Владимир Сонин
Наполеон
– А ты знаешь, – говорю я, – в чем-то она права. Я вот вчера читал Карамзина, и он пишет в одной своей статье (или на кого-то ссылается, не помню), что искусство – это стремление подражать природе. Так-то. Она-то понимает. А не каждый понимает. А ты, Юджин, невежественное необразованное животное.
– Я, Вован, ее с тобой познакомлю. Будете друг друга образовывать.
– Как же мы ее поделим?
– А никак. Она ушла. В тот же вечер погрузилась в депрессию, а утром, когда я проснулся, ее уже не было. Дверь квартиры нараспашку, и бутылки виски нету. Бутылка, правда, начатая была. Но все равно жалко.
– Чё за виски-то был? – спрашивает Данилов.
– «Макаллан» восемнадцатилетний. Хороший.
– Мажор ты.
– Почти как Наполеон… И хоть бы дверь закрыла! Ночью мало ли что. Вот вообще мозги есть?
– А это чтоб ты искусство лучше понимал. Единение с природой чтоб. И книжки чтоб сильные читал. И ки́на смотрел. И развивался, – говорю я.
Мы останавливаемся около дома Данилова. Юджин говорит:
– Открой-ка капот, Вован.
– Зачем?
– Посмотреть хочу.
– А что там смотреть?
– Ты чё? Все пацаны под капот смотрят.
– Специолист, – намеренно исказив слово, насмешливо произносит Данилов.
– Наполеон, хули, – говорю я.
Мы выходим из машины. Я поднимаю капот. Мы стоим и пялимся на работающий двигатель и прочее, что находится под капотом, хотя совершенно ни в чем этом не разбираемся.
