Владимир Хмелевский
Случай в офисе
– Откуда я знаю, я тут второй день.
– Вспоминай, что было вчера. Кто может ссорился с ним, кто был недоволен. Может видел что-то необычное?
– Вчера все были недовольны, что его назначили. Да, еще, сейчас шел, уборщица что-то шептала на кухне.
Игорек потушил окурок:
– Ладно, пошли дальше, раскрывать.
Старший следователь допрашивал охранника. Насмотревшись сериалов о разных вундеркиндах, помогающих полиции в раскрытии преступлений, старший следователь задавал глупые вопросы и крутил головой, внимательно вглядываясь в лицо подозреваемого, пытаясь по его мимике угадать эмоцию:
– Почему не работала камера?
– Вчера работала.
– То есть ее испортили ночью или рано утром? И кто это мог быть если не вы?
– Ну может эти оторвали, подрались тут одни, потом…
– И это называется здоровый коллектив? – и вопросительно посмотрел на начальника отдела. Тот отвернулся. Костик подошел и начал что-то шептать старшему следователю. Тот попросил привести уборщицу и жестом предложил ей присесть за стол, затем, спросил с любопытством:
– Как вам здесь работается?
– Тяжело, я не понимаю основной язык общения своих новых коллег.
– Скажите, как так получилось, что вы единственная русская уборщица в этом здании?
– Работала здесь, потом вышла на пенсию и осталась убирать.
– Когда вы тут убираете, утром?
– Ну да.
– До прихода коллектива?
– Ну да.
– Вы могли оборвать провода у камеры?
– Я что слепая? Каждый день убираю тут.
– Значит вы сделали это намеренно?
Она замолчала. Следователь повернулся к Костику:
– Это ее ты видел?
– Да
– С кем вы шептались сегодня утром, не отпирайтесь, вас видели.
– Ни с кем, молитву читала, каждый день так делаю.
Игорька вдруг осенило:
– А кем вы тут работали раньше?
Уборщица напряглась:
– Инженером.
– Кто был вашим руководителем?
– Иван Петрович.
Все подняли головы и посмотрели на сгорбленного старика, сидевшего у окна с безучастным видом.
– Иван Петрович, идите сюда, к столу.
Тот тяжело встал и, с трудом, подошел, ухватившись за стол, спина его до конца не разгибалась, одна нога слегка подвисала, тяжело выдохнув, он сел. Следователь задумался и сказал:
–Вы хорошо выглядите
Старик грустно усмехнулся:
– Смеетесь?
– Но по лицу …
– Смотрите не на лицо, а в паспорт.
– Сколько вам лет.
– Семьдесят.
– И вы до сих пор работаете?
– А что еще делать? Про меня, там, похоже забыли, – и показал пальцем куда-то вверх. Следователь набрал воздуха, чтобы задать следующий вопрос, но не успел, с потолка, оторвалась декоративная плита и с грохотом упала на место, где минуту назад сидел старик. Следователь закашлялся:
– Похоже, там, про вас помнят. Что можете сказать про покойника?
– Про них или хорошо, или никак.
– Но все же, говорят вы были расстроены его назначением.
Когда Старик отвечал, то высоко поднимал голову, закатывал глаза и начинал заговариваться – его ответы не совсем соответствовали поставленным вопросам:
–Знаю я таких, видел много раз, еще в детстве. Мы в футбол играть, а они мячики взрослым подавать. Мы делать, они докладывать, что сделано….
– Сейчас речь не о вашем детстве.
– Ничего не меняется, уровень занятости, сейчас, определяют по блеску в глазах подчиненного. А может этот блеск просто дурь и фанатизм? А фанатизм, в любом его проявлении, это глупость, борьба за идею еще большая глупость. Идея это всего лишь мироощущение группы людей, с общими интересами, и таких групп может быть бесконечно много.
– Вот тут женщина хочет…, – и следователь показал рукой на уборщицу.
