Владимир Сухинин
Два в одном. Барон поневоле

– Ты не посмеешь, грязный червь!

– С чего бы это? – засмеялся шуань. – Внучек твоих посмели, а их бабушку нет?

В углу жался, пытаясь быть незаметным и слиться со стеной, палач.

– Старый пройдоха Енроп, ты обманул сыщика, сделал лишь вид, что пытал своего господина, – не оборачиваясь к палачу, мирно проговорил шуань. – Если не хочешь пойти за ним следом, тебе придется постараться с госпожой. Сможешь ее как следует ублажить?

– Не извольте беспокоиться, господин, все сделаю как надо, и вы, и госпожа останетесь довольны, – пролепетал палач.

Старик промолчал. Он закрыл целый глаз.

Вскоре в пыточную привели женщину, еще не старую, сохранившую следы былой красоты. Немного грузноватая фигура делала ее мягкой, но не портила. Она посмотрела на мужа и побледнела. Но стоически выдержала это зрелище. Молча остановилась посередине комнаты и опустила голову. Ее руки слегка подрагивали.

– Мадам, – обратился к ней шуань, – вашего мужа от виселицы уже не спасти. Предателей казнят через повешение. Ваш замок отойдет казне и все ваши деньги тоже. Вы останетесь нищей, никому ненужной, презираемой женщиной. Но это самое меньшее, что вас ждет. Но если вы мне расскажете о делах своего мужа, то я оставлю вам поместье на юге, которое вы так тщательно припрятали от нас. Я сделаю вид, что ничего не знаю. Если будете молчать, то с вами произойдет следующее. На наших глазах вас будет любить палач, конюх и свинарь, и так будет продолжаться до тех пор, пока вы не расскажете мне все.

Женщина вздрогнула и прижала руки к груди, словно защищаясь от шуаня. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но шуань ее опередил. Он поднял палец и тихо произнес:

– Не спешите говорить, потому что я пришел не шутки шутить, неверный ответ отправит вас в объятия Енропа.

– Отпусти ее, – прохрипел риньер Алчибальд, – и дай слово, что к ней никто не прикоснется даже пальцем, и я расскажу все, что знаю.

– Посмотрим, – весьма равнодушно произнес шуань. – Присядьте пока, риньера. А мы послушаем вашего мужа. Если он расскажет нам правду и эта правда нас удовлетворит, вас никто не тронет, вы будете в безопасности. Мы отпустили ваших внучек, отпустим и вас.

Уильям молчал, приглядываясь к женщине, не мешал шуаню проводить допрос. А она прижала руки к груди, с болью в глазах смотрела на мужа. Надо было отдать должное ее стойкости. Перед ней висел привязанный к пыточному столбу муж, а она не плакала, не билась в истерике, не падала в обморок.

Риньер Алчибальд криво усмехнулся. Выражение его лица больше напоминало маску боли и муки умершего, чем мимику живого человека.

Тяжело ворочая языком, он начал медленно, с паузами говорить:

– То, что я рассказал на предыдущих допросах, совершенная правда… Я не один такой, кто недоволен нынешнем королем… Сначала его отец… будь он проклят, потом он урезали права дворян… Сделали нас рабами и холопами короля. У нас забрали наши вольности, распустили высокий совет дворян. Разрешили смердам судиться с нами, наложили непосильные налоги и обязали служить… За что мне его любить? За то, что, напившись, он таскал дворянок, честных жен своих поданных, к себе в постель, пренебрегая чувствами и гордостью благородного человека, и мы вынуждены были молчать… Не такой король нужен этой стране… Мы хотели вернуться на путь предков… И когда ко мне прибыл мессир Оробат, его слова упали на благодатную почву. Он привез письмо от очень влиятельных людей… с рекомендациями довериться ему и всемерно помогать. Он подарил нам, честным контам, надежду. Планы этих людей… как вы можете догадаться, были простыми, но важными. Надо было убрать всех… кто принадлежал к династии первых королей, а для этого… нужно было избавится от всех… Всех носителей этой паршивой крови. Она, как яд, разъедала королевство. Ничего хорошего от этих претендентов ждать не приходилось. Один малолетка, неспособный вытереть себе задницу, другой пьяница. Я плюю на них всех…

– И вам нисколько не было жалко этих детей? – спросил Уильям.

Алчибальд вновь попробовал усмехнуться.

– Молодой человек, – снисходительно произнес он. – В политике нет места жалости, там есть только осознанная необходимость. Интересы страны выше интересов отдельного человека.

Алчибальд посмотрел на жену, и та коротко кивнула. Уильям, продолжая разговаривать с контом, пошел мимо женщины, не обращая на нее внимания.

– Вы решили, что ваши интересы, риньер, и есть интересы страны? – спросил он.

– Не мои интересы, интересы элиты… всех дворян – вот главная сила этого государства. Вам, простому человеку, этого не понять. Это нужно впитать с молоком матери, получать благородство поколениями. Потому вас и зовут чернью, что вы готовы быть рабами любого. В вас нет ни капли благородства. А мы… нет… мы не можем быть рабами. Все короли вышли из дворян и сами вознесли себя над нами. Уравняли нас с такими, как ты. Так что наша задача была простой: договориться с другим контами поддержать того претендента, кто будет принят дворянами и церковью. Нам не нужны маги, эта плесень на теле королевства. Мы их всех сожжем… По королевству запылают тысячи очистительных костров… – Рассказывая, старик воодушевился.

Уильям слушал конта Варонье и понимал, что перед ним фанатик, но фанатик несомненно умный. Он раскрыл планы по свержению короля и устранению носителей крови первых королей, но ничего не сказал про заказчиков, и это было странно…

«Он дает время своей жене! – догадался Уильям. – Для чего?..»

И резко повернулся.

– До встречи у Хранителя, дорогая, я скоро буду с тобой! – услышал он голос Алчибальда и мгновенно перехватил руку жены конта. Вывернул, и из ее ладони упал на пол стеклянный пузырек. Он покатился по камням, и Уильям наступил на него сапогом. Раздался легкий хруст, и женщина застонала.

– Отпусти ее, мразь! – Рев конта прозвучал в подвале неожиданно громко. – Ты обещал…

Женщина не вырывалась, она лишь тихо, обреченно заплакала.

– Я предупреждала тебя, Алчибальд, что это все плохо закончится.

Уильям отпустил ее.

– Присмотрите за ними, – приказал он солдатам. – Не давайте им ничего делать. Мы скоро вернемся. Луй Ко, нам нужно поговорить.

Они вышли из пыточной и зашли в каморку палача. Уильям плотно прикрыл дверь. Шуань удивился таким предосторожностям.

– К чему такая секретность, Уильям?

– Присядь, Луй Ко. – И, когда он сел на край кровати, тихо продолжил: – Мы свою работу выполнили…

– Но ведь мы ничего нового не узнали! – попытался возразить шуань. – Алчибальд ничего существенного не рассказал.

– И слава Хранителю. Пусть все важное он расскажет дознавателям короля. А про нас он скажет, что ничего важного нам не сказал. У нас есть лишь одни догадки, но они правильные, и Энея поехала в столицу донести их до отставного прокурора… Ох! Ее надо остановить! – воскликнул он.

– Так она поехала не прятать деньги?

– Нет. Дело в том, что мы и так догадались, что за всем этим стоит канган де Ро. И мы нашли того, кто знает заказчика убийств. Это Алчибальд Варонье. Теперь наша задача сдать его королевским прокурорам. Но он и его жена еще должны до этого дожить. Понимаешь? Не мы будем выяснять, кто заказчик убийств. Это очень опасно. Лучше вовремя остановиться. Поэтому садись на коня и догони Энею. Расскажи ей все. И пусть она расскажет только о Алчибальде. Так мы спасем свою жизнь.

– Понимаю, Уильям, ты молодец, что все это учел. А куда будем прятать эту пару? Если канган уже знает, что Алчибальд арестован, он может взять замок штурмом. Ему плевать на твои бумаги. На севере он король и бог.

– Я согласен. Поэтому оставим в замке полковника, а сами повезем эту парочку в безопасное место.

– Ты знаешь такое?

– Артам. Он в Хволе. Тайно их вывезем и там спрячем.

– Хорошо придумал. Согласен. А полковнику говорить об опасности будем?

– Конечно.

– Ну тогда я к твоей жене. А ты позаботься о свидетелях, – произнес шуань и подмигнул. – Не ревнуешь?

– У тебя глазки маленькие, узкие.

– И что?

– Говорят, у кого маленькие глаза, у того маленький… сам понимаешь что. Она не позарится, – серьезно ответил Уильям и, заметив удивление на лице шуаня, рассмеялся. – Поезжай, горе-любовник.

Проводив шуаня, Уильям поднялся в господские покои.

Полковника Уильям застал стоящего у окна. В узком проеме наливалась темнотой ночь, и восходящая луна серебрила крашенный белой матовой краской подоконник.

Румбер обернулся и посмотрел на вошедшего. Взгляд его был задумчив. У уголков рта резко очертились суровые складки.

«Нелегко полковнику, – подумал Уильям. Он держится, но понимает, что может потерять все – положение, достаток и саму жизнь.

– Тебе не кажется, Уильям, что наша жизнь похожа на ночь? – спросил Румбер.

– В каком смысле, господин Румбер?

– В том, юноша, что она такая же беспросветная, как ночь, и лишь надежда на лучшую жизнь освещает ее, как эта луна.

– А вы, господин полковник, философ. Так красиво говорите.

– Жизнь, Уильям, заставляет быть философом, ничего другого не остается. Вот что ты видел в своей жизни, пока к тебе в руки не попал этот ордер? Дрянную жизнь частного сыщика, перебивался редкими заработками, рисковал жизнью за серебро. Стучал жандармам… Да! Да! И это было. Я навел справки. И вдруг все переменилось, тебя вознесло на вершину. Выше тебя только король. И все, кто рядом с тобой, тоже вознесены… Но с высоты больнее падать. И у тех, кто высоко стоит, больше врагов. Чтобы преодолеть трудности, нужна воля и целеустремленность. Слава Хранителю, что у тебя такая жена, она не даст тебе отступить… Да. Завидую… Но я вижу, что ты пришел не за тем, чтобы слушать нравоучения старика. Рассказывай, что удалось узнать.

Уильям хмыкнул.

– Хм, суровый вы человек, господин Румбер. И проницательный.

– А как же! По-другому нельзя. Сожрут-с… – засмеялся полковник.

Уильям подошел к окну, посмотрел на небо с блеклыми проблесками звезд, на ущербную луну.

– Может, присядем? – предложил он.

– Ты думаешь, что я от твоих слов упаду? – иронично произнес полковник. – Говори, не тяни.

– В общем, господин полковник, мы свою работу выполнили. Мы нашли свидетеля, который знает заказчика убийств или того, кто знает этого заказчика. Он также знает всех высокопоставленных членов заговора против короля. Их цель сменить династию первых королей и ликвидировать всех носителей древней крови. Ими движет обида и ненависть к королю…

– Это Алчибальд? – поинтересовался Румбер.

– Да.

– А кто заказчик?

– А вот этого я выяснять не стал.

– Хм… Может, оно и правильно. Ни к чему нам знать лишнее. Только твоя жена об этом не знает…

– Я послал шуаня предупредить ее.

– Это ты хорошо сделал, парень. Какие дальнейшие планы?

– Алчибальд опасный свидетель, и его постараются убрать. Могут подкупить слуг или солдат либо взять штурмом замок. Мы с шуанем тайно увезем чету Варонье из замка. Вы выделите нам охрану, десяток солдат.

– Согласен. Куда повезете арестованных?

– Вам лучше не знать.

– И с этим согласен. Я простой исполнительный служака. Мне приказали, я делал. Пока все верно. Что мне делать?

– Находиться в замке и до прибытия королевской комиссии затягивать время на переговорах. Пусть думают, что Варонье все еще в замке. Ограничьте выход слуг из замка. Я поеду Бамергем и отдам приказ жандармам перейти в ваше распоряжение. Таким образом, Бамергем будет для заговорщиков закрыт. Все, кто туда приедет от кангана, будут арестованы. В случае необходимости вы можете вызвать подкрепление из городских стражников. Вояки они так себе, но их почти три сотни. Плюс отряд жандармов, это сотня.

– Понимаю. Но, думаю, до штурма дело не дойдет, – поразмыслив, отозвался полковник. – Здесь, на севере, мало войск. Мой полк. Полк кирасиров в Блюменге и пограничный полк в Хволе. Здесь нет опасности вторжения врагов. Основные силы королевства на востоке и юге. Так что моих сил вполне хватит. Кирасиры сильны в поле, но штурмовать замки они не приучены. А наша задача – потянуть время… Когда думаешь выезжать?

– Прямо сейчас.

– Ну, парень, – полковник двумя руками ухватил Уильяма за плечи, – удачи тебе. Не пропадай.

– Не беспокойтесь, господин Румбер. Мы справимся.

– Я на это надеюсь, Уильям. Сейчас отдам нужные распоряжения.

Арестованных вывозили из замка в строжайшей тайне, в двух каретах. По дороге к ним присоединилось два десятка солдат. Уильям ехал в карете с риньером Алчибальдом и двумя конвоирами.

Конт не изъявлял желания разговаривать, а Уильям в собеседники не навязывался. Остановились лишь раз, в лесу, чтобы справить естественные надобности. К полудню прибыли в Бамергем.

Оставив арестованных на полковой гауптвахте, Уильям отправился в жандармерию. Теперь он был уже не испуганный городской обыватель, боящийся тени жандарма, а уверенный в себе, прекрасно одетый, с жетоном прокуратуры на лацкане бархатного сюртука молодой мужчина.

Стражникам у ворот жандармерии он показал жетон и бросил:

– К начальнику Пятого отделения.

Узнать в этом господине прежнего сыщика было трудно, и ворота мгновенно распахнулись. Начальник караула, подобострастно пригибаясь, повел важного господина на третий этаж темного кирпичного здания. Не замечая вскочившего секретаря, Уильям толкнул дверь и вошел в кабинет жандарма. Не спрашивая разрешения, подошел к столу, сел и небрежно бросил на стол ордер.

– Дело короля! – отрывисто сказал он. – Вы проглядели мятеж в провинции. Что скажете в свое оправдание?

Растерявшийся жандарм тупо посмотрел на ордер и моментально вспотел. Полное, лоснящееся лицо стало пунцовым.

– Я не понимаю… – начал он, приподнимаясь с кресла.

– Плохо! Очень плохо, старший вахмистр, – сурово перебил его Уильям. – Сдается мне, что вы или глупы, или предатель. Разве Кварт Свирт не был у вас? И не давал указания на сей счет?

– Э-э-э…

– Что вы блеете как баран? – раздраженно осведомился сыщик и гаркнул: – Отвечать по существу!

Жандарм вскочил, вытянулся в струнку и захлопал глазами.

– Э-э-э… простите, господин… но я не понимаю, о чем идет речь.

– Речь идет о том, – раздельно и четко ответил Уильям, – что группа заговорщиков убивает претендентов на престол, и в заговоре участвуют конты провинции. Мной арестованы уже несколько контов, проводится дознание, но врагов еще много… А вы! Спите тут и жрете! – заорал во все горло Уильям. – Где ваша работа? Вы жандарм или публичная девка?!

У жандарма подкосились ноги. Он медленно опустился на пол, встал на колени и пополз к Уильяму.

– Ваше превосходительство! – лепетал он. – Не погубите… Все сделаю, что скажете… детки малые… смилуйтесь…

– Встаньте, – брезгливо сморщился Уильям. – И слушайте меня внимательно.

Жандарм сделал самое внимательное выражение лица, какое только смог. Он нахмурил брови, надул щеки, напрягся, прижал руки к груди и преданно уставился на сыщика.

– Встаньте, голубчик. Делом искупите свою вину. С этого момента вы переходите в подчинение к полковнику Румберу. Он осуществляет силовое прикрытие расследования. Город переходит на военное положение. Никакие приказы, от кого бы они ни исходили, кроме меня и полковника Румбера, не выполнять! Ни от ландстарха, ни от кангана! Это понятно? Всех посланных ими господ, отдающих вам приказы, задерживать и помещать под стражу до особого распоряжения. В городской тюрьме содержится под стражей убийца сына кангана. Если он случайно умрет, то следом за ним повесят вас и вашу семью. Кто это, узнаете у начальника тюрьмы. Подготовьте три сотни стражников для помощи полковнику Румберу. Они должны будут поступить в его распоряжение по первому требованию. Все Ясно?

– Так точно, ваше превосходительство! – Жандарм вытянулся и втянул в живот.

– Не подставляй семью и короля, вахмистр, – произнес на прощание Уильям и решительным, твердым шагом пошел прочь.

После его ухода жандарм без сил упал на кресло и заорал:

– Шульц!

Вбежал взволнованный секретарь.

– Шульц, найди мне новые штаны. И быстро, морда! А то повешу…

Ордер ушедшего господина наделял его неограниченными полномочиями, и жандарм понимал, что его жизнь всецело находится в руках этого страшного молодого человека. Заговор – это… это… Что это, додумать он не успел. Заглянул секретарь и показал штаны, держа их на вытянутой руке.

– Что ты там застрял, убожество! Давай сюда штаны и вызови ко мне начальника тюрьмы. Пусть быстрее ветра сюда спешит, или повешу.

Секретарь проскользнул в кабинет, положил штаны на стол и, пятясь, скрылся за дверью.

«Никогда так в жизни не боялся, – подумал жандарм. – Даже обделался. Умеют эти столичные навести страху. Ох, жизнь пошла тяжелая! Что будет? Что будет?..»

Подтеревшись изгаженными штанами и надев новые штаны, старший вахмистр надушился, чтобы убрать вонь. Огляделся, куда бы деть штаны, и увидел открытое окно. Скомкал штаны и со злостью выбросил в окно.

На свою беду начальник тюрьмы действительно летел как ветер. Он спешил, предупрежденный посыльным, что начальник не в духе и обещал его повесить. И когда он, тряся большим животом, подбегал к зданию жандармерии, сверху на него упали чьи-то штаны. В нос ударила вонь, и по лицу потекла теплая вонючая жижа. Ошалевший от всего случившегося начальник тюрьмы отбросил штаны в сторону и еще быстрее припустил дальше. Взбежал на третий этаж, потея и размазывая вонючую жидкость по лицу, ворвался в кабинет секретаря.

– Стойте! – закричал Шульц. – Что с вами случилось, господин Рользе?

Но тот лишь махнул рукой и прохрипел:

– Я к начальнику.

– Стойте! В таком виде вам появляться нельзя…

– Да пошел ты! – Начальник тюрьмы грязной вонючей рукой отстранил секретаря и вбежал в кабинет начальника Пятого отделения жандармерии.

Пятое отделение наводило ужас на всех жителей королевства. Это был политический сыск, и все, кто попадал к ним, на свободу не возвращались. Раз попался, значит, виноват. И признаешься во всем, что тебе скажут.

– Господин старший вахмистр… – начал было начальник тюрьмы, но его грубо прервали:

– Сволочь ты, Рользе! Прячешь у себя убийцу сына кангана и еще осмеливаешься приходить ко мне, нажравшись дерьма. Ты совсем страх потерял? Или у тебя девять жизней, как у кошки?

Начальник тюрьмы упал на колени.

– Простите, господин старший вахмистр. Я спешил к вам. Может, вырвал чуток…

– Чуток? Да ты весь в дерьме! И воняешь, как выгребная яма. Пшел прочь!.. Нет, стой! У тебя сидит человек, убивший сына кангана?

– Не знаю, ваша милость…

– Как не знаешь? Ты что шутки решил шутить?

– Не гневайтесь, господин старший вахмистр. Сидит у меня один человек. Его посадили по делу короля и запретили о нем говорить кому бы то ни было. Может, это он? Про остальных знаю, что они непричастны к этому.

– По делу короля? – успокаиваясь, повторил жандарм. – Хм… Может быть. Молодой парень с жетоном королевской прокуратуры, он посадил?

– Он самый, ваша милость.

– Хорошо. Переведи его сюда к нам, и о нем молчок. Все данные о нем удали.

– Не могу, ваша милость, дело короля. Не извольте гневаться. Он под надежной охраной.

– Здесь он будет еще под более надежной. Не зли меня, Рользе.

– Хоть казните, ваша милость, не могу.

Жандарм надулся и задумался. Этот хлыщ и Рользе запугал. Умеют же работать в столице.

– Хорошо, морда твоя вонючая, – не стал спорить жандарм. – Я тебя проверял. Значит, пусть он находится у тебя, но охранять его будут мои люди, понял?

– Все понял, ваша милость.

– Ну а если все понял, иди и приведи себя в порядок. Навонял тут, понимаешь… И это, перестань жрать всякую дрянь, а то твоя блевотина дерьмом воняет.

– Все сделаю, ваша милость, не сомневайтесь. – Начальник тюрьмы попятился прочь из кабинета. Прикрыв, дверь с облегчением вздохнул. Затем зло посмотрел на секретаря.

– Шульц, когда это у вас вошло в моду из окон обделанные штаны выкидывать? – тихо спросил он. – Дай команду жандармам, пусть уберут.

– Все сделаю, господин начальник тюрьмы.

После ухода начальника тюрьмы старящий вахмистр долго сидел задумавшись. То, что он проглядел заговор, это очень плохо. В Пятое отделение всегда на такие должности в провинциях набирали служак из простых людей. Лишь в столице сидели аристократы. Жандарм понимал, что в этом был заложен большой смысл. Аристократы – это каста, и они поддерживают друг друга, а простой человек не будет прикрывать делишки своего знакомого конта. И вот оказывается, что на вверенной ему территории провинции спецы из столицы раскрыли заговор аристократов. Им помогал командир полка легкой кавалерии, что говорило о большой секретности операции и, что самое страшное, что Пятому отделению не доверили эту информацию. Значит, его посчитали неблагонадежным.

«Ох, как плохо-то!» – горестно подумал жандарм. Он-то хватал мошенников, бродяг для плана и не мыслил трогать аристократов. То, что они болтали за столами, он знал от осведомителей из слуг. Но это было привычно. Нельзя было сказать, что Пятое отделение наводнили бездари, нет. Там служили преданные королю и своим интересам профессионалы. Жандарм подошел к сейфу и вытащил папки с донесениями. Здесь был компромат практически на всех дворян провинции, и большинство из них ругали короля.

«Видимо, кто-то из них донес в столицу о этих разговорах. Там связали эту болтовню с убийствами претендентов, и понеслось. Ищут крайних. Растрясут с пяток контов, отнимут имущество, и все успокоится. Высокое начальство получит повышение и часть денег из конфискованного имущества. Так уже было… Только я останусь в стороне от дележки пирога. Ах, полковник Румбер! Ах, плут! Как он быстро все просчитал… Ничего, я успею получить свою долю. Кто там больше всех болтал? Я знаю кто. – Жандарм в предвкушении потер руки. – Святоша риньер Остман. Вот с тебя мы и начнем помогать следствию. А если спросят, почему молчал, не принимал меры, скажу – разрабатывал свидетелей в поисках выхода на главных зачинщиков…»

В кабинет осторожно постучали, и в приоткрытую дверь просунулась голова секретаря.

– Тебе чего? – недовольно спросил жандарм.

– Ваша милость, к вам риньер Остман.

Старший вахмистр Пятого отделения Оргин Капуста любил, чтобы его величали как благородного человека. Поэтому обращение «ваша милость» приветствовал.

– Остман, говоришь? На ловца и зверь бежит. Пригласи и вызови парочку костоломов.

– Слушаюсь. – Секретарь скрылся, и в кабинет вошел с вальяжным видом риньер Остман.

Он остановился на пороге, принюхался. Поморщился и произнес:

– Что-то у тебя, Капуста, тут дерьмом воняет.

– Да был тут до вас, риньер Остман, начальник тюрьмы, он и навонял, – отозвался, расплывшись в широкой сальной улыбке, Оргин Капуста.

– Да? Интересно. А я как раз по его душу. У него сидит один человек. Он подозревается в убийстве сына нашего кангана, господина де Ро. Но на самом деле убийства не было. Непредсказуемый несчастный случай. И он, к сожалению, привел к смерти бедного мальчика. Такое случается. Это человек был свидетелем того, как все произошло, он помогал лесничему. Его светлость хочет видеть этого человека.

– Да, действительно, жаль мальчика, – согласился Капуста. – Какое несчастье. Мы все выражали свое искреннее сочувствие его светлости…

– Все-таки, Капуста, у тебя здесь невыносимо воняет. Что ты сделал с бедным Рользе? Он что, обгадился?

В дверь без стука вошли два здоровенных жандарма.

– А ты что думал? Что здесь бордель и можно снять шлюху? – довольно улыбаясь, спросил хозяин кабинета. – Ты у меня тоже сейчас обгадишься! – И, с ненавистью глядя на ошеломленного риньера, приказал: – Поучите этого господина, как следует вести себя в Пятом отделении, только не калечьте. Зубы можете не беречь. Тюремная баланда жидкая, и ее можно сосать. Хе-хе.

Не успел риньер Остман опомниться, как его сдернули со стула и кулак одного из жандармов полетел ему в лицо. Его били тщательно и сильно. Капуста наблюдал и довольно поглаживал живот сложенными на нем руками.

– Пока хватит, – распорядился он, заметив, что Остман может потерять сознание. – Посадите господина заговорщика на стул. Я хочу с ним поговорить.

– Капушта… Ты что творишь?.. Тебе жить надоело? Кхе-кхе… – откашлялся Остман и сплюнул кровавую юшку на пол. – С тебя шкуру шпуштят…

– Ты прав, Остман, надо предъявить тебе обвинение. Вот слушай. У меня есть сведения о твоей измене его величеству. В этой папке собраны материалы касаемо организованного тобой заговора против короля. Подстрекательные, крамольные речи…

– Бред. Я никогда не участвовал в заговорах. Это вранье, наговор завистников…

– Это ты сейчас так говоришь. А завтра ты расскажешь, кто, где и когда стал участником заговора. Но ты можешь облегчить свою участь. Вот бумага. Садись поудобнее и отпиши мне свои богатства. Все не надо. Пару поместий и счет в банке. Мне хватит.

Остман поднял руку и показал жандарму дулю.

– Вот видел, шука? – с трудом произнес он. – Я тебя живьем зарою в этом дворе…

– Господин еще не понял, куда он попал, – осуждающе покачал головой жандарм. – Отведите его в пыточную. Завтра утром я приду поздороваться с новым человеком…