остановки три.

Все это время его приятель, который был повыше и явно постарше, сидя невдалеке, с ожесточением чесал левую ногу. У него было измученное лицо нездорового сероватого оттенка и контрастно темнеющие вокруг глаз синюшные круги. Сами же глаза парня при этом имели какой-то стеклянный, словно неживой, застывший вид. Через некоторое время ему, видимо, наскучило это бесконечное, однообразное движение рукой, и тогда, решив внести хоть какое-то разнообразие в поездку, он повернулся в сторону приятеля и громко выкрикнул сиплым, надтреснутым голосом:

– Чак, дружище! Ну, что ты там увидел? Во тебя штырит!.. Иди лучше сюда, а то пропустишь нашу остановку. Мы уже скоро выходим. – И он громко, гортанно засмеялся, немного приоткрыв свой практически беззубый рот.

Его приятель на окрик не среагировал: он по-прежнему что-то упорно рассматривал на стене троллейбуса. Тогда беззубый поднялся со своего места и вразвалочку направился в сторону непослушного друга. Подойдя к нему сзади, он положил ему руки на плечи и резким рывком развернул его к себе лицом. От этого, в принципе, безобидного движения на лице у паренька возникла ненаигранная гримаса ужаса. В каком-то безумном порыве он кинулся вперед и с силой двумя руками толкнул в грудь своего длинного приятеля, издав громкий, испуганный, какой-то заячий крик. В результате, отлетев на пару метров назад, беззубый плашмя упал на спину между рядами пассажирских сидений и сильно ударился головой об пол.

Все это действо происходило в непосредственной близости от Киряк, поэтому она прекрасно видела, как после падения из-под расстегнутого воротника красно-синей клетчатой рубашки наружу выскочила очень любопытная вещица. Это было стальное украшение матового цвета, стилизованное под лезвие от безопасной бритвы, только чуть большего размера, на котором довольно крупными буквами было выгравировано имя «Джо».

Рассмотреть что-либо еще Олесе Сергеевне уже не удалось, поскольку упавший на пол молодой человек довольно быстро вскочил на ноги, подлетел к своему неадекватному товарищу и со всего размаха шлепнул его ладонью по голове.

– Ты что, сука, с катушек слетел?! Давай, врубай реальность! Мы выходим! – прокричал он прямо в лицо приятелю.

Желтолицый паренек от полученной оплеухи мгновенно пришел в себя. Он стал оглядываться по сторонам, словно никак не мог понять, где находится, но затем, видимо, разобравшись с этим вопросом, покорно уставился на дверь-гармошку. Как раз в этот момент троллейбус остановился на очередной остановке, и водитель открыл двери. Взяв за шиворот неадекватного друга, тот, что был постарше, с силой толкнул его по направлению к выходу. Оказавшись на улице, оба уныло побрели в темноте в сторону центральных ворот городского парка.

Эта картина вызвала у Олеси Сергеевны довольно смешанные чувства. С одной стороны, она, как опытный оперативник, знала наверняка, что эти двое – наркоманы и в данный момент, вне всяких сомнений, находятся под воздействием наркотических веществ. Она почти физически ощущала исходящую от этих двоих угрозу и опасность для окружающих. Но с другой стороны, эти молодые жертвы собственных патологических пристрастий в глубине ее женской души вызывали сожаление о том, что они совершенно бессмысленно растрачивают дар жизни, вызывая у окружающих лишь чувство отвращения и брезгливости.

Провожая их взглядом, она словно предчувствовала, что им суждено встретиться снова – по какой-то необъяснимой причине эта парочка сильно врезалась ей в память.

* * *

Потратив около часа на поездку, Киряк добралась до требуемого адреса. Зайдя в подъезд старенького кирпичного пятиэтажного дома, она поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Ей открыл полноватый мужчина невысокого роста, лет под пятьдесят, с густыми усами и аккуратно подстриженной бородой. Сквозь толстые стекла очков на Олесю Сергеевну смотрели значительно уменьшенные из-за линз настороженные карие глаза.

– Здравствуйте. Позвольте представиться – сотрудник уголовного розыска, капитан милиции Киряк Олеся Сергеевна, – произнесла она и раскрыла удостоверение.

– Очень приятно. Сергей Николаевич Егоров. Чем обязан вашему приходу? Или в деле Артема что-то все-таки прояснилось? – с любопытством задал вопрос мужчина.

Помня, как милиция отнеслась к расследованию факта избиения студента Егорова, Киряк решила сразу внести ясность в данный вопрос.

– Нет, я к вам пришла не по делу об избиении Артема. Скорее наоборот, мой визит связан с другим, уже новым делом – по факту смерти Геннадия Никитина. Сегодня утром его нашли мертвым в подъезде дома по адресу, где проживают хорошо известные вам Осипова Елена и ее бабушка Хельга Генриховна Петерсон. Поэтому мне необходимо выяснить, где вы и ваш сын находились вчера с шести часов вечера до семи часов утра сегодняшнего дня?

Услышав из уст Киряк эту страшную новость, мужчина явно озадачился. Однако вместо ответа он лишь широко распахнул входную дверь и жестом пригласил оперативницу войти в квартиру.

Первое, что сразу же бросилось ей в глаза, была натянутая вдоль всего коридора длинная бельевая веревка, на которой сушились крохотные детские вещички – пеленки, ползунки, рубашечки, чепчики и прочие атрибуты жизни маленького человечка. У Олеси Сергеевны, у которой детей не было, вид детских вещей сразу же вызвал чувство умиления. На секунду она даже забыла, зачем пришла, но, быстро взяв себя в руки, вновь перевела взгляд на хозяина квартиры.

Мужчина молчал и смущенно топтался на месте, не зная, как и с чего начать. Но под удивленным взглядом капитана милиции, собравшись с духом, он четко и громко заявил:

– Товарищ капитан, прежде чем я отвечу на все ваши вопросы, мне хотелось бы кое-что прояснить. Понимаете, на самом деле я не родной отец Артема. В действительности он приходится мне приемным сыном, а его родная мать, моя бывшая жена, умерла три года назад от онкологии. Совсем недавно я женился снова и теперь живу здесь вместе с новой женой и нашей недавно родившийся дочкой. – Он указал рукой на развешанные детские вещи и, виновато улыбнувшись, продолжил свой рассказ: – Артем с раннего детства считал, что я его родной отец, но лишь недавно ему открылась правда, буквально полгода назад. Когда он об этом узнал, с ним случилась истерика. В порыве отчаяния он категорично заявил, что отныне желает жить один, самостоятельно. С большим трудом ему удалось выбить себе место в студенческом общежитии, куда он переехал жить на постоянной основе. Так что здесь вы его не найдете. Теперь мы с ним встречаемся раз в две-три недели. Мы с женой помогаем ему продуктами, а иногда еще и деньгами. Хоть он и устроился на «скорую помощь», вы же понимаете… это копейки… А видел я его в последний раз позавчера утром. Он заходил ко мне на работу в больницу и занял немного денег. Все, с того момента мы больше не виделись. Вчера у него, насколько я знаю, было суточное дежурство. Так что сейчас он наверняка отсыпается в общежитии. А что касается меня – вчера вечером я был в гостях у Елены, мы общались с ее бабушкой, Хельгой Генриховной. Ушел я довольно рано, около шести часов вечера, поскольку сильно спешил домой – жена плохо себя чувствовала, и нужно было помочь с малышкой.

Олеся Сергеевна смотрела на этого полноватого и чересчур уж мягкого человека и понимала, что версия с убийством Никитина, где в главной роли выступил отец Артема, рушится прямо на глазах. Слишком маловероятным казалось, что он способен на столь изощренное убийство.

Хотя…

– Извините, а вы кто по специальности? – уточнила Киряк.

– Врач-невролог.

«Невролог? – задумалась Киряк. – Тогда, пожалуй, рановато скидывать его со счетов… Нужно тщательнее проверить его алиби».

Записав показания и выяснив, где проживает Егоров-младший, сотрудница уголовного розыска направилась в общежитие медицинского института и через сорок минут уже стучалась в дверь его комнаты.

Пока Олеся Сергеевна стояла и настойчиво барабанила в расписанную всеми цветами радуги дверь, она во всей красе смогла оценить, как отмечают праздник студенты в условиях общежития. Из открытых через одну дверей общежитских комнат доносились веселые крики и смех, слышались звон стеклянной посуды и радостные возгласы. Почти везде громко играла музыка, а кое-где гремели гитарные аккорды популярных в молодежной среде песен. В одной из таких близлежащих комнат как раз громче всех слышался нестройный хор мужских и женских голосов, под аккомпанемент расстроенной гитары старательно выводивший слова известной песни группы «Кино». «Группа крови на рукаве, твой порядковый номер на рукаве…» – разносилось практически на весь этаж.

«Что-то рановато студенты начинают праздновать… – с улыбкой подумала Киряк, автоматически посмотрев на наручные часы. – И как тут вообще кто-то может выспаться после суточного дежурства?»

Наконец дверь открылась, и на оперативницу сонным взглядом уставился практически голый, в одних лишь трусах, высокий молодой человек спортивного телосложения. Немой вопрос застыл в его покрасневших, заспанных глазах.

– Капитан уголовного розыска Киряк Олеся Сергеевна. Артем Егоров – это вы?

Молодой человек в ответ утвердительно кивнул.

– Мне нужно вас опросить. Дело в том, что вчера вечером в подъезде дома, где проживает ваша невеста, Осипова Елена, был убит хорошо известный вам человек – Геннадий Никитин. Подскажите, где вы были вчера с шести часов вечера до семи часов сегодняшнего утра?

Парень непонимающе посмотрел на Киряк и растерянно произнес:

– Все это время я был на дежурстве. Я подрабатываю медбратом на «скорой помощи». Это вам и доктор, и водитель, с которыми я вчера был в бригаде, легко могут подтвердить.

Понимая, что рушится и эта версия, с наиболее понятным мотивом преступления, Олеся Сергеевна поблагодарила парня и уже собралась уходить, но тут профессиональное любопытство взяло верх.

– Простите, Артем, а можно я задам вам вопрос несколько иного плана? – Получив очередной утвердительный кивок, она продолжила: – Ваш отец, Сергей Николаевич, сказал мне, что он не является вам родным и что сами вы об этом узнали только полгода назад. Позвольте поинтересоваться, а кто ваш настоящий отец?

– А вам это зачем? Какое это может иметь отношение к убийству Никитина? – раздраженно, со злобой в голосе процедил сквозь зубы Егоров.

– Это, молодой человек, не вам решать. Когда дело заходит об убийстве, для следствия важна любая мелочь. Поэтому будьте любезны, четко ответьте на поставленный вопрос, – холодно и строго отчеканила оперативница, всем своим видом показывая, кто тут старший.

Артем немного подумал и сдался.

– Моим биологическим отцом является старинный приятель и коллега Лениной бабушки, Дмитрий Иванович Разин, заведующий кафедрой нормальной физиологии института, где учимся мы с Леной.

Произнеся это, молодой человек с недовольным видом уставился в пол.

– Тогда, позвольте, я задам еще один вопрос: Елена знает о том, что Разин – ваш биологический отец?

– Да. И бабка ее знает… Хельга Генриховна, – резко ответил студент, как-то уж очень не по-доброму выделив интонацией слово «бабка».

Это тут же резануло слух опытному оперативнику. «С чего бы это он так недолюбливает бабушку своей невесты?» Но, поскольку больше мучить парня своими вопросами она не хотела, то попрощалась и покинула студенческое общежитие.

Выйдя на улицу, она напоследок обернулась и подняла голову вверх, туда, где из открытого настежь окна на третьем этаже кто-то громким пьяным голосом, совершенно не попадая в ноты, выводил припев очередной популярной молодежной песни. «Ой ее, ой ее, ой ее…» – летело из открытого окна по всей улице. «Да… весело живут студенты», – мечтательно подумала она и зашагала в сторону автобусной остановки.

Глава 8

Два парня, семнадцати и девятнадцати лет, сидели на грязном, затертом до дыр диване в гараже их давнишнего приятеля. Будучи в нездоровом возбужденном состоянии, они совершенно не знали, как им успокоиться и чем хотя бы на время себя занять. Наркотическая ломка уже два часа давала о себе знать, становясь все более и более невыносимой.

Один из них, тот, что постарше, больше известный в наркоманских кругах как парень без имени, просящий всегда обращаться к нему только по прозвищу Джо, сидел в полусогнутом положении. Наклонившись вперед, он с остервенением чесал изгрызенными ногтями свои оголенные ноги. Ниже подвернутых до колен грязных джинсовых штанин кожа обеих голеней была изъязвлена и покрыта белесовато-бурым струпом, поверх которого отчетливо виднелись кровавые полосы множественных свежих расчесов. Чесать воспаленные раны было больно, но намного больнее ломило и выкручивало буквально все тело. Поэтому ощущения от ран даже несколько успокаивали его, хотя бы на время отвлекая от непреодолимо накатывавшей героиновой ломки.

Другой паренек – худой и субтильный, с длинными, свалявшимися, грязными волосами, которые сзади были небрежно перехвачены оранжевой резинкой, – сидел рядом с прижатыми к груди ногами, крепко обхватив их руками. Несмотря на то что на нем было надето большое количество одежды, парня трясло в сильнейшем ознобе. Белки глаз его были желтушны, как и вся кожа, и в тусклом свете запыленной потолочной лампы сверкали лихорадочным блеском. Этого молодого человека звали Александр, но имя свое он также игнорировал. Слепо подражая старшему товарищу, он всегда просил обращаться к нему только по вымышленному имени – Чак.

Оба они были наркоманами со стажем и теперь, сидя в приятельском гараже, судорожно пытались сообразить, где им раздобыть денег на покупку очередной дозы. Наркотики они теперь употребляли абсолютно всякие, лишь бы хоть на время получить передышку в бесконечном кошмаре ломок. Годы потребления наркотических веществ сильно изменили их тела и психику. У Джо уже давно был СПИД в развернутой стадии, и, как следствие сочетания иммунодефицита и тяжелых наркотиков, у него активно происходили необратимые изменения в организме, что внешне очень наглядно демонстрировала ротовая полость молодого человека. На сегодняшний день в ней осталось всего восемь зубов, остальные выпали по разным причинам. Одной из таких причин являлся хронический остеомиелит верхней челюсти, который в последнее время стал очень быстро прогрессировать, ухудшая состояние костей буквально с каждой новой принятой дозой тяжелого наркотика. Кость верхней челюсти уже настолько сильно прогнила, что образовался огромный незаживающий дефект, который безобразным, постоянно кровоточащим туннелем соединил ротовую полость с полостью правой гайморовой пазухи. И теперь, когда Джо начинал курить, то для того чтобы затянуться сигаретой, ему всегда приходилось двумя пальцами сильно надавливать на щеку в этом месте, чтобы таким образом временно ликвидировать сообщение между полостями. Никак иначе покурить у него не получалось.

Что касается Чака, то этот наркоман был болен туберкулезом и сразу двумя видами гепатита – B и С. При этом паренек даже не пытался обратиться в больницу – он просто тихо сгорал. С каждым днем сил на продолжение бесконечной борьбы под названием «жизнь» становилось все меньше и меньше, поэтому к своему постоянному кровохарканью и окрашенной интенсивным желтым цветом коже он относился с полным безразличием, принимая их как само собой разумеющееся.

– Джо, послушай, я больше не могу… Сил никаких не осталось терпеть эту боль. Я сейчас, наверное, сдохну… – принялся ныть Чак.

– А мне, ты думаешь, легче? – ответил ему Джо. – Ты давай лучше думай, где бы нам денег взять…

Джо нервно поднялся с дивана и, покрутив головой по сторонам, направился в угол гаража. Там на полу большой горкой был небрежно свален старый строительный хлам. Порывшись в нем, он достал из кучи мусора обрезок толстой ржавой арматуры длиной примерно сантиметров пятьдесят. Дважды махнув им на пробу по воздуху, он с довольным видом повернулся к своему корешу.

– Все, вставай, Чак, сейчас пойдем кого-нибудь грабанем. Бабку какую-нибудь или деда. А может, мужичок пьяненький попадется. Сегодня все-таки седьмое ноября, праздничный день, суббота – многие будут пить. К тому же уже девять часов вечера. Точно какого-нибудь пьяного найдем.

Предложение Джо не слишком понравилось младшему приятелю, поскольку выходить из гаража на холодный, промозглый ноябрьский вечер ему совершенно не хотелось – Чака накрыл очередной приступ озноба.

– Ну и хрен с тобой, сиди здесь. Но учти: в таком случае дозняк сегодня ты точно не получишь, – угрожающе произнес Джо.

– Ладно, пошли, – сдался Чак. Перспектива остаться без наркотика пугала его намного больше, чем проблемы с собственным здоровьем.

Вот так они и вышли из гаражного кооператива: один, постарше и повыше, шел впереди, шагая по осенней грязи неестественной пружинящей походкой и пряча в рукаве куртки толстый кусок арматуры, и другой, помладше, желтолицый и с длинными волосами, набросив на голову капюшон и скрестив на груди руки, семенил по дороге мелкими шагами, стараясь не отставать от своего подельника.

Сперва эти шакалы прочесали окрестные дворы местных пятиэтажек, расположенных в непосредственной близости от гаражей. Не обнаружив там никого подходящего под их преступные цели, они двинулись дальше по улице в сторону ближайшего магазина.

Буквально через двести метров впереди показались светящиеся витрины большого продуктового магазина – это была их цель номер два. Они уже давно вычислили, что в магазин в вечерние часы довольно часто заходят одинокие пожилые люди, у которых наверняка с собой имеются деньги для совершения покупок. Решив воспользоваться этим вариантом, эти двое, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, расположились на автобусной остановке, точно напротив центрального входа в магазин.

Их внимание привлек дед в яркой полосатой вязаной шапке-«петушке», который, опираясь на трость, не спеша спускался по порожкам продуктового магазина. В другой руке он держал матерчатую сумку с продуктами. Спустившись на асфальт, старик прошел немного вперед и неторопливо повернул за угол. По всей видимости, он держал свой путь в глубину темных, плохо освещенных дворов, образованных двухэтажными домами послевоенной постройки. Поджидавшая жертву парочка переглянулась и поспешно двинулась вслед за стариком.

Они шли чуть поодаль, выдерживая дистанцию и оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить какого-нибудь случайного свидетеля их разбойного нападения. Но, пройдя метров тридцать вглубь дворовой территории, Джо не выдержал и резко ускорил шаг. Расстояние между ним и будущей жертвой стремительно сокращалось. Казалось, еще секунда, и нападающий сзади злобный «торчок» непременно настигнет беззащитного пенсионера. Однако за доли секунды до нападения, словно почуяв неладное у себя за спиной, старик резко обернулся. И это оказалось очень вовремя, так как в этот момент, вытащив из рукава куртки обрезок арматуры и размахнувшись, Джо с разбега прыгнул на пожилого человека.

Раздался резкий свист рассекаемого куском металла воздуха…

Толстый стальной прут должен был вот-вот достигнуть черепной коробки жертвы, но внезапно случилось маленькое чудо – старик резко отклонился назад и вбок, в результате чего орудие нападавшего лишь слегка задело его голову по касательной, а толстая вязаная шапка значительно смягчила удар.

Нападавшему повезло значительно меньше. Рука с зажатой увесистой железкой, не встретив на своем пути ожидаемого препятствия в виде человеческой головы, провалилась в пустоту, тут же потянув по инерции за собой самого Джо. Чтобы сохранить равновесие и не упасть, тот попытался шагнуть вперед, однако уже в следующую секунду уверенным точным движением ему была сделана сильная резкая подсечка. Спустя еще мгновение Джо растянулся на асфальте, со всего размаху угодив лицом в лужу. Где-то неподалеку с характерным металлическим звоном приземлился и кусок арматуры.

Наблюдавший за дракой со стороны Чак с удивлением увидел, как ручка трости в руке старика неожиданно повернулась в сторону и вверх, разделив ее на две части. Теперь в одной руке у деда была сумка с продуктами и сама трость, а другой он сжимал отделившуюся ручку, из центра которой торчала короткая толстая спица.

Раздосадованный и обозленный наркоман хотел было вскочить на ноги и кулаками побить шустрого деда, но… не успел. Свой бой он уже проиграл. Дед быстро присел на корточки, а затем, резко наклонившись вперед, молниеносным движением нанес Джо колющий удар своим странным оружием в область затылка. Раздался еле слышный хруст. Джо вскрикнул, и наступила тишина…

Старик медленно разогнулся и встал в полный рост, а проигравший бой наркоман так и остался лежать на асфальте, уткнувшись лицом в осеннюю грязь и беспомощно распластав руки по сторонам.

Но это был еще не конец.

Бросив короткий взгляд на Чака, убийца расценил его присутствие по-своему. Отбросив в сторону трость и сумку с продуктами, он сделал пару шагов и поднял с земли обрезок арматуры. От взгляда, который бросил этот жуткий дед в его сторону, молодого наркомана мгновенно обуял дикий страх. До его полуразрушенного мозга, почти полностью истлевшего от постоянного приема больших доз разнообразных химических соединений, стало медленно доходить, что с этой минуты он из охотника превращается в добычу. Чак понял, что стал нежелательным свидетелем убийства.

Даже при плохом освещении он отчетливо видел, как сверкают холодной яростью нечеловеческие глаза старика – тот все ближе и ближе приближался к нему, продвигаясь вперед медленным, но очень легким, словно крадущимся, «тигриным» шагом. Эта аналогия с диким животным еще больше испугала Чака, поскольку теперь это был не жалкий пенсионер с тросточкой, а безжалостный демон в человеческом обличье. В одной руке нападавший держал кусок толстой арматуры, а другой сжимал свое необычное оружие.

Вторая волна животного страха прокатилась изнутри по телу молодого наркомана, смешиваясь с дрожью от лихорадки и заметно ее усиливая.

А потом паника, безумная паника охватила Чака! Развернувшись на месте одним движением, он кинулся прочь из этого жуткого места в сторону виднеющейся впереди освещенной городской улицы.

Однако, не успев пробежать и пяти шагов, он услышал сзади подозрительный свист рассекаемого воздуха. И тут же что-то острое с силой вонзилось в верхнюю часть его левого плеча. Сильнейшая боль пронзила его руку.

– А-а-а!!! – заорал Чак не своим голосом, но свой бег, правда, так и не остановил.

Рука, как плеть, безжизненно болталась рядом, из нее торчал конец железной арматуры. Что-то горячее стекало с ладони. Но он бежал и бежал в сторону уличных огней.

Из последних сил выбежав на освещенную улицу, уже шатаясь из стороны в сторону и почти теряя сознание, он прямиком направился к автомобильной дороге. Чак понимал, что только там его может ждать спасение – кто-нибудь из водителей наверняка остановится, увидев лежащего на асфальте человека.

Именно так и произошло. Первый же из проезжавших автомобилей резко затормозил, обнаружив на проезжей части препятствие в виде человека. Затем остановился второй, третий… Люди столпились вокруг Чака, принялись о чем-то между собой переговариваться. Кто-то достал из машины аптечку, извлек кровоостанавливающий жгут, бинты, йод. Кто-то, склонившись над пареньком, начал оказывать первую медицинскую помощь. Совершенно посторонние люди не остались равнодушными к раненому пареньку. В итоге, как только кровотечение было остановлено, двое мужчин подняли Чака на руки, уложили на заднее сиденье автомобиля и быстро умчались в неизвестном направлении.

Все это безотрывно наблюдал из темноты, прижавшись к стене крайней двухэтажки, неизвестный старик в вязаной шапке-«петушке», на левой стороне которой отчетливо проступило небольшое пятно свежей крови. Проводив взглядом удаляющуюся машину, увозящую вторую жертву этого позднего осеннего вечера, таинственный убийца вновь направился в темноту дворовой территории – туда, где лежало бездыханное тело наркомана без имени, известного своим знакомым лишь по прозвищу Джо.