Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 40. Декабрь 1919 – апрель 1920
От разрушения векового уклада к творчеству нового
Наша газета{123} посвящена вопросу о коммунистическом труде.
Это – важнейший вопрос строительства социализма. И надо прежде всего хорошенечко уяснить себе, что этот вопрос мог быть поставлен практически только после завоевания политической власти пролетариатом, только после экспроприации помещиков и капиталистов, только после решающих побед завоевавшего государственную власть пролетариата над организовавшими отчаянное сопротивление, контрреволюционные восстания и гражданскую войну эксплуататорами.
В начале 1918 года казалось, что это время наступило – и оно, действительно, наступило после февральского (1918 г.) военного похода германского империализма на Россию. Но то время наступило тогда на такой короткий срок, новая и более сильная волна контрреволюционных восстаний и нашествий нахлынула так быстро, что возможности заняться сколько-нибудь пристально и упорно вопросами мирного строительства у Советской власти не оказалось.
Теперь мы пережили два года неслыханных и невероятных трудностей, голода, лишений, бедствий, а вместе с тем неслыханных побед Красной Армии над полчищами международной капиталистической реакции.
Теперь есть серьезные шансы надеяться (если французские капиталисты не втравят Польшу в войну), что мы получим мир более устойчивый, более длительный.
За два года опыт строительства на основе социализма у нас уже, некоторый есть. Поэтому вопрос о коммунистическом труде можно и должно ставить вплотную, – вернее, впрочем, будет сказать: не о коммунистическом, а о социалистическом труде, ибо речь идет не о высшей, а о низшей, о первоначальной ступени развития нового общественного уклада, вырастающего из капитализма.
Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма.
Всякому ясно, что до широкого, действительно массового применения такого труда нам, т. е. нашему обществу, нашему общественному укладу, еще очень и очень далеко.
Но шагом вперед по этому пути является уже и то, что этот вопрос поставлен, что он поставлен и всем передовым пролетариатом (коммунистической партией и профессиональными союзами), и государственной властью.
Чтобы прийти к большому, надо начать с маленького.
И, с другой стороны, после «большого», после государственного переворота, низвергнувшего собственность капиталистов и передавшего власть пролетариату, – строительство хозяйственной жизни на новой основе молено начать только с малого.
Субботники, трудовые армии, трудовая повинность – вот практическое осуществление в разных формах социалистического и коммунистического труда.
В этом осуществлении еще масса недостатков. Отделываться смехом (или злобой) по поводу них могут только совсем не умеющие думать люди, если не говорить о защитниках капитализма.
Недостатки, ошибки, промахи в таком новом, таком трудном, таком великом деле неизбежны. Кто боится трудностей строительства социализма, кто дает себя запугать ими, кто впадает в отчаяние или малодушную растерянность, тот не социалист.
Строить новую дисциплину труда, строить новые формы общественной связи между людьми, строить новые формы и приемы привлечения людей к труду, это – работа многих лет и десятилетий.
Это – благодарнейшая и благороднейшая работа.
Счастье наше, что, низвергнув буржуазию и подавив ее сопротивление, мы могли завоевать себе почву, на которой такая работа стала возможной.
И мы возьмемся за эту работу со всей энергией. Выдержка, настойчивость, готовность, решимость и умение сотни раз испробовать, сотни раз исправить и во что бы то ни стало добиться цели, – эти качества пролетариат вырабатывал в себе 10, 15, 20 лет до Октябрьской революции, он вырабатывал их в течение двух лет после этой революции, перенося невиданные лишения, голод, разорение, бедствия. Эти качества пролетариата – порука, что пролетариат победит.
8-го апреля 1920 г.
«Коммунистический Субботник», 11 апреля 1920 г. Подпись: Η. Ленин
Печатается по тексту газеты «Коммунистический Субботник»
Речь на III Всероссийском съезде рабочих текстильной промышленности{124} 19 апреля 1920 г.
(Бурные аплодисменты, переходящие в овацию.) Товарищи, позвольте мне, вместе с благодарностью за приветствие, передать и вам приветствие от имени Совета Народных Комиссаров.
Все мы теперь находимся под свежими впечатлениями закончившегося партийного съезда и вынесенных им резолюций. Всем известно также, какие важные задачи поставил партийный съезд перед рабочими, перед крестьянством, перед всеми трудящимися массами Советской республики. Эти задачи сводятся к созданию единого трудового фронта.
В настоящий момент, когда мы, к счастью и благополучию российского пролетариата, удачно закончили гражданскую войну, когда осталась лишь угроза со стороны Польши, направляемой усердием империалистов Западной Европы, теперь предстоит неимоверно трудный переход к устранению внутренней жизни.
Для объяснения того громадного перелома, тех трудностей, которые предстоят теперь рабочему классу, я позволю себе обрисовать все те основные стадии развития, через которые прошел русский пролетариат к коммунистическому строю.
Темные, бессознательные крестьяне, попадая впервые на фабрику, хорошо оборудованную, снабженную чудесами новейшей техники, приходили в недоумение, чувствовали себя подавленными необычайной роскошью фабрики. Невежественная душа крестьянина усматривала в фабриканте своего благодетеля, кормильца, который дает работу, без которого не прожить рабочему. Беспомощный рабочий из заброшенной, захолустной деревенской жизни, попадая в бурлящий котел фабрики, где он получал более сносные условия существования и возможность кое-как прокормиться, подпадал под гнетущее ярмо капиталистической эксплуатации. Всем хорошо известно, как рабочие России и других стран переживали это тяжелое время. Но вот мы видим, как постепенно рабочий освобождается от своей крестьянской отсталости и забитости и начинает подниматься на более высокую ступень развития, как появляются первые попытки борьбы с угнетателями – стачки, попытки распыленных пролетарских масс сорганизоваться в профессиональные союзы, как начинает чувствоваться в рабочем другая сила, как любая стачка при всех ее ничтожных результатах давала нечто неоценимое, новое, важное, содержательное. Стачка учила рабочего сознавать, что лишь в единении с другими рабочими заключается сила, сила могучая, способная остановить машины, превратить раба в свободного человека и воспользоваться теми благами, которые по праву принадлежат производителю их. Всем известна картина развития стачечного движения за последние десятилетия, его постепенный переход от мелких, раздробленных стачек к широким организованным забастовкам. В 1905 году стачечное движение прокатилось мощной волной по всей России. Вместе с ростом организованной борьбы с капиталистами путем стачек, рабочий приобретает невиданную ранее силу. В этом одно из первых мест принадлежит профессиональным организациям. Рабочий приходит к сознанию, что все изобретения техники, все машины и орудия производства, которые используются капиталистами в своих интересах, в ущерб интересам пролетариата, все это может и должно сделаться достоянием пролетариата. Эта новая фаза, фаза организованного отпора рабочих капиталистам с помощью профессиональных союзов – новый шаг вперед в истории развития пролетарского самосознания. Рабочий уже не является безвольным, беспомощным орудием в руках угнетателей. Вся окружающая жизнь убеждает его, что необходима непрерывная, неусыпная и неотступная борьба. Рабочий добивается некоторого улучшения своего экономического положения, увеличения заработной платы, уменьшения рабочего дня. На этой ступени профессионального движения мечты, надежды устремлены на достижение мало-мальски сносной жизни.
Но наступили времена, когда и эта ступень классового самосознания пролетариата, бывшая в свое время огромным шагом вперед, оказалась недостаточной. Жизнь толкала дальше.
Обнаглевшие капиталисты всех стран, придушив рабочие массы, сжали окончательно их мировой войной, организованной и для дальнейшего угнетения освобождающегося пролетариата и для грабежей территорий друг у друга. Империалистические хищники, вооруженные до зубов, кинулись в бой. Рабочего убеждали, что война эта ведется во имя каких-то великих идей освобождения человечества. Но недолго был слеп рабочий. События Брестского, Версальского мира, захват Англией и Францией всех колоний – в достаточной степени открыли рабочему глаза на истинное положение дел. Выяснилось, что за время мировой войны 10 млн. людей погибло, 20 млн. искалечено, и все это лишь для еще большего обогащения хищников.
И прозрев, рабочий поднимается против ига капитала, вспыхивает социальная революция, начало которой положили октябрьские события. Задачи наши теперь не только в том, чтобы быть членами своих профессиональных организаций – этого недостаточно. Рабочий должен подняться еще выше, чтобы из класса угнетенного стать господствующим. На крестьянство рассчитывать пока нечего. Оно распылено, беспомощно и нескоро еще выйдет из темноты. Крестьянство может вывести из мрака невежества только тот класс, который сам вышел из крестьянства, научился понимать, в чем сила организации, и сумел добиться лучшей жизни не только при капитализме, ибо этого же добились и рабочие Западной Европы, что, однако, не избавило их от войны. Рабочий должен понять, что перед ним новая, неизмеримо более трудная задача – взять все управление государством в свои руки. Рабочий должен сказать себе: пока есть частная собственность, пока не сломлен капитализм, никто живущий на чужой счет не должен владеть властью.
Вот этого-то и добивается Советская власть, к которой сочувствие всего мирового пролетариата растет с необычайной быстротой. Создав новое пролетарское государство, рабочий класс взял на себя неслыханную ношу. Уничтожить эксплуатирующие классы и создать социализм рабочий может, лишь идя рука об руку с крестьянством. Крестьяне же по-прежнему хозяйничают поодиночке, сбывая излишки на вольном рынке, тем самым еще более обогащая кучку хищников. Крестьяне это делают не сознательно, ибо живут в совершенно иных условиях, чем рабочий. Но свободная торговля есть возврат к капиталистическому рабству. Чтобы избегнуть этого, нужно по-новому организовать труд, а это некому сделать, кроме пролетариата.
В настоящее время рабочий не есть только член своей профессиональной организации. Эта точка зрения обозначает возврат к старому. Борьба с капиталом еще не окончена. Капитализм до сих пор тормозит начинания Советской власти, путем мешочничества, Сухаревки{125} и т. п. Этой силе может противодействовать лишь сила рабочих организаций, построенных на новых началах, не в узких рамках своих производственных интересов, а интересов всего государства. Только, если весь рабочий класс, независимо от его профессий, сумеет объединиться в господствующий класс, создав единую армию труда, только тогда он внушит к себе уважение всего мира.
И теперь уже крестьянство, убедившись, что силой пролетариата разбит Колчак и Деникин, почувствовало твердую руку хорошего хозяина. Но оно лишь тогда проникнется окончательно доверием к нему, когда всякая попытка восстановления капитализма будет невозможна. Тогда лишь поймет крестьянин, что нет места в пролетарской стране кулакам и паразитам. Но пока еще крестьянин не верит полностью, что пролетариат справится со своей великой задачей.
Неслыханные лишения последних двух лет, на которые сознательно шел пролетариат России в первых рядах Красной Армии, еще не исчерпаны. Предстоят новые лишения, новые задачи, тем более трудные, чем больше одержано побед на Красном фронте. Завоеваны обширные области Сибири и Украины, где нет такого пролетариата, как пролетариат московский, питерский и иваново-вознесенский, который доказал на деле, что никакой ценой не уступит завоевания революции. Нужно, чтобы сознательные рабочие сумели проникнуть во все поры государственной власти, сумели подойти к крестьянству, организовав его в интересах того класса, который сбросил с себя иго помещиков и строит государство без капиталистов. Необходимо самопожертвование, железная дисциплина. Необходимо, чтобы весь пролетариат, как один человек, проявил на фронте труда такие же неслыханные чудеса, как он проявил на кровавом фронте. Многие считали вначале, что дело революции безнадежно. Полный развал армии, массовое бегство с фронта, отсутствие снарядов – вот что досталось нам в наследие от Керенского. Российский пролетариат сумел скрепить, сплотить разрозненные силы, создав единую, стойкую Красную Армию. Красная Армия проявила чудеса, разбив напор капиталистов, которым помогали капиталисты всего мира. Задачи трудового фронта еще неизмеримо труднее. Но если для Красной Армии нужны были только мужчины, то сейчас на трудовой фронт должны быть брошены все трудоспособные силы страны, и мужчины, и женщины, даже подростки. Нужна железная дисциплина – у нас, у русских, это слабая сторона. Надо проявить настойчивость, выдержанность, стойкость, единодушие. Ни перед чем не останавливаться. Все и всех для спасения рабоче-крестьянской власти и коммунизма.
Война не кончена, она продолжается на бескровном фронте. Здесь еще враги сильнее нас, надо в этом сознаться. К тем мелким хозяйчикам, которые продают на вольном рынке свой продукт, идет на помощь мировой капитал, который в одной руке несет готовность возобновить торговые сношения, а другой – готов задушить пролетариат и Советскую Россию.
Нужно, чтобы вся 4-миллионная пролетарская масса подготовилась к новым жертвам, новым лишениям и бедствиям, не меньшим, чем на войне. И лишь тогда можно надеяться окончательно разбить врага. Крестьянин, который еще выжидает, колеблется, окончательно уверует в силу пролетариата. Крестьянин еще хорошо помнит помещиков, Деникина, Колчака, но он же видит и лентяйничанье, лодырничанье и говорит: «Оно бы, пожалуй, и хорошо, да где уж нам!».
Надо, чтобы крестьянство увидело нечто другое. Пусть рабочий класс сорганизует производство, как сорганизовал он Красную Армию. Пусть каждый рабочий проникнется сознанием, что он правит страной. Чем меньше нас, тем больше от нас требуется. Надо, чтобы Россия превратилась в огромную армию труда с героическим сознанием самопожертвования всем для общего дела – освобождения трудящихся.
Всем известно, что текстильная промышленность переживает величайшую разруху, потому что хлопка, который доставлялся из-за границы, теперь нет, ибо и в Западной Европе ощущается острый недостаток в сырье. Единственный источник – Туркестан, который лишь недавно отвоеван у белогвардейцев, но транспорт не налажен.
Одно из средств спасения в настоящий момент, это – срочная добыча и разработка торфа, что даст возможность пустить полным ходом все электрические станции и освободиться от полной зависимости от отдаленных от Центральной России угольных районов.
Надеяться на древесное топливо при теперешней разрухе – не приходится. Торфяные залежи находятся, главным образом, в текстильных районах. И одна из главнейших задач текстильного пролетариата – организовать торфяное производство. Я хорошо знаю, что работа эта чрезвычайно тяжелая, приходится стоять но колено в воде при отсутствии обуви и жилищ – трудности необъятные. Но разве было все необходимое у Красной Армии?! Сколько жертв, сколько бедствий вынесли красноармейцы, которые по пояс в воде шли два месяца вперед, отвоевывая у англичан их танки. Капиталисты надеются на то, что рабочие истощены, голодны и не смогут удержаться. Капиталисты подкарауливают власть рабочих, и вся их надежда сводится к тому, что пролетариат, не справившись со своей задачей единого трудового фронта, вернет их к власти.
Далеко не думаю, что предстоящая работа легка, но все трудности должны и могут быть превзойдены. Надо, чтобы каждый рабочий помог в организации труда, чтобы крестьянство видело в нем организатора, чтобы к труду относились, как к единственному средству сохранить рабоче-крестьянскую власть. Когда еще при Керенском фабриканты убедились, что им на фабриках не остаться, они портили производство, заключали с капиталистами других стран договоры к уничтожению русской промышленности, лишь бы не отдавать ее в руки рабочих, истощали пролетариат гражданской войной.
Рабочему классу предстоит самое великое испытание, когда каждому работнику, каждой работнице надо сделать еще большие чудеса, чем красноармейцы – на фронте. Неизмеримо труднее победа на фронте труда, самопожертвование в будничной, грязной обстановке, но во сто раз ценнее, чем пожертвование жизнью.
Долой старую замкнутость! Только тот рабочий достоин быть членом профессионального союза, который проявил себя, как член Красной армии труда. Пусть будут сотни ошибок, тысячи поражений, мы их не боимся. Надо сказать себе, что лишь стойким пролетарским натиском добьемся победы.
Два года пролетариат отстаивает рабоче-крестьянскую власть. Во всем мире назревает социальная революция. Чтобы доказать, что все мы на высоте возложенной на нас задачи, мы должны со всей энергией и уверенностью, как бы ни было тяжело положение, сохранить в себе весь пролетарский энтузиазм и на мирном фронте труда добиться таких же чудес, каких добилась Красная Армия на кровавом фронте в борьбе с империалистами и их приспешниками. (Бурные аплодисменты.)
Краткий газетный отчет напечатан 20 апреля 1920 г. в «Правде» № 83
Полностью напечатано в 1920 г. в книге «Протоколы 3-го Всероссийского съезда союза текстильщиков». Москва
Печатается по тексту книги, сверенному со стенограммой
Речь на собрании, организованном Московским Комитетом РКП(б) в честь 50-летия В. И. Ленина,
23 апреля 1920 г.{126}
(Бурные аплодисменты.) Товарищи! Я прежде всего, естественно, должен поблагодарить вас за две вещи: во-первых, за те приветствия, которые сегодня по моему адресу были направлены, а во-вторых, еще больше за то, что меня избавили от выслушания юбилейных речей. (Аплодисменты.) Я думаю, что, может быть, таким образом мы постепенно, не сразу, конечно, создадим более подходящий способ для юбилея, чем тот, который практиковался до сих пор и который иногда создавал повод к удивительно хорошим карикатурам. Вот одна из таких карикатур, нарисованная выдающимся художником и посвященная подобному юбилею. Я ее получил сегодня вместе с чрезвычайно дружеским письмом, и так как товарищи были настолько любезны, что они от юбилейных речей избавили меня, я передаю эту карикатуру на рассмотрение всех с тем, чтобы избавили нас впредь вообще от подобных юбилейных празднеств{127}.
Затем мне хотелось несколько слов сказать по поводу теперешнего положения большевистской партии. Меня навели на эти мысли строки одного писателя, написанные им 18 лет тому назад, в 1902 г. Этот писатель Карл Каутский, с которым мы в настоящее время чрезвычайно резко должны были разойтись и бороться, но который в борьбе с немецким оппортунизмом раньше был одним из вождей пролетарской партии, в сотрудничестве с которым мы когда-то были. Тогда большевиков не было, но все будущие большевики, сотрудничавшие с ним, его высоко ценили. Вот что писал тогда в 1902 г. этот писатель:
«В настоящее же время» (в противоположность 1848 году) «можно думать, что не только славяне вступили в ряды революционных народов, но что и центр тяжести революционной мысли и революционного дела все более и более передвигается к славянам. Революционный центр передвигается с запада на восток. В первой половине XIX века он лежал во Франции, временами в Англии. В 1848 г. и Германия вступила в ряды революционных наций… Новое столетие начинается такими событиями, которые наводят на мысль, что мы идем навстречу дальнейшему передвижению революционного центра, именно: передвижению его в Россию… Россия, воспринявшая столько революционной инициативы с Запада, теперь, быть может, сама готова послужить для него источником революционной энергии. Разгорающееся русское революционное движение окажется, быть может, самым могучим средством для того, чтобы вытравить тот дух дряблого филистерства и трезвенного политиканства, который начинает распространяться в наших рядах, и заставить снова вспыхнуть ярким пламенем жажду борьбы и страстную преданность нашим великим идеалам. Россия давно уже перестала быть для Западной Европы простым оплотом реакции и абсолютизма. Дело обстоит теперь, пожалуй, как раз наоборот. Западная Европа становится оплотом реакции и абсолютизма в России… С царем русские революционеры, быть может, давно уже справились бы, если бы им не приходилось одновременно вести борьбу и против его союзника – европейского капитала. Будем надеяться, что на этот раз им удастся справиться с обоими врагами и что новый «священный союз» рухнет скорее, нежели его предшественники. Но, как бы ни окончилась теперешняя борьба в России, кровь и счастье мучеников, которых она породит, к сожалению, более чем достаточно, не пропадут даром. Они оплодотворят всходы социального переворота во всем цивилизованном мире, заставят их расти пышнее и быстрее. В 1848 г. славяне были трескучим морозом, который побил цветы народной весны. Быть может, теперь им суждено быть той бурей, которая взломает лед реакции и неудержимо принесет с собою новую, счастливую весну для народов». (К. Каутский. «Славяне и революция». «Искра», 1902 г., № 18 от 10 марта.)
Вот как 18 лет назад писал про революционное движение в России выдающийся социалист, с которым нам пришлось теперь порвать так решительно. Эти слова наводят меня на мысль, что наша партия может теперь, пожалуй, попасть в очень опасное положение, – именно, в положение человека, который зазнался. Это положение довольно глупое, позорное и смешное. Известно, что неудачам и упадку политических партий очень часто предшествовало такое состояние, в котором эти партии имели возможность зазнаться. В самом деле, те ожидания от русской революции, которые я привел словами нашего теперешнего злейшего врага, эти ожидания непомерно велики. Блестящие успехи и блестящие победы, которые до сих пор мы имели, – ведь они обставлены были условиями, при которых главные трудности еще не могли быть нами решены. Они обставлены были условиями, когда на нас лежали задачи военные, задачи борьбы самой глубокой, самой живой с помещичьей и царской, генеральской реакцией; таким образом задачи, составляющие сущность социалистического переворота, отодвигались от нас задачами организации борьбы с повседневным будничным проявлением мелкобуржуазной стихии, раздробленности, распыленности, т. е. всего, что тащит назад к капитализму. И в смысле экономическом, и в смысле политическом те задачи были от нас отодвинуты: мы к ним не имели возможности приступить надлежащим образом. Поэтому та опасность, на которую нас наводят приведенные слова, должна быть сугубо учтена всеми большевиками порознь и большевиками, как целой политической партией. Мы должны понять, что решения нашего последнего съезда партии во что бы то ни стало должны быть проведены в жизнь, а это значит, что нам предстоит громаднейшая работа и потребуется приложить труда много больше, чем требовалось до сих пор.
Позвольте мне закончить пожеланием, чтобы мы никоим образом не поставили нашу партию в положение зазнавшейся партии. (Аплодисменты.)
Краткий газетный отчет напечатан 24 апреля 1920 г. в «Правде» № 87 и «Известиях ВЦИК»№ 87
Полностью напечатано в 1920 г. β брошюре «50-летие Владимира Ильича Ульянова-Ленина (1870 – 23 апреля – 1920)». Москва
Печатается по тексту брошюры, сверенному со стенограммой
