Владимир Колычев
Не лезьте в душу к пацану

– Гуляй!

Семен не стал бить Алекса, но, взяв его за шиворот, выгнал из директорского кресла.

– Теперь это мое место.

– Ты же понимаешь, что помещения арендованные, – не скрывая своего злорадства, сказал Усыгин.

– Ничего, зато мебель путевая…

– Ну, мебель-то моя…

– Была ваша, стала наша.

– Да, пока за долги не ушла…

– Нарываешься? – насмешливо глянул на Усыгина Семен.

– Нет, просто предупреждаю…

– Да нет, Леша, нарываешься ты. Хочешь, чтобы я челюсть тебе сломал. Чтобы меня потом твои друзья-комитетчики приняли… Где они там прячутся? Ау-у! Выходите!

Ошарашенный Алекс вытаращил глаза. Он-то думал, что Семен ни о чем не догадывается.

– Слышал я, о чем ты со своим Жаровым говорил. Детский лепет на лужайке, а не разговор. Я тебе челюсть сломаю, а моих ребят на взятках возьмут… Не знаю, что там за генерал вам помогать взялся, но несерьезно все это.

Все-таки не зря Семен установил контроль над палатой, в которой лежал Алекс. Его пацаны и с медсестрой поработали, и прослушку поставили. Кузов сработал на пять баллов, поэтому Семен и был в курсе всех темных дел, которые провернул Алекс. Более того, он даже позволил его человеку затянуть срок с выплатой денег, чтобы Усыгин успел обескровить свой банк.

– А у меня все серьезно, Леша. Пока ты свои вопросы решал, я с большим человеком договорился. Ты вывел фонды, но сам банк остался. И он может обслуживать бюджетные счета. В самом ближайшем будущем в банк поступит около ста миллионов долларов…

– Сколько?! – потрясенно протянул Алекс.

– И это только начало…

– Ты блефуешь!

Увы, но в чем-то Усыгин был прав. С Евгением Сергеевичем Ганихиным Семен не встречался, ни о чем с ним не договаривался. Но Ганс замолвил за него словечко перед отцом, и тот согласился помочь человеку, который спас от гибели его сына. Более того, за «Позитив-Банк» уже хлопочут. Правда, речь о ста миллионах пока не шла, но ведь Семен имел право немного пофантазировать.

– Нет. Если бы этого не было, я бы не позволил тебе разграбить наш банк. А я позволил. Потому что процесс этот шел под моим контролем. Через Петю Лапкина. Он не такой идиот, как ты, он хорошо понимает, кого можно кинуть, а от кого можно получить за это пулю в лоб… Хочешь пулю в лоб? – резко спросил Семен.

От испуга Усыгин едва не упал в обморок.

– Мне повезло, Леша, – успокоился Семен. – Мне очень повезло. У меня связи в Кремле. На уровне Президента. Кто конкретно, я тебе не скажу, но ты должен понимать, что бюджетные миллионы на счета так просто не падают. Причем валютные миллионы…

– Я тебе не верю, – растерянно пробормотал Усыгин.

– Поверишь. Когда деньги поступят, тогда и поверишь… Я дам тебе знать, когда это произойдет. Тебя это очень обрадует. И на радостях ты вернешь все фонды, которые вывел из банка. Из моего банка… Ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в воровстве?.. Я понимаю – если спать, то с королевой, если воровать, то миллионы. Но ты сам королевой можешь стать. Армянской королевой. Знаешь, кого так в зоне зовут? Узнаешь, когда кренделя вставят… А ты у нас по этому делу спец. Помнишь, как ты с бомжом зажигал? И братва об этом быстро узнает, когда тебя закроют за мошенничество.

– Ты… Ты… Какая же ты сволочь! – слезно всхлипнул Алекс.

– Я, может, и сволочь. Но я уважаемая сволочь. А ты – чмо. И тюрьма тебя опустит ниже уровня канализации. Можешь в этом не сомневаться… А зона тебе светит. Ты чьи деньги из банка вывел? Ты же народу акции продавал, с людей деньги собирал. Если я шум подниму, тебя, козла, вместе с рогами и копытами сожрут… Чмо ты, Леша, – презрительно усмехнулся Семен. – Но ничего, я уже взялся за твое воспитание. Я сделаю из тебя человека…

Возможно, Ганихин-старший не сможет поднять «Позитив-Банк», но Семен все равно мог рассчитывать на его поддержку в противостоянии с Усыгиным. И если бюджетные деньги до банка так и не дойдут, Семен по-любому вернет фактически украденные фонды. Тогда можно будет забрать деньги и просто-напросто махнуть рукой на разграбленный банк…

– Поверь, Леша, со мной лучше дружить, чем воевать. Ты меня понимаешь?

Подавленный Алекс кивнул. Он уже в загоне, сейчас главное, чтобы его покровители в погонах не вздыбились. А они где-то рядом, следят за ситуацией. Может, потому и не дергаются, что их пугает пока еще не проверенная, но все-таки информация о могущественном человеке из Кремля.

Семен требовал от Алекса вернуть выведенные из оборота фонды, а в этом ничего противозаконного нет. И опасных движений быть не должно. А как только Ганихин заявит о себе в полный голос, Семен снова наедет на Усыгина и потребует долю от его «Позитив-Торга»… Не слезет он с этого слизняка, не даст ему воли…

– Да, и еще… – Семен сложил вместе указательный и средний пальцы правой руки, направил их Алексу в лоб, будто это был пистолет. – Узнаю, что ты снова сел на иглу, – я тебя застрелю!..

Эту угрозу можно принять за дружеский черный юмор. Конечно же, Семена очень заботит здоровье «друга», потому он и припугнул его…

А ведь он действительно может убить Усыгина. И наркотики здесь ни при чем. И пусть Алекс хорошо подумает, прежде чем пуститься в очередную авантюру против него…

Глава 5

Волк – зверь жестокий, но свободный. Может, и не очень нравилось Семену рыскать по каменным джунглям в поисках добычи, загонять в угол жертву, отбиваться от таких же волков, но это его стихия, и он чувствует себя в ней, как орел в небе. Но быть цепным псом – это не по нему. Уж в этом точно никакой радости. Поэтому он с сожалением смотрел на избитого в кровь бугая.

Это чудо виновато было только в том, что посмело оскорбить свою соседку, назвав ее шлюхой. И все потому, что женщина не дала ему на пузырь. А еще он пригрозил сжечь ее дом. Такой вот мелкий рэкет в масштабах дачного поселка. И команда у этого бугая своя – два таких же бездельника и алкаша. И этим тоже досталось, и эти хлюпают разбитыми носами.

– Я бы и сам с ними разобрался, – виновато посмотрел на Семена Ганс. – Просто батя хотел, чтобы ты с ними поговорил…

Это он позвонил Семену и сказал, что какие-то уроды наехали на его мать. Пришлось брать пацанов и ехать в этот поселок, вбивать местным козлам их рога в землю…

– Мог бы и сам, – согласился Семен.

Из этой шарашкиной конторы только бугай что-то собой представлял, а его дружков Ганс мог бы разогнать одной левой. Потому и чувствовал себя Семен так, как будто его грубо использовали. Волк он, а не пес, чтобы отгонять козлов от хозяйского огорода.

– Сейчас отец должен подъехать, – будто оправдываясь, сказал Ганс.

– Ну, если отец…

– Я мяса привез, шашлычок приготовим.

Он провел Семена во двор дома, где жила его мать. Основательная для дачного поселка фазенда – из белого силикатного кирпича, двухэтажная, квадратов сто пятьдесят полезной площади. Даже газовая труба к дому подведена, значит, здесь и зимовать можно. Дворик небольшой, но аккуратный, не захламленный, грядки огородные за домом.

Маевка уже позади, но праздничное настроение осталось. И Семен совсем не прочь был побаловать себя шашлычком. Можно и под пиво…

Он думал, что увидит здесь мать Ганса, но ее не было.

– А где твоя мамка? – нахмурился он.

Возможно, женщина спряталась в доме, чтобы не видеть «бандитских рож». Есть такие люди – сами кашу заварят, чужими ложками ее расхлебают, а потом в сторону, дескать, они здесь ни при чем, потому что, как белые люди, в черные дела не впутываются…

– Да нет ее. Укатила.

– Куда?

– В Москву… Понимаешь, отец должен подъехать, а мама с ним в ссоре… Знаешь такое – седина в бороду, бес в ребро?

– Молодуху, что ли, нашел?

– Типа того. Из семьи ушел, а сейчас вернуться хочет. Надоело ему с той сучкой, а с матерью он жизнь прожил. А она его простить не может…

– Обычное дело.

– Ничего, простит… Уже почти простила. Только почему-то уехала. Думаю, это последние взбрыки…

– Это ваши семейные дела, я в них вникать не хочу.

– Да и не надо. Просто сейчас отец подъедет, а ее нет. Расстроится…

– Может, мы с ним как-нибудь в другой раз пересечемся?

– Да нет. Он сегодня с тобой поговорить хочет. Он там с банком все решил, сам хочет тебе об этом сказать. И вообще, посмотреть хочет, что ты за человек…

– Мне тоже интересно, что он за личность.

– Не бойся, не кусается…

– Да я и не боюсь, – огладив лацканы своего пиджака, сказал Семен.

Он предполагал, что может встретиться в этом поселке с Ганихиным-старшим, поэтому сменил кожаную куртку на темно-бордовый велюровый пиджак. И белую водолазку надел под него, и джинсы на нем, вместо спортивных штанов. В общем, вид у Сэма вполне цивильный. И рожа не уголовная, как мог предполагать Евгений Сергеевич.

А своих «быков» он отправил домой на «Волге». Оставил только «Мерседес» с водителем. Там у него «Ремингтон» в багажнике и куча патронов с крупной дробью. Но это так, на всякий случай. Мало ли, вдруг местная гопота захочет взять реванш.

Евгений Сергеевич появился как раз к шашлыкам. К дому подъехал хоть и подержанный, но вполне представительный «Мерседес» черного цвета, из машины вышел высокий худощавый мужчина с густыми седыми волосами. Ухоженный, статный, а очки в тонкой стальной оправе придавали ему элегантность.

Семен остался у мангала, а Ганс направился к отцу, сказал ему что-то, разводя руками. Ганихин-старший нахмурился, но тут же натянул на лицо резиновую улыбку и подошел к Семену. И как полагается старшему, первый протянул ему руку.

– Евгений Сергеевич.

– Семен.

– Виталик рассказывал мне про вас, – разглядывая Семена, сказал Ганихин. – Честно говоря, я представлял вас совсем другим.

– Черная пиратская косынка, череп и кости на ней, повязка на глазу, абордажная сабля в зубах… – с иронической улыбкой продолжил за него Семен.

– Да, примерно так! – засмеялся Евгений Сергеевич.

Он сел за стол, и Ганс подал ему шашлык на шампуре. Ганихин любил сдирать мясо зубами прямо с вертела. И при этом он совсем не боялся испортить свой дорогой строгий костюм. Семен последовал его примеру. Есть так действительно вкуснее, чем терзать мясо ножом и вилкой.

– Хорошо у тебя получилось, сынок, – с набитым ртом похвалил Ганса отец. – Мягкое мясо, и с ароматом. И на родной даче. Как в старые добрые времена…

– В воскресенье подъезжай, все будет по высшему разряду.

– Обязательно… Виталик, ты бы съездил на станцию; может, мама уже возвращается, встретишь ее…

– Встречу.

Ганс понял, что отец хочет поговорить с Семеном наедине, и оставил их с глазу на глаз.

– Хороший у меня сын, – глядя вслед отпрыску, сказал Евгений Сергеевич. – Только шебутной слишком. И авантюрист по натуре.

– Есть такое.

– Фарцой занялся, а я его уберечь не смог. Не уследил. Да и связей тогда не было, чтобы из тюрьмы вытащить… Зато сейчас и связи есть, и положение. Можно сказать, повезло. Но я-то понимаю, что это не случайность… Виталик мне много про вас рассказывал. – Ганихин пристально смотрел на Семена, так, будто хотел загипнотизировать его. – Не знаю, чем вы его взяли, Семен, но я точно знаю, что вы имеете на него влияние. И для меня это важно. Очень-очень важно. Поэтому я бы и хотел заключить с вами договор.

Заинтригованный, Семен повел бровью, но ничего не сказал.

– Я слышал, что там, в колонии, была неприятная история с так называемыми блатными, – продолжал Евгений Сергеевич. – Решалась судьба моего сына, но вы, я так понимаю, его отстояли, не дали в обиду. Я, конечно, очень вам за это благодарен, Семен. Но я не об этом хотел с вами поговорить. Спасибо вам за прошлое, но меня больше волнует настоящее и будущее. Я вам уже говорил, что Виталик – авантюрист по своей сути, его и сейчас может занести не в ту сторону. Он занимается бизнесом, но боюсь, как бы его не увлекли эти новомодные веяния. Эта пафосная демонстрация своей силы, эти рискованные отношения с коммерсантами с позиции этой самой силы. А он у меня парень смелый, задиристый… В общем, я боюсь, что он снова может вляпаться в нехорошую историю. Ладно, если его посадят, с этим я как-нибудь решу. А если его убьют? Время нынче сами знаете какое? Люди совсем озверели; чуть что, сразу за оружие хватаются…

– Есть такое дело.

– Я так понимаю, у тебя, Семен, своя банда, – Ганихин перешел на более доверительный тон и на «ты».

– Банды нет. Люди есть, а банды нет…

– Ну, может, я не так выразился.

– Оговорились… Мы не бандиты. Просто у нас есть свой бизнес. Мы еще с восемьдесят восьмого года джинсы шили, куртки. Кооператив, все законно…

– А водка?.. Я знакомился с твоим делом, Семен, знаю, за что тебя посадили. Мне кажется, ты легко отделался. Стрелять в людей из пулемета – и получить всего три года…

– В деле людей не было; были только машины, по которым я стрелял.

– Но люди-то были.

– Блатные нас в оборот взяли, пришлось отбиваться.

– Лихой ты парень, Семен. И Виталик мой такой же авантюрист. Вот я и переживаю за него… В общем, ты можешь и дальше заниматься своим… э-э, бизнесом. Я тебе препятствовать не стану. Даже готов кое в чем помочь. Но с одним только условием. Ты, Семен, должен оградить Виталия от дурного влияния улицы. Я не хочу, чтобы он стал одним из твоих бойцов… Я знаю, он был в твоей бригаде, когда находился в колонии. Но сейчас он на свободе, и я не желаю, чтобы он участвовал в твоих делах. А его тянет в эту трясину; ему нравится ощущать себя, как это говорится, крутым парнем…

– Это неудивительно, – пожал плечами Семен. – У вашего Виталика сильный характер. И сам по себе он сильный человек.

– Я это знаю, потому и боюсь за него. Потому и хочу, чтобы ты взял над ним шефство. Хочет быть крутым – пожалуйста, пусть им будет. Пусть красуется перед тобой, пусть говорит на этом дурацком жаргоне… Пусть называет себя горшком, только в печь ему не надо. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. И в свои дела его втягивать не стану. Если ему это нравится, пусть чувствует себя крутым. А ему это нравится. И с моими ребятами ему нравится общаться… И еще он хочет, чтобы мы его защищали. Бывают такие случаи, как сегодня. Кто-то мать оскорбит, кто-то самого за грудки схватит или еще что-то в этом роде. Пусть Виталик мне звонит, всегда подъедем… Или у вас вдруг случай возникнет. Не всегда же можно в милицию обратиться, да?

– В милицию? – подтрунивая, засмеялся Ганихин. – Ты всегда так говоришь? Или только со мной?

– У нас, конечно, свой язык. И милиционеров мы называем ментами. Или полицаями. Или даже мусорами. Но со своими я нормальный пацан. А с вами я – нормальный человек. И говорю с вами нормально, потому что уважаю вас. Вы же не хотите, чтобы я ботал с вами по фене?

– Спасибо, не надо.

– Да и не блатной я, чтобы по фене ботать. И не бандит. Бизнес у нас свой. И мы его защищаем… И Виталика вашего под опеку возьмем, чтобы ему было на кого опереться. И чтобы в дурную историю не влез…

– Нравится мне, Семен, как ты говоришь, – кивнул Евгений Сергеевич, испытывая удовлетворение. – И как ты рассуждаешь, тоже нравится. Ты, правда, больше на бизнесмена похож, чем на бандита… Кстати, если не секрет, откуда у тебя банк?

– Какие от вас могут быть секреты? Тем более что вы сами все узнаете. Или уже знаете?

– В общих чертах…

– Мы с Усыгиным давно уже работаем. Он помог нам хозрасчетный центр научно-технического творчества открыть, мы ему помогали с деньгами. С защитой. У него с люберецкими проблемы были, потом солнцевская братва его прижала… В общем, он мне половину банка по справедливости отписал…

– В подробности вдаваться будем? – с подковыркой спросил Ганихин.

– Если честно, подробности темные. Такие же темные, как сам Усыгин. Он мою невесту на иглу посадил, а потом в притон отправил… Как вы думаете, мог я ему это простить?

– Такое не прощается, – недолго думая, ответил Евгений Сергеевич.

– Вот и я так считаю… Усыгин мне свою половину в банке отдал, а потом из этого банка пустое место сделал. Я ту пустышку и подобрал. Там все работает, можно бюджетные средства обслуживать. Со зданием бы проблему решить, хотелось бы в собственность оформить…

– Хорошо, и с этим поможем. И банк твой поднимем… Сам будешь банком заниматься?

– Нет. Там для этого человек есть. У него финансовый институт за плечами, опыт работы в Госбанке. А у меня для этого образования не хватает… Думаю повышать свой уровень.

– Как?

– Институт я не потяну, но можно на курсы бухгалтеров записаться… А может, и с институтом получится. Я же когда-то учился в физкультурном. Ничего, получалось…

– Если очень захотеть, то все получится – и с институтом, и со всем остальным. Главное, чтобы у тебя с Виталиком все получилось, и он в дурную историю не вляпался, да под пулю не попал. А с бизнесом я тебе помогу… И если вдруг с этим Усыгиным проблемы возникнут, мне позвони. Он же пытался давить на тебя через высоких людей? – с иронией улыбнулся Ганихин.

– Было такое.

– Если надо будет, я поговорю с этими людьми. Конфликты нам не нужны. Или я не прав?

– Не нужны, – уловив ход мысли собеседника, кивнул Семен. – Серьезное дело любит тишину.

– Правильные слова, – покровительственно проговорил Евгений Сергеевич. – Лишь бы они с делом не расходились…

– Непростая задача. Время нынче шумное. На тебя наорали, ты наорал. Гром гремит, земля трясется…

– Я тебя понимаю. И если вдруг ты где-то нашумишь, никому обо мне ни слова. И напрямую никогда не звони. Все через Виталика.

– И я вас понимаю, Евгений Сергеевич. Если мы свои люди, то я вас никогда не подведу. И не предам.

Ганихин улыбнулся плотно сомкнутыми губами. Он не хотел, чтобы Семен считал его своим человеком. Себя он считал небом, а его – землей. Но при этом понимал, что для своих грязных делишек ему надо будет время от времени спускаться на грешную землю. А делишки эти есть. И еще будут. При всей своей респектабельности и благовидности Евгений Сергеевич не принадлежал к числу альтруистов, что служат своему Отечеству бескорыстно. Нет больше социализма, нет классовых идей, моральных кодексов – есть только Золотой Телец, на которого молятся служители дикого капитализма. Потому и братва чувствует себя вольготно, что все верховные деятели заняты сейчас тем же – брать все, что плохо лежит, и делать на этом деньги. Только масштабы там совсем другие…

Глава 6

Семен любовно погладил приклад автомата. Как будто грудь любимой женщины приласкал.

– Вещь!

– Не то слово! – расплылся в улыбке Харитон.

Он и квартиру под арсенал снял, и оружие через люберецких пацанов раздобыл. Шестнадцать автоматов, тридцать восемь пистолетов «ТТ», четыре снайперские винтовки, два ящика гранат «Ф-1», цинки с патронами. Что называется, мечта осуществилась. Страшная мечта, для страшного времени.

– Чтобы ни одна живая душа не знала!

– Понятно, – нахмурился Харитон. – Дело серьезное; если менты накроют, шуму будет…

– В том-то и дело, что шум поднимут. И тебя закроют… Или ты думаешь, что я всю вину на себя возьму?

Семен сам стрелял из пулемета, сам и вину за это на себя взял. Но признался он в содеянном только потому, что не хотел пацанов своих сдавать. Если бы тогда, три с лишним года назад, менты стали бы под него копать, многих бы за самопальную водку закрыли. Но Семен во всем признался, и менты успокоились… Надо будет, он и сейчас возьмет общую вину на себя. Но за стволы, если вдруг что, ответит Харитон. Потому что ему это дело поручено.

– Да нет, я сам… Но лучше без этого.

– Вот и сделай так, чтобы никто ничего не узнал. Ключ у тебя пусть хранится и у Ветряка. А Ветряк на телефоне должен жить, чтобы всегда на связи. Если вдруг что, стволы подвезет…

– Машина ему нужна, если такое дело…

– Будет машина, – кивнул Семен. – Все будет… Надо бы пацанов в лес вывезти, чтобы постреляли… Ты же в армии не служил, и Кузов не служил. И вам надо потренироваться, и остальным…

– Когда?

– Ну, не сегодня, это точно… Поздно уже, домой пора.

Сегодня утром Семен был в банке, куда поступили первые бюджетные деньги. Он имел более чем смутное представление о том, что с ними делать, но Лапкин постарался ему объяснить. Ситуация немного прояснилась, но ликбез еще не закончился, поэтому завтра он снова отправится в Москву.

На обратном пути он заскочил на завод, в главном здании которого можно было открыть ресторан или швейный цех. Но, скорее всего, там будет магазин бытовой техники. Причем братва в это дело не вложит ни копейки. Ревень нашел бизнесмена, который возьмет у него свободные площади в аренду. У него, а не у заводского начальства. Грубо говоря, Ревень отдаст за эти помещения копейку, а возьмет две. Это ли не прибыль? К тому же торговый салон можно взять под свою крышу. И это деньги… Курочка по зернышку, а Семен по копейке – так и миллионы наклюет…

Потом была изнурительная тренировка, спарринги, теперь вот стволы, без которых сейчас никак… День уже давно закончился, а он все на ногах. Пора бы и на покой…

У Семена свой банк с большими перспективами на будущее, а он снимал квартиру. Но жаловаться грех. Во-первых, он живет с самой прекрасной женщиной на свете. А во-вторых, есть у него своя квартира, причем в Москве. Правда, там сейчас живут его родители и сестра, но это неважно…

Желток подвез его к дому, легко вытолкнул свое могучее тело из машины, вытащил из багажника дробовик и зашел в подъезд. Мало ли какая там беда притаилась. Хорошо, дом трехэтажный – высоко ему подниматься не пришлось.

Желток вышел из подъезда, и только тогда Семен выбрался из машины. Можно было бы ствол у Харитона взять, но пока ему ничего особо не угрожает. Коля Фугас потух, как спичка. Трусливый Алекс на убийство не способен. А других врагов у него в Москве еще нет. Так что ствол ему пока не нужен. А на всякий случай есть мощный кулак и заточка в рукаве.

– Все нормально? – спросил Семен у водителя.

– Да вроде, – пожал плечами парень.

– А чего так неуверенно?

– Да там дверь в квартиру была открыта. Мужик там какой-то…

– В какую квартиру дверь?

– На третьем этаже, как раз над тобой, Сэм… Я голову сунул, смотрю мужик на кухне, в окно смотрит… Весь из себя такой, одеколоном пахнет. Как будто намылился куда. Я к нему, он ствол увидел, зашугался…

– А ты хотел, чтобы он на тебя с кулаками бросился?

– Да нет. Просто он мне не понравился. Темно в квартире, а он в окно смотрит. И дверь почему-то открыта. Может, он тебя ждал? Или ждет…

– Тогда бы он видел, что ты в подъезд с ружьем зашел, и закрылся…

– Да? Тогда почему он не выходит? Он же куда-то собрался… Может, пойти глянуть?

Желток разволновался так, что передернул затвор дробовика. Семен инстинктивно поймал вылетевший патрон.

– Ты что делаешь?

– Да это я так… Надо бы сходить, посмотреть.

– Ну, пошли. А то не успокоишься…

Они поднялись на третий этаж, Желток отдал Семену ружье, а сам тронул за ручку двери подозрительной, как ему казалось, квартиры.

– Смотри, закрылся уже, – поморщился Желток и нажал клавишу звонка.

Дверь открыл мужчина лет тридцати. Чернявый, голубоглазый, холеный, но не женственный – из тех, кто нравится женщинам. И одеколоном от него действительно пахло, да так, что Семен даже с расстояния чувствовал запах. Только не было уже никакого костюма. В семейниках он был и в майке.

Заметив помповик в руках Семена, молодой мужчина поспешил закрыть дверь, но Желток подставил ногу.

– Слышь, мужик, не дергайся. Ты по делу скажи, кто ты такой?

– Человек я, – ответил тот, растерянно глядя на Семена.

– Понятно, что не жаба. Хотя кто его знает… Ты здесь живешь?

– Да, как видите.

– Что-то я раньше тебя здесь не видел.

– Я снимаю квартиру. Недавно въехал.

– Не нравишься ты мне, мужик, – покачал головой Желток. – Левый ты какой-то…

– А почему я должен вам нравиться? – возмущенно протянул чернявый.

Он явно жалел о том, что открыл дверь. А ведь мог этого не делать. И ментов мог вызвать. Если он, конечно, действительно жил здесь на законных основаниях…

– Потому что мы братва. Потому что мы здесь всех держим. И тебя за яйца возьмем, если не свалишь отсюда.

– Хорошо, я подумаю.

– Думай, думай. Но чтобы завтра тебя уже здесь не было. Ты меня понял?

– Да.

Желток застращал мужика, но все равно с недовольным видом почесал затылок, когда за ним закрылась дверь.

– Ну, не нравится он мне…

– Давай, домой поезжай. И мне уже пора…

– Да нет, я в подъезде побуду. Ну, мало ли что… Сэм, ты бы позвал кого, мы этого дятла труханем. Может, у него «плетка» где припрятана. Если ствол есть, точно, киллер…

Семен кивнул. Иной раз и палка может выстрелить, а тут какой-то целый мужик – непонятно откуда взялся, живет на съемной квартире, за ним из окна наблюдал. И хорошо, что Желток им так озаботился.

Желток снова собирался наехать на мужика, обыск у него дома устроить. А это беззаконие. Могут менты подтянуться. Но Семена подобный оборот дела не пугал. Давно уже пора местных мусоров построить, чтобы жить спокойно не мешали. Приручить, прикормить, выдрессировать. Поселок не маленький, и коммерческие точки в нем, и заводы вокруг – в общем, есть чем заниматься в своей вотчине. И работа уже идет.

А еще Семен хотел ходить по своему поселку широким хозяйским шагом, чтобы «плетку» можно было носить за поясом, не опасаясь за последствия. И чтобы майор Каримов с ним на «вы» и шепотом… Хотя нет уже этого мента, который Семена под статью подвел, – в родные края после развала Союза подался, куда-то в Среднюю Азию. Но ведь кто-то же занимает должность начальника уголовного розыска, и с этим ментом надо работать. И начальника всей местной милиции тоже надо прикормить. Тогда не придется сами вламываться в дом к подозрительным гражданам. Пусть менты этим занимаются…

Жизнь в подвале на Линейной улице не стихает даже ночью. И охрана там, и дежурный экипаж из четырех человек. И связаться с ним не проблема. Можно позвонить из квартиры, а можно – выйти на связь прямо из машины. И у Семена радиостанция в «Мерседесе», и в дежурной машине такой же вариант, и в подвале. Спасибо Усыгину, он с этим делом в свое время помог. Его центры научно-технического творчества молодежи не только торговали налево-направо, но и название свое нет-нет да и оправдывали. Были там умельцы, которые сваяли для волынской братвы коротковолновые радиостанции. Хоть и не маленькие они по своим габаритам, зато надежные. И «жучков» эти ребята напаяли. Так, для разнообразия. Но именно на этой прослушке и погорел Усыгин. На собственной же мине подорвался…

Семен не стал спускаться в машину, позвонил в подвал из дома. И только потом подумал, что неплохо было бы установить «жучка» в подозрительную квартиру… Но если там и впрямь обосновался киллер по его душу, то с кем ему разговаривать? Задачу он получил, и со своим заказчиком он может связаться после того, как выполнит работу. Только Семену тогда от этого будет ни холодно ни жарко. Говорят, на том свете температура комфортная, такая, чтобы спокойно спать вечным сном…

Наташа принимала душ, когда Семен зашел в дом. Он позвонил в подвал, вызвал экипаж. Пусть Желток и Юрчак сами во всем разбираются, не маленькие они, чтобы за ручку их водить. А ему отдыхать нужно. Завтра надо к директору кабельного завода ехать, на охрану его брать, а это дело хлопотное, из серии «Отчего бабушка умерла». Мухоморов бабушка наелась. А почему синяк у нее под глазом? А есть, сынок, не хотела… Возможно, и синяки завтра будут. И черепно-мозговые травмы. Хотя, конечно, лучше обойтись без них.

В доме порядок, все по местам, на подоконниках ни пылинки. И ужин готов – картофель с мясом в утятнице. Наташа не могла знать, когда он точно вернется домой, потому и томился ужин в духовке.

Сэм не стал ее дожидаться. Она следит за фигурой, поэтому вообще не ужинает, а Семену есть охота. Он же прекрасно знал, что это такое, если Наташа заперлась в ванной. На час минимум. Наверняка она слышала, что он вернулся домой. Значит, пока волосы не высушит, вечерний макияж не наведет, из ванны не выйдет.

Не нужна ей косметика, она и без нее прекрасно выглядит. Сэм много раз ей это объяснял, и девушка всегда с ним соглашалась. Но без макияжа к нему она не выйдет. Хоть чуточку, но глаза должны быть подведены, и губы подкрашены.

Семен поужинал, освежился бутылкой холодного пива и уже потянулся за второй, когда появилась Наташа. Волосы высушены, мягкими светло-русыми локонами струятся по плечам, ресницы подкрашены, на сочных губах поблескивает помада. Улыбка такая же милая и нежная, как она сама…

Сэм подошел, обнял одной рукой, привлек к себе, поцеловал в щеку. Чистыми волосами от нее пахнет и желанным телом – завораживающий запах. Халат на ней шелковый, короткий, и белье под ним не прощупывается. А полы раздвигаются легко… Устал Семен за день. Ему бы лечь сейчас и не подниматься до самого утра. Но Наташа почувствовала силу его желания, загадочно улыбнулась и еще плотней прижалась к нему.

А потом вдруг она оказалась у него на руках, и Семен, будто смерч, швырнул ее к самому потолку и вместе с ней рухнул на кровать в спальне. Они замерли, как по команде. Легкий шорох, тихий вздох – только это нарушало тишину. Затишье перед бурей. И снова ураган, шторм, скрип кровати…

И вдруг над головой что-то громыхнуло. Как будто слон ворвался в посудную лавку и опрокинул шкаф.

– Что это? – спросила Наташа.

– Братва гуляет, – усмехнулся Семен.

– Братва? Над нами? – удивилась девушка.

– А что, над нами не может быть братвы?

– Да нет, может… А что там делают ребята?

– Сейчас гляну.

Пришлось подниматься, влезать в спортивный костюм, выходить из квартиры. Вдруг Желток мужика там грохнул.

Но нет, жив мужик. У стены стоит, а Юрчак его обыскивает. Дверь в квартире висит на одной петле, замок вырван. Видно, ее открывали ударом ноги. «Маваши» у Желтка что надо. Он и бронированную дверь высадил бы.

Шоу только начиналось, и Семену здесь пока делать нечего. Он повернул назад – пусть без него разбираются. А то еще менты нагрянут, повяжут, в кутузку оформят. Уж лучше пацанов своих оттуда вытаскивать, чем самого себя… А так, возможно, и будет. И скорее всего, завтра ему придется не с директором завода иметь дело, а с начальником отделения милиции. Но это будет завтра…

– Что там? – спросила Наташа, когда он снова лег к ней.

– Да дверь высадили. Обыск у мужика.

– У какого мужика?

– Да хрендель тут какой-то над нами. Квартиру снимает. А зачем снимает? Вдруг киллер?

– Киллер?!

– Ну, всякое может быть. Жизнь нынче интересная. Из автомата могут посечь или бомбу под машину сунуть. А еще потолок могут проломить. Мы тут лежим, а тут раз – и дыра над нами. А оттуда граната…

– Граната?! – еще больше разволновалась Наташа.

– Боевая. Ба-бах! И мы уже на небесах…

– Ты это серьезно?

– А что, на небесах сейчас хорошо. Там коммунизм не отменяли. Сидишь себе на облаке с золотой арфой и плюешь с высоты. Хотя плевать можно и без арфы. Как ты думаешь?