Владимир Фёдорович Власов
Вести с того света

2. Генерал-верёвка

(О чём не говорил Конфуций)

Когда на озере Поянху среди джонок у затона

Вдруг ветер дул так, что еле на ногах стояли,

Всплывал со дна чёрный канат, похожий на дракона,

Бил джонки, «Генерал-верёвкой» его называли,

В теченье многих лет ему все жертвы приносили.

В году десятом под девизом Юн-чжэна правленья (1)

Большая засуха стояла, и воды отступили.

В том озере, такое там случилось обмеленье,

Что в ряде мест дно озера сухое обнажилось,

Увидели, верёвка, сгнившая, на дне лежала,

Её подняли и сожгли, кровь из неё бежала,

И с тех времён зло Генерала джонкам прекратилось.

Пояснение

1. Десятый год правления Юнчжэн – 1732 г.

3. Небесная стрела

(О чём не говорил Конфуций)

Брат младший Тао Куй-дяня в Сучжоу увлекался

Стрельбой из лука в небо, лет шестнадцать лишь имея,

Стрелой Небесной сам себя прозвал. Раз забавлялся

Он так, но вдруг лук наземь бросил, словно столбенея,

Воскликнул громким голосов: «Я озера дух Тайху,

Был, пролетая утром, ранен в зад твоей стрелою,

Ты, что ж, решил поиздеваться, малый, надо мною,

Или увидел в небе птиц на юг летящих стайку.

Но как б там ни было, а совершил ты преступленье,

Заслуживаешь в пору смертной казни наказанье».

Семья вся на колени бросилась, прося прощенье,

Но не смогла никак найти у духа пониманья.

И юношу спасти совсем уж было невозможно,

Он проболел всего лишь день и умер в одночасье.

Семья вся с ним пережила глубокое несчастье,

Куй-дянь сказал: «Причину смерти брата понять сложно,

Брат и действительно был непослушным и упрямым,

Но чтоб дух чудотворный от стрелы не уклонился,

Мальчишкой пущенной из лука, и чтоб рассердился,

Представить тоже трудно, даже умудрённым самым.

4. Добрые дела и заслуги

(Великое в малом)

Рассказывал Дай Суй-тан: «Человек один, степенный,

В четвёртую луну восьмой день шёл Будде молиться

В храм, чтоб покаяться, решил в день этот попоститься,

Так как он верил, что день этот необыкновенный.

Когда он к храму подходил через большое поле,

Монаха, странствующего, там меж цветами встретил,

Неся с собою клетку, птиц чтоб выпустить на волю.

С монахом поздоровался, и тот ему ответил,

Спросив: «Что привело сюда такого господина»?

– «Моё желанье совершит сей день дело благое,

Рожденья Будды ведь сегодня круглая година.

Хочу птиц выпустить и в храме посидеть в покое».

– «Так значит в день рождения Будды добро творите,

А остальные дни в году творить его не надо?

Сегодня только птиц на волю отпустить хотите,

А завтра повар вам других птиц сжарит для салата»?

Сановник тот смутился, не нашёлся, что ответить,

Но тут другой монах повыше рангом появился,

Он поспешил к сановнику, чтоб лично его встретить,

И за слова те, жёсткие, собрата извинился,

Сказав: «Я так обрадован сегодня нашей встречи,

Придерживаться вы закона как похвально стали,

Три драгоценности вновь новым блеском засияли (1),

Монах вам вздорные осмелился нести тут речи».

Слова услышав эти, монах-нищий рассмеялся,

Сказав: «Поскольку носит он лиловые одежды (2),

Не скажет он всего того, что я сказать собрался,

Сочтя моих слов горкой правды суть, как вздор невежды».

Пожав плечами, нищий прочь ушёл, храня молчанье,

Никто не знал, куда. А в храме все молчали.

Монах другой сказал: «Его слова всем прозвучали

О нашем всём учении, как львиное рычанье».

Монах Мин Юй с горы Утай преподавал ученье:

«Вот если сердце будет полнится Будды молитвой,

То никогда в нём не возникнут злые намеренья.

Тот, нищим кто, и странствует, – со злом вступает в битвы.

А тот, кто в дни, неустановленные, всё ж постится.

И думает, что обретает этим он заслуги,

То это – к чистоте души лишь жалкие потуги,

Не сможет он ни святости, ни чистоты добиться.

И не исчезнет ремесло с убийством всех животных,

Сменяют краткий пост обычно люди разговеньем,

Готовят лакомые блюда из рыб, земноводных,

К чему тогда им всем в году постов установленье?

Ведь взяточника люди бескорыстным не считают,

Когда он взяток не берёт в посты, будд почитая,

Ведь человека по привычкам лишь определяют,

Творящего злодейства знают, добрым не считая».

Слова такие с мнением монаха совпадают,

А главный цензор Ли Син-пу (3) сказал такое мненье:

– «Не в пользу ли их веры моё это рассужденье?

Учёный подлинный ест скромно, пост не соблюдает.

И силой не заставишь изменить его желанье

Идти путём, им выбранным, собою оставаясь.

Ведь для добра, как и для зла – свои обоснованья,

Знать важно – что желаешь ты, чего-то добиваясь».

Есть мудрость в этих рассуждениях и человечность,

И смысл, определённый, в пониманье того края,

Где грань стирает меж добром и злом наша беспечность.

Оспорил бы его Мин-юй, я этого не знаю».

Примечание

1. Три драгоценности – по буддийскому учению: Будда, закон Будды и монахи, распространяющие этот закон.

2. Монах в лиловых одеждах. – Лиловые одежды носили монахи высших рангов, так же, как и высшие сановники.

3. Ли Син-пу – прозвание Ли Шоу, поэта и учёного XVIII века.