Владимир Геннадьевич Чагин
Череп
– Ну ты ж то не святой?
– А вы?
Полковник рассмеялся.
– Хорошо, Черемхов, – Крюков вытер усы тыльной стороной ладони, – иди. На сегодня хватит разговоров. Да и в целом, ни к чему нам беседы задушевные вести. Главное, чтобы в лагере порядок был и мне хлопот поменьше. Досижу тут свои три года, и обратно, в Москву, – тихо добавил.
Череп поднялся, пошёл к двери.
– Постой, – остановил его на пороге Крюков. – Последний вопрос! Зачем ты в первый раз кошелёк украл у гражданки? Денег на мороженое родители не дали?
– Тогда очень жаркий день был, – Череп повернулся к полковнику. – Со школы шёл, как обычно, через сквер. Смотрю она, суетится возле ларька с кондитеркой, а из сумки кошелёк торчит. Не сверху, а из пореза в нижней части. Видимо, работал кто, неаккуратно, может, спугнули или ещё чего. Я к ней. Хотел сказать, что кошелёк торчит из сумки. Потеряет. Она к трамваю побежала. Кошелёк из сумки выпал. Я за ней. Схватил его. Успел только крикнуть и руку поднял. Тут меня и повязали.
– Да ладно, – полковник скривил рот. – А что ж ты не сказал то, как всё было?
– Сказал, – улыбнулся Череп. – Отец в командировке был. Приехать не смог за мной. А мать, она ведь женщина. Такое дело. И может, всё бы обошлось, но в камеру к нам этот зашёл, – Череп сощурил глаза, – Пьяный был. Хватал пацанов. Одного за волосы и об колено, в штаны себе лицом макал и ботинки заставил целовать. А дальше, вам известно.
Шум шагов медленно удалялся в длинном, холодном коридоре. Крюков молча сидел за столом и смотрел в бронзовый бюст Феликса Эдмундовича на столе. Очень уж дорог он был ему. Вспомнил, как получил его в знак благодарности за службу, в аккурат после получения звания полковника. Вспомнил, как обмывали. Икра, соленья, водка и заграничные консервы со складов брательника, заведующего промбазой. Не хотел оставлять в Москве. Забрал с собой. Кусочек дома. Представил, как поставит его снова на стол в управлении. Чистые шторы, просторные кабинеты, удобная мебель, диваны, лампа с зелёным абажуром и тёплые Московские вечера. А летом на юга, в профилакторий. Зажмурился.
