Владимир Мясоедов
Искры истинной магии (сборник)

– Не получится, – пообещал я, – я им теперь выпивку к праздникам готовлю, побоятся отравиться.

– А если тебя спалят?

– И будут праздновать всухую? Ты сам-то в это веришь?

– На такую глупость не способны даже селяне. Особенно селяне.

И мы насмешливо улыбнулись. Одновременно.

Глава 5

Обустройство на новом месте шло полным ходом. С жителями деревни мы перезнакомились в первый же день. Единственное, что смущало нашу троицу, это полное отсутствие незамужнего женского населения. Когда Алколит задал этот вопрос Аллисандру, то в ответ услышал поразительную вещь. Оказывается, места тут опасные. Нечисть во множестве, а если уж совсем не повезет, то и нежить встретишь. И незамужние дочери и сестры большинства окрестных селян живут в другом поселке, размером побольше, стенами потолще и – самое главное – с собственным магом-самоучкой, коего старательно прячут и от инквизиции, и от вербовщиков всяческих иноземных гильдий. Но это большой секрет! Который, впрочем, известен всем и каждому. А расположен этот, с позволения сказать, райцентр где-то в трех днях пути отсюда. По местным меркам – почти под боком.

Под жилье трем вынужденным переселенцам определили пустующий домик на окраине села вплотную к частоколу. Одноэтажный, с покосившимися стенами и до ужаса грязный. Первые два дня наша дружная компания посвятила выносу мусора и наведению капитально-косметического ремонта. В частности, мы не только вышвырнули остатки старой мебели, но и под руководством аборигенов кое-как наделали новую. Стулья, лавки и столы, изготовленные совместными усилиями, больше напоминали плохо ошкуренные пеньки, каковыми, собственно, и являлись. Ну, по крайней мере, они были экологически чистыми, ведь ни одного очага техногенного загрязнения в этом мире пока нет. Матрасы и кое-какую одежду деревенские нам пожертвовали безвозмездно. И вообще в поселке процветал общинный строй: каждый, у кого что-то было, делился с кем мог. Когда наше жилище было более-менее приведено в порядок, во весь рост встал вопрос: чем зарабатывать на жизнь? Охотники из нас были никакие, ремесленники еще хуже, а других дел в данном населенном пункте как-то не было. Хотя нет, был старичок, штопавший одежду, – одна штука, трактирщик, он же староста, – одна штука и кузнец – одна штука.

Общим постановлением было решено попробовать поднять свой магический авторитет, для чего можно было использовать либо сделанную мной взрывчатку, либо изготовленные мной же препараты дурманящего действия.

– А вообще, – разглагольствовал Алколит, – в новом мире, Вик, твоя ценность как алхимика невелика. Ты же к чему привык? К разнообразию металлов и обширному набору химикатов, иногда дополняя их собранными на пустырях сорняками, в случае если понадобится сварить галлюциноген. А что мы имеем тут? Травы, травы, травы и опять-таки травы. Ну а если совсем припрет, то тогда травы, конечно.

– Грибы еще есть, – буркнул в ответ я, сильно задетый за живое. В самом деле, работать с большинством природных ингредиентов мне не доводилось, а рецепты с ними я читал максимум один раз. Ну не мое это, да и возможностей не было! – Но ты ведь и сам как врач теперь пустышка. Спирта нет, инструментов нет, наркоза для операций – и того нет!

– Ну, я и говорю – травы, – кивнул в ответ Ярослав и продолжил разнос: – А как гласит древняя мудрость полевой хирургии, «хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается». Так о чем я? Чтобы стать не просто шарлатанами, а магами, что нам надо? Заклинания. Теорию-то мы с тобой худо-бедно, но знаем…

Если он знает азы волшебства так же, как основы биологии, то нам крышка. Перепутать грибы и травы? Да они же в разных царствах живой природы! Тем временем недоучившийся эскулап продолжал свою импровизированную лекцию.

– А вообще, что такое банальный фаербол? Это просто объем, заполненный силой, которая не рассеивается из-за удерживающей ее оболочки. Я не раз представлял себе, как создаю такой шарик, наполненный мощью пламени. Иногда, признаюсь, даже пытался сделать его, надеясь хоть на какой-то эффект. Вытягивал вперед руку вот так и представлял в ней комок упругой живой силы, которая медленно собирается в шар.

Ярослав действительно вытянул руку, и на ней полыхнул язык бледного пламени. Неплохо так полыхнул, чуть не на метр в высоту, хорошо, что направлен огонь был вверх, а потолок в избе высокий.

У меня от удивления чуть глаза из орбит не выскочили. Если это не фокус…

– Это чего было? – хриплым голосом спросил Ассасин.

– Не знаю, – честно признался Алколит и медленно присел прямо на деревянный пол. – Что-то нехорошо мне. Галлюцинации разные, и голова кружится.

– Глюки косяками не летают, особенно без посторонней помощи, – отмел Артем, поднимая Ярослава и усаживая его на табурет. – Ты сам понял, что сделал?

– Да как обычно, – ответил недоучившийся медик, с подозрением рассматривая собственную руку, выкинувшую такой необычный фокус, – зачерпнул немного силы из своего внутреннего источника и попробовал выпустить ее через кожу рук.

– Ну, могу поздравить, в этот раз у тебя получилось. А по какой технике работал? – насел на Алколита я.

– Да какая, к чертям, техника? – вяло возмутился Ярослав. – Обычное манипулирование внутренней энергией ци! Сейчас отдышусь и повторю, тогда подробнее рассмотришь.

– Я лучше сам попробую. – Что-то наш медик-недоучка плохо выглядит. – Ты по разработанному каналу пустил или как?

– Конечно, по каналу, – согласно кивнул Алколит, – просто так и пытаться бессмысленно.

– Вы о чем? – заинтересовался Ассасин.

– Да так, немного теории с капелькой практики, – ответил ему я. – Помнишь, тебе зуб заговаривали? Что мы тогда делали?

– Сидели с умным видом и водили пальцами у меня рядом с щекой против часовой стрелки, – напряг память Артем.

– Ну, где-то так, – согласился с ним я. – Просто мы с Ярославом разработали одну теорию. Как ты, наверное, знаешь, электрическая и, возможно, жизненная энергия расходится по человеческому телу по нервной системе. Во время тренировок мы пытались пропускать максимально большое количество энергии по как можно меньшему участку тела. Я выбрал маршрут, заканчивающийся двумя пальцами левой руки, а Алколит пытался проводить энергию через центр правой ладони. А если чаще использовать одни и те же каналы, то в теории их сопротивление должно уменьшиться. Ну, или хотя бы от наносного мусора очиститься. Проще говоря, мы старались повысить плотность нашей испускаемой энергии, уменьшая радиус ее потока. Простая физика. А когда я тебя лечил, то просто попытался поставить на твоем больном нерве заглушку из своей ци. И вроде бы даже получилось, хоть и ненадолго.

– Э… ну будем считать, что я что-то понял, – с готовностью покивал Артем, наверняка пропустивший большую часть объяснения мимо ушей. – И что теперь?

– А теперь попробую повторить подвиг Ярика.

Мой ответ его явно заинтересовал. Ассасин мгновенно отодвинулся подальше. На всякий случай.

Так, нужно сосредоточиться на цели и расслабиться на всем остальном одновременно. Представляю себе небольшой комок энергии, которая бурлит в моем солнечном сплетении, медленно-медленно тащу маленькую ее часть по нервам до сердца, оттуда к плечу, дальше по левой руке, и выплеск через сложенные вместе указательный и средний пальцы.

Бледное пламя взметнулось сантиметров на пять и рассеялось. В голове зашумело, меня шатнуло, но все было вполне терпимо. Не понимаю, с чего это Ярослав так вымотался, хотя…

– Яр, ты что, как всегда, зацепил энергии сколько сможешь?

– Ну да, – последовал ответ, – всегда так делаю.

– Тогда радуйся, – напоказ печально вздохнул я, – это банальный откат, сейчас полегчает.

– А разъяснить для тех, кто в этой вашей чертовщине ни бельмеса не смыслит? – Ассасину интересно до жути.

– Надорвался он. – Такое Артем поймет прекрасно, сам сколько раз мышцы растягивал на тренировках. – Сейчас пройдет.

И действительно, спустя пару минуток Алколит сумел встать и даже захотел выдать новую вспышку.

– Стоять! – велел я. – Еще испортишь себе что-нибудь, покури пока. Арт, тащи сюда какую-нибудь деревяшку. Будем нашу новую способность на КПД испытывать.

Откуда Ассасин достал деревянную плашку, я не понял, но к испытаниям приступили тут же. В качестве опоры для штатива после недолгих пререканий было решено использовать щель в досках, где и установили щепочку. Язычок бледного пламени, исходящий из моей ладони, кончиком лизнул дерево. Лизнул и опал. Не горит.

– Может, расстояние велико? – с надеждой спросил Артем.

Я приблизил руку к объекту эксперимента и выдал язычок помощнее. Дерево почернело.

– Да, результат близок к отрицательному, но он есть, – вынес вердикт Ассасин и, попытавшись вынуть пластинку, с воплем отдернул руку. Деревяшка от легкого прикосновения стекла на пол лужицей.

– Это чего? – заинтересовался Алколит. – Что ты сделал?

– Сам не понял, – отозвался я, – продолжаем эксперименты. Ассистент, замените подопытного.

Проведение ненаучных опытов дало интересный результат. Моя внутренняя энергия, равно как и энергия Алколита, заставляла гнить все, на что она была направлена. После непродолжительного воздействия на дерево оно расползалось слизью, ткань можно было раздуть взмахом руки, а пятидесятикопеечная монета, найденная в кармане, явно проржавела и стала почему-то гибкой, как резина.

– Энтропия, – ошарашенно пробормотал Ярослав, рассматривая кусок металла, согнутый его пальцами без усилий, – порча, распад, разрушение, ухудшение. Знаешь, Алхимик, а ведь мы заставили их стремительно постареть, да еще, похоже, и изменить свою атомарную структуру. Что-то здесь не то. Таки совсем не то!

– Вик, – окликнул меня Артем, – если ты меня еще хоть раз лечить попробуешь, лучше сразу прибей. А ведь еще удивлялся, с чего это в вашем обществе я чувствую себя самым старым.

– А ты и есть самый старый, – фыркнул я, – на полтора месяца старше меня и на четыре – Яра. Но он прав, что-то здесь определенно не то! Ты моего кота помнишь?

– Угу.

– Сколько ему лет?

– Ну… пятнадцать?

– Вот видишь, а я ведь его пробовал время от времени подлечивать. И ничего, бегает, особенно если видит что-нибудь съедобное. А вспомни нашу Людку-кошатницу из параллельного класса. Сколько у нее кошек?

– Дай припомнить, – задумался Артем, – кажется, шесть-семь, периодически их количество меняется, кошачий век недолог… Стоп! А ведь твоему пятнадцать лет уже! Ну, пусть четырнадцать! Он же давно должен быть покойником, а сам даже на пенсионера похож не сильно!

– Вообще-то кошки без всякой магии могут жить по двадцать лет, просто часто их губит неправильный уход, – пришлось внести небольшие поправки в его рассуждения. – Но речь не о том, я ему пробовал свою энергию переливать, причем неоднократно, и ничего с ним не случилось, не растекся и не протух. Так что что-то здесь определенно не то!

– Так, может, это на живых не действует? – спросил Алколит. – Ну, мало ли там как это все работает?

– Проверим, – решил я, пробарабанив пальцами по очередному полену, подставленному Артемом. – Пошли во двор, будем проверять.

– На ком?! – с нездоровым энтузиазмом спросил Ярослав.

– На том, кто сбежать точно не сможет по малолетству и отсутствию ног. На яйце.

Когда третье подряд яйцо, на которое было направлено белое пламя, треснуло и испустило жуткую вонь, эксперимент был признан удачным в плане проверки теории и неудачным в плане безопасности окружающих. Опыты на более активных живых объектах показали следующее: любой высокий сорняк сохнет как миленький, жучки-паучки, которым не повезло попасться на глаза естествоиспытателям, после попадания в бледное пламя давали дуба и выглядели на все сто. Лет.

– Значит, так, коллеги, – обрадовал нас Ассасин, наблюдая за трагической кончиной очередного муравья. Сейчас мы идем в дом, и вы учите меня этой мистической фигне, заодно проверяя, чего же вы еще умеете. Поодиночке с новыми силами не экспериментировать, комплект первой помощи держать под рукой.

Шла вторая неделя нашего пребывания в деревне. Уроки практической магии зашли в тупик. Ассасин, несмотря на умение медитировать, так и не смог абсолютно ничего сколдовать. Зато его физические тренировки заставляли жителей деревни, да, впрочем, и наше трио, включая его самого тоже, пораженно открывать рот. Сколько там может нести муравей? Массу, в двадцать раз большую, чем его вес? Артему до его уровня осталось немного. Однажды очень поздно вечером или скорее даже ночью, разозлившись после очередной неудачи, он пнул лежавший в нашем дворе здоровенный камень, весом этак килограммов в триста, и, видно, здорово ушиб ногу. Высказав в гневе куску породы все, что он о нем думает, Артем рывком поднял камень и потащил по направлению к выходу из деревни.

– Этого не может быть, потому что быть не может! – ахнул Ярослав, наблюдая, как наш приятель тащит здоровенный булыжник. – Каменюка же больше него весит, он по всем законам физики опрокинуться должен!

Ассасин пыхтел, лицо его побелело, туловище виляло из стороны в сторону, но он не останавливался. И падать мой чрезвычайно сильный друг вроде бы не собирался.

– Не верю, – ошеломленно шептал Алколит, продолжая идти следом за пыхтящей фигурой, – он же давно должен был себе порвать все мышцы! Да какие, к дьяволу, мышцы?! Такую нагрузку и позвоночник не выдержит, сложившись как карточный домик!

– Карточный домик из титановых карт, – вздохнул я, прикидывая возможности сдачи Ассасина в аренду местным фермерам как вариант двуногого железного коня. – Остынь, дохтур, бывают же люди, которые могут грузовик зубами тащить? Бывают, сам видел по телевизору. А это даже не фура, а так. «Окушка». Как ты думаешь, а если дать ему в руки плуг и пнуть в правильном направлении, он с такой силищей за какое время поле вспашет?

– Какое, к черту, поле! – вспылил Алколит. – Не могут люди на вытянутых руках носить такие тяжести! Нет у нас таких мышц, нет. И накачать их не-воз-мож-но! Тащить такой груз волоком? Да. Можно. Но не как кошку за шкварник!

– Э… Яр…

– Чего?!

– А за что он его держит? Там же ручек нет, да и какая ручка такую массу выдержит?

С одного конца деревни на другой мы дошли, после чего с натужным хеканьем Артем метнул эту каменюку вперед. Снаряд, впрочем, ушел недалеко, метра на четыре.

– Все! – ухмыльнулся Ассасин, оборачиваясь. – Видали, как я его? Э… ребята, вы чего?

– В глазах мерцает алый свет, в них злобный разум сотен лет, – продекламировал Алколит, на всякий случай отступая назад.

– Чистый воздух, деревенская еда и все такое, так с чего же ты, друг наш, флюоресцируешь, как гирлянда, забытая в сети на чернобыльском энергоблоке? – откомментировал внешний вид приятеля я.

Артем сиял. Нет, не так. Он светился. Тоже не так. Короче, кожа моего друга стала белой и искрящейся, как снег под ясным солнцем. Вот только солнца на небе не было, был месяц. И звезды. Зрелище впечатляло. Лицо так вообще напоминало неоновую вывеску с единственным цветным пятном – светло-алыми глазами. Темная одежда, бледное лицо и красные глаза. Голливудским артистам, игравшим Дракулу, при одном взгляде на него стало бы плохо из-за острого приступа зависти и по причине чувства собственной неполноценности.

Артем посмотрел на себя, увидел цвет кожи, открыл рот, в котором, как я машинально отметил, клыков все-таки не было, и выдал такое… В общем, у меня был культурный шок. За время, которое понадобилось Ассасину, чтобы выпустить пар, его кожа постепенно тускнела и принимала обычный вид. А огоньки в глазах гасли.

– Это надо повторить, – ошеломленно выдал Ярослав и, поймав мой изумленный взгляд, пояснил: – Да не слова, а вот это вот свечение! Только загнать Ассасина в дом надо бы, а то местные, пожалуй, перенервничают.

Позднее, спустившись на всякий случай аж в подвал, который оказался неожиданно просторным, он пытался повторить это свое достижение с прихваченными из поленницы дровами, но не сумел. Сияние так и не появлялось, а больше примерно двух центнеров Артем осилить так и не смог. Но… два центнера – это двести килограммов, а фигурой мой друг как не напоминал штангиста, так и не напоминает. Но все равно, на фоне его жуткой силы наше с Алколитом бледное пламя выглядело… совсем уж бледно.

Далее совершенно случайно выяснилась безвредность нашей с Алколитом странной способности для нашей же дружной компании. Первоначально мы просто проверяли разные материалы на устойчивость к воздействию, пытаясь заставить исчезнуть разный хлам. В ходе эксперимента из кучки расползающегося мусора внимательным Ярославом был извлечен абсолютно целый волос, который был идентичен тем, что росли на голове у Артема. Проверка с использованием свежевыдернутого волоса подтвердила гипотезу. Мои волосы и волосы самого Ярослава также не желали исчезать или гнить в бледном пламени. Но почему тогда в нем таяла дымом шерсть? Обрезки ногтя тоже не рассыпались пылью, как куриная косточка, извлеченная из остатков обеда. Понявший, наконец, в чем тут дело, Алколит отважно подставил свой мизинец под бледную струйку пламени из собственной правой ладони. Эффекта не было. Потом под такую же, но только моего производства. Тоже по нулям. Дольше всего уговаривали рискнуть Ассасина, но он напрасно волновался, ему тоже не повредил бледный огонь. В общем-то это нефундаментальное открытие и было нашим последним достижением. Ну разве что я еще опознал некоторые из виденных на картинках растения вроде дурмана или паслена и заготовил немного полезных ингредиентов.

Единственный, кто сумел наконец освоить что-то новое, был Ярослав. Хотя как сказать освоил? Просто когда он начинал произносить свои любимые латинские цитаты, случалось… Каждый раз что-то разное и абсолютно неуправляемое. Самым ярким примером было то утро, когда он процитировал на латыни известную поговорку: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу» – крынка с молоком треснула, хлеб зачерствел, а копченое сало само собой нарезалось на три части. После этого случилось истинное чудо: Ярослав прекратил сыпать древней мудростью направо и налево. Возможно, помогло то, что ни позавтракать, ни пообедать мы в тот день ему так и не дали, потому как больше продуктов в доме не было, а оставшиеся еще с Земли и стремительно утекающие в руки Фолидия деньги надо было беречь.

Пока весь наш вклад в дела деревни ограничился тем, что я заготовил трактирщику впечатляющий запас клюквенного меда и помог Алколиту вывести мышей из здешнего амбара. Ярослав попел грызунам заклинания, а я разбросал немного приманки, отравленной соком бледных поганок. Что из этого помогло, сказать трудно, но селяне утверждали, что мышей действительно стало почти не видно. К счастью, проблему трудоустройства разрешили сами аборигены. Одним чудесным вечером к нам в трактире подсела делегация местных охотников с Аллисандром во главе.

– С чем пожаловали? – спросил их Ассасин, пододвигаясь поближе к Ярославу.

– Ну… мы это, – замялся Аллисандр и смущенно посмотрел на своих коллег.

– Нежить у нас завелась, – помог ему один из охотников, по-моему, его звали Перусом. – Семейство. Бруколаки. Не могли бы подсобить: чарами там какими их извести или амулетики дали бы от лиха.

– Давно? – спросил Алколит с непроницаемым лицом кардиохирурга, которому предложили прооперировать мозоль на пятке.

– Давно, – смутился Аллисандр, – года два уже как.

– И чего ж вы только сейчас озаботились? – продолжал допрос медик.

– Так они ж жили далече, зверье в лесах драли, – пояснил Перус, – а с месяц назад переселились поближе к поселку. Пока людей не трогали, но вчера рядом с частоколом следы появились, помогли бы вы, а?

– Это опасно, – вставил Ассасин.

– Ну, так и мы не с пустыми руками пришли, – не стал спорить охотник. – Если изведете пакость эту, так пятьдесят серебряных заплатим.

– Золотой, – не меняя бесстрастной маски на лице, выдал Алколит. – За каждого.

– За такие деньги мы их дубьем забьем! – возмутился Аллисандр.

– Так чего ж они еще рядом с частоколом шляются? – ехидно уточнил я, и охотнику пришлось замолчать.

– Десять серебряных! – выдвинул новое предложение Перус.

– И с туш половина выручки! – уточнил Алколит.

– Идет.

Охотники попрощались и пошли по домам.

– Ты зачем нас на эту охоту подписал, жить надоело? – спросил я, едва они отошли от нас.

– Расслабься, я знаю, что делаю, – сказал Ярослав. – Ты же вот к гоблинам ходил подряжать их на ловлю епископа, и теперь с тобой каждая собака в деревне здоровается. А мы с Ассасином так, непонятно кто при тебе.

– И потом, Алхимик, тебе вроде положено интересоваться вытяжками разных там тварей, – добавил Артем, – Алколит тебе рецептики подскажет, правда? Ну а не получится ничего, так хоть новое блюдо приготовишь.

– Вот завалим это чудо-юдо неизвестное, по кусочкам его сожрать заставлю, – пригрозил я довольно лыбящимся друзьям. – Ну, чернокнижник ты наш, освященный церковной благодатью, рассказывай все, что знаешь. Как их бить, в чем варить, в какую сторону драпать при необходимости.

– Ну, бруколаки – это самые обычные вурдалаки, – начал рассказывать Ярослав, – европейская транскрипция названия, так что ничего страшного нет. Люди после смерти, ставшие низшей нежитью. Вот только я не думал, что они и зверье могут жрать. Хотя… Если в здешних лесах оленей больше, чем людей, то почему бы и нет? Убивать их следует отсечением головы и сжиганием ее в костре. И тело на всякий случай тоже спалить. Должны бояться серебра и молитв.

– То есть трупный яд на них не подействует? – уточнил я. – Жаль. С его приготовлением у меня бы проблем не возникло. А то бы потравили их – и все дела. А может, амантотоксином взять удастся? У меня уже есть небольшой пузыречек, как раз в настоящее дело пустим.

– Что это за дрянь и где ты ее достал? – требовательно спросил Ассасин, явно вспоминая, не пил ли он чего из моих припасов.

– Всего лишь токсины бледной поганки, – пояснил я. – Но яд сильный, вот только медленный.

– На нежить яды действовать не должны, – разрушил все мои надежды Ярослав. – Только сталь по шее, серебро в кровь и огонь на всю тушу.

– Вик, а у тебя есть жидкое серебро? – как-то тихо спросил Артем. – Вырезку я сейчас у Фолидия спрошу, вот только бы не срыгнули.

Понимание гениальной идеи Ассасина забрезжило в моей голове. Действительно, если уж этим тварям нужно ввести серебро, то почему бы не сделать этого внутрижелудочно?

Приготовления к охоте на нежить заняли весь вечер. Артем притащил примерно пять кило мяса, в основном, конечно, обрезков, но нам-то какое дело? Сожрут. Взял в долг у Аллисандра десять серебряных и старательно сточил их в стружку. Десятки заноз из желудка никакая тварь не отрыгнет. Ассасин заталкивал «отраву» в слои жира, стараясь делать это более-менее равномерно. Алколит же раздобыл стрелы из осины и пел над ними молитвы. Хотя мы просили его заткнуться. Лучше бы уж бруколак выл, у него и то мелодичнее бы получалось. Ну и ладно, пусть его, лишним не будет.

После полудня в наш домик зашли охотники. Кроме нас приблизиться к тварям отважились семеро, в том числе Фолидий и Аллисандр. Артем заставил каждого взять запас еды на три дня, нож, моток веревки, лук и рогатину, абсолютно не обращая внимания на то, что пользоваться всем этим средневековым добром из нас троих умеет только он один, да и то больше теоретически. В свою сумку я на всякий случай положил также остатки серебра и набор свежесобранных природных ядов. Вдруг да пригодится? А Алколит взял посох съеденного гоблинами колдуна. По-моему, просто для понту. Три часа пути по лесу, и следы нежити были обнаружены.

– Вот, бруколак, точно он, видишь от когтей отметины? – наставлял племянника староста. – Смотри, на медвежий след хоть и похоже, но все-таки не лесной хозяин тут проходил.

Я в зверье не разбирался, но найденная ямка, размера пятидесятого, внушала невольное почтение к тому, кто ее оставил.

Недолгое препирание по поводу найденных следов завершилось, и вскоре деревенские остановились.

– Вот, значит, – сказал староста, беспокойно оглядываясь, – где-то тут они и живут.

– Ну и хорошо, – отозвался Ассасин, – идите в деревню, а завтра приходите сюда же за тушками.

– А вы логово искать не будете? – удивился Аллисандр.

– Зачем? Они нас ночью сами найдут.

Деревенские, безуспешно попробовав отговорить трех А от пребывания в таком опасном месте под покровом темноты, ушли, на каждом шагу оглядываясь. Видимо, по их мнению, мы являлись самоубийцами. Я, кстати, был с ними согласен.

– Ну что, народ, – нервно сказал Ассасин, кажется, он тоже уже жалел, что ввязался в эту авантюру, – лезем на дерево и приманку пока не разбрасываем, а то все окрестное зверье потравим.

Предложение встретило горячее одобрение, и спустя пару минут наша дружная компания заняла ветки рядом стоящего дуба.

– А теперь ждать, да смотрите не забудьте привязаться, а то начнете дремать – и навернетесь вниз, никакого вурдалака не понадобится, – приказал он.

Да, не так я себе представлял охоту на монстров. Первые два часа мы настороженно высматривали в кустах каждую тень и вздрагивали от малейшего шороха. Потом три часа лениво наблюдали окрестности. Дальнейшее время можно описать только одним словом – скука! Сидишь себе и сидишь, гадаешь, что отвалится первым: зад или жесткий сук под тобой. Вечер кончился, и наступила ночь.

– Народ, а к нам кто-то лезет, – вдруг сказал Алколит и посмотрел вниз. – А-а-а! Вурдалак! – взвыл он и попытался удрать на верхушку дерева, забыв даже отвязаться.

Ассасин моментально швырнул куда-то вниз спиннинг, который достался ему при распределении оружия как самому умелому бойцу, и оттуда донеслось злобное рычание. Мать! Вверх лезла темная фигура, цепляясь за кору громадными когтями. Еще несколько крутились у подножия приютившего нас лесного исполина, причем одна из них почти моментально перегрызла снабженную острием удочку пополам. И до нас «альпинисту» оставалось совсем чуть-чуть! Оружие Артема валялось под деревом у ног еще четырех существ!

– Мясо! – взвыл Алколит, пытаясь посохом отгородиться от приближающейся угрозы. Причем деревяшка в его руках начала потихоньку светиться!

Ассасин опрокинул сумку, и куски мяса попадали вниз, где за них моментально развернулась нешуточная борьба, но того, кто карабкался к нам, это не остановило. Он долез до Ярослава и с рычанием протянул к нему лапу.

Стрела, пущенная Артемом, вонзилась ему под лопатку, монстр развернулся и получил по морде моей рогатиной. Взревел, явив немаленькую пасть, и полетел вниз, распространяя вокруг запах паленой шерсти. За его спиной обнаружился Алколит, как никогда соответствующий своему прозвищу. Посох в руке, на конце деревяшки пляшет пламя, иногда вырывающееся вперед маленькими язычками. В глазах моего приятеля застыл ужас и… Восторг? Блин! А я думал, что дальше пугаться уже некуда.

– Еще ползут! – закричал Ассасин, пуская вниз стрелу.

Товарищи навернувшегося уже действительно примерялись повторить его путь. Стрела в боку, казалось, совершенно не мешает одному из них.

Я выругался и схватился за лук. Тетива больно хлестнула по пальцам, а стрела, кувыркаясь, пролетела мимо цели, будто простая палка. Поняв, что так от меня толку не будет, я швырнул оставшиеся острые монеты, выхватил нож и достал из сумки пузырек с ядом. Вот и узнаем, боится ли его нежить. Мелькнувшую было мысль о бледном огне я отбросил. Пока буду концентрироваться, меня точно стрескать успеют.

– Faiar! – провыл Алколит, пуская из посоха струю пламени, зажегшую шерсть одного из чудовищ. Последнее обиженно рыкнуло, плюхнулось на землю и принялось кататься по ней, сбивая пламя.

Наступление монстров приостановилось, они явно задумались, стоят ли три куска чересчур сопротивляющегося мяса подпаленной шерсти. Правильное решение им помогла принять стрела, вонзившаяся одной из тварюг в голову. Монстр взревел от боли, но умирать явно не спешил. Проглотив остатки мяса и, кажется, даже часть грунта, на котором оно лежало, темные силуэты рванули к кустам и растворились в них.

– Рехнуться можно! Ребята, если я еще когда на охоту соберусь, дайте мне по шее, – попросил Ярослав.

– Обязательно, – пообещал я. – А ну колись, как такую иллюминацию устроил? Я тоже хочу!

– Да это не я, это он, – сказал Алколит и выразительно потряс посохом. – Сам не знаю, как так получилось, просто я подумал: все, трындец мне – а он как глянет!

– Что он сделает? – переспросил Ассасин.

– Глянет. Ну не знаю, как объяснить! Он очнулся и спросил: «Этого?» Ну я и ляпнул: «Да».

– Дай сюда, – потребовал я, Ярослав кинул мне деревяшку, которая тут же подверглась внимательному осмотру со всех сторон. Вроде обычная палка, ничего особенного. Направил на подозрительное шевеление в кустах и мысленно скомандовал: «Этого!» В голове мгновенно появилось знакомое щекотание, точно такое же, как во время разговора с шаманом. Конец посоха засветился, свет в течение пары секунд набрал яркость и рванул вперед, все больше и больше становясь похожим на струю напалма. Некачественную струю. Даже до цели не долетела.

– Забавная игрушка, – решил я, – но нам сейчас жизнь спасла. А ты не лыбься, мистик чертов, вот дождемся своей доли от продажи епископа, вместо денег попрошу Вархена тебя шаманить нормально научить. В этой местности помесь христианства с дзен-буддизмом и толкиенизмом до кучи не катит.

– И нас заодно, – добавил Ассасин. – Мне этот посох тоже понравился. А вот местные зверушки совсем наоборот.

– Ты думаешь, он согласится? – заинтересовался Ярослав.

– Ну, попробовать-то можно, – пожал плечами я, – а теперь смотрим в оба, а то один раз уже чуть не проморгали нашествие этих чучундр!

Но до утра нападений больше не было. Дождавшись рассвета, мы посовещались и все же решили слезть с дерева, чтобы не портить свой имидж перед деревенскими. Но каких нервов нам это стоило! Первым спускался я, как самого безоружного, меня прикрывали одновременно луком и посохом. Пока лез по стволу вниз, все ждал, когда же в спину вонзятся когти вурдалака, чуть не поседел! А спустившись, первым делом схватил рогатину, и черта с два у меня ее кто отнял бы!

Пришедших через час охотников с подводами ждала мирная картина привала.

– Так бруколаков не было? – несколько разочарованно спросил Фолидий.

– Почему не было? – ответил Ассасин и поднялся. – Вон в тех кустах следы ищите, куда они там побежали.

– А ведь и правда, кровь! – восхитился кто-то из деревенских, осматривая улики. – А следов-то! Следов! Словно они тут хоровод водили!

– Ну отбились и ладно, в другой раз добьете, а сейчас айда в деревню, мы там баню натопили. – Аллисандр уже успел развернуться по направлению к поселку, поэтому мой вопрос: «А туши?» – заставил его сделать полный оборот вокруг своей оси и чуть не упасть.