Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 ~ сентябрь 1904

Заметка о позиции новой «Искры»

Что меня особенно возмущает в той позиции, которую заняла теперь «мартовская» «Искра», так это внутренняя фальшь и ложь, попытки обойти суть дела, попытки эскамотировать партийное общественное мнение и решение, попытки подменить понятия и факты. И только незнанием дела я склонен объяснять проявляемые некоторыми товарищами тупость и безразличие, нечувствительность к этой лжи. Против незнания надо бороться разъяснением, и я ни в каком случае не откажусь от своего намерения разъяснить все дело архиподробно (в случае надобности со всеми документами) в особой брошюре, за которую и возьмусь, как только выйдут протоколы съездов партии и Лиги, т. е. очень скоро^{62}.

Основная передержка, посредством которой надувают партию мартовцы (обманывая, может быть и даже вероятно, самих себя прежде всего в силу своей истеричности), это, во-1-х, подмен действительных источников и причин расхождения между искровцами. Это, во-2-х, подмен понятий о кружковщине и дезорганизации, о сектантстве и о партийности.

Первый подмен состоит в том, что «принципиальным» разногласием выставляется та, в сущности, перебранка, которой обменивались обе стороны после съезда во время борьбы центров с оппозицией. Перебранка состояла в том, что оппозиция называла большинство самодержцами, формалистами, бюрократами etc., a большинство называло оппозицию истерическими пролазами, партией забракованных министров или истерических скандалистов (см. съезд Лиги). И вот теперь одна сторона этих обоюдных «комплиментов» выносится в ЦО как принципиальное разногласие! Разве это не гнусность?

На самом деле причина расхождения лежала именно в повороте мартовцев к болоту. Поворот этот ясно выразился на съезде на § 1 устава и на группировке при выборах в центры. Это разногласие, в известной своей части несомненно принципиальное, обходится и замалчивается.

Второй подмен состоит в том, что, дезорганизуя всю партию и всю работу в течение трех месяцев ради интересов кружка, ради пролезания в центры (ибо никто не стеснял полемику по существу и свободу выражения мнений, напротив, мартовцев приглашали и просили писать), мартовцы теперь, пролезши с заднего крыльца в редакцию, подменивают это смехотворным обвинением большинства в дезорганизующем формализме, бюрократизме и проч., замалчивая свой бойкот, свое пролазничество etc. Разве это не гнусность? Одно из двух: или предать забвению всю «дрязгу» и тогда не говорить совсем о ней, не пускать в ЦО и отрыжки дрязги, ибо крики о бюрократизме есть именно отрыжка дрянненького пролазничества. Или поднять вопрос о расхождении – и тогда уже раскрыть все.

Написано во второй половине декабря 1903 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике X

Печатается по рукописи

1904 г.

К членам партии^{63}

Кружок или партия? вот вопрос, который поставлен на обсуждение нашим Центральным Органом.

Мы находим постановку этого вопроса на обсуждение в высшей степени своевременной. Мы приглашаем редакцию нашего ЦО оглянуться прежде всего на самое себя. Что представляет из себя эта редакция? Кружок ли лиц, столько-то лет сидевших вместе и пробравшихся теперь в редакцию путем бойкота, дезорганизации и угрозой раскола, или коллегию должностных лиц нашей партии?

Не пытайтесь уклониться от этого вопроса ссылкой на то, что вы кооптированы законно, согласно уставу. Мы не сомневаемся в этой законности, но мы приглашаем вас не ограничиваться формальной точкой зрения, а ответить по существу на наш вопрос. Мы хотим не юридического только, а политического ответа. Мы хотим получить этот ответ именно от вас, господа не выбранные съездом и не назначенные партией «редакторы», а не от тов. Плеханова, который, может быть, и не имел другого выбора, как кооптировать вас во избежание раскола.

Кружок или должностная партийная коллегия?

Если кружок, то к чему это лицемерие и фальшь с фразами о какой-то партии? Разве вы не разорвали на деле этой партии, насмехаясь недели и месяцы над ее учреждениями и ее уставом? Разве вы не разорвали на деле решений второго съезда этой партии, разве вы не довели дела до раскола, не отказались подчиняться Центральному Комитету и Совету, разве не ставите вы себя вне партии речами о том, что партийные съезды для вас не божество, т. е. не обязательны? Вы топчете ногами учреждения и законы партии и в то же время тешитесь заголовком «Центрального партийного Органа»!

Если же вы – должностные лица партии, то не угодно ли вам объяснить этой партии, почему и во имя чего не назначенные съездом лица добивались себе места в центральном партийном учреждении? Может быть, во имя «преемственности» старого семейного кружка редакторов? И люди, принимавшие на съезде Лиги резолюции об этой обывательской «преемственности», хотят теперь морочить нас толками о партии! Да имеете ли вы право говорить теперь о партии?

Вы называете формалистами тех, кто опирается на формальные решения II съезда, – потому что вам надо замазать и затушевать тот факт, что вы нарушили доверие товарищей, которые все до единого, много и много раз давали друг другу обещание соблюдать решения съезда. Вы не подчиняетесь формальным решениям, когда они идут против вас, а в то же время, без зазрения совести, вы опираетесь на формальные права Лиги, когда эти права идут на пользу вам, вы опираетесь на формальные решения Совета партии, когда вам удалось пролезть, вопреки воле партии, в это высшее партийное учреждение!

Вы называете бюрократами тех, кто занимает партийную должность по воле партийного съезда, а не по капризу заграничного литераторского кружка. Вам необходимо прикрыть этим тот неприятный для вас факт, что именно духом бюрократизма, духом местничества, духом погони за чипами оказались пропитанными люди, которые решительно не в состоянии были работать в партии вне центральных партийных учреждений. Да, ваше поведение действительно воочию показало нам, что партия наша больна бюрократизмом, который место ставит выше работы, который не чурается бойкота и дезорганизации ради завоевания места.

Вы называете грубо-механическим решение по большинству голосов партийного съезда, но вам не кажутся грубо-механическими и скандальными те приемы борьбы в заграничных колониях и на съезде Лиги, которые доставили вам вашу позорную победу над нашей партийной редакцией! Вы не замечаете фарисейства в уверениях насчет признания партии людьми, которые добивались и добились того, чтобы вести Центральный партийный Орган, будучи меньшинством партийного съезда!

И эти потуги лицемерно прикрасить свое неприличное, противопартийное поведение, эту проповедь анархии, эти издевки над партийным съездом, это оппортунистическое оправдывание обывательщины и кружковщины вы называете вашей новой организационной точкой зрения!

Товарищи! Кто серьезно смотрит на себя, как на члена партии, тот должен поднять решительный голос протеста и положить конец этому безобразию! Кто серьезно смотрит на трехлетнюю работу «Искры» и на подготовленный ею партийный съезд, выразивший волю действительно принципиально убежденных и действительно работающих русских социал-демократов, тот не позволит заграничной кружковщине топтать ногами все сделанное этим партийным съездом.

Одно из двух.

Или у нас нет партии, или над нами всесилен заграничный литераторский, редакторский кружок, отодвинутый нашим съездом, – и тогда долой эти лицемерные речи о партии, эти фальшивые заголовки «партийных» изданий, органов и учреждений. Мы не социалисты-революционеры, нам не нужно намалеванных декораций. Партия пролетариата требует правды. Партия пролетариата требует беспощадно-откровенного разоблачения застарелой кружковщины. Будем иметь смелость признать, что партии пет, и возьмемся с начала, с самого начала, за работу создания и укрепления настоящей партии. Нас не смутит временная победа кружковщины, мы верим и знаем, что русский сознательный пролетариат сумеет выработать себе партию на деле, а не партию на словах, партию в виде действительно партийных учреждений, а не в виде фальшивых заголовков.

Или у нас есть партия, – и тогда долой все кружковые интересы, долой заграничные собрания скандалистов! Тогда пусть немедленно удалятся из нашей партийной редакции лица, которых не назначил на этот пост партийный съезд. Тогда пусть восстановится редакция ЦО из выбранных съездом товарищей. Тогда пусть в нашем партийном органе проводятся взгляды партийного большинства, пусть наги партийный орган защищает партийную организацию и партийные учреждения, а не топчет их в грязь.

Долой кружковщину и прежде всего долой ее из нашей партийной редакции!

Долой дезорганизаторов!

Да здравствует партия пролетариата, умеющая на деле соблюдать решения партийного съезда, умеющая чтить партийную дисциплину и организацию!

Долой фарисейские речи и фальшивые заголовки!

Написано между 4 и 10 (17 и 23) января 1904 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике X

Печатается по рукописи

Совет РСДРП. 13–17 (28–30) января 1904 г. ^{64}

Напечатано (частично) в 1904 г. в брошюре: Н. Шахов. «Борьба за съезд». Женева

Впервые полностью напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике X

Проекты резолюций печатаются по рукописям; речи – по протокольной записи (с поправками В. И. Ленина)

1. Замечание к порядку дня. 15 (28) января

Ленин просит слово к порядку и, получив таковое, предлагает обсудить вопрос о мерах, которые могли бы способствовать восстановлению мира в партии и нормальных отношений между несогласно мыслящими членами партии.

2. Проект резолюции о мерах по восстановлению мира в партии, внесенный 15 (28) января

Совет партии, имея в виду характер и формы проявления того расхождения между членами партии, которое связано со вторым очередным съездом, считает настоятельно необходимым энергично призвать всех членов партии к дружной совместной работе под руководством обоих центральных учреждений партии: ЦО и ЦК

Исторический момент, который переживает Россия – громадное усиление революционного брожения внутри страны и международные затруднения, способные привести к войне, – возлагает особенно серьезные обязанности на партию сознательного пролетариата, борющегося в первых рядах за освобождение всего народа от ига самодержавия. Необходимость дружной совместной работы, под руководством обоих центров партии, над укреплением нашей организации, над развитием сознания и сплоченности возможно более широких масс рабочего класса, никогда не сказывалась так настоятельно, как в настоящее время.

Те или иные разногласия по самым различным вопросам всегда бывали и будут неизбежно обнаруживаться в партии, которая опирается на гигантское народное движение, которая ставит своей задачей явиться сознательной выразительницей этого движения, решительно отвергая всякую кружковщину и узко-сектантские взгляды. Но чтобы быть достойными представителями сознательного борющегося пролетариата, достойными участниками всемирного рабочего движения, члены нашей партии должны всеми силами стремиться к тому, чтобы никакие частные разногласия в понимании и способах проведения принципов, признанных нашей партийной программой, не мешали и не могли мешать дружной совместной работе под руководством наших центральных учреждений. Чем глубже и шире понимаем мы нашу программу и задачи международного пролетариата, чем больше ценим мы значение положительной работы над развитием пропаганды, агитации и организации, чем дальше мы от сектантства, мелкой кружковщины и местнических счетов, – тем с большей энергией мы должны добиваться того, чтобы разногласия между членами партии обсуждались спокойно и по существу дела, чтобы эти разногласия не могли мешать нашей работе, не могли вносить дезорганизации в нашу деятельность, не могли тормозить правильного функционирования наших центральных учреждений.

Совет партии, как высшее учреждение партии, решительно осуждает всякие дезорганизаторские попытки, с чьей бы стороны они ни исходили, всякое отстранение от работы, всякое отстранение от материальной поддержки центральной партийной кассы, всякий бойкот, который способен только свести чисто идейную борьбу мнений, взглядов и оттенков до приемов грубо-механического воздействия, до какой-то недостойной свалки. Партия измучена раздорами, которые тянутся уже почти полгода, и настоятельно требует мира. Никакие разногласия между членами партии, никакое недовольство личным составом того или иного центра не могут оправдать бойкота и тому подобных приемов борьбы, свидетельствующих именно об отсутствии принципиальности и идейности, свидетельствующих о принесении в жертву интересов партии интересам кружка, интересов рабочего движения – интересам узкого местничества. У нас есть, конечно, и в большой партии всегда будут случаи, когда то или другое число членов недовольно известным оттенком деятельности того или другого центра, известными чертами его направления, или его личным составом и т. п. Такие члены могут и должны выяснять причины и характер своего недовольства в товарищеском обмене мнений и в полемике на страницах партийных изданий, но было бы совершенно непозволительно и недостойно революционеров проявлять свое недовольство в бойкоте или отстранении от поддержки всеми силами всей положительной работы, объединяемой и направляемой обоими центрами партии. Поддержка обоих центров, дружная работа под их непосредственным руководством – есть наш общий и прямой партийный долг.

Такие неидейные, грубо-механические приемы борьбы, которые указаны выше, заслуживают безусловного осуждения, ибо они способны совершенно разрушить всю партию, сплачиваемую всецело и исключительно доброй волей революционеров. И Совет партии напоминает всем ее членам, что эта добрая воля выразилась уже с полной определенностью в нашем общем, никем не опротестованном, решении признать обязательными для всех членов партии все постановления второго съезда и все произведенные им выборы. Еще Организационный комитет, заслуживший всеобщую благодарность за свою деятельность по созыву съезда, принял в § 18 устава II съезда такое решение, одобренное всеми комитетами партии:

«Все постановления съезда и все произведенные им выборы являются решением партии, обязательным для всех организаций партии. Они никем и ни под каким предлогом не могут быть опротестованы и могут быть отменены или изменены только следующим съездом партии».

Это решение, принятое всей партией до съезда и подтвержденное несколько раз на самом съезде, равносильно честному слову, которое дали себе по доброй воле все социал-демократы. Пусть же не забывают они этого честного слова! Пусть отбросят они скорее все взаимные мелкие счеты, пусть поставят раз навсегда идейную борьбу в такие рамки, чтобы она не вела к нарушениям устава, не тормозила практической деятельности и положительной работы!

3. Речи о мерах по восстановлению мира в партии. 15 (28) января

1

Я выдвинул вопрос о мерах восстановления доброго мира и нормальных отношений в партии именно потому, что сумма недоразумений среди партийных работников достигла угрожающих размеров. Я не думаю, чтобы возможна была плодотворная партийная работа, если не будет существовать общей почвы, на которую могли бы опираться в своей деятельности различные члены партии, приводимые силою тех или иных обстоятельств ко взаимным недоразумениям. Ни для кого не тайна, что ненормальность отношении между отдельными членами или частями партии такова, что теперь трудно было бы говорить об единой социал-демократической рабочей партии, если бы не играть словами. Я могу, конечно, если понадобится, представить подробные доказательства в подтверждение этого положения (вспомним, например, многие эпизоды из деловой переписки ЦК и ЦО^{65}), но, может быть, ввиду общеизвестности утверждаемого мною факта, лучше было бы сейчас не прибегать к подобным щекотливым иллюстрациям. Итак, нам надо попытаться принять более решительные меры к устранению основного зла. Иначе получается такое положение дел, при котором по поводу самого простого, самого обыкновенного партийного акта будет возникать в высокой степени нежелательный обмен мнений с систематическим подбором весьма сильных выражений и самых отборных… как бы это помягче выразиться… комплиментов, что ли… Хотя может показаться, что я имею поползновение посягнуть в некотором роде на «свободу языка», но ведь суть-то в том, что и в области действий не все обстоит благополучно. Как члены Совета, имеющие главным своим назначением объединять внутри партии то, что имеет тенденции к разъединению, мы должны попытаться устранить препятствующие ходу партийных работ трения, а при желании это было бы не невозможно. Итак, я спрашиваю, нельзя ли принять каких-либо мер против некоторых приемов борьбы внутри партии, которые низводят эту последнюю до положения дезорганизованной группы, которые превращают ее в простую фикцию. Быть может, Совет мог бы принять в интересах общего дела резолюцию, проект которой, набросанный мною, я сейчас прочту. Я считаю важным в принципиальном смысле такого рода решение Совета, которое преследовало бы цель устранения и осуждения недопустимых форм борьбы между различными несогласными между собою по тем или иным вопросам единицами или группами в среде партии. Повторяю, что теперешнее положение слишком ненормально и нуждается в коррективах. (Аксельрод: «Мы все в этом согласны».) Прошу секретарей внести замечание т. Аксельрода в протокол.

Теперь я прочту проект предлагаемой мною резолюции^[42].

Вот проект, который я вношу от имени ЦК за подписью обоих его представителей и который мог бы послужить поводом не для решения каких-либо частных вопросов об устранении тех или иных разногласий между членами партии, а для создания общей почвы под ногами работающих в интересах одного общего дела русских социал-демократов.

2

Я с удовольствием убедился из речей обоих представителей ЦО, что они в принципе одобряют необходимость решительных мер к установлению фактического единства в партии. Это уже создает известную общую почву между нами. По поводу же предложения т. Плеханова я считаю нужным сказать следующее: т. Плеханов предлагает мне выделить из моего проекта резолюции наиболее существенные практические меры, направленные для устранения констатированного в жизни партии зла, и указывает при этом на то, что резолюция эта имеет характер воззвания; да, действительно, мое предложение имеет характер воззвания, но ведь оно как раз на это и рассчитано. Идея этого «воззвания» состоит в том, чтобы Совет от имени обоих центров высказался за отграничение допустимых в партии форм борьбы от недопустимых. Я знаю, что, вообще говоря, самая-то борьба неизбежна, но ведь есть борьба и борьба. Есть такие приемы борьбы, которые совершенно ненормальны и недопустимы в сколько-нибудь жизнеспособной партии. И т. Мартов справедливо сказал, что кроме борьбы идей было еще и то, что он назвал «организационными осложнениями».

Мы же, собравшиеся здесь не для борьбы, а для устранения ненормальных условий в жизни партии, можем и должны воздействовать на других наших товарищей авторитетным указанием о границах допустимой внутри партии борьбы. Но я не знаю других способов воздействия, как воззвание. Выделение практических предложений тут не имело бы смысла. По поводу же заявления представителей ЦО, что я, констатируя ненормальность в партийной жизни, не касаюсь причин такого рода ненормальности, я должен сказать, что выбрал я эту позицию не случайно, а совершенно сознательно, опасаясь того, что если мы только хоть чуть-чуть коснемся сейчас этого, и без того весьма запутанного, клубка, то не только его не распутаем, а еще больше лишь запутаем. Ведь нельзя же в самом деле забывать, что мы являемся по отношению к этому клубку двумя одинаково заинтересованными и весьма субъективно настроенными сторонами, так что если и пытаться распутать его, то во всяком уж случае не нам, а тем, кто к делу его запутыванья был совершенно непричастен. С нашей же стороны такого рода попытка привела бы нас к переборке всевозможных документов, что, при настоящем составе Совета, повело бы лишний раз к… свалке.

Возьмем за исходный пункт наших рассуждений то, что есть, так как вычеркнуть действительность нельзя, и я охотно готов согласиться с т. Мартовым, что уничтожить все разногласия и столкновения каким-нибудь душеспасительным словом нельзя. Это верно, но кто же сможет явиться судьею такого сорта печальных сторон нашей партийной жизни? Я думаю, что такая роль может принадлежать во всяком случае не нам самим, а большому числу людей, – преданных делу практических работников революционеров, не участвовавших в свалке. Осторожно обходя вопрос о причинах наших раздоров, я позволю себе, однако, пояснить свою мысль одним примером из области нашего недавнего прошлого. Борьба тянется уже 5 месяцев. За этот период времени было уже, как я думаю, до 50 человек посредников, пытавшихся положить конец партийным раздорам, но я знаю лишь одного, деятельность которого в этом направлении имела, хотя и очень скромные, но все же относительно счастливые результаты. Я говорю о т. Травинском, относительно которого следует заметить, что это человек, по уши, так сказать, погруженный в положительную практическую революционную работу, так что его внимание почти целиком было сосредоточено на этой работе, и что он не участвовал в распре. Этими счастливыми обстоятельствами только и можно, пожалуй, объяснить некоторую небезрезультатность его примирительных попыток. Я думаю, что при участии такого сорта людей в анализе причин партийного неблагополучия возможно было бы распутать тот клубок, перед которым мы теперь в недоумении стоим. Мы же должны остерегаться входить в разбор тех или иных причин распри, ибо это, помимо нашей воли, могло бы повести нас к нанесению (по выражению т. Мартова) друг другу новых ран в дополнение к многочисленным старым, еще очень далеким от заживления. Вот почему я против анализа причин и стою за изыскание средств, которые могли бы, по крайней мере, заключить способы борьбы в более или менее допустимые рамки. Одно из двух: если в этом направлении можно что-нибудь сделать, то следует попытаться это сделать, а если нет, если нельзя подействовать на борющиеся стороны путем авторитетного убеждения, то остается одно – обратиться к тем третьим лицам, стоящим вые поля боевых действий и осуществляющим свои положительные практические задачи, о которых я уже говорил. Сомневаюсь, чтобы мы сами могли убедить себя в правоте той или другой стороны. Мне кажется, что это невозможно.