Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 15. Февраль ~ июнь 1907

Мелкобуржуазная тактика

«Товарищ» от 21 февраля опубликовал извлечения из принятых последним, экстренным, съездом партии с.-р. постановлений^{42}. Постановления посвящены вопросу о думской тактике.

По поводу этих постановлений можно и должно сказать очень многое. Мы не в состоянии здесь остановиться на коренном грехе этих, как и всех вообще, эсеровских постановлений: на отсутствии классового анализа разных партий. Тактика, заслуживающая названия тактики, не может быть установлена без такого анализа. Сравнение эсеровских постановлений с платформой революционной социал-демократии (резолюции, выработанные совещанием представителей нескольких большевистских организаций 15–18 февраля^[7]; они будут опубликованы на днях)^[8] даст нам повод не раз еще вернуться к этой мысли.

Не будем останавливаться также на несколько чрезмерном подчеркивании эсерами той азбучной истины, что революционеры вовсе не стремятся «создавать внешние (?), несущественные конфликты», «ускорять разгон Думы» и т. п. Это – частность.

Гвоздем эсеровской тактики, с точки зрения насущных задач момента, является следующее постановление:

«4. Съезд находит, что резкая партийная группировка внутри Думы при изолированном выступлении каждой отдельной группы и острой междуфракционной борьбе могла бы совершенно парализовать деятельность оппозиционного большинства и тем дискредитировать в глазах трудящихся классов самую идею народного представительства. Съезд считает поэтому необходимым, чтобы партийные депутаты приложили все усилия для организации возможно более постоянного и согласованного выступления всех социалистических и крайних левых фракций; специально же в вопросах борьбы с думской правой и с правительством за свободы и политические права народа стремиться к отдельным, возможно более согласованным выступлениям революционно-социалистической части Думы с ее оппозиционной частью, причем все эти как длительные, так и частичные согласованные выступления должны происходить на началах, ни в чем не противоречащих основным принципам партийной программы и тактики».

Великолепное изложение принципиальных основ мелкобуржуазной тактики! Великолепное разоблачение ее полной шаткости!

«Длительные (!) и частичные согласованные выступления», «возможно более постоянные (!) и согласованные…». Как пусты эти слова, раз нет и попытки выяснить, какая именно общность интересов каких именно классов лежит в основе всей этой «согласованности»! Мы, революционные с.-д., признаем общие выступления партии пролетариата и партий демократической мелкой буржуазии против черных и против кадетов, как партии предательского либерализма. Эсеры до такой степени не понимают этой классовой основы российской революции, что толкуют, с одной стороны, вообще о согласовании социалистических и крайних левых фракций, т. е. о затушевании противоречий между пролетарием и мелким производителем; – ас другой стороны, о согласовании против черных революционно-социалистической и оппозиционной части Думы.

Нет, мы с вами, господа, ни о постоянных соглашениях, ни о согласованности выступлений вообще не будем и говорить. Согласуйтесь сначала вы с нами в политике борьбы и с черными и кадетами, согласуйтесь на деле – таков наш ультиматум. Такова наша линия политики в демократической революции. Как на выборах в Петербурге, так и по всякому вопросу современной революции мы будем заявлять: пролетариат без колебаний идет в бой и с черными и с к.-д. Пока мелкие буржуа колеблются, пока они идут за к.-д., – беспощадная борьба с мелкими буржуа. Бросили ваших кадетов? Согласны идти против кадетов? Если так и если это не на бумаге сказано, а делом показано, – тогда и только тогда с.-д. в демократическом выступлении окажутся в бою вместе с вами.

Но всего замечательнее, пожалуй, первая часть приведенной резолюции. Подумайте только: «резкой партийной группировкой внутри Думы», «острой фракционной борьбой»^[9] можно «дискредитировать в глазах трудящихся классов самую идею народного представительства»! Это уже эсеровские «Плехановы» в «Васильевском» смысле слова!^[10]

Нет, господа. Принцип классовой борьбы есть основа всех учений и всей политики с.-д. Пролетарии, крестьяне, мещане – не малые дети, чтобы идея представительства померкла в их глазах от острых споров и резкой борьбы классов. Не миндальничать должны мы перед ними, а напротив, учить их с думской трибуны ясному различению партий, пониманию их классовой основы, затушевываемой ловкими буржуа.

В том-то и состоит все преступление меньшевистской политики в Думе, что с думской трибуны не хотят или не умеют говорить народу всю правду о классовом характере разных партий, о тайных торгах Милюковых со Столыпиными^{43}, о коренном различии в целях демократии между крестьянином и либералом, – в целях социализма между крестьянином и пролетарием.

Но на меньшевистской политике, начатой молчаливым катанием шаров по указке кадета, не сошелся еще свет клином.

Это полное непонимание классовой основы «оппозиционного» либерализма, который тайно проторговывает свободу и демократию Столыпиным и К^о, есть основа той оппортунистической тактики, которую ведут мелкие буржуа (трудовики, народные социалисты, с.-р.) и мелкобуржуазное крыло рабочей партии, меньшевики.

Борьба с черными служит отводом глаз и благовидной отговоркой. На деле эта мелкобуржуазная тактика применяется при полной невозможности черносотенной победы, как было, например, на выборах в Петербурге и на выборах думского председателя. И трудовики (эсеры – самостоятельны фиктивно; на деле они связаны с трудовиками и представляют из себя лишь левое крыло их, как доказали выборы в Петербурге и как доказывает теперешняя группировка партий во второй Думе), – и трудовики и меньшевики поддерживают гегемонию кадетов, вот в чем суть мелкобуржуазной тактики. Либералы не только в России, но и повсюду в Европе очень долго вели за собой демократическую мелкую буржуазию, слишком раздробленную, неразвитую, нерешительную, чтобы стать самостоятельной, – и слишком по-хозяйски настроенную, чтобы идти за пролетариатом. Ахиллесова пята мелкобуржуазной политики – неуменье и неспособность избавиться от идейной и политической гегемонии либеральных буржуа. Мелкие буржуа – прихвостни кадетов не в силу случая, а в силу основных экономических особенностей всякого капиталистического общества. Основная задача социал-демократии, – задача, совершенно чуждая пониманию меньшевиков, – состоит поэтому в неуклонном разрушении гегемонии либерала над демократом, в неуклонном освобождении мелкобуржуазной массы из-под крылышка кадетов и в подчинении ее воздействию, влиянию социал-демократии.

«Постоянные согласованные выступления» – предлагает нам трудовик. Благодарим покорно! Для того, чтобы связаться с людьми, которых, как пьяницу к рюмке, тянет к кадету? с людьми, которые месяцами просились в блок с кадетами на выборах в Петербурге, которые шли, как бараны, на кадетское собрание 19 февраля и голосовали за кадета, продающего демократию?^[11] Благодарим покорно!

Написано 22 февраля (7 марта) 1907 г.

Напечатано 23 февраля 1907 г. в газете «Новый Луч» № 4

Печатается по тексту газеты

Устроители раскола о будущем расколе

«Русская Жизнь» подняла смешной вопль по поводу отношения «Нового Луча» к думской социал-демократической фракции. (Статья «Даже тут!», № 45.)

Смешной потому, что «Русская Жизнь» выбрала обходный путь вместо того, чтобы попытаться хоть что-нибудь ответить по существу на нашу критику поведения фракции.

Мы говорили, что наша фракция ни в коем случае не должна была голосовать за кадетского кандидата в председатели.

Мы говорили, что наша фракция, как таковая, ни в коем случае не должна была ходить к кадетам и народ овцам на частные совещания.

Мы говорили, наконец, что поведение фракции может повести к расколу, ибо линия этого поведения противоречит духу и букве постановлений Стокгольмского съезда партии.

Мы обращались, наконец, к большевистской части нашей фракции с призывом вести самую беспощадную борьбу с оппортунизмом большинства фракции и неуклонно отстаивать в ней позицию революционной социал-демократии.

Мы писали по этому поводу очень много; мы посвятили поведению фракции в вопросе о президиуме целый ряд статей, освещающих дело со всех сторон.

Со стороны «Русской Жизни» – никаких возражений по существу; ни единой серьезной попытки защитить тактическую линию меньшевиков, фактически руководящих думской фракцией.

Мы вправе были ждать – и ждали, – что «Русская Жизнь» попытается доказать, что ее тактическая линия вполне соответствует постановлениям Стокгольмского съезда РСДРП, что именно эта линия и есть та линия, которая должна привести нашу фракцию в Думе к гегемонии над всей левой частью Думы.

Но ничего этого мы не дождались. Вместо всего этого – куча жалких слов, смешных воплей о том, что «Новый Луч» травит думскую социал-демократическую фракцию, что «Новый Луч» толкает большевистскую часть фракции на немедленный раскол.

Вместо ответа по существу, лицемерный вызов: «Пусть «Новый Луч» выскажется яснее. Пусть он поставит точки над i. И пусть он помнит евангельский совет: «что делаешь, делай скорее»».

Товарищи! Вы поистине великолепны в вашей развязности. Ваши вопли о расколе со стороны большевиков – перл правдивости и искренности.

Единственная партийная организация, в которой существует теперь раскол и в крайне тяжелой форме, – это петербургская. Кто расколол ее? – Раскололи меньшевики. Раскололи против воли организованных рабочих в угоду кадетам, ссылаясь на черносотенную опасность, которой в Петербурге не оказалось. И до сих пор, несмотря на это, меньшевики упрямо не желают восстановить целость петербургской организации, упрямо стремятся расширять и углублять этот раскол.

Большевики всеми силами боролись против допустимости соглашений с кадетами на выборах. Но на конференции партии в ноябре месяце соглашения были признаны допустимыми. Большевики обязались на конференции подчиняться решениям местных организаций и везде, где местные организации сочли нужным войти в избирательные соглашения с кадетами, «свято и нерушимо» выполнили свой партийный долг. Меньшевики приняли на себя такое же обязательство, но, убедившись, что организованные рабочие Петербурга не согласны идти вслед за ними на поводу у кадетов, – раскололи организацию.

И теперь вопят о расколе! Что касается вызова, брошенного нам «Русской Жизнью», то ответ на него ни в коем случае не может поставить нас в затруднение. Над всеми i у нас и без того поставлены точки: их может видеть каждый, имеющий очи.

Единство партии нам в высшей степени дорого. Но чистота принципов революционной социал-демократии для нас дороже. Мы подчинились и подчиняемся воле большинства Стокгольмского съезда партии. Мы считаем необходимым исполнять все его постановления. Но мы требуем, чтобы эти постановления выполнялись центральными руководящими органами партии. И оппортунистические шатания меньшевиков, все их попытки отступить в угоду кадетам от линии, намеченной съездом, встречали и будут встречать с нашей стороны беспощадную критику и неуклонный отпор. Это – наше право. Это – наш долг. От этого права мы никогда не откажемся, от этого долга мы никогда не отступимся. И если раскол произойдет, он будет означать только то, что меньшевики сами растоптали постановления, ими же проведенные на Стокгольмском съезде. Иного раскола не может быть и не будет. И этот раскол будет означать лишь одно: окончательное превращение меньшевиков в кадетского вассала.

«Красное знамя пролетариата дрогнуло в руках думской социал-демократической фракции», писали мы третьего дня. – Кадеты требуют, чтобы оно склонилось перед ними. В тот день, когда волею меньшевиков свершится этот невероятный позор, свершится и раскол, потому что в этот день меньшевики перестанут быть частью Российской социал-демократической рабочей партии.

«Новый Луч» № 5, 24 февраля 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Новый Луч»

О тактике оппортунизма

Плеханов прекратил свое молчание, которое было единственной разумной тактикой с его стороны после знаменитого предложения общего лозунга с.-д. и к.-д. «полновластная Дума». Плеханов выступил в «Русской Жизни» с новой попыткой толкнуть нашу партию к кадетам, с попыткой навязать лозунг поддержки «ответственного министерства», уже отвергнутый партией в период первой Думы^{44}.

Разберем рассуждение Плеханова.

Прежде всего надо отметить, что, усердно воюя с большевиками, Плеханов говорит прямую неправду об их точке зрения. Именно, он совершенно определенно приписывает нам желание «идти напролом», желание и стремление принять бой «теперь же».

Чтобы показать читателям, до чего неправ Плеханов, приведем цитату из официального большевистского издания, помеченного 11-ым февраля: «…Борьба… неотвратима. Но именно потому, что она неотвратима, нам не к чему форсировать, подгонять, подхлестывать ее. Об этом пусть заботятся Крушеваны и Столыпины. Наша забота – со всей ясностью, прямо, беспощадно-открыто разоблачать правду перед пролетариатом и крестьянством, раскрыть им глаза на значение идущего шквала, помочь им организованно, с хладнокровием… встретить врага… «Стреляйте первыми, господа буржуа!» – говорил Энгельс в 1894 году по адресу немецкого капитала. «Стреляйте первыми, господа Крушеваны!»… скажем мы… Поэтому – никаких преждевременных призывов»^[12].

Не правда ли, как легко выполняет почтенный Плеханов задачу «критика»? Никаких преждевременных призывов – заявляют за полторы недели до Думы организации большевиков, – Большевики хотят принять бой «теперь же», твердит Плеханов в статье, напечатанной 23 февраля, хотят «идти напролом».

Конечно, это самый простой, дешевый и легкий способ разнести большевиков – приписать им вздорную мысль и потом шуметь и браниться («неразумное усердие», «бестолковость», «хуже измены», и проч., и т. п.). Но напрасно забывает Плеханов, что на большевиков нельзя валить как на мертвых, что большевики простой справкой с официальным документом покажут всем и каждому, насколько неверны слова Плеханова. И Плеханову будет стыдно. И Плеханов начнет понимать тогда, что безнаказанно не удастся ему повторять про большевиков такие вещи, которые до сих пор только «Новое Время» повторяло про революционеров.

Перейдем к существу поднятого Плехановым вопроса о поддержке рабочей партией лозунга: «ответственное министерство». Плеханов защищает этот лозунг так:

«Одно из двух. Или быстро увеличивающиеся силы революции уже теперь переросли силы правительства, и в таком случае требование ответственного министерства может и должно послужить сигналом для решительного боя с реакцией.

 

Или же сила революции еще не переросла силы сопротивления государства, и тогда решительный бой еще не уместен; но и тогда названное требование должно быть поддержано, как прекрасное воспитательное средство, развивающее политическое сознание народа и тем самым подготовляющее его для победоносного боя в будущем.

Стало быть, и в том и в другом случае с.-д. депутаты не могут не сделать указанное требование своим в интересах народа, в интересах революции».

Это рассуждение очень поучительно. Возьмем сначала его первую часть. Мы допускаем, значит, вместе с Плехановым, что силы революции переросли силы правительства. Если бы это было так, то требование ответственного министерства было бы, во-1-х, ненужно; во-2-х, вредно; в-3-х, не было бы поддержано либералами.

(1) Оно было бы ненужно, ибо подобный «сигнал для решительного боя» есть во всяком случае косвенный сигнал, а не прямой. Этот «сигнал» не выражает определенной мысли о действительно решительном бое с реакцией, а, напротив, выражает мысль о такой уступке, на которую может пойти добровольно и сама реакция. Мы не отрицаем, что, вообще говоря, допустима при особых условиях подача сигналов не к решительному бою, а к предварительной мелкой схватке, даже и демонстрации, симулирующей бой. Но это другой вопрос. А при тех посылках, которые сделал Плеханов (силы революции уже переросли и т. д.), ненужность косвенного сигнала очевидна.

(2) «Силы революции уже переросли силы реакции…» Что это значит? Включает ли это сознательность сил революции? Плеханов, вероятно, согласится, что включает. Народ, не сознавший революционных задач, не может оказаться достаточно силен для победы в решительном бое над реакцией. Теперь дальше: выражает ли правильно разбираемое нами требование задачи революции в борьбе с реакцией? Нет, не выражает, ибо ответственное министерство, во-первых, вовсе не есть переход власти к народу, не есть даже переход власти к либералам, а есть, по существу, сделка или попытка сделки реакции с либералами; во-вторых, даже и действительный переход власти к либералам не способен, в силу объективных условий, осуществить основных требований революции. Мысль эта прямо выражена в процитированном Плехановым месте статьи «Сборника первого», и Плеханов даже не попытался прикоснуться по существу вопроса к этой мысли.

Спрашивается теперь, какое же значение для решительного (условие Плеханова) боя с реакцией имеет лозунг, неправильно выражающий требования революции (силы которой уже переросли – условие Плеханова! – силы правительства)? Ясно, что безусловно вредное. Этот лозунг означает затемнение сознания масс, идущих в решительный бой. Выставлять этот лозунг – все равно, что звать на решительный бой и в то же время указывать такой объект боя, который ничего не решает, звать: стреляй в корову, а метить в ворону.

С полной точностью определить перед боем, чьи силы «уже переросли» силы врага, никогда нельзя. Только педанты могут мечтать об этом. В понятие «переросших силы врага сил» входит ясное сознание задач борющимися. Предполагая «решительность» боя и в то же время затемняя это сознание, Плеханов прямо вредит революции. Вот это, поистине, «хуже измены», почтенный критик! «Силы» достаточны для победы над реакцией, а «вождь» зовет войска к борьбе за сделку с реакцией… Плеханов сравнил себя в шутку с римским полководцем, который казнил сына за преждевременный бой. Шутка остроумная. Ну, если бы я был «сыном» в момент решительного боя, когда «силы революции уже переросли силы правительства», я бы, ни секунды не колеблясь, застрелил (или, по-римски, заколол) «папашу», дающего лозунг сделки с реакцией, и спокойно предоставил бы будущим Моммзенам разбираться в том, был ли мой поступок убийством изменника, казнью его или преступлением против чинопочитания.

(3) Когда мы в эпоху первой Думы спорили против лозунга: «ответственное министерство», мы ограничивались двумя приведенными доводами. Теперь надо прибавить третий: если бы требование ответственного министерства могло стать, прямо или косвенно, сигналом для решительного боя «революции» с реакцией, то либералы сами сняли бы это требование.

Почему надо теперь прибавить этот довод? Потому, что либералы (к.-д. в том числе) сильно ушли вправо после первой Думы и выступили решительно против революции. Потому, что Головин, поддержанный плохими социал-демократами за либерализм, сказал первую же речь не либеральную, не кадетскую, а октябристскую.

Если Плеханов настолько отстал от русских дел, что не знает этого, то его статья, конечно, заслуживает снисхождения. Но его доводы, по существу, остаются, независимо от отдельных ошибок его, в корне неправильными.

Переходим к второму случаю. Силы революции еще не переросли сил реакции, решительный бой еще не уместен. Тогда значение лозунга состоит в его влиянии на развитие политического сознания народа, говорит Плеханов. Это правда. Но тогда – и тут Плеханов тысячу раз неправ – подобный лозунг развращает, а не просвещает сознание народа; затемняет, а не революционизирует его; деморализует, а не воспитывает. Это до такой степени ясно, что на развитии этой мысли мы можем не останавливаться, – по крайней мере, до следующей беседы с почтеннейшим Плехановым.

И выходит: куда ни кинь – все клин. Доросли силы революции или не доросли, а плехановский лозунг во всяком случае «доросшим» до сознания социал-демократического пролетариата считать нельзя. Этот лозунг приносит в жертву коренные интересы демократии и всей нашей революции – просвещение масс насчет задач реальной борьбы народа за реальную власть – приносит их в жертву временным, случайным, побочным, путаным, либеральным лозунгам, задачам и интересам.

А в таком принесении в жертву коренных задач пролетариата половинчатым и спутанным задачам либерализма и состоит сущность оппортунизма в тактике.

Еще несколько слов в заключение. Плеханов пробует щипать нас в своей статье за бойкот. Обстоятельно мы поговорим с ним об этом тогда, когда он от щипков пожелает перейти к борьбе по существу. А пока заметим одно. Сын римского полководца все же победил – острит Плеханов – в своем преждевременном бою, а за большевиками числятся пока одни только поражения.

Плохая у вас память, т. Плеханов. Припомните-ка булыгинскую Думу^{45}. Припомните, как Парвус и новая «Искра»^{46}, поддерживаемая Вами, стояли тогда против бойкота. Большевики были за бойкот.

Развитие революции принесло полную победу большевизма, от которого в октябрьско-ноябрьские дни меньшевики отличались только увлечениями Троцкого.

Так было – так будет, почтеннейший т. Плеханов. Когда революция падает, тогда берущие на себя задним числом роль «римских полководцев» педанты выходят на авансцену с своими ламентациями. Когда революция поднимается, – выходит так, как хотят революционные с.-д., сколько бы их ни сравнивали «с нетерпеливыми юношами».

Написано 23 февраля (8 марта) 1907 г.

Напечатано 24 февраля 1907 г. в газете «Новый Луч» № 5 Подпись: Н. Ленин

Печатается по тексту газеты