Владимир Александрович Жуков
Сквозь пламя сражений
Столь же ярко отвага, несокрушимая воля и мастерство молодого летчика проявились в жестоких боях за Кавказ и Тамань при прорыве сильно укрепленной оборонительной полосы, названной фашистами «Голубой линией». В наградном листе указано, что «при освобождении Кавказа и Тамани Догаев произвел 23 боевых вылета, уничтожил более двух десятков автомашин с живой силой и грузами и более десяти раз спасал положение наших наземных войска в опасных для них ситуациях.
К тому времени Владимир Иванович был командиром звена, снискал славу, как истинный, бесстрашный патриот Родины, был удостоен ордена Отечественной войны II степени. Весом его личный вклад в освобождение Керчи, Севастополя и в целом Крыма.
Над Керчью и Крымом
1 ноября сорок третьего года вместе с товарищами Владимир вылетел на штурм артиллерии переднего края обороны противника на побережье в районе мыса Ак-Бурун и сел Гарком и Старый Карантин. Цель была защищена крупнокалиберными зенитками и несколькими истребителями, патрулировавшими небо. Но наши летчики, ведомые Догаевым, пробились через заградительный огонь, отбили атаки истребителей и ударили по целям. Прямым попаданием бомб Владимир уничтожил два орудия полевой артиллерии, бивших по воинам Эльтигенского десанта, а второй атакой поджег склад с боеприпасами.
Уже на следующий день его звено штурмовиков при подлете к высоте 190.0, где находились вражеские артиллерийские батареи, была атакована четырьмя «мессершмиттами». Атаки отбили, и батареи взорвали. Бомбы угодили и в траншеи, и по выбежавшим солдатам, огонь открыли воздушные стрелки, к тому времени входившие в экипажи Ил-2.
Оправившись от решительных действий Эльтигенского десанта, фашисты предприняли контратаки под прикрытием танков, другой бронетехники, намереваясь сбросить десантников с прибрежной полосы в пролив. На помощь морским десантникам пришел авиаполк. 4 ноября Догаев в паре с ведомым у высот 47.7 и 76.5 обнаружили скопление вражеских танков и пехотинцев, готовящихся в контратаку против десантников. Владимир вместе с ведомым на бреющем полете ударили по противнику, подавили огонь артиллерии, и это дало возможность нашим бойцам перейти в наступление и занять первую линию окопов противника. Над целью Догаев находился в течение десяти минут, штурмуя противника, пока наши воины не укрепились на занятом рубеже. Одиннадцать успешных вылетов совершил Владимир в район Огненной земли – Эльтиген и за проявленное мужество приказом по 18-й армии был награжден орденом Красного Знамени.
В Крыму немало мест, связанных с действиями бесстрашного летчика. 14 января сорок четвертого В. Догаев внезапным ударом по цели уничтожил два железнодорожных вагона и поджег цистерну с горючим, разрушил полотно железной дороги на станции Багерово. 2 апреля уничтожил скопление войск противника в районе Катерлез (ныне село Войково), подорвал батарею МЗА и две автомашины с грузами. 11 апреля, когда Керчь была освобождена, он наносил удары по станции Семь Колодезей, подавил зенитную батарею, атаковал воинские эшелоны, уничтожив три вагона. Движение на станции было парализовано.
16 апреля в роли ведущего группы штурмовал плавсредства противника в районе Балаклавы. Точно сбросив бомбу, взорвал склад горючего на берегу. При выходе из пикирования на втором заходе зенитным снарядом был поврежден руль поворота. Но Догаев произвел еще четыре атаки, уничтожив полевое орудие и автомашину врага. Дотянул поврежденный ИЛ-2 до своего аэродрома и мастерски его посадил. А 9 мая, ставшего днем освобождения Севастополя, штурмовал передний край обороны противника в районе высоты 80.0. На бреющем полете он в упор уничтожал живую силу и технику противника, облегчая задачу нашим наступающим войскам.
Счет своим подвигам отважный летчик продолжил, сражаясь в составе войск 2-го Прибалтийского фронта. 12 июля сорок четвертого года он с группой трех Ил-2 уничтожит пять автомашин и две повозки с грузами противника, отступавшего по дороге Рудня—Освея. А 23 июля его группой штурмовиков были разбиты еще четыре автомашины и пять повозок с грузами. И таких примеров бесстрашия и мужества у Догаева множество.
В наградном листе отмечено, что «на самолете Ил-2 он совершил 105 боевых вылетов и уничтожил: самолетов «юнкерс-87» – 5, «юнкерс-52» – 4, танков – 27, автомашин – 65, орудий, минометных батарей подавлено и уничтожено – 7, складов с боеприпасами – 6, полевых орудий – 16, МЗА – 24, разрушено домов с огневыми точками – 5, создано очагов пожаров в стане врага – 16 и т. д. Успешность боевых вылетов подтверждена: местным населением – 12, фотоснимками – 21, радиостанциями наведения – 42, истребителями сопровождения – 28».
Этот наградной лист, представление к высшей награде – званию Героя Советского Союза известными отважными командирами 622-го штурмового Краснознаменного Севастопольского авиаполка Героем Советского Союза Емельяновым, 214-й штурмовой Керченской авиадивизии генерал-майором авиации Губановым, командующим 15-й Воздушной армией генерал-полковником Науменко.
И наконец, командующим войсками 2-го Прибалтийского фронта Героем Советского Союза генералом армии А. Еременко и членом Военного совета генерал-лейтенантом В. Богаткиным. 26 октября 1944 года В. И. Догаеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Последний полет
После ранения и госпиталя двадцатитрехлетний Герой Советского Союза летчик Владимир Догаев в январе сорок пятого навестил своих родителей и сестер на своей малой родине в шахтерском поселке Кирово, что в Донецкой области, где прошли его детство и юность, а ныне есть школа №1, носящее его имя. Встреча была трогательная со слезами на глазах, ведь не в каждом городе, не то что поселке, есть свой Герой. Как ни дорога сердцу семья, родные места, недолго пришлось гостить Владимиру, чувство долга вновь позвало на фронт.
Тепло попрощался с матерью Анной Максимовной и отцом Иваном Андреевичем, с сестрами Надеждой, Валентиной, Таисией, Аллой. Брат Николай в это время был на фронте. По пути в родной авиаполк на несколько часов навестил в Москве любимую девушку – Женю. Строили планы, мечтали о счастливой жизни.
Перед Владимиром открывались прекрасные перспективы – дальнейшая служба в авиации, но, увы, жестокая судьба распорядилась по-другому; разрушив планы и мечты. 25 февраля сорок пятого года Догаев в экипаже со стрелком на Ил-2 после выполнения боевого задания возвращались на аэродром (бои шли за освобождение Литвы). Владимир обнаружил большой склад с боеприпасами и сообщил об этом в свою авиачасть. Поступил приказ уничтожить объект…
Как это не раз происходило и прежде, он снизил штурмовик до минимальной высоты, чтобы наверняка нанести удар. Но заряды оказались большой мощности, и он не успел вывести самолет из опасной зоны. Рвались снаряды, их осколки угодили в Ил-2. Владимир сгорел, а раненый стрелок попал к фашистам в плен. Так за два с половиной месяца до Дня Победы в полете оборвалась жизнь отважного летчика. Уничтожив большой арсенал боеприпасов, он ценою своей жизни спас сотни, тысячи жизней советских воинов.
В течение месяца Иван Андреевич скрывал «похоронку» от Анны Максимовны, но по отсутствию писем от Владимира она догадалась, что беда. Пришлось открыть тайну. Не выдержало материнское сердце такой утраты – вскоре Анна Максимовна умерла. Недолго после нее прожил и ее супруг.
Лишь в 1966 году сестры Валентина, Таисия и Алла смогли посетить могилу брата в литовском городе Ауце и положили цветы на мраморную плиту. В предместьях этого городка расположены два воинских кладбища, на которых похоронены более полутора тысяч советских воинов. На земле Прибалтики, ставшей заграницей, сотни таких захоронений.О героических делах В. Догаева я узнал благодаря Сергею Сергеевичу Тавадзе, руководителю грузинской общины Керчи, капитану дальнего плавания, патриоту, неравнодушному к памяти погибших воинов.
Остался брат на чужбине
Можно лишь предполагать, как бы сложилась жизнь Владимира Ивановича в послевоенное время. Не исключено, что при его любви к Родине, к небу, отваге и целеустремленности, он, как и дважды Герой Советского Союза Георгий Тимофеевич Береговой, получивший первую Звезду за боевые действия на штурмовике Ил-2,попал бы в отряд космонавтов. Но время жестоко и необратимо. Его имя с честью носят два племянника, почитают учащиеся школы, где он учился и откуда поступил в летное училище, обретя прочные крылья для защиты родной земли и неба.
Более сорока лет назад его сестры сначала Таисия, а затем и Алла, переехали из Донецкой области в Керчь, над небом которой отважно сражался с врагами их любимый брат.
–Самое трагическое и печальное, что брат остался на чужбине. Я не имею возможности вместе с сестрой поклониться его праху, положить цветы, – с горечью говорит Алла Ивановна. – При нынешнем отношении в странах Прибалтики к своим освободителям, как к ветеранам войны, так и к нашим святым могилам, есть опасение, что неблагодарные вандалы XXI века – ярые националисты надругаются над могилой моего брата и других советских воинов. Очень бы хотелось, чтобы останки Владимира обрели вечный покой в Керчи, на крымской земле, за которую он мужественно сражался и Звезду героя получил в основном за боевые действия в крымском небе. К сожалению, и в Керчи мало о нем знают. Мы с сестрой не пропускаем ни одной славной и скорбной даты, поднимаемся на гору Митридат, возлагаем цветы к обелискам в память о брате и других солдатах Великой Отечественной.
Алла Ивановна права, отважный летчик Владимир Догаев достоин того, чтобы его именем были названы улицы в Керчи и в других городах и поселках Крыма (в наградном листе они указаны). В 2002 году улица Патриса Лумумбы была переименована в улицу летчика Владимира Годыны, который в военные годы ценой собственной жизни спас жителей Балашова, что в Саратовской области, отвел пылающий самолет за черту города. Саратовские поисковики установили имя героя и поставили обелиск на месте его гибели, отдали воинские почести. А несколько лет назад по настоянию сестры погибшего летчика Валентины Павловны, живущей в Керчи, его останки были с почестями захоронены на воинском кладбище.
Дело долга и чести депутатов Керченского горсовета увековечить память Владимира Догаева и посодействовать тому, чтобы его останки с чужбины были возвращены на родину и с почестями преданы земле.
«ЖЕЛЕЗНЫМ КРЕСТАМ» – КРЕСТ,
А ЛЕТЧИКУ – ЗВЕЗДА ГЕРОЯ
– Когда грянула Великая Отечественная война, мне было семнадцать с половиной лет. Как и тысячи моих ровесников, комсомольцев, воспитанных в духе патриотизма, я горел желанием попасть на фронт, чтобы изгнать фашистов с родной земли, – вспоминал керчанин, полковник авиации Дмитрий Федотович Артамонов. – Конечно, это была мальчишеская бравада, ведь война тогда представлялась романтическим делом, нечто вроде игры в «казаки-разбойники». Уже позже, побывав на передовой, в горниле сражений и возмужав, мы, вчерашние школьники, поняли, испытали на себе страшную, жестокую сущность войны: если ты не убьешь врага, то он убьет тебя. Но тогда нас окрыляли, звали на подвиг пророческие слова князя Александра Невского: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!»
Я вместе с друзьями, рвавшимися в бой, в окопы, обивал пороги военкомата, досаждая своими просьбами быстрее, пока не кончилась война, направить меня на фронт. И вот долгожданная повестка в руках. Но каково было мое разочарование, когда вместо фронта отправили в тыл – в авиационное училище в городе Вольске, что в Саратовской области. Там, немного проучившись на авиамеханика по обслуживанию самолетов, с друзьями-курсантами не оставлял в покое командира, допекая его рапортами.
– Не торопитесь, ребятки, сначала хорошенько научитесь военному делу. Война без вас не закончится, хватит и на вашу долю испытаний, – советовали преподаватели, уже понюхавшие пороха и на «линии Маннергейма», прорыв которой стоил огромных жертв, на Халхин-Голе и в других сражениях. Боевые наставники оказались правы. На всех хватило испытать и горечь поражений, потерь и радость побед. За долгие годы войны, служа в авиационных частях, я, тщательно готовя самолеты, обслужил не менее 170 боевых вылетов и за это был удостоен ордена Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга», а маршал Константин Рокоссовский наградил медалью «За Балтику, Одер и Нейсе». Уже позже в мирное время прибавился орден Отечественной войны и другие награды.
Память хранит множество военных эпизодов. Наш авиаполк истребителей сначала дислоцировался в районе поселка Багерово, а затем в ходе боевых действий, оккупации Крыма фашистами, размещался вблизи станицы Старостеблиевской, что на Кубани. Ведь известно, что в Керчи, которая дважды переходила из рук в руки, на этом плацдарме проходили самые ожесточенные и кровопролитные бои, как на суше, в проливе, так и в воздухе. В нашем полку было немало отважных асов, для которых выполнение боевых заданий было делом чести, особенно, когда увеличивался счет сбитых вражеских самолетов.
Однажды, возвратившись на аэродром с боевого задания, капитан Павел Камозин сообщил, что над косой Чушка, что в Азовском море, сбил военно-транспортный самолет. Летчик был немного раздосадованный, поскольку предпочитал воздушные бои с фашистскими асами на боевых машинах, а не транспортнике. Наземные службы подтвердили факт падения самолета на сушу. Видимо, экипаж из последних сил пытался посадить подбитый самолет. Если бы он рухнул в морскую пучину, то цель его полета надолго, а может и навсегда, осталась бы тайной. Но этот прерванный рейс оказался особенным.
Вскоре Павла вызвали в штаб командования, а спустя несколько дней из Москвы поступил Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Дело в том, что при осмотре обломков самолета были обнаружены трупы троих генералов, членов экипажа и семь ящиков с «Железными крестами» и другими наградами. Они предназначались для поднятия боевого духа офицеров и солдат фашистской армии. И эту почетную миссию награждения призваны были исполнять генералы. Так меткой очередью наш отважный ас поставил деревянный крест на «железных крестах» противника. Впоследствии за доблесть в воздушных сражениях, Павел был награжден второй Золотой звездой Героя, а на его родине установлен бронзовый бюст.
Памятен такой случай. Четверка наших истребителей, возглавляемая штурманом авиаполка Виктором Афанасьевым, позднее он стал командиром полка, встретилась в небе с шестнадцатью истребителями «Мессершмитт-109» и не дрогнули, не отвернули назад. Несмотря на четырехкратное превосходство сил, отважно вступили в бой, проявили смелость, твердость характера и мастерство. В итоге восемь «мессеров» были сбиты, остальные рассеявшись, повернули вспять.
Все наши летчики без потерь на изрядно поврежденных самолетах возвратились на аэродром, где починкой крылатых машин занялись механики, техники.
Для нас главным принципом было, если самолет не нуждается в капремонте, то к утру он должен быть готов к вылету. Дорожили и людьми, и техникой. А Виктор Афанасьев после войны жил в Киеве. Влюбленный в небо, он долгие годы проработал в Бориспольском аэропорту. Стараюсь не терять связь с однополчанами, которых становится все меньше. Раны и годы уносят отважных летчиков в небеса.
ЗА ШТУРВАЛОМ МиГа
К моменту этой беседы Александру Михайловичу Лантареву было за восемьдесят лет. Тем не менее, был полон сил и возглавлял совет авиаторов в Керченском городском совете ветеранов войны. Военный летчик высшего класса, майор запаса, и в пору военного лихолетья, и в мирное время Александр Михайлович защищал и охранял родное небо, неся службу в Военно-воздушных силах Краснознаменного Черноморского флота. В совете авиаторов столь же мужественные ветераны: Григорий Васильевич Саворовский, Дмитрий Федотович Артамонов, Тамара Кирилловна Малышева, Владислав Донатович Пельник, Юрий Николаевич Рудаков и другие.
Чем дальше уходят в прошлое те суровые, огненные годы, тем чаще Александр Михайлович вспоминает боевую молодость и друзей однополчан.
Дорога на фронт
К началу Великой Отечественной войны Александру не исполнилось и восемнадцати. Он успел закончить учебу в Калининском индустриальном техникуме и курсы в аэроклубе.
–Овладев навыками полетов на По-2, я и мои ровесники с первых дней войны рвались на фронт, – вспоминает Александр Михайлович Лантарев. – Но меня и других выпускников аэроклуба отправили в г. Мелекес (ныне Димитровград) Ульяновской области, где мы трудились на одном из военных заводов, выпускавшем 130– и 135-миллиметровые орудия и другое вооружение. В феврале сорок второго прибыли в Саранск и были зачислены курсантами 1-го запасного военно-морского авиаполка. Строили аэродром, осваивали теорию и практику полетов и одолевали командиров просьбами-рапортами о направлении на фронт.
Теперь, с высоты прожитых лет, понимаю, что бывалые офицеры по-отечески оберегали нас, юнцов, «держали в резерве», ведь война разразилась не на один год. Летали, изучая тактику воздушных боев на истребителях ЛаГГ-3, Як-1, МиГ-3 и других типах крылатых машин. Занятия проходили по октябрь сорок третьего, а потом десятерых летчиков, в том числе и меня, направили в 7-й истребительный авиационный полк ВВС Черноморского флота. На истребителях МиГ-3 мы прикрывали с воздуха порты Поти и Батуми.
Морские коммуникации
За несколько дней до прилета Лантарева и его сослуживцев в станицу Лазаревскую, в которой базировался 62-й истребительный авиаполк, произошла трагедия. В Черном море были поражены врагом лидер «Ташкент» и два эсминца. По словам участников тех событий, экипажи наших кораблей регулярно огнем своих орудий удары по береговым укреплениям, наносили большой урон живой силе и бронетехнике противника. И на сей раз, выполнив боевое задание, возвращались на базу в Поти. С воздуха их прикрывали наши летчики-истребители на ЛаГГах-3 из 62-го авиаполка. Горючее было на исходе, его хватало только для того, чтобы дотянуть до аэродрома. И когда кораблям оставалось всего несколько десятков миль до базы, командование приказало летчикам следовать в Лазаревскую. Это было роковой ошибкой.
Вскоре над лидером и эсминцами появился немецкий гидросамолет-разведчик, а спустя несколько минут с аэродромов в Багерово и под Старым Крымом уже волна за волной налетали фашистские стервятники. Несколько наших летчиков возвратились на помощь и впоследствии с пустыми баками садились на мелководье у кавказского берега, но, увы, момент был упущен. Чтобы подобная трагедия не повторилась впредь, было решено оборудовать истребители дополнительными баками с горючим. Радиус действия тех же МиГ-3 значительно увеличился.
–Большие утраты, гибель однополчан неизбежны, – говорит Александр Михайлович. – Но настало время, когда превосходство фашистов в авиации и других видах вооружения, а главное в боевом мастерстве, остались в прошлом. Началось решительное наступление по освобождению Крыма. Я и мои однополчане участвовали в операциях, обеспечивая прикрытие бомбардировщиков на морских коммуникациях противника в Черном море, наносили удары по транспортным конвоям, кораблям охранения. Когда в апреле сорок четвертого фашисты были с суши блокированы в Крыму, их обеспечение с пополнением в живой силе, вооружении, продовольствии осуществлялось по морю. Под ударами Черноморского флота и авиации противник нес огромные потери. Наш полк участвовал и в массированных атаках на немецко-румынскую базу Констанца. Перебазировались на полевые аэродромы под Евпаторию и Саки, поближе к театру военных действий, а затем – в Альминскую долину в районе совхоза «Бурлюк».
В феврале сорок пятого состоялась Ялтинская конференция глав государств антигитлеровской коалиции: СССР, США и Великобритании. Мы прикрывали воздушное пространство и подступы к Ливадийскому дворцу, где проходили переговоры. Позже наш полк участвовал в освобождении Севастополя.
В опасной ситуации
В послевоенный период, в напряженные годы «холодной войны», Александр Михайлович не оставил штурвал. Вместе с однополчанами на истребителях охранял южные рубежи Отчизны. Однажды случилось то, о чем рассказал боевой листок, вышедший в феврале 1956 года. Вот небольшой фрагмент статьи под названием «Мужественный поступок капитана Лантарева»:
«Погода была сложная. Густые серые тучи низко ползли над землей, задевая вершины гор. Снежная пелена закрывала аэродром. Вдруг по взлетно-посадочной полосе стремительно промчалась могучая машина и через мгновенье, плавно отделившись от земли, растворилась в холодном зимнем воздухе. Ее уверенно повел на выполнение задания капитан Александр Михайлович Лантарев – летчик высокого класса, отлично владеющий полетами в сложных метеоусловиях. Когда была пробита плотная облачность, самолет находился в стратосфере, перестал действовать указатель скорости, остановился двигатель. Самолет начал терять высоту и снова входить в облачность. Но летчик не растерялся, принял смелое и правильное решение. Пилотируя самолет по другим навигационным приборам, он восстановил работу двигателя и благополучно возвратился базу…».
Запомнились Александру Михайловичу две встречи с прославленным воздушным асом – трижды Героем Советского Союза Александром Ивановичем Покрышкиным (в бытность его командования силами ПВО) в Киеве и городе Василькове. Александр Иванович добрыми словами напутствовал командира эскадрильи истребителей МИГ-15, удостоенного за ратные подвиги ордена Красной Звезды, медали «Победу над Германией» и других боевых наград.
В 1962 году в звании майора Лантарев уволился в запас, но как человек, влюбленный в небо, еще долгое время работал в гражданской авиации. В личной жизни у него все сложило удачно. В сорок четвертом году,в разгар воздушных сражений за Крым, повстречал свою Анну, служившую на пеленгаторе в авиачасти. Они вырастили и воспитали дочерей – Валентину и Людмилу, подаривших дедушке и бабушке троих внуков Александра, Егора и Михаила.
ОХРАНЯЛ РОДНОЕ НЕБО
В декабре 2000 года улица Солнечная в городе Балашове, что в Саратовской области была названа именем военного летчика Владимира Павловича Годыны, защищавшего родное небо от фашистских захватчиков, погибшего смертью храбрых. А спустя год такое же решение приняли и депутаты Керченского городского совета, переименовавшие улицу Патриса Лумумбы в честь своего отважного земляка. Впоследствии останки В. Годыны были с почестями перезахоронены на воинском кладбище в городе-герое Керчи, где он родился, провел детство и юность и впервые обрел серебряные крылья для недолгого, но отважного полета.
Этим событиям предшествовала напряженная работа активистов Энгельсского филиала ассоциации поисковых объединений «Поиск», в частности, сводного областного поискового отряда под руководством Валерия Ковляра, участвовавшего в экспедиции, и Народного союза по охране памяти о павших защитниках Отечества, действующих в Саратовской области.
