Александр Борисович Шевораков
Геоглифы Восточно-Европейской равнины
Изображение «Птицы» представляет собой лесной массив, состоящий из зрелых хвойных деревьев, расположенный на песчаном грунте. Во многих местах по его периметру прослеживаются остатки конавообразных понижений, частично видимых на спутниковых снимках. При осмотре было выяснено, что в ряде мест эти канавы почти полностью заполнены глинистым грунтом, отличающимся от окружающего их материкового. Вероятно, именно наличие этих искусственно привнесенных грунтов, ограничивает распространение деревьев рощи в пределах ее первоначального периметра. Возможно, именно в этом и заключается техника исполнения и сохранения изображений этого типа.
Важным вопросом, встающим в процессе интерпретации обнаруживаемых «изображений», является их верификация в качестве артефактов, а не природных образований. Как отличить природные рисункоподобные структуры (которые, кстати, встречаются довольно редко) от рукотворных сооружений? Этот вопрос со всей полнотой стоит и в нашем случае.
Очевидно, что окончательный вердикт в этом отношении можно сделать лишь на основании комплексных топографических, археологических, исторических, искусствоведческих и других исследований. Однако, сами они имеют смысл лишь после того как то или иное образование, с большой долей вероятности, будет признано артефактом. Эти изыскания требуют значительных материальных затрат, времени (зачастую десятилетий), юридических согласований (геодезические, топографические и археологические изыскания законодательно регламентированы) и т.д. Поэтому следует выработать критерии, на основании которых может осуществляться предварительная оценка подобного рода структур.
На наш взгляд, важнейшими критериями, наличие которых позволяет отнести ту или иную структуру к геоглифам, являются следующие:
1. Очевидная узнаваемость изображения. Наличие ключевых деталей, позволяющих идентифицировать объект изображения. Чем точнее можно определить изображаемый объект, тем с большей долей вероятности его можно считать артефактом;
2. Полнота изображения (в рамках сюжета и стиля), отсутствие его фрагментации;
3. Наличие нескольких различных изображений на одной местности;
4. Взаимная ориентация изображений друг с другом и топографическими элементами местности;
5. Единство тематического и изобразительного стиля изображений;
6. Повторяемость объектов, сюжетов и технологий изображений на различных «площадках», если таковые имеются;
7. Наличие корреляций между сюжетами изображений и иными культурными памятниками данной местности.
Чем большему количеству критериев соответствует та или иная структура, тем вероятнее, что она является рукотворной. Каждое из обнаруженных нами изображений отвечает нескольким из вышеперечисленных пунктов, что позволяет с большой долей вероятности считать их артефактами.
Однако повторяем, что истолкование тех или иных структур как геоглифов, по их графическим характеристикам, является самым предварительным этапом исследования этих чрезвычайно интересных объектов. Именно в этом качестве термин «геоглиф» мы и употребляем.
Обнаруженные нами рисунки выполнены хотя и схематично, хотя весьма примитивно в изобразительном отношении, но в реалистическом стиле. Несмотря на простоту очертаний на них можно проследить даже некоторые анатомические особенности изображаемых животных. Так у «Лося» анатомически правильно отображено строение черепа, расположение роговых отростков, которые у этих животных находятся перед ушами, а первоначальное направление их роста направлено параллельно поверхности земли (фото 2).
По характерным признакам можно утверждать, что лось на рисунке является самцом. Форма рогов свидетельствует, что животное запечатлено в апреле – начале мая, когда панты только начинают расти (лоси ежегодно сбрасывают старые рога и отращивают новые).
То обстоятельство, что «лосиная» конфигурации русла реки не является плодом нашего воображения, подтверждается фольклором местного населения и наличием вторичных топонимических терминов. Например, в правое «ухо» «Лося» впадает небольшая речушка под названием «Лосьма», что зафиксировано на географических картах (54.091776, 44.033776) .
Рисунок 15. Устье реки Лосьма.
Изображения Андреевско-Токмовского комплекса расположены упорядочено. Они находятся в пространственном единстве между собой и обоими речными руслами. «Лось», оба «Зайца», «Птица» и «Собака» расположены на одной линии. Крайние рисунки «Собака» и «Заяц» расположены на равноудаленном расстояния от «Лося», а если провести прямую через эти изображения, она совпадет с местом слияния Мокши и Иссы (Снимок 16). Устье Иссы пересекает и линия соединяющей наиболее удаленные точки рисунков «Лося» и «Выдры». Область впадения Иссы в Мокшу является географическим и смысловым центром всего палеографического комплекса.
Снимок 16. Схема расположения изображений Андреевско-Токмовского комплекса.
Добиться столь точного взаиморасположения объектов, отстоящих друг от друга на расстояние в 6 километров, на пересеченной местности, с перепадом высот более 10 метров, без современного оборудования было бы непростой задачей и сегодня, даже для дипломированного инженера-геодезиста.
Точка пересечения линий рисунков и русел Мокши и Иссы весьма любопытна. Здесь, еще несколько десятилетий назад существовал удобный брод через обе реки, а на песчаном мысе, образованном в области слияния, находился обширный, ныне заросший ивняком пляж, где во множестве встречались окаменелости аммонитов и мелкие, пластинчатые осколки «кремня», редко обнаруживающиеся на других участках речного берега. По рассказам стариков, эта «окаменевшая чешуя и раковины» собирались и использовались в магических обрядах местными знахарками. Поэтому и брод, и пляж, и расположенная рядом «Птичья роща» пользовались «дурной» репутацией. На противоположном берегу Мокши также расположена старая дубовая роща, которая и по сей день является излюбленным местом народных гуляний населения всего окрестного района.
Отдельный комментарий следует посвятить изображению «Птицы». Существование этого палеорисунка наименее очевидно как в визуальном отношении, так и в плане того, что в основе его структуры выступает лесной массив. Создание геоглифов с помощью столь изменчивых объектов казалось бы невозможным (хотя именно таким образом создано бесчисленное множество рисунков садово-паркового искусства), если бы мы не находили изображений типа «Наконечник стрелы», «Спиральный лабиринт» и им подобных (снимки 23-26) .
Само наличие, и рукотворный характер «Наконечников» и «Лабиринтов» не вызывает сомнения. В тоже время они, так же как и «Птица», состоят из лесной растительности, что делает вопрос о принципиальной возможности существования подобного рода структур бессмысленным.
При интерпретации этого рисунка следует иметь в виду, что со стороны села Токмово и реки Исса непосредственно к нему примыкают пахотные земли, поэтому существенные части изображения могли быть утрачены.
Еще одним аргументом в пользу того, что «Птичья роща» имеет искусственную конфигурацию, является ее местоположение. «Птица» находится на единой прямой, соединяющей все остальные рисунки. Кроме того, она расположена в пределах небольшой территории междуречья старого и нового русла Иссы, в месте, в котором, с точки зрения общей композиции, следовало ожидать размещения наиболее значимых элементов этого комплекса.
Оценивая возможность существования подобного рода артефактов, следует иметь в виду, что «священные рощи» являются одними из древнейших сакральных объектов, которые встречаются и в этом регионе. В нескольких километрах от «Птичьей рощи» находятся лесные массивы называемые «Заповедным Лесом» (53.942819, 44.155592), и «Старой заповедью» (53.889163, 43.875451), которые местное население считает «священными».
Заканчивая характеристику изображений Андреевско-Токмовской группы следует отметить, что масштаб обнаруженных нами рисунков значительно превосходит размер других памятников подобного рода. Знаменитые на весь мир геоглифы плато Наска обладают максимальными размерами до 3 километров (в виде геометрических фигур). Изображения животных этого комплекса (более сложные по конфигурации и технике исполнения), не превышают 300 метров.
Самый крупный из открытых антропоморфных рисунков – «Человек Мари», обнаруженный с воздуха в 1998 году, расположен на плато Финнис Спрингс (Южная Австралия), имеет в длину 4,2 км.
Нужно отметить, что большинство известных геоглифов расположены в пустынях и полупустынях. Эти местности мало затронуты человеком и хорошо сохраняют элементы «устройства» изображений. Среднерусская равнина в течение тысяч лет являлась объектом интенсивной хозяйственной деятельности (землепашества, вырубки и насаждения лесов, торфоразработок и т.д.), оставившей на ее поверхности бесчисленные отметины в виде линий, кругов, многоугольников и т.д. Обнаружение среди них специально созданных изображений геометрического типа (составляющих большую часть «рисунков» плато Наска и других геоглифических памятников), на ее просторах крайне затруднено, что вовсе не означает их отсутствия.
Второй обнаруженный нами, комплекс геоглифов расположен в Ельниковском районе Республики Мордовия в пойме реки Уркат (правый приток Мокши) с центром вблизи населенного пункта Большой Уркат, примерно в 70 километров от Андреевско-Токмовского геоглифического комплекса. В него входят изображение, барсука или медведя (снимок 17 (54.676572,43.813013)), головы коровы с теленком (снимок 18 и рис. 19 (54.691792, 43.865835 )) и «двойного» зайца (снимок 20 (54.692838, 43.868913)) и ряда других.
Снимок 17.
Снимок 18.
Рисунок 19.
Снимок 20.
Наибольший из них «Барсук» – 650 метров, наименьший «Заяц» – 60 метров. «Корова» имеет в длину 161 метр. Это изображение самое реалистичное из всех рисунков Андреевско-Токмовской и Уркадской группы.
Изображение «барсука» является как бы двухконтурным, поскольку линия русла в районе «головы» и «холки» животного не совпадает с линией прирусловой растительности. По нашему мнению, это обусловлено произошедшем в прошлом смещением русла, о чем свидетельствует прорезывание рекой растительного «каре», расположенного в районе «груди» животного. Некогда это «каре», несомненно, было единым образованием, целиком расположенным на левом берегу. Возможно, изменение положения русла было обусловлено мелиоративными работами, проводившимися в этом районе в середине ХХ века. «Первичной» линией, формирующей «голову» животного, вероятно, следует считать именно линию прирусловой растительности повторяющей контуры древнего русла. В этом случае общий абрис «фигуры» приобретает более массивный характер и начинает напоминать скорее ревущего медведя (Рис. 21 и Снимок 22).
Рис. 21.
Снимок 22.
«Парный» характер изображений зайцев и в Андреевско-Токмовском и Уркатском комплексах – важное свидетельство реальности их искусственного происхождения, поскольку представить процесс самопроизвольного формирования подобных структур просто невозможно. Парные «Зайцы» свидетельствуют о неком устойчивом стереотипе мировоззренческих концепций, лежащих в основе этих рисунков. Впрочем, возможно, что иконографические каноны того времени, требовали изображать зайцев в процессе спаривания.
Описывая изображения Уркатского комплекса, считаем не лишним упомянуть, что в скандинавском руническом футархе имеется руна ᚢ- Бык, Сила (Ursache, Уркаш, Урус, Уруз, Ур), что не может не вызвать ассоциаций как в плане ее созвучности с названием реки (Уркат), так и в связи с наличием здесь изображения этого животного.
Кроме рисунков входящих в Андреевско-Токмовский и Уркатский комплексы, несколько, хотя и более простых изображений, обнаружено нами в Ковылкинском, Ельниковском, Краснослободском и др. районах Мордовии. В качестве примера таких рисунков может выступать уже упомянутый «Наконечник стрелы» (снимок 23, (54.586790, 43.819262))