Владимир Фёдорович Власов
О чём не говорил Конфуций

Ведь тело это не моё, я лишь в него попала,

Не знала, что семья от меня может отвернуться.

Уж лучше умереть мне»! Дочь тут залилась слезами,

Отец смягчился, сжалился, увидев её горе,

Решил послать за матерью, сказав: «Пусть будет с нами,

Быть может, станет лучше ей». Та прибыла к ним вскоре,

Разговорились с дочерью, о жизни расспросили,

Дочь рассказала им о всём, что между ними было,

Те убедились, что она им правду говорила,

И поняли, что та – их дочь, полдня проговорили.

Семья Ли у себя всё Фан семейство разместила,

Так как в их доме комната умершего осталась,

Вдова в постель лечь сыну с дочерью их предложила,

Та отказалась, так как девственницей оказалась.

Сказала: «Раз невесткой стать мне суждено судьбою,

Я не хотела б сексуальной незаконной связи,

Должны вы для начала сына повенчать со мною,

Чиста я, не хотела б в наших отношеньях грязи».

От слов муж целомудрием невесты восхитился,

Сыграли свадьбу, новобрачных в храме обвенчали,

И в ту же ночь супруги плод, желаемый, зачали,

А через девять месяцев в семье Ли сын родился.

Прошло три года, и жена свекрови Ли сказала:

– «Я родила наследника для рода продолженья,

Исполнен долг, мне в мир, иной, уйти пора настала».

Слова промолвив, погрузилась в вечное забвенье.

Все говорили, что чиновники мира иного,

Согласно обстоятельствам, законы нарушают,

На Небе – то же самое всё, ничего другого:

Дела по усмотренью своему, как мы, решают.

3. Изменение судьбы

(О чём не говорил Конфуций)

Ши Чжоу-ши был интендант дворцовых помещений

В Лияне, как-то раз решил он при дворе подняться,

Экзамен сдать, провинциальный, очень постараться,

Который бы способствовал по службе продвиженью.

За южными вратами как-то встретил он даоса

По имени Тан, всем известного по предсказаньям,

Не удержался, чтобы не задать ему вопроса

О будущем и исполненье тайного желанья,

Что его гложет, назвал дату своего рожденья,

Спросил: «Способен ли чинов высоких я добиться»?

Тот, посчитав, сказал, что для желанья исполненья,

Тому бы нужно было в третьей части дня родиться.

– «А так, – сказал он, – жизнь всю вы студентом остаётесь,

Но года восемьдесят три ещё вы проживёте,

Экзамен не сдадите, и чинов вы не добьётесь,

Хоть будете и бедным, долголетье обретёте».

Расстроился Ши, со своим желаньем расставаясь,

Даос же вдруг сказал: «Всё может в жизни измениться,

Рожденья дату вашу изменить я постараюсь,

Но вот срок вашей жизни в этом разе сократится,

Тогда сдадите все экзамены вы на отлично

Всего добьётесь, и чины получите большие,

К богатству приведут вас все возможности такие,

Но проживёте лет на тридцать меньше, чем обычно».

Услышав предложение, Ши сразу согласился,

Даос сказал: «Раз изменить свою судьбу хотите,

Тогда вы завтра очень рано в храм ко мне придите».

Не смог заснуть Ши ночью, от волненья возбудился.

А утром в стражу пятую у храма был, зевая,

Когда он подходил, ворота чуть раскрыты были,

Даос стоял у них, Ши с нетерпеньем поджидая,

Спросил его: «Ну что, решения не изменили?

Вы – сильной веры человек, решивший измениться,

Я уважаю ваши все благие устремленья,

Но вот потом, не испытаете ли сожаленья,

Ведь ваша жизнь на тридцать лет при этом сократится?

Чиновником став важным, жить вы будете недолго,

Решает Небо, когда кто-то путь определяет,

Что выбрать: долголетие иль славы путь и долга,

Одно Небо даёт ему, другого же лишает».

Ши согласился выбрать долг, и Небу стал молиться,

Даос, взяв меч и косу распустив, начал камланье,

И дату изменил рожденья, по его желанью,

Ши стал науки изучать, чтобы всего добиться.

А вскоре сдал экзамен, получив сан самый высший,

Богатым стал и занял среди знати положенье,

Но в пятьдесят два года стал просить пост самый низший,

Чем вызвал у царя и всех придворных удивленье.

Он объяснил всем, что осталось жить ему немного,

Но в Министерстве по делам придворных удивились,

Так как чиновники его талантами гордились,

Был справедлив, умён он, соблюдал законы строго.

Ничем он не болел, никто не верил в объясненье,

Весной же лёгкое почувствовал недомоганье,

Сам император лекарей назначил для леченья,

Но те ошиблись, и Ши умер, не придя в сознанье.

История была эта рассказана Ши внуком,

И стала для желающих найти путь поученьем,

Кто в своей жизни сразу всё иметь горит стремленьем,

Так как и в поисках путей есть выбора наука.

4. Бессмертный даос ловит не того беса

(О чём не говорил Конфуций)

В сорок девятый год имперского Цянь-лун правленья (1784)

Чжан Чжун-чжэнь, сдав экзамены на чин весьма почётный,

Стал цензором в Сюнцзяне, куда прибыл с порученьем

Проверить весь реестр веденья дел властей, учётный.

Всегда на кане засыпал он в своём кабинете,

Ночь каждую тревожили его мышей сраженья,

Их беганье, шуршание и шум передвиженья,

Спать не давая, утомляли все проделки эти.

Измученный зажёг он фейерверк раз у постели,

Чтоб их прогнать, но мыши от него не уходили,

Ружьё взяв, он стрелял в них через дыры пола в щели,

Но те как бы не слышали, глухими словно были.

Подозревать стал Чжан, что мыши к шуму не причастны,

Что что-то есть ещё там, что весь шум этот рождает,

Осматривать углы стал у постели все пристрастно,

И понял, что не шум мышей там спать ему мешает.

За кабинетом была комната его служанки,

Раз ночью видит тень – идёт к ней в чёрном парень бравый,

Как мышь с шуршанием приблизился к её лежанке,

Хотел предаться страстно сексуальным с ней забавам.

Но девушка, как видно, была против принужденья,

И тут, что было силы, стала вдруг сопротивляться,

Но, потеряв сознанье, вынуждена была сдаться,

Чжан понял, что избавить её должен от мученья.

Чжун-чжэнь дал амулет нефритовый служанке бедной,

Она могла чтоб оставаться под его защитой,

Который сделал ей даос по кличке Лу Бессмертный,

Лежать он должен на её груди, рукой прикрытый.

Той ночью дух, желающий её, не возвратился,

Но через ночь опять пришёл и ею забавлялся,

И даже амулет он осквернил, что с ней остался,

Узнав об этой новости, Чжан очень рассердился.

Даоса Лу алтарь он попросил дома построить,

Чтоб маг за это дело со всей тщательностью взялся,

И для изгнанья беса амулеты приготовить,

И через три дня в виде лиса бес ему попался,

Которого он запечатал сургучом в кувшине,

Все в доме успокоились, довольным Чжан остался,

Решил, что кончено всё, но средь ночи, посредине,

Опять вдруг в спальне девушки тот шум раздался.

Над всеми насмехаясь, бес сказал: «Всё бесполезно,

Попался брат мой, захотел у девушки остаться,

Не знал, где можно, а где нужно просто воздержаться,

Лу не поймать меня, я кланяюсь ему любезно».

С тех пор страсть беса ещё больше ненасытной стала.

Позвал Чжан Лу и стал просить об изгоненье,

Но Лу сказал: «Лишь раз мой труд всесилен в примененье,

Второй раз пользы от него уже бывает мало».

У Чжана не осталось выбора, чтоб защититься,

И дом свой защитить от разных бесов посещенья,

Решил он, чтоб помочь служанке, к богу обратиться,

Той местности, где жил, и в храме попросить спасенья.

И каждый вечер девушка в том храме оставалась,

Молилась богу и средь благовоний засыпала,

Но в доме Чжана вновь насилью беса подвергалась,

И ночью вакханалия случалась та сначала.

Полгода продолжалось так, зима вдруг наступила,

Снег выпал, с гостем в шахматы играл Чжан, ночь настала,

Открыл окно и плюнул, а слюна на хвост попала

Животному, оно на обезьяну походило,

Лицо имело чёрное и с жёлтыми глазами.

Оно согнулось будто из окна на землю слезло,

Чжан плюнул на спину, обросшую всю волосами,

Животное в испуге отскочило и исчезло.

А утром девушка сказала Чжану: «Ночью этой

Чудовище мне говорило, вы его раскрыли,

Что знаете его секрет, узнали тайну где-то,

Оно уходит от меня, чтоб вы не изловили.

Ко мне бес не придёт, а вам – моё благодаренье,

Теперь могу спокойно спать, его не опасаясь».

С тех пор тот бес не приходил, исчез, где-то скрываясь,

А может быть, нашёл себе другое увлеченье.