Владимир Дараган
Прованс

Дизайнер обложки Анастасия Кривогина

© Владимир Дараган, 2022

© Анастасия Кривогина, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-1055-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Отправляясь в путешествие, ты как будто просыпаешься.

Ёсида Кэнко-Хоси

Действующие лица

Автор, он же главный литературный герой. По образованию физик – это должно немного оправдать ошибки в тексте. Автору придется писать о художниках и писателях, любивших Прованс. И еще добавлять свои мысли об искусстве и литературе. Автор просит снисходительно относиться к этим мыслям и, если вы заметите явную чушь, то пишите по адресу: vadaragan@mail.ru. В ответ вы получите извинения, благодарности и добрые пожелания.

МС – спутница автора. МС во время путешествий не дает автору предаваться на диване мыслям о великом. Только благодаря МС и покладистости автора нам удалось объехать почти весь Прованс и даже заглянуть за его пределы. И еще благодаря ей книга получилась много лучше, чем первоначальный замысел автора.

Внутренний голос – главный собеседник автора. Критический, разумный, охлаждающий авторский пыл и графоманию.

За месяц до поездки

Подготовку к поездке я начал с книг Питера Мейла – англичанина, прожившего много лет в Провансе. Главное, что я понял из его книг, что «любая беседа в Провансе рано или поздно перейдет на тему еды или напитков». Это насторожило – я представлял путешествие по стране художников и писателей, а не любителей завтраков, обедов и ужинов. Спросил у друзей, кого считал знатоком Франции. Ответ пришел мгновенно:

«В Провансе лучшая баранина, приготовленная на гриле и приправленная травами. Прекрасно мясо молодых бычков из Камарга. Знаменитый рыбный суп Буйабес со сливками – это обязательно! Его марсельские рыбаки придумали. Отличный салат Нисуаз, что родом из Ниццы. А какие трюфеля и каштаны в этом регионе! Попробуй заказать омлет-болтушку с трюфелями. А как хорош козий сыр, созревающий на каштановых листьях. И не забудь про фирменный салат deux garcons с белой ветчиной и копчёным филе курицы в Эксе. Это в их знаменитом кафе с таким же названием».

Я попытался вежливо отблагодарить за советы, намекая, что люблю жареную картошку и борщ. Потом добавил лирическое: дескать, мне больше нравится смотреть на падающий осенний лист, чем бегать по харчевням в поисках тарелки супа, но встретил полное непонимание – как можно собираться в Прованс и не изучить местные рестораны и рынки?

Интересы Питера Мейла не совпадали с нашими. Все его поездки по городкам сводились к посещению ресторанов или закупки вина, масла и хлеба. Ни слова о маркизе де Саде, Петрарке, Камю, Пикассо, Доде, Нострадамусе, Ван Гоге, Сезанне, Матиссе… Зато много страниц с описанием, какой хлеб надо есть с рыбой, морскими гадами, мясом… Какие пить вина, в каком городе лучший мясник, где покупать оливковое масло…

Ну что ж, наши книги будут дополнять друг друга. Из хлеба мы выбирали, в основном, багеты, научившись определять вкусные. А оливковое масло покупали в магазине, исходя из размера бутылки – искали самую маленькую. Вина, как правило, попадались неудачные, но это от нашего незнания. Надо советоваться с продавцами и местными жителями, а не полагаться на удачу.

– Ну и зачем ты туда едешь? – спросили меня.

Вопрос сложный. Сказать, что МС уже побывала раньше в Провансе и тогда ей все понравилось, – это уйти от ответа. Море? Мы планировали ехать в октябре и на побережье оставаться недолго. Ехать за вдохновением? Это признаться себе, что не можешь справиться с «творческим кризисом» – красивое слово для лени. Любопытство – вот это ближе всего.

Любопытство возникло после слов Клода Моне: «Здесь так красиво, воздух прозрачен и сияет, ты как будто плаваешь в голубом небе, надо сказать, это даже пугает. Я сражаюсь и борюсь с солнцем, какой же невероятный тут свет, чтобы передать его, нужно писать картины не красками, а золотом и драгоценными камнями».

– Это он об Антибе, – сказала МС. – Давай начнем с этого города, а потом посмотрим.

И тут потянулась цепочка. Антиб, Клод Моне, Николя де Сталь, Пикассо… Потом пошли писатели: Грэм Грин, Жюль Верн, Альфонс Доде, Мопассан, Скотт Фицджеральд, Чехов, Салтыков Щедрин, Бунин… Вот – это интересно! Что их привлекало в Провансе?

В планшете появились электронные книги о жизни тех, кто был связан с Провансом. Бумажные заняли бы целую полку. В компьютерных папках – цифровые копии картин видов Прованса, написанные любимыми художниками. Но не все восхищались красотой Лазурного Берега и альпийских предгорий. Не все сумели обрести тут вдохновение и создать шедевры. В общем, история получилась загадочной. И чем ближе приближался день отлета, тем больше хотелось самому во всем разобраться.

Переводчик

Была еще одна проблема – посмотришь в зеркало и вдруг поймешь, что слов «бонжур, лямур, тужур» уже не хватит для полноценного общения с француженками. В ужасе ты хочешь купить самоучитель французского, но внутренний голос против. Внутренний голос умнее остального туловища, и к нему надо прислушиваться.

– Уже не надо, – говорит внутренний голос.

– А как я смогу в магазине отличить йогурт от сметаны?

– Фу! – пристыдил меня внутренний голос. – Ты бы еще словарь купил и в кармане носил.

Я намек понял. Нашел волшебное приложение «Гугл-переводчик». Включаешь его, наводишь камеру телефона на французский текст, и он превращается в русский или английский. Баночка стоит на полке, но все надписи на ней уже на понятном языке.

– А если надо поговорить без лямур-тужур?

– Нажимаешь другую кнопку, говоришь по-русски, а телефон говорит по-французски. И наоборот.

– Это как в фантастических книгах говорили с инопланетянами?

Внутренний голос вздохнул. Пожалел, наверное, что вынужден сидеть в такой отсталой от прогресса голове.

Прилетели

Самолет сделал круг над морем и застучал колесами шасси по бетону посадочной полосы в Ницце. Нет, не так – застучал по бетону полосы аэропорта, который посредине между Антибом и Ниццей. Есть там плоский мыс, как будто специально сделанный для взлетов и посадок.

– Тут явно было болото с комарами, о которых писал Чехов, – предположил я.

– Будешь об этом писать в книге – пиши с оговорками, – отреагировала МС. – Спроси сначала об этом Гугл, а то печатному слову верят.

Набережная в Антибе

Мне захотелось сказать, что сейчас уже ничему не верят, но решил, что на Лазурном берегу надо разговаривать только о любви и искусстве. Или обсуждать, как добраться до мест, где уместны только такие разговоры.

– Ищем такси?

– Ищем.

Решили вызвать Убер. Пошли искать место, где могла бы остановиться машина.

– Салтыков-Щедрин писал, что Ницца пренеопрятная и гнусная, нигде тротуаров нет.

– Мы еще не в Ницце, тут тротуары есть. Вот даже автобусная остановка присутствует.

Подкатил автобус, проходящий через Антиб.

– А давай на автобусе, лучше Францию почувствуем.

Сели, поехали, почувствовали. Францию представляла женщина из России. Живет она здесь, услышала русскую печь и решили поучаствовать в разговоре. Ехали под рассказ о местных магазинах и еде. Вспомнил, что даже Салтыков-Щедрин, описывая пятидневное пребывание в Марселе, упомянул только рыбный суп с чесноком и специями. Ладно, не искусством единым жив человек.

Ехали долго – ловили красный свет на всех светофорах и любовались ремонтом улиц в городке Кань-Сюр-Мер. Иногда за окном сверкало море, но чаще мелькали скучные дома, серые заборы, усталые женщины и реклама Кока-Колы. Синяя точка на телефонном навигаторе ползла на запад, приближаясь к Антибу.

– Выходим, – вдруг спохватилась МС. – А то, не ровен час, в Канны попадем.

Ницца, Канны – это звучало красиво и знакомо. Еще красивее звучало Монте-Карло – это было рядом, но оказалось не по дороге.

Вышли у полицейского участка. Вокруг, куда ни посмотри, простирался город Антиб. Ни гор, ни моря видно не было. Зато были видны знаки «Остановка запрещена».

– У нас дом на берегу моря, идти далеко, вызывай Убер.

– А как тут машина остановится? Будет нарушать правила прямо у полицейского участка?

– Не наши проблемы.

Нажали нужные кнопки на телефоне, замерли в ожидании. Через пять минут звонок:

– Вы передумали?

Огляделись – на противоположной стороне улицы стоит черный мерседес, за рулем красавица-блондинка.

– Блин, то есть, ой! Не ожидали, что такая красота приедет.

Вышли из машины на узкой улочке – слева за каменным парапетом шумело море, справа застыли средневековые дома. На ступеньках одного из них примостилась молодая женщина, пытающая изобразить задумчивость. Ее фотографировала другая женщина, пытающаяся изобразить опытного фотографа. Рядом со ступеньками стояла группа туристов и слушала гида. Вот дела! Никогда не жили в доме, на который гиды показывают пальцами. Нашу дверь охраняли барельеф льва и черная решетка. Рядом стоял хозяин квартиры.

– Велком!

– Привет.

Антиб. Вход в нашу квартиру.

Обследовали квартиру. Сразу за уличной дверью большая комната с темными балками на потолке. На второй этаж шла винтовая лестница, по которой и трезвому подняться непросто. Наверху спальни с затейливыми комодами, столиками на гнутых ножках, скрипучими шкафами, кроватями с бронзовыми шишками и окнами соседей в доме напротив. Можно лежать на кровати и через улицу, не повышая голоса, обсуждать с соседом цены на рынке. На улице у нас свой столик, привинченный к бетонной плите. Как я понял, в Антибе есть лихие хозяйственные парни, имущество тут надо привинчивать.

К нашей беде хозяин говорил по-английски. Пришлось прослушать лекцию о всех выключателях, кранах и дверях жилища. Потом последовал краткий курс-инструкция в каких ресторанах нам питаться, а в каких не питаться. На прощание хозяин сказал:

– Будете выносить стулья на улицу, не забывайте заносить их обратно.

И исчез.

В ресторан мы не пошли. Пошли на рынок, а потом не спеша пили вино на улице за столиком, не обращая внимания на туристов, бродивших за нашими спинами. Уже после первого бокала, я почувствовал, что привыкаю к французской неторопливой жизни.

Антиб. Вдоль моря

Если писать литературными штампами, то вечер был томным. Томность заключалась в легком головокружении, теплоте воздуха, запахе моря и желании куда-нибудь пойти.

– А вот Чехов бы сейчас записал свои первые впечатления, – пробурчал внутренний голос.

Я открыл планшет и нашел письмо Чехова Соболевскому из Ниццы: «Писать в номере, за чужим столом, писать после завтрака или обеда (мне кажется, что я ем весь день непрерывно), и в хорошую погоду, когда хочется вон из комнаты, – это трудно, очень трудно. Здесь нужно читать, а не писать».

– Понял? – спросил я у внутреннего голоса.

– Что за привычка цитировать только отрывок, который тебе нравится! – возмутился он. – Абзац у Чехова заканчивается так: «но как бы ни было, я все-таки пишу».

– Ты еще долго будешь в экран смотреть? – спросила МС.

И мы отправились на первую прогулку.

Если вы будете рассматривать картины художников, писавших на Лазурном берегу, то Антиб вы узнаете легко. На картине обязательно будут две башни в виде параллелепипедов. Одна башня – это колокольня собора. Вторая – сторожевая башня замка Гримальди, построенного в XII веке. Берег Антиба укреплен – это почти крепость. Сейчас от крепости остался небольшой бортик, вдоль которого променад. Тут и надо гулять.

– Ты знаешь, почему Антиб так называется? – спросила МС.

Я знал – статью в Википедии проштудировал. Город был основан греками в VI веке до нашей эры и был назван Антиполисом (город напротив). А был он напротив Никейи. Антиполис со временем стал Антибом, а Никейя – Ниццей. Антиб – большой по местным масштабам город. В нем живет 75 тысяч человек. Он больше Канн, где проживают 70 тысяч. А Ницца город огромный – в нем около полумиллиона жителей.

Эти знания я освежил, сидя на скамейке под пальмами. Впереди синело море, слева громоздились вершины Альп. Справа простирался песчаный пляж, на котором сидели влюбленные парочки и смотрели на закатные краски. Было хорошо, сидел бы и сидел, но МС захотела показать главное.

Антиб, вид на старый город

– Пойдем теперь к бухте, там порт и городская крепость.

Порт или марина – это для меня всегда интересно. Проведя полтора месяца на яхте с капитаном и боцманом, я стал не то что любителем яхт, но написал о яхтинге книгу «Ладога» и научился оценивать суда, сравнивая их с нашей «Глорией». На Ладоге она была вне конкуренции среди парусников, мне хотелось убедиться, что и в Антибе «Глория» смотрелась бы достойно.

Марина впечатлила. Сотни яхт разного класса. Парусных мало. Среди парусников «Глория» смотрелась бы нормально.

– А это что за четырехпалубный теплоход стоит?

– Не теплоход, а яхта.

– Что?

– Посмотри в Гугле.

В порту Антиба

Посмотрел. Оказалось, что это яхта Алишера Усманова. Знай наших!

Яхта заслоняла вид на марину и на форт Карре – так называлась городская крепость. Рядом стояли туристы и обсуждали, как бы они жили на яхте. Это ведь экономия – не надо платить за отель.

Забегая вперед, расскажу о беседе с французами в городке Ванс.

– Вы откуда?

– Из России.

– О, Россия! Усманов!

Антиб. «Странник» Жома Пленсы

Раньше бы назвали фамилию российского президента.

Приближалась конечная точка первой прогулки. Эта точка требует подробного описания.

Вот ведь как бывает. Построят замок, и станет он на сотни лет главной достопримечательностью города. По замку город узнают, художники его рисуют. Ты приедешь, посмотришь на замок и радуешься, что увидел главное. А потом вдруг появится каталонский скульптор Жом Пленса и поставит на набережной полупрозрачную скульптуру из букв. Сидит «буквенный» человек и смотрит на синее море. И называется он Nomade (Странник). А вокруг туристы разные – головы задирают, охают, руками всплескивают. И будут теперь помнить не замок, а эти буквы.

Около «Странника» толпились туристы. Дети лазали по скульптуре (да, тогда было разрешено, через два года запретили), взрослые фотографировали друг друга. Кто был без пары, тот делал «селфи». Завтра эти фото появятся в соцсетях.

Антиб. Закат над центральным пляжем

– Объясни мне, – спросил я у внутреннего голоса. – Зачем люди ставят в соцсети так много своих фотографий?

– Хотят доказать кому-то, что они еще неплохо выглядят.

– А почему у меня нет желания что-то доказывать?

– Посмотри на себя в зеркало. У тебя не получится.

– Добрый ты.

– Не добрый, а справедливый. Вторая причина, – люди хотят войти в историю, оставить там след. Не все могут писать, сочинять музыку или рисовать. А сделать фото – это быстро и просто.

Дома я прочитал, что если лепить что-нибудь из букв, то эта техника будет называться леттризмом. Зародился леттризм во Франции, на основе дадаизма. А дадаизм – это отрицание каких-либо канонов в искусстве, цинизм и бессистемность. В общем, каждый может делать, что хочет. Главное – для описания результатов подобрать правильное слово.

А «Странник» в Антибе чудесный. Вполне системный, без всякого отрицания. То, что он из букв, сразу забываешь. Потом, правда читаешь слова Жома Пленсы, что буквы символизируют татуировку на коже, а она, в свою очередь, – накопленные знания и опыт. Почему-то хочется забыть слова о татуировке, а просто любоваться полупрозрачным «Странником», который смотрит на синие волны и жалеет, что он на берегу, а не там вдали, где вода переходит в небо.

Грэм Грин в Антибе

Помните английского писателя Грэма Грина? Это он написал «Тихий американец», «Наш человек в Гаване», «Комедианты»… Огромные тиражи, на русский язык перевели почти все его романы. Был перерыв (1968—1980), когда имя Грина в СССР оказалось под запретом, – он поддержал Синявского и Даниэля во время суда над ними. С 1981-го года издания его книг возобновились.

Если вы найдете в сети биографию Грина, то прочитаете, что последние годы жизни он прожил в Швейцарии. Это не так. В Швейцарии он провел меньше года, куда приехал на лечение и там скончался в 1991-м году. А до этого Грэм Грин провел 26 лет в Антибе.

Что занесло английского писателя в небольшой французский городок? Неужели красоты Лазурного берега? Вряд ли. Я не нашел у Грина описаний местной красоты и романтики. Скорее наоборот. Вот что он пишет в рассказе «Вы позволите одолжить вашего мужа?»:

«Антиб <после сезона> становится самим собой, маленьким провинциальным городком, где по улицам ходят местные жители, а старики пьют пиво или вино на стылой площади де Голля».

И никаких восторгов от «прозрачного сияющего воздуха». В Антиб Грэма Грина привела детективно-лирическая история. Давайте по порядку.

Родился Грэм Грин в Великобритании в 1904-м году. По окончании колледжа работал журналистом. Оставил работу в 1929-м году после выхода его первого романа. Много путешествовал. Во время войны работал в британской разведке. После войны в качестве репортера объездил почти все «горячие» точки – Куба, Вьетнам, Панама, Гаити… Многократно выдвигался на Нобелевскую премию. Женился, разошелся, жил один, но официального развода не было.

Неприятности у Грина начались в 1965-м году. Ему нужно было легализовать секретные безналоговые чеки от МИ-6 за его шпионскую деятельность. Грин доверился аферисту, который взялся перевести деньги в швейцарский банк. Что-то пошло не так, афериста арестовали, а Грину предложили покинуть Англию, чтобы замять скандал.

Это детективная история. А дальше – лирическая. У Грина долгие годы была замужняя любовница – Ивонн Клоетт. Познакомился он с ней в Камеруне. Ивонн была на 19 лет моложе и смогла удержать любовь писателя до самой его смерти. В годы скандала Ивонн жила в Антибе, поэтому Грин и выбрал для места жительства этот скромный городок. На гонорар от экранизации «Комедиантов» Грин купил небольшую двухкомнатную квартиру на четвертом этаже панельного доме на границе Старого города, на пересечении улиц Пастера и Свободы. Из окон прекрасный вид: старый форт Карре и порт Вобан с лесом яхтенных мачт. Обстановка в квартире скромная – в основном, стеллажи с книгами. Были и книги русских писателей: Чехов, Толстой, Тургенев, Гоголь, Герцен…

Антиб. Дом, где жил Грэм Грин

Что еще нужно писателю для счастья? Огромный балкон, свежий морской ветер, уютное кафе Felix, где Грин каждый день обедал, книги, в банке неплохой счет, возможность ездить по свету (кроме Англии), любимая женщина, приходившая каждый вечер, чтобы приготовить ему ужин. Да, город маленький, захолустный, но писателям не бывает скучно.

Такая идиллия длилась до 1982-го года. В тот год Грин решил вступиться за дочь Ивонны, которая оказалась замешанной в истории, связанной с местной мафией. Грин узнал, что в ней замешаны высокопоставленные лица Лазурного берега и в стиле Эмиля Золя написал памфлет «Я обвиняю». Скандал, конечно, разразился огромный. Писатель оказался один на один с криминальным спрутом. Дело о клевете, суд, проигрыш, оплата астрономических судебных издержек. И еще десять лет угроз и испорченного настроения.

Антиб. Кафе «Феликс» – любимое кафе Грэма Грина

Дом, где жил Грэм Грин, сохранился. Пройдешь мимо и не оглянешься – типичная архитектура для Лазурного берега: бетонное здание, большие окна, балконы по периметру. Сохранилось и кафе Felix. Только сейчас это другое кафе, его перестроили для быстрого обслуживания туристов. Нет больше рыбацких сетей на стенах и старых дубовых столов. Осталось название и память, что тут обедал знаменитый писатель.

Путь от нашего дома до вокзала проходил мимо дома, где жил Грэм Грин. Первое время я всегда задирал голову и смотрел на балкон, представляя там пожилого писателя. Вот он сидит, смотрит на море, обдумывая сюжет очередного романа или поругивая Артура Лундквиста – своего врага из Нобелевского комитета, который поклялся, что «этот детективщик» получит премию только через его труп. Свое обещание Лундквист выполнил. Грин премию не получил, а Лундквист скончался через восемь месяцев после смерти «этого детективщика».

Я насчитал 43 фильма, снятых по произведениям Грэма Грина. Кто еще может с ним сравниться?

Форт Карре и Наполеон

– А в этом здании сидел под арестом Наполеон и ждал своей участи. – говорит экскурсовод. – У него была возможность бежать, но он считал побег ниже достоинства офицера. А ведь ему грозила смертная казнь.

Мы стоим на стене форта Карре. Форт на границе Антиба, дорога к нему идет вдоль бухты со знаменитым портом Вобан. Форт – красавец. Особенно впечатляют спутниковые фотографии – величественная звезда с четырьмя лучами-бастионами. XVI-й век. Раньше форт служил для охраны границы между Королевством Франции и итальянским графством Ницца. Антиб был последним французским портом перед этой границей.

Антиб. Форт Карре. Дом, где Наполеон сидел под стражей

 

Вид со стены… там много видов. Можно посмотреть на синее море с белыми полосками яхтенных парусов, в другую сторону – вид порта. С высоты оцениваешь размеры яхты Усманова и остальной мелочевки. Еще можно увидеть песчаные пляжи, которые тянутся до самой Ниццы. И снежные Альпы, конечно.

– А еще тут снимался фильм «Никогда не говори никогда» с Шоном Коннери в роли Джеймса Бонда, – продолжает экскурсовод.

Да, Джеймс Бонд тут скакал на лошади, – это смотрелось красиво. Я слушал экскурсовода и жалел, что нельзя бродить по крепости одному. Хотелось просто посидеть около бойницы, разглядывая места, куда раньше стремились художники и богатые бездельники. Сейчас октябрь – для меня самое прекрасное время в Провансе. Не жарко и не холодно. Осени не чувствуется. Сбросит платан пару серых листьев на тротуар – вот и всё, что подарит осень в Провансе. Воздух свеж, тепло, пахнет морем…

Антиб. Бастион форта Карре

Так… крепость обошли, экскурсовод прощается. Советует погулять по парку вокруг форта.

Из парка форт кажется неприступным. Разве что из пушек палить, разрушая стены. Перед металлическими ядрами крепости бессильны. Вопрос времени и количества зарядов. Но тюрьма тут надежная. Без предательства надзирателей отсюда не сбежишь.

Наполеон… Вы никогда не задумывались, как бедный корсиканец без связей смог стать императором? Ведь его карьера не всегда была восходящей. Антиб – это точка в его жизни, где ему пришлось дважды начинать почти с нуля. Второй раз – возвращение с Эльбы, высадка в бухте Жуан рядом с мысом Антиб. Его первая точка – тюремная камера здесь в форте.

В школе мы писали сочинение об Андрее Болконском из «Войны и мира». «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» – это слова Андрея во время битвы при Шенграбене. Тулон для Андрея был символом успеха, началом взлета. Взлета Наполеона. Но с Тулона ли началась карьера будущего императора?

После колледжа и Парижской военной школы Наполеон провел четыре года в провинциальных гарнизонах. В этих гарнизонах и застала его французская революция 1789-го года. Как можно использовать открывшиеся возможности? Что сделать, чтобы тебя заметили?

Наполеон пишет книгу «Ужин в Бокере». Это о том, что роялистам не надо сопротивляться могучей французской армии, которая, если надо, может разрушить целый город во славу идей революции. Молодого офицера отметили, и ему посчастливилось отправиться начальником артиллерии подавлять мятеж роялистов в Тулоне, поддерживаемых англичанами. Над Тулоном белый королевский флаг. После удачных действий Наполеона белый флаг сменился трехцветным, а английские корабли покинули Тулон. Результат – Наполеон получил от революционного Конвента звание бригадного генерала.

Антиб. Центральный двор форта Карре

Дальше ошибка – сближение с братом Робеспьера. Но кто мог предположить, что братьев казнят, а вместо Конвента для управления страной будет создана пятиглавая Директория? Результат – двухнедельный арест, тюрьма в форте Карре около Антиба. И ожидание смертной казни. Но в чем виноват талантливый артиллерист? Ошибка – да. Но ошибки делают все. Не все правильно себя ведут после сделанных ошибок. И Наполеона освобождают – он нужен новому строю. Надо все начинать с нуля. И быть разборчивее. Наполеон отказывается подавлять мятеж в Вандее. Биографы, которые восхваляют Наполеона, пишут, что он не хотел стрелять в соотечественников. Скорее всего, они не правы. Толпу Наполеон презирал. Причина другая – ему предложили командовать пехотой, а это не его. Когда через какое-то время ему предложили подавить мятеж роялистов в Париже, то он согласился и применил пушки, заряженные картечью. Он знал, что делал, – за подавление мятежа Наполеон получил назначение командующим войск тыла. Так что мутное революционное время Наполеон использовал по полной.

– А мать Наполеона и его сестры жили в Антибе, когда он сидел в тюрьме, – сказала МС. Сохранилась древняя уличная прачечная, где они стирали и полоскали белье.

Антиб. Древняя прачечная

Мы пошли искать прачечную, затерянную на узких улицах старого города. Нашли вблизи набережной. Это каменный бассейн с проточной водой. На столбах черепичная крыша. Рядом сидели подростки и пили пиво.