Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 17. Март 1908 ~ июнь 1909
II
Итак, принципиальная связь между милитаризмом и капитализмом установлена среди социалистов прочно, и в этом пункте разногласий нет. Но признание этой связи еще не определяет конкретно антимилитаристской тактики социалистов, не решает практического вопроса, как бороться против бремени милитаризма и как воспрепятствовать войнам. И вот, в ответах на эти-то вопросы замечается значительное расхождение во взглядах среди социалистов. На конгрессе в Штутгарте можно было с особенной осязательностью констатировать эти разногласия.
На одном полюсе стоят немецкие социал-демократы типа Фольмара. Раз милитаризм – детище капитализма, рассуждают они, раз войны суть необходимый спутник капиталистического развития, то никакой специальной антимилитаристской деятельности не нужно. Так именно Фольмар и заявил на партейтаге в Эссене. В вопросе же о том, как вести себя с.-д., в случае объявления войны, большинство немецких с.-д., с Бебелем и Фольмаром во главе, упорно стоят на той позиции, что с.-д. должны защищать свое отечество от нападения, что они обязаны принять участие в «оборонительной» войне. Это положение привело Фольмара в Штутгарте к заявлению, что «вся любовь к человечеству не может нам помешать быть хорошими немцами», а с.-д. депутата Носке провозгласить в рейхстаге, что в случае войны против Германии «с.-д. не отстанут от буржуазных партий и вскинут ружья на плечи»; а отсюда Носке осталось сделать лишь один шаг, чтобы заявить: «мы желаем, чтобы Германия была насколько возможно вооружена».
На другом полюсе стоит немногочисленная группа сторонников Эрве. Пролетариат не имеет отечества, рассуждают эрвеисты. Значит, все и всякие войны – в интересах капиталистов; значит, пролетариат должен бороться против каждой войны. На всякое объявление войны пролетариат должен ответить военной забастовкой и восстанием. К этому главным образом и должна сводиться антимилитаристская пропаганда. В Штутгарте Эрве предложил поэтому следующий проект резолюции: «… Конгресс приглашает ответить на всякое объявление войны, откуда бы оно ни исходило, военной забастовкой и восстанием».
Таковы две «крайние» позиции в этом вопросе в рядах западных социалистов. «Как солнце в малой капле вод» в них отражаются те две болезни, которые все еще вредят деятельности социалистического пролетариата на Западе: оппортунистические тенденции, с одной стороны, и анархистское фразерство – с другой.
Прежде всего, несколько замечаний о патриотизме. Что «пролетарии не имеют отечества», это действительно сказано в «Коммунистическом манифесте»; что позиция Фольмара, Носке и Ко «бьет в лицо» этому основному положению интернационального социализма, это также верно. Но отсюда еще не следует правильность утверждения Эрве и эрвеистов, что пролетариату безразлично, в каком отечестве он живет: живет ли он в монархической Германии, или в республиканской Франции, или в деспотической Турции. Отечество, т. е. данная политическая, культурная и социальная среда, является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата; и если неправ Фольмар, устанавливающий какое-то «истинно немецкое» отношение пролетариата к «отечеству», то не более прав и Эрве, непростительно некритически относящийся к такому важному фактору освободительной борьбы пролетариата. Пролетариат не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны. Но судьбы страны его интересуют лишь постольку, поскольку это касается его классовой борьбы, а не в силу какого-то буржуазного, совершенно неприличного в устах с.-д. «патриотизма».
Сложнее другой вопрос – об отношении к милитаризму и войне. Уже с первого взгляда очевидно, что Эрве непростительно смешивает оба эти вопроса, забывает о причинной связи между войной и капитализмом; приняв эрвеистскую тактику, пролетариат обрек бы себя на бесплодную работу: всю свою боевую готовность (ведь говорится о восстании) он употребил бы на борьбу с следствием (войной), оставляя существовать причину (капитализм).
Анархический метод мышления обнаруживается здесь в полной мере. Слепая вера в чудодейственную силу всякого action directe[36]; выхватывание этого «непосредственного воздействия» из общей социально-политической конъюнктуры без малейшего ее анализа; словом, «произвольно механическое понимание общественных явлений» (по выражению К. Либкнехта) очевидно.
План Эрве «очень прост»: в день объявления войны социалисты-солдаты дезертируют, а резервисты объявляют забастовку и остаются по домам. Однако «стачка резервистов не есть пассивное сопротивление: рабочий класс скоро перешел бы к открытому сопротивлению, к восстанию, и это последнее имело бы тем больше шансов окончиться триумфом, что действующая армия находилась бы на границе страны» (G. Hervé. «Leur patrie»[37]).
Таков этот «действительный, прямой и практический план», и уверенный в его успехе Эрве предлагает отвечать военной забастовкой и восстанием на каждое объявление войны.
Как ясно отсюда, вопрос здесь не в том, может ли пролетариат, когда он найдет это целесообразным, отвечать забастовкой и восстанием на объявление войны. Спор идет о том, связывать ли пролетариат обязательством на каждую войну отвечать восстанием. Решать вопрос в последнем смысле, значит отнимать выбор момента решительного боя у пролетариата и передать его врагам; не пролетариат выбирает момент борьбы, сообразуясь с своими интересами, когда высоко его общесоциалистическое сознание, крепка его организованность, благоприятен повод и т. д.; нет, буржуазные правительства смогли бы провоцировать его на восстание даже тогда, когда условия для него были бы неблагоприятны, например, объявлением такой войны, которая особенно способна вызвать патриотические и шовинистические чувства в широких слоях населения, которая таким образом изолирует восставший пролетариат. Надо еще не упускать из виду, что буржуазия, которая от монархической Германии до республиканской Франции и демократической Швейцарии с такой жестокостью преследует антимилитаристскую деятельность в мирное время, – с какою яростью обрушилась бы она на всякую попытку к военной забастовке в случае войны, в момент деятельности военных законов, военных положений, военно-полевых судов и т. д.
Прав Каутский, говоря об идее Эрве: «идея военной стачки зародилась под влиянием «хороших» мотивов, она благородна и полна героизма, но она героическая глупость».
Пролетариат, если найдет это целесообразным и подходящим, может ответить на объявление войны военной забастовкой; он может, в числе других средств для достижения социальной революции, прибегнуть и к военной стачке. Связывать же себя этим «тактическим рецептом» не в интересах пролетариата.
Так именно и ответил на этот спорный вопрос Штутгартский международный конгресс.
III
Но если взгляды эрвеистов – «героическая глупость», то позиция Фольмара, Носке и их единомышленников из «правого крыла» – оппортунистическая трусость. Раз милитаризм – детище капитала и падет с ним, – рассуждали они в Штутгарте и особенно в Эссене, – то не нужно и специально антимилитаристской агитации: ее не должно быть. Но ведь и радикальное разрешение рабочего и женского вопроса, например, – возражали им в Штутгарте, – также невозможно при существовании капиталистического строя; однако мы боремся за рабочее законодательство, за расширение гражданских прав женщин и т. д. Особая антимилитаристская пропаганда должна вестись тем энергичнее, что все учащаются случаи вмешательства военной силы в борьбу труда с капиталом и все очевиднее важность милитаризма не только в нынешней борьбе пролетариата, но и в будущем – в момент социальной революции.
Специально-антимилитаристская пропаганда имеет за собой не только принципиальные доказательства, но и важный исторический опыт. Впереди других стран в этом отношении идет Бельгия. Бельгийская рабочая партия, помимо общей пропаганды идей антимилитаризма, организовала группы социал. молодежи под названием «Молодой гвардии» («Jeunes Gardes»). Группы одного и того же округа входят в состав Окружной федерации; все Окружные федерации, в свою очередь, объединяются в Национальную федерацию с «Главным советом» во главе. Органы «молодых гвардейцев» («La jeunesse – c'est l'avenir»; «De Caserne», «De Loteling»[38] и т. д.) расходятся в десятках тысяч экземпляров! Из федераций наиболее сильная – Валлонская, включающая 62 местных группы с 10 тыс. членов; всего «Молодая гвардия» состоит в данное время из 121 местной группы.
Рядом с письменной агитацией интенсивно ведется и устная: в январе и сентябре (месяцы призыва) в главных городах Бельгии устраиваются народные собрания и процессии; у дверей мэрий, на открытом воздухе, социалистические ораторы разъясняют рекрутам значение милитаризма. При «Главном совете» «молодых гвардейцев» учрежден «Комитет жалоб», на обязанности которого лежит собирание сведений о всех несправедливостях, совершаемых в казармах. Эти сведения, под рубрикой «Из армии», ежедневно оглашаются в центральном органе партии «Le peuple»{96}. Антимилитаристская пропаганда не останавливается на пороге казармы, и солдаты-социалисты образуют группы для целей пропаганды внутри армии. В настоящее время таких групп («солдатских союзов») насчитывается около 15.
По бельгийскому образцу, варьируя в интенсивности и в организационном отношении, ведется антимилитаристская пропаганда во Франции[39], Швейцарии, Австрии и др. странах.
Итак, специально-антимилитаристская деятельность не только специально необходима, но и практически целесообразна и плодотворна. Поэтому, поскольку Фольмар восставал против нее, указывая на невозможные полицейские условия для этого в Германии, на опасность разгрома благодаря этому партийных организаций, – вопрос сводился к конкретному анализу условий данной страны; это – вопрос факта, а не принципа. Хотя и здесь справедливо замечание Жореса, что германская с.-д., выдержавшая в своей молодости, в тяжелую годину исключительных законов против социалистов, железную руку графа Бисмарка, теперь, несравненно выросши и окрепнув, могла бы не бояться преследований со стороны нынешних правителей. Но Фольмар сугубо неправ, когда старается опереться на аргументы принципиальной нецелесообразности специально-антимилитаристской пропаганды.
Не меньшим оппортунизмом проникнуто убеждение Фольмара и его единомышленников, что с.-д. обязаны принять участие в оборонительной войне. Блестящая критика Каутского не оставила камня на камне от этих взглядов. Каутский указал на полную невозможность подчас разобраться, особенно в моменты патриотического угара, вызвана ли данная война оборонительными или наступательными целями (пример, который приводил Каутский: нападала или оборонялась Япония в начале русско-японской войны?). С.-д. запутались бы в сетях дипломатических переговоров, если бы вздумали в зависимости от этого признака устанавливать свое отношение к войне. С.-д. могут очутиться даже в таком положении, чтобы потребовать наступательных войн. В 1848 г. (это не мешает помнить и эрвеистам) Маркс и Энгельс считали необходимой войну Германии против России. Позднее они пытались воздействовать на общественное мнение Англии, чтобы побудить ее к войне с Россией. Каутский строит, между прочим, следующий гипотетический пример: «предположим, – говорит он, – что революционное движение одержит в России победу, и влияние этой победы приведет во Франции к переходу власти в руки пролетариата; с другой стороны, предположим, что против новой России образуется коалиция европейских монархов. Станет ли протестовать интернациональная с.-д., если французская республика придет тогда на помощь России?» (К. Каутский. «Наш взгляд на патриотизм и войну»).
Очевидно, что в этом вопросе (как и во взгляде на «патриотизм») не оборонительный или наступательный характер войны, а интересы классовой борьбы пролетариата, или, лучше сказать, интересы международного движения пролетариата, представляют собой ту единственно возможную точку зрения, с которой может быть рассматриваем и решен вопрос об отношении с.-д. к тому или другому явлению в международных отношениях.
До каких геркулесовых столбов способен доходить оппортунизм и в этих вопросах, показывает недавнее выступление Жореса. В одной немецкой либерально-буржуазной газетке, высказывая свои взгляды о международном положении, он защищает союз Франции и Англии с Россией от обвинений в противомирных намерениях и смотрит на этот союз как на «гарантию мира», он приветствует тот факт, что «мы теперь дожили до союза Англии с Россией, двух давнишних врагов».
Великолепную оценку такого взгляда и горячую отповедь дает Жоресу Р. Люксембург в «Открытом письме» ему в последней книжке «Neue Zeit».
Прежде всего Р. Люксембург констатирует, что говорить о союзе «России» и «Англии» значит «говорить языком буржуазных политиков», ибо интересы капиталистических государств и интересы пролетариата в иностранной политике противоположны и нельзя говорить о гармонии интересов в области внешних сношений. Если милитаризм – дитя капитализма, то и войны не могут быть уничтожены интригами правителей и дипломатов, и задача социалистов не будить иллюзий на этот счет, а, наоборот, постоянно разоблачать лицемерие и бессилие дипломатических «мирных шагов».
Но центральным пунктом «письма» является оценка союза Англии и Франции с Россией, который так прославляет Жорес. Европейская буржуазия дала возможность царизму отразить революционный натиск. «Теперь, пытаясь превратить временную победу над революцией в окончательную, абсолютизм прибегает прежде всего к испытанному средству всех поколебленных деспотий – к успехам внешней политики». Все союзы России теперь означают «священный союз буржуазии Западной Европы с русской контрреволюцией, с душителями и палачами русских и польских борцов за свободу; они означают укрепление самой кровавой реакции не только внутри России, но и в интернациональных отношениях». «Поэтому элементарнейшая задача социалистов и пролетариев всех стран состоит в том, чтобы из всех сил препятствовать союзу с контрреволюционной Россией».
«Как объяснить себе, – обращается Р. Люксембург к Жоресу, – что Вы «самым энергичным образом» будете стараться сделать правительство кровавых палачей русской революции и персидского восстания влиятельным фактором европейской политики, русские виселицы колоннами интернационального мира, Вы, который в свое время произнесли во французском парламенте блестящую речь против русского займа. Вы, который несколько недель тому назад поместили в Вашей газете «Humanité» горячий призыв к общественному мнению против кровавой работы военных судов в русской Польше? Как можно согласовать ваши мирные планы, покоящиеся на франко-русском и англо-русском союзе, с недавним протестом французской социалистической парламентской фракции и административной комиссии Национального совета социалистической партии против поездки Фальера в Россию, с тем протестом, под которым стоит Ваша подпись и который в горячих выражениях защищает интересы русской революции. Если президент Французской республики захочет сослаться на Ваши представления об интернациональном положении, то он на Ваш протест заявит: кто одобряет цель, должен одобрить и средства, кто рассматривает союз с царской Россией, как гармонию интернационального мира, тот должен принимать все, что укрепляет этот союз и ведет к дружбе.
Что бы Вы сказали, если бы некогда в Германии, в России, в Англии нашлись социалисты и революционеры, которые в «интересах мира» рекомендовали союз с правительством реставрации или правительством Тьера и Жюля Фавра и прикрывали бы такой союз своим моральным авторитетом?!!..»
Письмо это говорит само за себя, и русские с.-д. могут только приветствовать т. Р. Люксембург за этот ее протест и за защиту русской революции перед лицом интернационального пролетариата.
«Пролетарий» № 33, (5 августа) 23 июля 1908 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарий»
Пленум ЦК РСДРП{97}. 11–13 (24–26) августа 1908 г.
Впервые напечатано в 1933 г. в Ленинском сборнике XXV
Печатается по рукописям
1. Заявление по поводу созыва пленума ЦК
Заявление:
Ввиду того, что делаются попытки затушевать исходный пункт обсуждаемого инцидента, я категорически заявляю, что в самом начале мною было вполне определенно сказано следующее:
По сообщению Григория, Эзра писал ему, что меньшой брат отрицает Existenzrecht[40] пленарного ЦК. Вот это сообщение, всецело подтвержденное Григорием, и ясно не опровергнутое Эзрой, составляет незаконность поступка меков и незаконность обсуждения такого вопроса центральным комитетом Бунда. Я настаиваю поэтому на розыске самого текста письма.
Внесено 12 (25) августа 1908 г.
Ленин
2. Проект постановления об инциденте по созыву пленума ЦК
ЦК поручает Заграничному бюро ЦК составить особенно подробный отчет о так называемом инциденте по созыву пленума, о письмах Эзры, заявлениях Петра и всех прениях для сохранения этого отчета в архиве Центрального Комитета, предоставив суженному составу ЦК опубликовать этот отчет, когда в том явится надобность.
Внесено 13 (26) августа 1908 г.
3. Проект постановления об организации центрального заграничного бюро
1) Группы с.-д. за границей признаются группами содействия РСДРП.
2) ЦК назначает новое ЦЗБ из 10 лиц. При отсутствии пленума ЦК кооптация или замена происходит только с утверждения Бюро ЦК за границей.
3) ЦЗБ обслуживает нужды групп содействия за границей и исполняет общепартийные поручения Заграничного бюро ЦК
4) В Заграничное бюро входит 1 член ЦК (по назначению пленума или Заграничного бюро) с правом veto.
5) В возможно скором будущем организуется под контролем Заграничного бюро ЦК съезд по возможности всех групп содействия за границей.
6) Устав съезда утверждается Заграничным бюро ЦК.
7) Заграничному бюро ЦК поручается принять все меры к тому, чтобы на этом съезде было осуществлено объединение всех национальных с.-д. групп за границей в единые местные группы содействия РСДРП. Заграничное бюро ЦК должно войти по этому вопросу в сношение со всеми ЦК национальных с.-д. организаций.
8) Группы вносят 85–90 % своих доходов в кассу ЦК Разрешение изъятий в случае крайней необходимости (например, расходы на эмигрантов) принадлежит Заграничному бюро ЦК.
Внесено 13 (26) августа 1908 г.
Мирная демонстрация английских и немецких рабочих{98}
Как известно, буржуазная печать Англии и Германии и в особенности уличные листки давно уже ведут шовинистическую кампанию, натравливая одну страну на другую. Конкуренция английских и немецких капиталистов на всемирном рынке становится все более ожесточенной. Былое первенство Англии и безраздельное господство ее на мировом рынке отошли в прошлое. Германия принадлежит к числу особенно быстро развивающихся капиталистических стран, и продукты ее промышленности все больше ищут себе сбыта за границей. Борьба за колонии, столкновения торговых интересов сделались в капиталистическом обществе одной из главных причин войн. И неудивительно, что капиталисты обеих стран считают войну между Англией и Германией неизбежной, а представители военщины там и здесь прямо желательной. Английские шовинисты хотят подорвать силу опасного конкурента, сломив морское могущество Германии, пока еще неизмеримо более слабой на этом поприще, чем Англия. Германские юнкера и генералы с бурбоном Вильгельмом II во главе рвутся в бой с Англией, надеясь на возможность использовать перевес сухопутных сил и мечтая о том, чтобы шумом военных побед заглушить все растущее недовольство рабочих масс и обострение классовой борьбы в Германии.
Против растущей опасности войны решили выступить публично английские и германские рабочие. Рабочие газеты обеих стран давно ведут неуклонную борьбу с шовинизмом и с милитаризмом. Но теперь потребовалось некоторое более внушительное заявление воли рабочего класса, чем через органы печати. Английские рабочие решили отправить делегацию в Берлин, чтобы путем величественной демонстрации заявить о солидарной решимости пролетариата той и другой страны вести войну против войны.
Демонстрация состоялась в Берлине в воскресенье 20 (7) сентября. Депутаты английских рабочих на этот раз беспрепятственно смогли выступить перед берлинским пролетариатом. Два года тому назад, когда Ж. Жорес от имени французского рабочего класса решил выступить в Берлине на собрании социал-демократических масс с целью протестовать против шовинистов буржуазии, германское правительство запретило ему говорить перед немецкими рабочими. На этот раз выгнать делегатов английского пролетариата немецкое правительство не решилось.
Громадное рабочее собрание было созвано в одной из самых больших зал Берлина. До 5000 человек сразу заполнили помещение, и многим тысячам пришлось остаться в саду и на улице. Порядок поддерживали рабочие выборные с красными лентами на рукавах. Товарищ Легин, известный вождь профессиональных рабочих союзов Германии (так называемых «свободных», т. е. на деле социал-демократических союзов), приветствовал английскую делегацию от имени всего политически и профессионально организованного рабочего класса Германии. Пятьдесят лет тому назад – сказал он – демонстрировали уже в пользу мира французские и английские рабочие. Тогда за передовиками-социалистами не было еще организованных масс. Теперь рабочие союзы Англии и Германии насчитывают вместе 41/3 миллиона членов. От имени этой армии выступают теперь английские делегаты и берлинское собрание, заявляя, что в руках рабочего класса лежит решение вопроса о войне и мире.
Делегат английских рабочих Маддисон в ответной речи заклеймил шовинистическую травлю буржуазии и передал подписанный 3000 рабочими «Адрес рабочих Британии к рабочим Германии»{99}. В числе подписавшихся, указал он, есть представители обоих направлений английского рабочего движения (т. е. и социал-демократы и сторонники «Независимой рабочей партии», не стоящие еще на сколько-нибудь последовательной социалистической точке зрения). В адресе указывается, что войны служат интересам имущих классов. Рабочие массы несут все тягости войн; имущие классы извлекают пользу из народных бедствий. Пусть же сплотятся рабочие для борьбы с военщиной, для обеспечения мира!
После речей других английских депутатов и представителя германской социал-демократии Рихарда Фишера, собрание закончилось единогласным принятием резолюции, которая клеймит «корыстную и близорукую политику господствующих и эксплуататорских классов» и выражает готовность действовать согласно решению Штутгартского международного конгресса, т. е. всеми силами и средствами бороться против войны. Собрание разошлось в порядке с пением рабочей марсельезы. Уличных демонстраций не было. Берлинская полиция и местные военные власти оказались обманутыми в своих ожиданиях. Немецкие порядки характеризуются тем, что самая мирная демонстрация рабочих не обошлась без полицейской и военной демонстрации. Берлинский гарнизон был мобилизован. Отряды войск были размещены по строгому плану в самых различных местах города – преимущественно так, чтобы нелегко было заметить, где спрятаны солдаты и по скольку. Полицейские патрули объезжали улицы и площади неподалеку от зала собрания и особенно дорогу оттуда к дворцу. Дворец был окружен настоящим кольцом переодетых полицейских и спрятанных по дворам отрядов войска. Организована была сложная система полицейских пикетов, – группы полицейских стояли по углам улиц, – полицейские офицеры отряжены были во все «важные» места, – полицейские велосипедисты несли обязанности разведчиков и извещали военные власти о каждом шаге «неприятеля», – мосты и переходы через канал охранялись втройне. «Охраняли угрожаемую монархию», – пишет саркастически «Vorwärts»{100} по поводу всех этих мероприятий правительства Вильгельма II.
Происходила репетиция, – добавим мы от себя. Вильгельм II и немецкая буржуазия репетировали военную борьбу с восставшим пролетариатом. Такие репетиции безусловно и во всяком случае полезны и для рабочих масс и для солдат. Ça ira (это дело пойдет!), как говорит французская рабочая песня. Повторные репетиции может быть теперь еще очень медленно, но зато очень верно ведут к великой исторической развязке.
Написано между 8 (21) сентября и 2 (15) октября 1908 г.
Впервые напечатано в 1933 г. в Ленинском сборнике XXV
Печатается по рукописи
