полная версия

Владимир Боканов
Хроники Арта 2. Время сжигать мосты

Пролог:

В дальнем царстве-государстве,

что за тридевять земель,

бродит чудище в мытарстве,

как огромный черный шмель.

А еще в лесах дремучих,

из земли питая сок,

посреди дубов могучих,

плачет аленький цветок.

Нет на свете чуда краше,

нет печальнее судьбы.

Янтарем ложатся слезы,

на безмолвные дубы.

Льется дождь, иль светит солнце,

тот цветок горит огнем,

и оплакивает зверя,

что заботится о нем.

Долго сказка наша длится,

да не видно ей конца.

Нет красавицы девицы,

чтоб стереть печаль с лица.

И не сказка – это вовсе.

Знает тот, кто одинок.

Помнит кто свои ошибки.

В чьей груди живет цветок.¹

– Да уж, не зря говорят: «Чужая душа – потемки!» – стройная, русоволосая девушка, поморщившись, захлопнула потрепанный ежедневник в видавшей виды кожаной обложке, исписанный мелким, корявым, до боли знакомым почерком.

– Вот и представь себе. Живёт на земле родной человечек, которого еще несколько лет назад буквально на закорках таскала. Тысячекратно изученный сверху донизу и вдоль, да поперек. Простой как пять копеек. Студент. Спортсмен. Словом, на первый взгляд, ничего примечательного. А тут на тебе, парнишка, оказывается, стихи тайком пишет… причем складно-то как, да со смыслом. Даже боязно, с непривычки, – она рефлекторно поежилась.

Хотя, чему тут удивляться? Привыкла к другому и всё. Просто жизнь как-то сама подвела её к тому, что большинство знакомых спортсменов, при всем желании, не могут похвастаться искусством нанизывания слов на рифму. Не тот профиль, как говорится. Нет, конечно, некоторые индивидуумы, окончательно сбрендившие на почве любовного недуга, дерзали поразить ее воображение отрывками из Есенина или, например, Гумилева, наивно выдавая творчество великих поэтов за свое собственное. Вот только итог этих жалких попыток всегда был один и тот же. Очередной воздыхатель ненавязчиво, но твердо отправлялся в самый конец длиннющей скамейки запасных кавалеров, постепенно растворяясь среди толпы ему подобных, унылых попрошаек. А потому, случайно обнаружив среди бумаг, хаотично раскиданных на письменном столе Артема, пусть не шедевры, но довольно таки вменяемые стихотворные произведения, Валерия поначалу не поверила своим глазам.

– Вот удивил Тимоха, так удивил. Не ожидала, девушка повертела туго обтянутой джинсами попкой, устраиваясь поудобнее на вкопанной возле подъезда скамейке, и снова потянулась за рукописью.

– Ай-яй-яй-яй-яй, – раздался над ухом укоризненный, надтреснутый голос, – и не стыдно тебе девица, на чужое-то пялиться?

Охнув от неожиданности, она всплеснула руками, выронила ежедневник и, широко распахнув свои, небесного цвета глаза, уставилась на замершую поблизости скрюченную, невысокую фигурку, методично крутящую в сухих, морщинистых ладошках моток сиреневых ниток.

– Ну, что зенки таращишь? – демонстративно насупила брови старушонка. – Почто говорю, без спросу не свое листаешь?

– Ну, во-первых, уважаемая, – оправившись от испуга, возразила русоволосая, – эти стихи принадлежат моему родному брату, а это значит, что я, на правах старшей сестры, могу смело их читать…

– С чего это вдруг? – не дав закончить мысль до конца, перебила ее незнакомка.

– А с того, что у Тёмки сейчас очередной, так сказать, «переходный период», – неожиданно для самой себя, обычно замкнутая в присутствии незнакомцев, разоткровенничалась Валерия. – С последней своей подружкой «разосрался» в пух и прах, сессия в универе не за горами, плюс сегодня опять соревнования. Короче, нагрузки на психику у братца немеряно. Вот и приглядываю тайком, где могу и как могу. Вдруг моя помощь потребуется? Сам-то он гордый воробей, не попросит. Даже если где дров наломает.

– Ишь ты, – усмехнулась старушка, – как складно у тебя все выходит. Примеряешь на себя доспехи ангела-хранителя? Душу готовишься исцелять? Любишь лечить, значит? Похвально, похвально. Если не брешешь, конечно…

– Да к чему мне врать-то, бабушка? – девушка всплеснула руками. – Ну, вы сами посудите! Я вас первый раз в жизни вижу, стало быть, никакой корысти сто пудово иметь не могу.

– И то верно, – неожиданно кивнула бабулька. – Только силенок, на мой взгляд, у тебя маловато. Как бы пупок не развязался… хранителя изображать. Не сдюжишь ведь…

– Да я…, да я за братца с самого раннего детства готова, хоть в огонь, хоть в воду! Факт! Спроси кого хочешь из нашего двора. Все знают. Справлюсь я, бабуля, справлюсь, не сомневайтесь!

– Хоть в воду, говоришь? А вот это идея, – незнакомка несколько секунд отстранёно пошамкала губами, после чего демонстративно развернулась и, не удосужившись попрощаться, засеменила по своим, одной ей известным делам. Проводив согнутую спину долгим взглядом, Валерия, в свою очередь, недоуменно пожала плечами, после чего с облегчением вздохнула, послюнявила изящно наманикюренный указательный пальчик и, перевернув очередную страницу ежедневника, с головой погрузилась в чтение:

Терпение, конечно, добродетель.

Но жизнь порой бывает коротка.

Чтобы терпеть, и я тому свидетель.

Не стоит ждать последнего звонка.

Моря страстей клокочут разливаясь,

а ты в который раз чего-то ждешь.

Не думаю, что реже улыбаясь,

быстрее мироздание поймешь.

И я спешу прекрасному навстречу.

Буравлю взглядом ночи темноту.

Быть может я тебя однажды встречу,

а коль не встречу – кану в пустоту.

Отныне дар мой – странствия земные.

И хоть за все приходится платить,

я вспоминаю мысли золотые:

Найдите то, за что вам стоит жить!²

Артем

– Баррраааа, – дружно грянуло за стеной быстро приближающихся щитов. Артем в ответ лишь презрительно ухмыльнулся.

– Напрасно орете, батенька. Нас такими штучками уже не проймешь.

Подмигнув прижавшемуся справа мирийцу, он покрепче вжался в свой скутум заученно напрягся и задержал дыхание, чтобы принять на щит первый, самый опасный натиск противника. Грохнуло так, что на мгновение заложило уши. Сухая, едкая пыль, поднявшаяся от столкновения, заставила его недовольно хрюкнуть.

– Держать строй, раздери вас Урик! – раздался поблизости громогласный рык Каспия.

– Силен, чертяка! – восхищенно пробормотал юноша, глядя как чернокожий гигант, пользуясь завидным преимуществом в росте, сцапал за шкирку ближайшего противника и одним мощным рывком перекинул истошно верещащее тело себе за спину. Пролетев пару-тройку метров, бедолага с треском распростерся на каменной мостовой, выронив при падении гладиус, и беспорядочно засучил конечностями, словно большой майский жук. Подняться, ему было уже не суждено. Гортанно хекнув, один из гладиаторов деловито вонзил короткий пилум в открывшуюся щель между пластинами доспехов, навечно отправив душу веспийца в царство Орба. Поймав на себе взгляд Артема, Каспий широко улыбнулся, горделиво продемонстрировав окружающим все тридцать два молочно белых зуба.

– Красава! – Артем одобрительно показал ему большой палец.

– Ну, а теперь моя очередь! – молодой человек резко подался назад, втягивая в образовавшееся пространство одного из напиравших снаружи легионеров. Не успев среагировать, воин на долю секунды потерял равновесие и раскрылся, чем Артем естественно не преминул воспользоваться. Филигранный, отточенный многочасовыми, изнурительными тренировками выпад, усиленный вовсю зудящей справа меткой, и вуаля! Солдат падает навзничь, даже не успев осознать перед смертью, что с ним, собственно говоря, произошло. Удовлетворенно хрустнув шеей, юноша резко вскинул щит, приняв на его вогнутую поверхность очередную хрипящую, воняющую дымом и конским потом тушу. Блок, выпад, удар, блок. Легко, методично, неумолимо. Все как всегда. Ничего нового, за исключением того, что их опять предали. Мало того, что большинство сенаторов демонстративно тянули с ответом на разосланные во все концы империи письма, так еще и те немногие, кто на словах уже наобещал Гаю Антонию «с три короба», на деле оказались лживыми тварями. Это был уже шестой раз, когда очередная, «мирная», встреча оканчивалась схваткой с двух, а то и трехкратно превосходящими силами противника. И давным-давно уже висеть бы им на одной из кедровых виселиц, в изобилии «произрастающих» в окрестностях Веспа, если бы не слаженность действий привычных к сюрпризам арены гладиаторов. Ну и конечно, присутствие в рядах повстанцев аж сразу двух меченных тоже играло свою роль. Их необычайная сила, скорость, способность предвидеть действия противника, практически сразу же сводили на нет численное преимущество веспийцев. Вот и сейчас, стоило лишь Артему прорубить брешь в рядах наседающих на него, аки дворовые псы на лютого пардуса легионеров, как в образовавшийся проем буквально-таки ввинтилась плотная, широкоплечая, фигура самозваного императора. Осатаневший от чреды непрерывных измен своих «верноподданных» Антоний сегодня был особенно свиреп. Во всяком случае, так показалось молодому человеку. Крутясь волчком во все стороны, прославленный гладиатор раздавал направо и налево такие сокрушительные удары, что в считанные мгновения усеял пространство вокруг себя содрогающимися в предсмертной агонии телами.

– Что ж, – мысленно отметил юноша, – наша тактика, все еще работает. Что в принципе не может не радовать. Однако, побеждать становится с каждым разом сложнее и сложнее.

Действительно, не смотря на еженедельные виктории и солидное пополнение в виде полутысячи бойцов из двух близлежащих лудусов, войско повстанцев уже уменьшилось примерно на треть. А ведь им пока что противостояли лишь наспех собранные местными нуворишами отряды. О столкновениях с регулярной веспийской армией речь вообще не шла.

– Ни единого шанса! – категорично заявил Смирный на состоявшемся накануне совете. – Это вам не разжиревших надсмотрщиков, да обленившуюся стражу резать.

– И что ты предлагаешь? – поморщился Бартук. – Лечь на спину и задрать кверху лапки?

– Не мели чепухи, – недолюбливавший дальнего родича по материнской линии, впрочем, как и прочих кочевников, Антоний вперил в арторианца недовольный взгляд. – Ничего такого я не говорил. Только о прямом столкновении с обученными веспийскими легионами ты и думать забудь. Да что там легионы? Если уж быть откровенным, то нам в данный момент не по зубам даже одна неполная когорта.

– Ну, скажешь тоже! – вступился за друга Каспий. – Когорта не по зубам…. Что нам мешает тоже устроить засаду? Заманим, проломим строй в нескольких местах. Глядишь, и побегут твои хваленые легионеры.

– Нет, не побегут, – веспиец даже привстал от возмущения. – Веспийская армия никогда не бежит, это факт общеизвестный. Или тебе напомнить о битве при Парвусе? Молчишь? То-то же. А ведь это было еще за несколько веков до введения Гнеем Корнелием децимации.

– Чего введения? – вопросительно протянул Артем.

– Децимации, – удивленно посмотрел на юношу Антоний. Однако вспомнив, что его друг – пришелец из дальних краев, пояснил. – В случае дезертирства, потери штандарта или бунта, смерть ждет каждого десятого легионера в когорте. Причем не важно, виновен он лично или нет. Кидается жребий и тот, на кого он укажет, будет попросту забит камнями и палками своими же девятью товарищами.

– Жесть, – молодой человек вздрогнул, представив эту картину.

– Поэтому и говорю, что нам ни в коем случае нельзя пересекаться с регулярной армией. Сожрут и не заметят.

– Да, ситуёвина, итить-колотить, – Артем растерянно почесал затылок. – Куда ж нам теперь податься-то? Ума не приложу.

– Честно говоря, и сам не знаю, – Гай мрачно сложил мускулистые руки на груди. – Клянусь Уриком, не так я представлял свое возвращение!

– А ты уже вообразил, – Бартук в свою очередь не упустил возможности уколоть веспийца, – что стоит только кликнуть клич и сенат в полном составе дружно бросится целовать твою распрекрасную, «императорскую» задницу? Или рассчитывал, что Гней Великий убоявшись кучки беглых рабов, сдастся тебе без боя? Да он, скорее всего даже не вспоминает о нашем существовании. Мы для великой империи не больше, чем комары на теле крастера. Жужжать жужжим, а навредить не можем.

– Да, – неожиданно для всех, сорвавшись, воскликнул Антоний, – именно так я и думал! Хрен с ними с сенаторами, они во все времена были трусливыми, продажными тварями, но я был уверен, что уж командующие восточных легионов меня точно поддержат! Не может быть, чтобы Тирус и Ларий забыли подробности наших совместных походов на границе с Арторией. Были моменты, когда умелые действия моей когорты, определяли исход сражения. Причем такое случалось не раз и не два.

– Понимаю, – Артем успокаивающе положил ладонь на плечо друга. – Тяжело, когда предают те, с кем в дальних походах не один пуд соли съели. Только вот Бартук, как ни крути,а в чем-то прав. В пределах империи мы остаемся в относительной безопасности до тех самых пор, пока Корнелий не будет вынужден лично обратить на происходящее внимания. Мое мнение таково: надо тикать отсюда, и чем быстрее, тем лучше. А войско, при желании, и за пределами империи сколотить можно.

– Да согласен я, согласен, – устало отмахнулся Антоний. – Вот только куда тикать? Нас слишком мало, для ведения полноценной войны, но, в то же время, слишком много, чтобы без следа раствориться на землях соседей. Те же арлинги и раньше не особо жаловали сбежавших гладиаторов, а теперь, сцепившись с гномами не на жизнь, а насмерть, и вовсе чужаков на порог не пустят. Иберия – тоже не вариант. Кормак нас выдаст империи и глазом не моргнёт. Про Арторию я вообще молчу. За десяток золотых обратно в лудус на арканах притащат.

– Скажешь тоже, за десяток, – издевательски ухмыльнулся Арторианин. – За десяток они тебя на месте поджарят, а вот за несколько сотен могут твою императорскую шкурку и до Веспа сохранить.

– Можно я скажу, Арт? – внезапно подал голос седоволосый гном, доселе безмолвно взиравший на общую перепалку. Освобожденный вместе с остальными рабами из лудуса Мария Целсия, бывший начальник иберийской королевской стражи, впервые принял участие в прениях.

– Конечно, Дрофан, – кивнул Артем, – говори, не стесняйся.

– Я вот что думаю. Нам нужно сперва разыскать Ошгана Полбочки.

– Это еще зачем? – подозрительно сощурился верзила Каспий. – Сдается мне Неспящий, что ты хочешь нашими руками решить какую-то свою, личную проблемку! Да кто такой вообще тебе этот Ошган? Родич что ли? Нет? Тогда какого хрена ты долдонишь о нем на каждом шагу? Который день только и слышно от тебя: «Ошган то, Ошган сё, давайте сперва найдем Ошгана…» достало уже, честное слово.

– Помолчи Каспий, – юноша поспешил осадить не в меру разошедшегося соратника. – Имей ввиду, в первую очередь, Ошган – МОЙ хороший друг, который к слову до сих пор является предводителем одного из самых уважаемых кланов в Иберии. Благодаря еженощным трансляциям Гуамоко, я даже могу в общих чертах предположить, где он сейчас находится. И, – Артем загадочно улыбнулся, – не только он. Ладно. Я в принципе понял, к чему ты клонишь, – снова обратился он к гному, – но все равно, продолжай.

– Ну так вот, – Дрофан исподлобья бросил на Каспия колючий взгляд. – Ошган на данный момент является единственным влиятельным гномом, способным приютить, причем не за красивые глазки, а именно нанять, – сделав ударение на слове «нанять», Дрофан многозначительно поднял указательный палец, – несколько сотен таких превосходных рубак как мы. Зачем? Сейчас объясню. Дело в том, что уже много лет Полбочки на дух не переносит Кормака. Тот в свое время изрядно попортил жизнь его семье. В подробности я сейчас вдаваться не буду, но счет к новому королю у клана Алмазных Секир накопился изрядный. Уж поверьте. Короче Ошган ни за что не упустит возможности столкнуть Убийцу с трона. Но для этого ему в первую очередь нужна веская причина, а во вторую, солидная военная поддержка. Идти против Кормака силами одного клана? На такую глупость Ошган не пойдёт.

– Солидная поддержка? – улыбнулся Артем.

– Именно. Солидная. Чем больше, тем лучше. Причину я ему обеспечу, это к бабке не ходи. Просто расскажу все что знаю, о смерти Айрика, Ругара, Трая, о порезанной подпруге у лошади его старшего брата, Торвина Серого. Я лично слышал, как Ругар однажды обвинял в этом преступлении старшего брата. Уверен, моей информации с лихвой хватит, чтобы заставить его самого, а с ним и весь его клан, восстать против нового короля.

– Информация, это конечно здорово, – молодой человек в растерянности почесал затылок, – а как у тебя дела обстоят с доказательной базой? «Пруф» то нароешь какой-нибудь? – ляпнул он, забыв на мгновение о том, что компьютерный жаргон двадцать первого века по умолчанию не может использоваться здешним обитателям. Тем не менее, Дрофан уловив основное направление его мыслей, согласно кивнул головой.

– Конечно нарою. Даже не сомневайся. Так получилось, что незадолго до своей гибели, Трай Огненный доверил мне тайну местонахождения единственного ключа от книги всех верховных. В ней он подробно описывает предательство Кормака.

– Книга, книгой, но ты вроде как говорил, что у тебя имеется ещё и живой свидетель, – Артем припоминая щелкнул пальцами, – вернее свидетельница, неких злодеяний короля?

– Тут дело такое…, – виновато опустил глаза гном. – Вместе со мной в поход отправились Эрик Три Росомахи – ты его уже знаешь, и старшая дочь Ирвина Кленового Листа – Хлоя. Пытаясь вытащить тебя Арт, из загребущих ручонок сенатора Луция Флавия Рустика, мы сами попались в мастерски расставленную его ланистой, этим пройдохой Нумерием, ловушку. Нас с Эриком, определили прямиком на арену, а о дальнейшей судьбе юной гномы мне, к сожалению, ничего не известно.

– Зато мне известно, – в беседу бесцеремонно вклинился доселе молчавший Гарни Счастливчик. Будучи закадычным другом Гая Антония, он естественно являлся участником совещаний. Правда, гном предпочитал больше слушать, нежели разглагольствовать. – Узнав о том, что девчушка приходится родной дочерью прославленному травнику, сенатор не стал продавать ее за бесценок, как изначально собирался. Вместо этого, он преподнёс её Корнелии, в качестве дорогой рабыни-знахарки. Это случилось перед самым восстанием.

– Корнелии? – навострил уши Артем. – Той самой, которая дочка императора?

– Угу, той самой.

– Ну, тогда не все еще потеряно, – молодой человек многообещающе потер ладони. – Есть у меня идейка, насчет того, как без потерь вытащить эту вашу Хлою. Только проблема в том, что для этого мне нужно будет незаметно пробраться в императорский дворец, причем как можно аккуратнее. Придется, наверное, идти одному, а я иберийку, – Артём простодушно развёл руками, – и в глаза то ни разу не видел.

– Хочешь пробраться незамеченным? Возьми с собой гнома, – наставительно поднял указательный пальчик Гарни.

– Это тебя что ли?

– А что? – насупился Счастливчик. – Я ее уже несколько раз видел, узнаю, стало быть, при случае.

– Ты-то узнаешь, а вот она тебя нет. Ни тебя, ни меня. Вдруг, да не поверит? Закричит там…, или еще что… Что скажешь, – вновь повернулся он к Дрофану, – может, составишь мне компанию?

– Я бы с радостью, вот только есть вариант получше. Пусть с тобой отправится Эрик. Я, как бы это поточнее сказать, больше умелец по охране, а вот он по проникновению. Не полноценный Ведающий конечно, но толку однозначно больше.

– Ну, Эрик так Эрик, – Артем довольно потянулся и с хрустом повертел шеей.

Дальнейшее обсуждение было прервано вбежавшим в захваченную повстанцами таверну Сервием – одного из недавно присоединившихся к ним гладиаторов. Его обеспокоенное, угловатое, как будто высеченное из цельного куска древесины лицо было сплошняком усыпано крупными оспинами.

– Веспийцы, засада! – сходу выпалил он.

– Опять? – в бешенстве схватившись за волосы, простонал Гай Антоний. – В который раз, раздери меня Панерий! Ну почему? Почему они всё время меня предают? Ведь я же законный сын истинного императора, которому они клялись в любви и преданности, а не проходимец какой-то.

– Ничего дружище, – Гарни протянул руку к лежащему возле него скутуму, – прорвемся. Не впервой.

– Конечно, прорвемся, – глядя в пылающие гневом и болью глаза друга, добавил Артем. – Даже не сомневайся.

Сокрушенно покачав головой, Антоний сплюнул и, молча, выскочил наружу, затягивая на ходу усеянную медными заклепками кожаную перевязь, с двумя, прошедшими не одну сотню сражений, гладиусами.

– Да, не сладко ему приходится, – продолжал размышлять юноша, краем глаза следя за разлетающимися во все стороны от доведенного до белого каления бывшего гладиатора противниками. – Столько лет мечтать о свободе. Видеть в статусе раба единственную причину, по которой от него в свое время отвернулись друзья и единомышленники. И, в конце концов, так жестоко обломаться.

Хотя для самого Артема все встало на свои места, уже после первого предательства. Ему, как человеку из другой эпохи и возможно даже другого мира, было абсолютно не свойственно слепое преклонение перед носителями венценосной крови. Поэтому единогласное решение веспийской знати о поддержке Корнелия Великого было встречено им с пониманием. «Бизнес есть бизнес», как говорится. Никаких иллюзий. Но до упёртого как баран веспийца донести сей факт было весьма и весьма проблематично. Именно поэтому, их отряд все еще болтался поблизости от столицы, вместо того, чтобы сломя голову бежать как можно дальше от опасного места.

– Ничего, вот выберемся отсюда, разыщем Ошгана, драконов, а потом вместе рванем в Иберию, – только и успел подумать молодой человек, когда раздавшийся сверху низкий, вибрирующий звук заставил его навострить уши и инстинктивно пригнуться. Только благодаря этому рефлекторному движению, громадные когти камнем упавшего с неба дракона лишь самую малость чиркнули по надежно защищенной плотным доспехом спине юноши. Впрочем, Артему с лихвой хватило и этого, мимолетного прикосновения, чтобы кубарем покатиться по залитой кровью траве. Его соседям сзади повезло и того меньше. Сцапав одним махом пятерых завопивших от ужаса воинов, могучая Крайса гортанно взрыкнула, после чего, широко взмахнув своими кожистыми крыльями, взмыла ввысь, волоча за собой пучок истерзанных, подергивающихся тел.

– А вот это уже серьезно, – сплюнув на землю выбитый зуб охнул Артем, затравленно наблюдая как гигантская рептилия, набрав высоту и грациозно развернувшись, пошла на второй заход. Вот только завершить атаку драконице не дали. С грозным клекотом на ее чешуйчатую, отливающую зеленью шею спикировал крупный темно-коричневый беркут. Пернатый смельчак вцепился в Крайсу когтями и принялся бесстрашно клевать превосходящего в десятки, если не в сотни раз, противника. Взвизгнув от неожиданности и боли, Крайса сначала прянула в сторону, а потом хищно изогнувшись, остервенело лязгнула зубами, силясь как можно скорее дотянуться до оборзевшей козявки. Но не тут-то было. Вредное существо, рванувшись в самый последний момент, счастливо умудрилось избежать контакта с широко распахнутой, усеянной длинными саблевидными клыками пастью. Вырвав на прощание из туши драконицы несколько крупных, блестящих чешуек, беркут пулей взмыл ввысь, уводя за собой раззадоренную вероломным нападением Крайсу.

– Вставай Арт, – две постепенно растворяющиеся в синем небе точки заслонило обеспокоенное, усыпанное бисеринками пота и крови лицо Антония. – Надо уходить. Чувствую, Гомбо надолго не хватит.

– Надо же, – непроизвольно отметил про себя молодой человек. – Ты на дух не переносишь кочевников, а имечко то своему питомцу дал типичное арторианское.

Наскоро оглядевшись, он обнаружил, что основное сражение почти уже закончилось. Оставшись без поддержки с воздуха, веспийцы разом подрастеряли весь свой боевой дух, и, как следствие, предпочли отступить.

– Арт, ты что не слышишь? – снова встряхнул его Антоний.

– Да слышу я, слышу. Вот только в голове шумит немножко.

– Голова не задница, – наставительно хмыкнул присевший перед ним на корточки Бартук, – завяжи и вперед.

– А не заткнулся ли вам, уважаемый? – досадливо поморщился юноша. – Кто давеча говорил, что император, – он виновато скосил глаза на Смирного, – ну в смысле Гней Великий, даже не вспоминает о нашем существовании? Молчишь каналья? Вот то-то же…

– А может это… Крайса просто случайно мимо пролетала? – тщательно вытирая окровавленный меч о бордовый плащ одного из покойников, пробасил оправдывая друга Каспий.

– Ага, случайно… Держи карман шире! Ты же сам видел реакцию веспийцев на ее исчезновение. Сразу же восвояси чесанули, как по команде. Неее, братец, они, вне всякого сомнения, были заранее осведомлены о грядущей поддержке с воздуха. Наверняка, рассчитывали, что на этот раз, летучая монстрюга сделает за них всю грязную работу. Вот и растерялись, когда всё пошло не по плану. Ну да бог с ним. Давайте-ка действительно ноги в руки, и свалим отсюда поскорей. Пока еще кого-нибудь, голодного, да плотоядного, нелегкая не принесла.

Сказано – сделано. Собрав разбросанные во время бегства веспийцев трофеи, и наскоро перевязав раненых, их поредевший отряд двинулся на северо-восток. Через полчаса, колонна беглых гладиаторов скрылась из виду. Правда ушли не все.

– Ну что, Эрик? – спросил Артем, поправляя висящий за спиной молот и глядя, как последние гладиаторы исчезают за поворотом. – Прогуляемся чутка? Не побоишься еще разок сунуть голову в логово императора-дракона?

Гном демонстративно приосанился, выдержал паузу, после чего важно ответил: – Я обязан жизнью Ирвину. И ещё, я поклялся, что буду защищать Хлою, покуда кровь будет струиться в моих жилах. Поэтому я иду с тобой Арт Невредимый.