Владимир Анин
Дом моей мечты

Глава 2

День пролетел как один миг. Едва стрелки настенных часов выстроились в вертикальную линию, сотрудники дизайн-бюро торопливо потянулись к выходу, прощаясь и желая хорошего вечера сидевшей за стойкой приёмной секретарю Маше. Маша водила по своим пухленьким губкам алым перчиком помады, уткнувшись в маленькое зеркальце, и не глядя отвечала на прощальные слова сотрудников, кому голосом, кому просто кивком. Уже через три минуты людской поток иссяк, и в приёмной стало тихо. Маша закончила наводить марафет и терпеливо смотрела в сторону коридора. Наконец оттуда послышались шаги, и в приёмную вышел директор.

– Маша, я в понедельник буду к одиннадцати, – сказал он, проходя мимо. – Если вдруг что-то срочное, звоните на мобильный.

– Хорошо, Эдуард Константинович.

– До свидания.

– До свидания, Эдуард Константинович.

Тамара шла по опустевшему офису мимо тёмных кабинетов-аквариумов и остановилась возле единственного, где ещё горел свет. Стеклянная дверь была открыта, за столом перед компьютером, ссутулившись, сидела Альбина, одной рукой теребя волосы, другой вращая между пальцами карандаш.

– Домой не собираешься? – спросила Тамара.

– Нет, ещё поработаю, – не поворачиваясь, ответила Альбина.

– Ну, тогда до понедельника.

– Пока.

Тамара ушла, а Альбина ещё долго сидела, уткнувшись в монитор. На экране висела картинка с изображением всё того же роскошного интерьера в классическом стиле, выполненного в розово-голубых тонах, в верхней части которого была изображена большая синяя птица с расправленными крыльями. Временами Альбина переводила взгляд на окно, за которым уже занималась заря, и небо медленно окрашивалось в те же цвета, что были на экране её компьютера.

– Как ещё можно улучшить дизайн, если он и так – совершенен? – спросила Альбина невидимого собеседника. – Чёрт возьми! Это лучшее, что я смогла сделать за все годы… Чёрное с белым… А змею вместо птицы не надо? Да пошли вы все… Нет! Только розовое с голубым… Всё! Хватит! Не буду ничего менять. Пусть что хотят, то и делают. А я…

«А что, собственно, я?» – подумала она.

Что она может изменить в этой ситуации? Да ничего! В понедельник придёт на работу, и первым делом её спросят о новом проекте. И пусть она только попробует заявить, что решила всё оставить как есть. Шеф её с потрохами сожрёт. А потом убьёт. Нет, сначала убьёт, а потом сожрёт. И не подавится. Какой же тогда выход?

В это время монитор компьютера перешёл в режим ожидания, и на экране возникла картинка с изображением экзотического острова. Вот оно!

Альбина схватила со стола лист бумаги и торопливо написала: «Заявление. Прошу предоставить мне очередной отпуск сроком на…»

Она бросила взгляд на перекидной календарь с массивной медной подставкой и погрызла кончик ручки.

– Гулять – так гулять!

На часах было без четверти деcять, когда Альбина подошла к стойке секретаря и, перегнувшись, положила заявление на стол.

– Вот так! – сказала она вслух.

В опустевшем холле бизнес-центра ярко горел свет. На проходной охранник в чёрной униформе, с толстыми очками на кончике носа, откинувшись на стуле, закрашивал карандашом квадратики японского кроссворда. Пожилая уборщица в сером халате и голубых резиновых перчатках только что отжала в красном пластиковом ведре на колёсиках тряпку и собиралась протереть хромированную арку лифта. Но едва она поднесла тряпку к блестящей поверхности, сверху громко звякнул колокольчик. Уборщица вздрогнула и отпрянула, когда двери лифта резко распахнулись и прямо на неё, не замечая препятствие и задумчиво глядя пред собой, шагнула шатенка в синем деловом костюме. Уборщица успела отскочить в сторону, но красное ведро на колёсиках осталось на месте. На него-то Альбина и налетела.

– Чёрт! – вырвалось у неё.

Она растерянно посмотрела на перевёрнутое ведро, затем на испуганную уборщицу.

– Простите, пожалуйста, – пробормотала Альбина.

Уборщица только вздохнула и принялась собирать с пола воду.

– Чего там? – донёсся хриплый голос охранника.

– Нормально всё! – отозвалась уборщица и добавила недовольным голосом, обращаясь уже к Альбине, но не глядя на неё: – Под ноги смотреть надо.

– Простите! – повторила Альбина и поспешила к выходу. – До свидания! – бросила она привставшему охраннику, подозрительно уставившемуся поверх очков на позднюю пташку.

– Всего хорошего, – наконец произнёс он ей вслед, когда стеклянная дверь уже закрылась за выбежавшей на улицу Альбиной.

Смеркалось. Асфальт был мокрый. Все автомобили уже давно разъехались, на всей парковке оставался только одинокий красный Пежо, поблёскивающий в свете фонарей покрывшими его, будто стразами, каплями недавно прошедшего дождя. Альбина на ходу достала из сумочки брелок с ключами от машины и отключила сигнализацию. Машина отозвалась звонким пиком и приветливо моргнула габаритными огнями.

Распахнув дверь, Альбина устало опустилась на сиденье автомобиля и вставила ключ в замок зажигания. Повернула. На приборной доске вспыхнули огоньки, под капотом что-то цыкнуло. И тишина. Альбина вернула ключ в начальное положение и снова повернула. На этот раз даже ничего не цыкнуло. Она снова и снова поворачивала ключ в замке зажигания – тщетно, машина не заводилась. Альбина яростно хлопнула по рулю и ойкнула. Потёрла ушибленную ладонь. Глубоко вдохнула, выдохнула и, открыв дверь, вышла из машины.

По выработавшейся привычке ключ в замке зажигания Альбина не оставила, а держала их в руке – всегда почему-то боялась, что машину угонят. Достав мобильный телефон, она бросила сумочку на сиденье. Торопливо набрала номер. В трубке послышались отдалённые протяжные гудки. Один, два, три, четыре, пять…

– Дима, Дима, ответь, пожалуйста! – воскликнула Альбина и нетерпеливо топнула ногой.

Дима не отвечал. Засунув телефон в карман пиджака, Альбина полезла обратно в машину и, сняв с руки часы, положила их на приборную доску. Дёрнула рычажок открытия капота. У неё ушла почти минута, прежде чем она вспомнила, что нужно ещё нажать на скрытую под капотом пипочку, чтобы он, зараза, открылся. Некоторое время Альбина задумчиво смотрела на холодный двигатель, будто гипнотизируя его. Она снова достала мобильник, положила ключи от машины на какую-то гладкую поверхность и, подсвечивая фонариком на телефоне, склонилась над двигателем, пытаясь разглядеть скрытую в его недрах подсказку, которая поможет ей оживить этот так не вовремя сдохнувший агрегат. Что-то звякнуло. Альбина посветила на то место, где только что лежали ключи, и охнула. Ключей не было. Она стала шарить вокруг лучом фонарика, пока наконец не увидела их в узком просвете между узлами двигателя. Они лежали на асфальте прямо под машиной и нагло поблёскивали в свете фонарика.

– Чёрт!

Альбина попыталась дотянуться до ключей. Естественно, ничего не вышло. Она огляделась в поисках подмоги, но вокруг, сколько видит глаз, никого не было – город будто вымер. Альбина встала на колени, потом полностью распласталась на противном мокром асфальте и наконец дотянулась до ключей. Выбравшись из-под машины, она с отчаянием оглядела нещадно испачканный костюм. Бросила ключи на сиденье и, облокотившись об открытую дверь автомобиля, снова попыталась дозвониться до Димы.

– Ну, возьми же ты трубку!.. Чтоб тебя!

Она с силой впихнула телефон в боковой карман пиджака, чуть не проткнув его насквозь. Внутри всё клокотало. Альбина вспомнила свои утренние предчувствия, но она даже представить себе не могла, что напасти не ограничатся тремя: пробка по дороге на работу, скандал с заказчиком, взбучка от начальства – а хлынут на неё таким потоком, что смоют в вонючую сточную канаву и погребут под нечистотами. Альбина почувствовала, что закипает, и зло хлопнула дверью. Сделала шаг и почувствовала, что кто-то крепко ухватил её за пиджак. Обернулась – край пиджака был зажат дверью.

– Да что ж такое!

Альбина дёрнула пиджак и с треском разорвала его по шву чуть ли не пополам. Взвыв от отчаяния, она достала дрожащей от негодования и обиды рукой телефон из повисшей до земли половинки пиджака и вновь набрала номер Димы. Телефон несколько раз моргнул, издевательски пропел весёленькую мелодию и погас.

– Ну, за что?!

Альбина яростно лягнула машину. Что-то хрустнуло и со звонким стуком упало рядом. Альбина подняла отлетевший от её изящной туфельки тонкий каблук, села рядом с машиной прямо на асфальт и тихонько заплакала. Внезапно машина громко пикнула, моргнула габаритными огнями, а изнутри донёсся характерный «чпок».

– Нет, нет, нет! – закричала Альбина, вскакивая.

Она дёрнула за ручку двери – машина была заперта. Альбина частенько забывала закрыть машину, поэтому Дима подключил ей функцию автоматического запирания замков. Она срабатывала через полторы минуты, после того как все двери были захлопнуты и при условии, что ключ не вставлен в замок зажигания. Альбина прильнула к холодному стеклу. Ключи и сумочка лежали на переднем сиденье, на приборной доске поблёскивали позолоченные часики Cartier. Она снова огляделась в надежде на неожиданную помощь, но вокруг по-прежнему никого не было. Держа в одной руке неработающий телефон, в другой сломанный каблук, прихрамывая и кутаясь в порванный пиджак, Альбина поплелась назад по направлению к бизнес-центру.

Уборщица машинально перекрестилась, когда в дверь, прихрамывая на сломанной туфле, вошла женщина с взлохмаченными волосами, перепачканным лицом, в рваной грязной одежде. Охранник весь напрягся и привстал, вопросительно глядя на странную ночную гостью, подошедшую к турникету.

– Э, э! Куда? – произнёс он, стараясь, чтобы голос его звучал грозно.

– Можно мне?.. Мне надо… – пролепетала Альбина.

– Мало ли кому что надо! А ну…

– Да погоди ты! Работает она тут! Не узнал что ль? Только что выходила, – вмешалась уборщица и, подойдя к Альбине, воскликнула: – Мать честная! Где ж вас так угораздило?

Охранник, узнав наконец в этой оборванке солидную сотрудницу одного из офисов бизнес-центра, испуганно огляделся, потом пристально посмотрел сквозь стеклянную дверь на улицу и, вновь повернувшись к Альбине, дрогнувшим голосом спросил:

– Напали? Полицию вызвать?

Альбина в ответ устало махнула рукой.

– Никто не напал. Мне бы умыться.

Через пять минут Альбина, уже умытая, ссутулившись, сидела на стуле в просторной кладовой с кружкой дымящегося чая в руках. Рядом суетилась уборщица, которую, как оказалось, звали тётя Клава. Она так и представилась. Альбина почему-то подумала, что её и не могли звать по-другому – всех уборщиц обязательно должны звать тётями Клавами. Хотя в последнее время этот аргумент всё больше теряет свою актуальность.

– Вот ведь несчастье! Бывает же такое! – охала тётя Клава. – Ну, ничего, ничего, образуется. На-ка вот, телефон, позвони домой.

Она протянула Альбине простенький, сильно потёртый кнопочный мобильник. Альбина взяла телефон в руки, некоторое время с сомнением смотрела на него и наконец вернула уборщице.

– Я домашний телефон давно отключила. Да и нет там никого, – обречённо сказала она.

– Позвони кому-нибудь ещё, – предложила тётя Клава.

– Я номер не помню.

– Как так? Ни одного не помнишь?

Альбина задумчиво пожала плечами.

– Да как-то нужды не было – всё в телефоне записано… Вот только он разрядился.

– Ах ты, боже мой! А у меня и зарядки-то нет, – запричитала тётя Клава. – Может, у охраны спросить?

– Не нужно, спасибо, – поблагодарила Альбина. – Я к подруге пойду, она тут недалеко живёт.

– Ну, как знаешь. Только как же ты в таком виде? Давай-ка я тебе что-нибудь подберу. – Тётя Клава открыла металлический шкафчик и достала серый рабочий халат, точно такой же, как был на ней самой, только уже изрядно полинялый. – Вот! Ну-ка, снимай эту рвань.

Альбина стянула с себя остатки пиджака. Из кармана выпал мобильник и звякнул о кафельный пол. Она подобрала его и, натянув на себя халат, спрятала телефон в карман.

– И вот ещё, – сказала тётя Клава и извлекла из шкафа пару зелёных домашних тапочек.

– Да ну что вы! Не надо! – воскликнула Альбина.

– Как это не надо? Ты что, на своей сломанной подкове ковылять собираешься? Бери, бери! Удобные. Совсем новые, неношеные даже. Себе брала про запас.

Тётя Клава кивнула на свои ноги, обутые в точно такие же тапочки. Альбина с сомнением посмотрела на тапочки, но всё же взяла их.

– Спасибо.

Она сбросила туфли и погрузила ноги в тёплый войлок.

– Ну? – поинтересовалась уборщица.

– Хорошо, – ответила Альбина и грустно усмехнулась.

– А я что говорила!

– Спасибо вам огромное! Я, право, и не знаю, что бы я без вас делала? Как мне вас отблагодарить?

– О, милая! Сегодня я тебе помогла, завтра – ты мне. Сочтёмся!

– Нет, правда?

– На свадьбу позовёшь. Бывай давай!

– До свидания.

* * *

Тамара действительно жила недалеко от их работы. Правда, Альбина ездила к ней только на машине, и дорога занимала не больше десяти минут. Идти пешком оказалось намного дольше – у Альбины ушло на это минут сорок. В халате и дурацких тапочках, она шла, стараясь держаться в тени, чтобы не провоцировать удивлённые и брезгливые взгляды редких прохожих, – ей казалось, что в таком виде она похожа на бомжиху. Всё же мысленно Альбина несколько раз поблагодарила тётю Клаву и за халат (в рваном костюме она бы смотрелась ещё подозрительнее), и за тапочки (в своих туфлях со сломанным каблуком она бы далеко не ушла).

Наконец она добралась до Тамариного дома. Это был старое массивное шестиэтажное здание. Альбина знала код домофона наизусть, потому что он каким-то невероятным образом был на редкость примитивным: «4321». Внутри пахло стариной, как обычно пахнет в таких домах. Тусклая лампочка едва освещала лестничную клетку, позволяя хотя бы разглядеть ступени и не споткнуться. Лифт был допотопный, шумный, хотя Тамара рассказывала, что когда-то здесь был ещё более экзотический – в котором двери нужно было открывать и закрывать вручную. Тамара часто бывала в этом доме в детстве, у бабушки, от которой ей по наследству и досталась квартира.

Двери лифта со скрипом разъехались в стороны, и Альбина вышла на лестничную площадку, в сером халате и зелёных тапочках – вылитая уборщица. Она подошла к двери и нажала на кнопку звонка. За дверью раздалась захлёбывающаяся хриплая трель. Тамара всегда шутила по поводу своего звонка – будто пьяный соловей кашей подавился. Говорила, что как только у неё появится нормальный мужик, в чём Тамара была абсолютно уверена, она сразу попросит его поменять этот звонок на что-нибудь более приличное.

Альбина подождала несколько секунд и позвонила ещё раз. Наконец замок щёлкнул, дверь распахнулась, и из квартиры выглянула растрёпанная Тамара. На ней был розовый пеньюар и такого же цвета тапочки с искусственным мехом.

– Привет! – как ни в чём не бывало сказала Альбина. – Не разбудила?

Тамара, словно парализованная, молча таращилась на позднюю гостью.

– Я войду? – спросила Альбина.

Не дожидаясь ответа, она мягко отодвинула Тамару в сторону и вошла в квартиру. Тамара наконец пришла в себя и закрыла дверь.

– Нормальный видок, а? – задержавшись возле зеркала, произнесла Альбина. – Никогда бы не поверила, что со мной может такое… – Она заметила на полу пару мужских ботинок и почувствовала неловкость: – У тебя кто-то есть?

– Нет, нет это… – как-то не очень уверенно проговорила Тамара и неопределённо махнула рукой.

– А я уж подумала, что помешала, – облегчённо выдохнув, сказала Альбина.

– Ну что ты!

– Я бы сейчас чего-нибудь выпила. У тебя есть?

Тамара кивнула. Альбина сразу повеселела – наконец что-то позитивное, а то все эти сегодняшние неурядицы едва не доконали её.

– Ну, пошли тогда, – сказала она. – Чего смотришь? Я тебе сейчас всё расскажу. Ты не поверишь…

Она решительно прошла в гостиную, Тамара поспешила следом за ней.

– Представляешь, сажусь я в машину – не заводится, – начала свой рассказ уже совсем расслабившаяся Альбина, падая в кресло. – Я тебе говорила, она у меня уже с утра барахлила. Нет, правда, давно надо было Димке её отдать, чтобы он в свой сервис отогнал.

– Чего ж не отдала?

– «Чего, чего». Не знаю, чего… Короче, не заводится. А я как назло опаздывала. Ну, ты знаешь – встреча с этой ненормальной, которая нас с проектом прокатила.

Тамара достала из бара бутылку «Джонни Уокера».

– Лёд? – спросила она.

– Нет, спасибо.

Тамара подала Альбине стакан с виски и налила себе.

– Я, кстати, так ничего и не придумала, – продолжала Альбина. – Вернее, придумала, что ничего менять не буду. – Она с наслаждением отхлебнула виски и медленно выдохнула. – Если шеф будет выступать, пусть ищет другого дизайнера. И вообще я…

– А почему ты так одета? – перебила её Тамара.

– Ах, ну да, я же не дорассказала. В общем, сажусь я в машину – не заводится, зараза. Звоню Димке – не отвечает. Я, как дура, полезла под капот, будто я в этом что-то смыслю. Конечно же, умудрилась уронить ключи под машину… В общем, вся в грязи, пиджак порвала, каблук сломала, сумку с ключами и документами захлопнула в машине. Да ещё и телефон, как назло, сел… – Она заметила на журнальном столике мобильник Тамары. – Кстати! Надо Димке позвонить. У тебя его номер есть?

Тамара сделала неуверенное движение по направлению к журнальному столику, но Альбина уже схватила телефон и принялась листать список контактов.

– Нашла! – воскликнула она и приложила трубку к уху.

Из спальни донёсся звонок.

– Не поняла, – пробормотала Альбина и вопросительно посмотрела на Тамару.

Тамара, пряча глаза, залпом выпила виски. Альбина подошла к спальне и резким движением распахнула дверь. Верхний свет в комнате не горел – только пара бра над кроватью, но этого было достаточно, чтобы всё разглядеть. В постели лежал Дима и, кутаясь в простыню, испуганно таращился на Альбину.

– Рыбалка, значит, – процедила Альбина и оглянулась на Тамару. – А ты, стало быть, рыбка? Золотая?

– Альбина, это совсем не то… – осипшим голосом отозвался Дима.

– … что я подумала? – договорила Альбина за него.

Она повернулась и пошла к выходу. Тамара бросилась за ней.

– Альбина, я тебе сейчас всё объясню.

Альбина остановилась и взглянула на Тамару со смесью сожаления и презрения:

– Что объяснишь? Почему моя лучшая подруга спит с моим парнем? Или почему мой парень спит с моей лучшей подругой?

– Прости…

– Молчи! Больше ни слова!

Альбина вышла из квартиры и, прежде чем громко хлопнуть дверью, горько произнесла:

– Звонок не забудь поменять.

– Прости! – шёпотом повторила Тамара и оглянулась.

Дима, кое-как завёрнутый в простыню, стоял босиком, нервно шевеля пальцами на ногах, и смотрел на Тамару. Во взгляде его было отчаяние и немой вопрос, ответ на который оба они вряд ли теперь могли найти.

Обняв себя руками, Альбина брела по опустевшей улице. Крупные, как жемчужины, слезинки скатывались по её щекам. Альбина тихонько всхлипывала. Она не знала, куда идёт. Она просто шла, потому что надо было куда-то идти, надо было уйти как можно дальше от всех тех ужасных вещей, которые случились с ней в этот вечер. Подальше от всего того, чего ещё утром она и представить себе не могла и что теперь накрыло её с головой, полностью перечеркнув всю предыдущую жизнь и лишив каких-либо ориентиров на будущее. Она ощущала то, что, как ей казалось, называют концом всего, и ощущение это было сродни смерти, если вообще смерть можно назвать ощущением. Единственное, чего она желала в эту минуту, так это забыть раз и навсегда всё – всю свою предыдущую жизнь, ибо теперь эти воспоминания жгли её сердце пылающей ненавистью, терзали болью обиды и горечью разочарования.

Не замедляя шаг и не оглядываясь, Альбина ступила на зебру переходного перехода. Ударивший сбоку яркий свет заставил её обернуться. Последнее, что она почувствовала, был сильный удар. А дальше – она куда-то полетела, и ощущения от этого полёта были приятные, словно что-то подхватило её и понесло ввысь, к мягким, как пух, тёмно-лиловым ночным облакам, к ослепительно яркой луне, от света которой хотелось зажмуриться. И когда она закрыла глаза, луна погасла, а в окружившей Альбину тьме одна за другой стали вспыхивать маленькие разноцветные звёздочки: белые, жёлтые, красные, зелёные… И это было так прекрасно, так волшебно. Но потом и звёздочки стали гаснуть. Чёрные воды бескрайнего тёплого океана поглотили всё вокруг. Наступил полный покой…

Глава 3

В ночном клубе «Кокодрилло» воздух вздрагивал от оглушительных ритмов техно-диско. В такт музыке под потолком вспыхивали слепящие разноцветные огни. В центре зала беспорядочно скакала толпа молодых и не очень людей, многие из которых были сильно навеселе. Кондиционеры, работавшие во всю свою мощь, не справлялись с жаром, исходившим от разгорячённых тел, в клубе стояла духота, пропитанная запахом всевозможных духов, алкоголя и пота. Пятница, вечер.

У стойки бара на высоком табурете сидела, закинув ногу на ногу, роскошная блондинка в чересчур откровенном, коротком зелёном платье, похожем на кожу змеи. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, она взяла со стойки стопку и, закинув голову, проглотила очередную порцию текилы.

– Бармен! Повтори!

Стараясь перекричать музыку, она напрягала связки, и голос её звучал пронзительно-визгливо.

– Нина, тебе уже хватит, – заметил сидевший рядом с ней мужчина в дорогом костюме.

По внешнему виду его можно было принять за богатого, самодовольного ухоженного щёголя, которому не место в таком легкомысленном заведении. Лицо его выражало смесь скуки и озабоченности, что только подтверждало – он явно ощущает себя не в своей тарелке.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать? – снова покачнувшись и едва не упав с табурета, взвизгнула Нина. – Муж? Брат? Отец? Ты – никто! Так что сиди и помалкивай. Бармен!

Перед ней на стойке появилась новая рюмка текилы с нацепленным на край ломтиком лайма. Нина схватила солонку и, облизав запястье, попыталась насыпать на него соль, но промахнулась и посыпала солью брюки мужчины. Мужчина вскочил и принялся яростно отряхиваться.

– Ой, простите! – прыснув, воскликнула Нина. – Теперь ты… солёненький. А так хочется, чтобы был сладенький.

Она высунула язык и потянулась к мужчине, словно хотела облизать его.

– Прекрати! – крикнул мужчина.

– Грубиян!

Нина опрокинула в себя рюмку текилы, отцепила зубами ломтик лайма и принялась так активно жевать его, что сок брызнул у неё изо рта.

– Почему он опять без меня уехал? – неожиданно всхлипнув, спросила она.

– Потому что у него командировка.

– И что?

– А то, что в командировке ему надо работать, а ты только мешать будешь?

– Вот все вы такие! Он просто не любит меня. Никто меня не любит. И ты не любишь. – Она повернула голову и попыталась сфокусировать на нём взгляд своих помутневших серых глаз. – Никита, почему ты меня не любишь?

– Мы уже с тобой сто раз об этом говорили, – сказал мужчина. – Потому что ты девушка моего друга.

– Ой, я тебя умоляю! Друга! Да какие вы друзья!

– А это не тебе судить. Если б он не был сейчас в самолёте, я бы здесь с тобой ни за что…

– При чём здесь он? Это ж я тебя позвала. Я! А ты и рад, прискакал, тут как тут.

– Да, прискакал. Потому что знаю, на что ты способна.

Никита кивнул на стоявшую перед Ниной на стойке батарею пустых рюмок.

– Так ты меня спасать приехал? – с трудом шевеля расплывшимися в саркастической улыбке губами, воскликнула Нина.

– Боюсь, что тебя уже не спасти, – вздохнул Никита.

– Ой, ой, ой! – Она толкнула его в бок своим острым локтем. – Признайся, ты же ещё хочешь меня?

– Мне на тебя глядеть тошно!

– Что? Да ты на себя посмотри! Чмо! Интеле… потент несчастный! Козёл вонючий! А я вот сейчас пойду и всё ему расскажу!

Нина сползла с табурета, ноги у неё поехали в стороны, и она чуть не растянулась на полу, но Никита успел поймать её за руку.

– Что? Что ты ему расскажешь?

– Пусти! – попытавшись нахмурить непослушные ниточки бровей, грозно крикнула Нина.

Она схватила сумочку и, пошатываясь, но при этом довольно быстро перебирая ногами, направилась к выходу. Никита тоже вскочил с табурета и бросился было за ней, но его окрикнул бармен:

– Эй! А платить кто будет.

– Сколько?

– Две четыреста.

Никита принялся судорожно рыться в карманах, вытащил несколько мятых купюр, бросил на стойку три тысячерублёвки и поспешил к выходу, высматривая Нину.

На улице было тихо, грохот происходившей в недрах клуба вакханалии сюда не доходил, успешно задерживаемый чередой плотно закрывающихся одна за другой дверей. У входа в клуб мирно покуривали два здоровенных мужика в характерных чёрных костюмах и белых рубашках. Двери клуба распахнулись, и из них, грубо растолкав охранников, вывалилась совершенно пьяная Нина. Охранники, опешив, молча наблюдали за миниатюрной взъерошенной блондинкой, уверенно движущейся прочь от клуба по затейливой зигзагообразной траектории.

Следом из клуба выбежал Никита. Он тоже случайно толкнул охранников, за что заслужил угрожающий возмущённый окрик.

– Извините! – обернувшись, бросил им Никита, и поспешил дальше. – Нина!

Он догнал её уже возле припаркованного на стоянке жёлтого Ауди ТТ, она рылась в сумочке, тщетно пытаясь найти ключи от машины.

– Нина, я прошу тебя, прекрати!

– А я ещё и не начинала, – огрызнулась Нина.

– Тебе нельзя в таком состоянии за руль.

– Да пошёл ты! – Она вытряхнула содержимое сумочки на мокрый после дождя капот. – О! Вот он!

Нина схватила ключ от машины и принялась сгребать вещи обратно в сумочку.

– Я тебя не пущу, – сказал Никита, встав у двери машины.

– Чо?

Она вытерла руки о платье и нажала на кнопку открывания дверей. Машина пикнула, моргнула фарами. Нина оттолкнула Никиту, распахнула дверь и упала внутрь.

– Нина, это безумие!

Никита схватил её за руку и попытался вытащить из машины. Нина брыкалась.

– Пусти! Пусти, я сказала! Да отцепись ты, козёл!

Она лягнула его под колено острым каблучком, отчего Никита взвыл и отшатнулся от машины. Нина показала ему язык и захлопнула дверь. Взревел мотор. Боковое окно опустилось.

– Чао! – бросила Нина.

Взвизгнув покрышками, Ауди ТТ сорвался с места. Из открытого окна высунулась элегантная ручка, увешанная браслетами, и показала ему поднятый кверху средний палец.

– Чёрт! – выругался Никита, глядя ей вслед.

Улица расступалась перед ней, давая дорогу несущемуся по ночному городу жёлтому Ауди. Нина гнала машину, не обращая внимания ни на дорожные знаки, ни на сигналы светофора. Точнее, она их просто не замечала. Мозг, уставший от дневных хлопот, перешёл в режим гибернации и отдыхал, тело действовало в режиме автопилота. В салоне автомобиля тяжёлый рок норовил порвать своими децибелами все шесть акустических колонок. Время замерло. И вдруг… Яркий свет фар выхватил из темноты сгорбленную серую фигуру. Она возникла всего на какую-то долю секунды. Автопилот отдал нужную команду мозгу, и тот, выходя из режима сна, успел послать сигнал к ноге, чтобы она перепрыгнула с педали газа на тормоз, прежде чем глухой удар окончательно заставил Нину очнуться.

Она с трудом выбралась из машины, слегка покачиваясь и вздрагивая, подошла к лежащему на мокром асфальте телу. С каждым шагом хмель слетал с неё большими порциями, и когда Нина склонилась над сбитой девушкой, она уже была совершенно трезва. Её колотила дрожь, ноги подкашивались, голова кружилась. Но теперь это было уже не опьянение – Нина была страшно напугана.

– Эй! Ты живая? – чужим сиплым голосом выдавила она из себя и огляделась. – Блин!

Вокруг не было никого: ни людей, ни машин. Улица была совершенно пуста.

– Блин! Блин! Блин! – повторяла Нина, топая каблучком по сырому асфальту.

Наконец она взяла себя в руки, подошла к телу и, схватив его под мышки, поволокла к машине. Открыв пассажирскую дверь, Нина, кряхтя и охая, приподняла бездыханную девушку и затолкала внутрь. Снова огляделась. Никого. Нина поспешила захлопнуть дверь и сама села в машину. Наклонилась к девушке – вроде дышит. Значит, ещё живая. Куда её везти? В больницу? Но ведь там начнут задавать вопросы: кто она, что случилось? Ментов вызовут. А те к ней, к Нине, приставать начнут, машину станут осматривать… Нину словно током ударило. Она выскочила из машины и, забежав спереди, присела на корточки.

Никаких вмятин на капоте не было, и даже решётка радиатора не треснула, только прикрученный к ней госномер немного погнулся. Видимо, удар всё-таки был не такой сильный. И всё же Нину охватила паника.

Решение созрело быстро. Она снова села за руль, бросила взгляд на неподвижно лежавшую рядом девушку и завела машину. Ауди ТТ рванул с места и скрылся за поворотом. На дороге снова было пусто, только два зелёных тапочка одиноко лежали на мокром асфальте, подсвеченные бледным светом уличных фонарей.

* * *

В просторной комнате на большой кровати с резным изголовьем лежала девушка, наполовину укрытая тонким пледом с изображением леопарда. На ней был серый рабочий халат. Лицо и руки покрыты ссадинами и синяками, тёмные спутанные волосы разметались по подушке. Девушка была без сознания.

Рядом на стуле сидел Эраст Германович Штольц, импозантный седовласый доктор в чёрном костюме-тройке и роговых очках, словно сошедший со страниц романа девятнадцатого века. Картину дополнял тёмно-коричневый кожаный саквояж, который стоял на тумбочке рядом. Доктор держал запястье лежавшей на кровати девушки и внимательно смотрел на раскрытые антикварные часы с цепочкой, которые держал в другой руке. За спиной у него топталась взволнованная Нина.

Наконец Штольц спрятал часы в карман и, склонившись над девушкой, приподнял ей веко. Затем осторожно повернул голову, слегка раздвинул слившиеся волосы. Под волосами, чуть сбоку от затылка, виднелась рана, покрытая запёкшейся кровью.

– М-да, – сказал он и, выпрямившись, обратился к Нине: – Нужно отвезти её в больницу.

– Ой! Нет-нет-нет! – воскликнула Нина. – В больницу нельзя.

– Почему?

– Эраст Германович, пожалуйста! Есть причины.

– Но у неё травма головы. Нужно провести обследование.

– Ой, да какая там травма! – Нина небрежно махнула рукой. – Так, слегка затылком приложилась.

– Послушайте, Нина, с этим не шутят.

– Да какие шутки! Вы скажите, что делать, я всё сделаю. Только не надо в больницу.

– Ну, смотрите, – сказал, вставая, Штольц, – под вашу ответственность.

– Конечно! – с готовностью согласилась Нина.

Штольц достал из саквояжа какие-то пузырьки, упаковку ватных тампонов, салфетки, бинт, шприц и ампулу. Затем приподнял голову девушки, обработал антисептиком и наложил круговую повязку. После этого так же обработал ссадины на ногах и на руках и забинтовал разбитый локоть. Нина, стоя в стороне, наблюдала за его манипуляциями со смесью страха и любопытства.

– А теперь уколем, – сказал Штольц.

Он приготовил инъекцию и, оголив плечо девушки, сделал ей укол. Потом достал пузырёк с таблетками.