Владимир Александрович Андриенко
Стрелец государева полка: Посланец воеводы
Когда кавалерия подошла достаточно близко, лагерь русских войск снова окутал дым от выстрелов. Разом ударили пушки и тысячи мушкетов. Лава татарской кавалерии словно натолкнулась на неведомую преграду, и сотни воинов, обливаясь кровью, свалились с коней. Каленые ядра пробили в рядах конницы кровавые бреши. Ядра, скованные цепями, с воем безжалостно калечили лошадей и людей, нанося им страшные раны, отрывая руки и головы.
В стороне от гуляй-города столь же успешно сражался полк фон Нейрата. Эта часть армии воеводы Пожарского, что не приняла участия в безумной атаке, теперь вступила в бой.
Немецкий полковник построил свой полк в стандартное построение, принятое у мушкетеров в Европе – «короколе». Первая шеренга по приказу поставила мушкеты на упоры и дала залп по татарам. Затем она отступила сквозь второй и третий ряды назад для зарядки мушкетов.
Фон Нейрат приказал дать второй залп:
– Feuer! – прокричал он.
Выстрелила вторая шеренга. И снова больше сорока татарских воинов упали с седел.
Татарский мурза понял, что дальше продолжить атаку не стоит, и приказал отойти своим всадникам к основным силам Селим-бея.
Третьего залпа фон Нейрату уже не понадобилось…
12
Ставка хана Мехмед Гирея.
29 июня 1659 год.
Хан Мехмед Гирей неистовствовал. Вторая атака ему совсем не понравилась. Потери татарской конницы всего за четверть часа были больше, чем за все предыдущие дни войны.
– Великий хан, – прошептал ему на ухо Карач-бей. – Тебе стоит остановиться. Гяуры больше не горят желанием штурмовать русский укрепленный лагерь. Зачем нам ложить здесь своих воинов?
– Знаю, бей! Но победа была столь близка! И я напрасно дал убить столько храбрых воинов Магомета! Я снова ошибся!
– Если бы гяуры Выговского нас поддержали, можно было бы повторить атаку.
– Я смогу заставить их сделать это!
Хан хотел тут же послать гонца к гетману, но делать этого не пришлось.
– Смотри, великий хан! – Карач-бей показал пальцем вдаль. – Сам Выговский отправился на ту сторону!
– Он! Он со всеми своими полковниками! Похоже, что сидящий в Конотопе полковник Гуляницкий пробует сделать вылазку.
– Ты прав, великий хан!
– Мы больше не станем жертвовать сынами Магомета в угоду неверным! Пошли гонца к Селим-бею!
– Сделаю, великий хан…
Глава 7
Голова воеводы. (4-10 июля, 1659 год).
1
В степи.
К большому обозу приблизился всадник на взмыленном коне. Али встретил гонца, и тот что-то долго ему рассказывал. Ржев понял, что случилось что-то важное. Это были вести о битве. Как она закончилась? Татары и изменник Выговский разбиты?
Али отъехал от гонца и направил своего коня к Федору и Василию.
– Что-то случилось? – спросил Ржев.
– Прибыл гонец из-под Конотопа, – произнес он. – Мой человек из тех людей, кто остался в войске хана.
– Из-под Конотопа? – переспросил Федор. – Битва уже была?
– Воевода Пожарский собирался атаковать татар и Выговского с казаками и поляками, – проговорил Ржев.
– Уже атаковал, – проговорил Али.
– И что? – в один голос спросили Мятелев и Ржев.
– А то, что разгромлен Пожарский. А князь Трубецкой с основной армией отступил к Пупивлю. Осада Конотопской крепости снята. Выговский победил.
– Что? Быть того не может! – вскричал Мятелев.
– Тихо! – предостерегающе поднял руку Али. – Не стоит так кричать, пан Анжей. Не забывайте, что вы поляки и вас должно радовать поражение русской армии.
– Но как они могли проиграть?
– Я не могу знать всех подробностей, но сведения от моего человека верные. Уже посланы гонцы в Крым с этой вестью. Князь Пожарский и князь Львов попали в плен и с ними много других воевод и полковников. Так что вам следует соблюдать особую осторожность. Понимаете, о чем я?
– Не совсем, – признался Ржев.
– Скоро в Крыму будет масса пленных и среди них могут оказаться те, кто вас хорошо знает. А если вы столкнетесь с ними? Невольниками будут переполнены все рабские рынки Крыма.
– Мы постараемся быть незаметными.
– Да и имеет ли теперь смысл то задание, с которым вас послали? – произнес Али.
– Как это?
– А так, что сам воевода Пожарский в плену. Теперь ему самому понадобиться помощь.
Федор и Василий переглянулись.
– Вам более не стоит гарцевать впереди на своих лошадях, господа. Пересаживайтесь в крытую повозку и не показывайте оттуда носа без нужды.
Ржев попробовал возразить, но Али прервал его:
– Сейчас слишком многое поставлено на кон. Выполняйте мой приказ!
***
Али отъехал от своих подопечных и снова занял свое место рядом со своими кайсаками.
«Положение становиться опасным, – подумал он. – С этими купцами нужно что-то делать. Из-за них я и все мои люди в Крыму могут провалиться. Ведь если их опознают, то ниточка от них потянется ко мне. А от меня станет распутываться весь клубок».
Али понимал, что его хозяева в Москве совсем не заинтересованы в таком повороте событий. На его укоренение и возвышение в Крыму ушло столь времени и многие тысячи золотых из государевой казны.
Но сейчас Али не с кем было посоветоваться. Кого эти посланцы должны были в Крыму освободить? Вот вопрос вопросов. А если изъять у Мятелева тайное письмо и узнать к кому его направили? Нет! Али сразу же отбросил это. В Крыму Мятелев и сам покажет ему эту грамоту. Главное довезти его до Крыма так, чтобы никто его не узнал. Сейчас целые сотни пленных погонят через ворота Ор-Капу. И угораздило же Пожарского проиграть битву.
И кто тот человек на Москве, кто послал приказ Пожарскому? Неужели сам глава Приказа тайных дел? А уж Али лучше иных знал, что во главе этого приказа стоял царь Алексей Михайлович.
Шпионы государства Российского подчинялись Приказу тайных дел. И сам Али уже много лет состоял при этом приказе. На русские деньги молодого калмыка пристроили в Крыму и там благодаря этим деньгам он сталь быстро делать карьеру в Бахчисарае. И русское правительство получало через него множество ценной информации. А теперь, когда его покровитель Селим-бей стал доверенным хана Мехмед Гирея, ценность Али как агента возросла в сто раз.
«А здесь еще этот принц Мюрад Гирей в дело встрял, – думал Али. – Его послание в Ак-Мечеть Салават-Гази бею стоит передать. С этим принцем шутки плохи. Если он станет ханом, то мне стоит ему услужить. А если нет, то стоит отвести от себя все подозрения в связях с ним. Но можно использовать в этом деле русских…»
***
Федор спокойно спал в повозке под войлоком, а Василию Ржеву не спалось. Слишком его обеспокоило поведение Али. Он в отличие от боярского сына понимал, что Али за человек. Такой рисковать просто так не станет.
«Завтра прикажет нас зарезать и все. И что мы сможем сделать? У него здесь столько людей. И каких людей! Разбойники наши русские по сравнению с его кайсаками ангелы сущие. Впрочем, с этим Али торопиться не станет. Если бы хотел убить – то уже убил бы. Вокруг степь. Один приказ кайсакам и все лягут под саблями за несколько минут. Пока мы еще нужны».
2
Ставка хана Мехмед IV Гирея под Конотопом.
В лагере хана крымского в большом роскошном шатре находились сам хан со своими мурзами и салтанами, гетман Иван Выговский с полковниками Данилой Сомом, Григорием Лисицким, Григорием Гуляницким и генеральным судьей Самойлом Зарудным. Также был приглашен и гетман Анжей Потоцкий со своей свитой из высокородных шляхтичей.
– Аллах милостивый и милосердный даровал нам победу! – торжественно произнес хан. – Урусы ушли с большими потерями. Воевода Трубецкой отступил к крепости Путивль. Нами захвачено около 4 тысяч пленных.
– Велик Аллах! – вскричали татарские военачальники.
Гетманы никак не проявили своей радости тому, что хан приписал честь победы себе.
Мехмед Гирей хорошо понял, о чем они думают, и усмехнулся.
– Ты не рад нашей победе, гетман? – спросил он Выговского.
– Рад победе, великий хан. Но война не закончена. Трубецкой ушел и его армия цела.
– На все воля Аллаха! Всевышний не пожелал, чтобы мы разгромили и его. Что могу сделать я, ничтожный слуга всевышнего?
Хан развел руками и провел ими по своей бороде.
– Твоя армия, гетман, достаточно велика, чтобы не дать урусам вернуться в пределы твоего гетманства.
– Значит, великий хан, больше не желает воевать с московитами? – спросил Выговский.
– На этот вопрос я не могу тебе ответить сейчас, гетман. Такие вопросы просто так не могут быть решены. Нужно думать. Нужно советоваться.
Хан призвал своих союзников именно для того, чтобы сообщить им, что он не намерен больше вести активные боевые действия в их интересах. Пусть поляки Потоцкого и казаки Выговского не думают, что хан и дальше станет добывать им победы.
Гетман Выговский закусил губу от злости. Что он мог сделать в такой ситуации? Татары были плохими союзниками. Это он понял еще в те времена, когда был генеральным писарем при гетмане Богдане Хмельницком.
Сейчас воины хана станут грабить Украину и вознаграждать себя за боевые труды. И он, гетман, не может и слова сказать союзникам. И снова его народ пострадает и снова во всем обвинят его.
– Но достигнута большая победа, гетман! И русские станут потише, – успокоил Выговского хан…
3
В стане гетмана Выговского под Конотопом.
Выговский, вернулся от хана, и уединился в своем шатре. Он сел в походное кресло и сжал голову руками. Эта победа, которую они с ханом добыли, могла не принести того, чего он ожидал.
Неужели ему не удастся завершить дела, которое он начал, еще будучи генеральным писарем? Он мечтал о создании Великого княжества Русского, взамен Войска Запорожского. Сильного княжества во главе с князем, который только номинально будет подчиняться королю Речи Посполитой.
У этого князя должна быть вся власть в руках! Полки, на которые разделил Украину Богдан, стоило ликвидировать и снова поделить новое княжество на воеводства. И во главе каждого надо поставить воеводу. И назначать воевод должен князь, а не совет старшины.
Но стать из гетмана князем не столь просто. Для этого Выговскому нужен большой авторитет среди полковников. И он желал добыть его благодаря своим военным успехам.
Гетман поднялся с кресла и приказал позвать в свой шатер полковников Гуляницкого и Сома. Им он полностью доверял и с ними хотел держать совет. Те явились быстро.
Гуляницкий был худ и высок ростом. Впалые его щеки, обтянутые землистого цвета кожей, длинные усы, полуседая голова – говорили о многих бедах, свалившихся на плечи полковника (сказалось долгое осадное сидение в Конотопской крепости). Он был в простом сером жупане без украшений. За его поясом торчал полковничий пернач.
Сом, как всегда, был наряден и выглядел как знатный вельможа.
– Прошу вас, панове! Садитесь! Без церемоний!
Полковники сели на стулья рядом с гетманом.
– Ты Григорий показал себя героем. Ты не сдал крепости русским. И ты Данило отлично сражался. Но татары снова нас предали.
– А ты чего ожидал от них, Иван? – спросил Гуляницкий. – Татарский хан думает о своей выгоде. Ему не нужна твоя полная победа.
– Это я знаю, но мне пока нужен союз с Мехмед Гиреем.
– Думаешь, поляки нам больше не окажут поддержки? – спросил Выговского Сом.
– А ты видел, Данило, рожу гетмана Потоцкого в шатре у хана? Радовался! Ему выгодно чтобы хан нас предал! Сговорчивее будем на переговорах с королем!
– Ян Казимир не подтвердит тех условий, что были отмечены в трактате в Гадяче? – спросил Гуляницкий.
Гетман Иван сам много раз задавал себе этот вопрос.
6 сентября 1658 года в городке Гадяч он заключил с Речью Посполитой новый договор, на чрезвычайно выгодных для Украины условиях. Он сумел сделать то, чего не сумел добиться Богдан.
Войско Запорожское снова входило в состав Речи Посполитой и разрывало союз с Москвой. На этот раз оно было названо «Великое княжество Русское». Поляки, напуганные тем, что Украина окончательно попадет под власть Москвы, согласились на это. Выговский получил большие права. Он именовался великим гетманом княжества Русского и именовался первым сенатором воеводств Киевского, Брацлавского и Черниговского. Гетман мог жаловать своей волей шляхетство сотне казаков от каждого полка. Казаки получали привилегии и превращались в привилегированное сословие.
Но исполнять данные обещания ни король, ни вельможи не собирались. Многие сенаторы Речи Посполитой стали возмущаться, что дали схизматам34 слишком много воли.
–Король Ян Казимир в теперешних условиях выполнять своих обязательств не станет! – ответил гетман.
–Но он дал тебе слово, Иван! – вскричал Гуляницкий. – Король и сенаторы давали слово! Могут ли они отказаться от него? Я защищал крепость для Речи Посполитой! Мои казаки дрались за Великое княжество Русское! Не за холопскую Украину! Король порядочный человек. Он шляхтич! Его слово свято! Обратись к его совести, Иван!
–Король Ян ничего не решает в Варшаве, Григорий! Что стоит его слово без слова сенаторов? А, поди, убеди этих тупоголовых скотов. Попробуй им растолковать, что такой союз им выгоден! Им, а не только мне! Вместе с поляками и литовцами мы могли бы стать силой и против Москвы и против Крыма, и против Османской империи.
–Но нам нужны союзники, – вмешался в разговор полковник Сом. – Без них мы долго не протянем. Сами подумайте, сколько у нас врагов! Да наши же полковники нас сожрут.
–Именно так, Данило! И потому мне придется самому идти на поклон к Потоцкому! И просить его! И даже обещать то, что он попросит.
–Отказаться от статей Гадячского договора? – вскричал Гуляницкий.
–Да, Григорий! Иного выбора у нас нет. Хан больше воевать не станет. А русские скоро пришлют сюда новую армию. А если нам удастся её разгромить, то еще одну!
–Но можно попробовать сплотить наши силы! Авторитет твой, Иван, после победы велик среди казаков!
–Не горячись, Григорий, – одернул друга Сом. – Или не помнишь, что простые казаки, из холопов вышедшие, не держат нашу сторону? Они помнят все привилегии украинскому шляхетству. Шляхте мы кое-что дали. А что мы дали казакам?
– Можно сейчас изменить условия и обещать им вольности и привилегии! Вон поляки не боятся обещать! Что же нам не последовать их примеру? Мой полк пойдет за тобой, Иван!
– Одного-двух полков мало, друзья мои, – со вздохом произнес Выговский. – Они не решат наши проблемы. И я не хочу идти на союз с голотой! Это оттолкнет от нас Речь Посполитую. Я не желаю быть вождем нового холопского восстания, панове. Таким путем я не пойду.
– Тогда нам стоит продумать все наши дальнейшие действия сейчас, – предложил Сом. – Еще не все потеряно! Ты все же гетман, Иван! И в твоих руках булава.
– Я и не собираюсь сдаваться, панове. Есть у меня одна задумка как изменить ситуацию в нашу пользу.
Полковники Сом и Гуляницкий переглянулись.
– Ты сказал изменить ситуацию, Иван? – спросил Гуляницкий. – И что ты предлагаешь?
– Продлить наш союз с ханом! – произнес Выговский.
– Но ты сам только что сказал, что хан нас предал? Разве нет?
– Хан Мехмед IV Гирей передал нас. Это так. Но сейчас в Крым вернулся царевич Мюрад Гирей, кандидат на престол в Бахчисарае. Это я знаю из донесения верных людей.
– Царевич в Крыму? – удивился Данило Сом.
– Я сам много помогал полковнику Лаврину Урбачу создавать секретную службу при гетмане Богдане. И знаю многих агентов, что до сих пор есть в Стамбуле и Бахчисарае.
– Но что сможет дать нам беглый царевич? – спросил Гяляницкий.
– Мы поможем ему сесть на трон, а он поможет нам! – произнес гетман. – И для того тебе, Данило, нужно будет срочно отправиться в Крым…
4
Ворота Ор-Капу: Федор Мятелев и Василий Ржев.
Перекопский перешеек в древности назывался греками Истм, что в переводе означало «перешеек», затем генуэзцы назвали его Зухало, а когда в Крым пришли татары, то они назвали его Ор – «перекоп».
Во времена Крымского ханства Перекоп был крепостью, которая защищала Крым со стороны континента от набегов казаков запорожских. Они постоянно разрушали крепость, и татарам с турками приходилось часто её восстанавливать…
***
Повозки каравана Али приблизились к Перекопу. Воины с радостью восславили Аллаха. Они благополучно добрались домой. Их поход был удачным и воинам не стыдно будет показаться перед женами.
– Смотри! – Федор показал на высокий земляной вал показавшийся вдали.
Ржев посмотрел в указанном направлении и произнес:
– Перекоп!
– Ворота Крыма!
– Там за валами каменная крепость! И там начинается Крым. Я уже бывал здесь с нашим посольством. Но в этот раз дай-то бог нам выбраться живыми. Сколь много люда православного прошло через эти самые ворота. А сколь обратно возвернулось? Хорошо, ежели один из сотни.
– Эка снова ты за свое, дворянин! Что ты за человек? Я знавал на Москве одного дядю, что рабом на султанских галерах плавал и домой возвернулся. Да и не рабы мы с тобой. Чего каркаешь?
– Не рабы говоришь? А что стоит Али сделать нас рабами?
– Мы посланцы воеводы!
– Посланцы! Сам пославший нас воевода стал рабом у хана. Мы же люди невеликие. И иногда воеводам выгодно, чтобы такие как мы исчезали бесследно.
– Ты про что? Отчего же так? Или мы не русские люди?
– Оттого, что узнали лишнее про то, чего простому человеку ведать не надобно. Ты видел, как Али переполошился, когда узнал про разгром армии Пожарского?
– Думаешь, он замыслил что-то недоброе?
– Думаю, да, Федор.
– А я человек не без удачи, Вася. Про то помни. Мы недавно уже были в плену? И что?
– Чего говоришь «гоп» раньше времени, пан Анжей? Имечко новое свое позабыл?
– Я обо всем помню, пан Станислав. Поживем-увидим, что будет.
Через час караван подошел к самой крепости. Вокруг неё вырыт широкий ров, наполненный водой. Ворота крепости были открыты, и через ров перекинут мост. Его охранял отряд турецких янычар в сто человек. Их начальник бюлюк-паша35 подошел к Али. Тот показал ему ханский пропуск.
– Рад встрече с тобой, почтенный Вахид-бей! – приветствовал бюлюк-пашу Али.
– И я рад тебе, мурза Али. Да хранит тебя Аллах. С изрядной добычей прибыл из земель урусов. Если война пойдет так и дальше, то наш наияснейший падишах, да хранит его Аллах, получит в свои руки богатейшие земли.
– Войска хана Мехмед Гирея вместе с отрядами гетмана уже разгромили неверных под Конотопом.
– Слава Аллаху, мурза, что даровал правоверным победу!
– А это мой дар почтенному бюлюк-паше, – Али протянул турецкому аге большой кожаный кошель с золотом.
Турок был доволен подарком и принял кошель с поклоном.
– С моими людьми пришли купцы из Ляхистана, почтенный бюлюк-паша.
– Гяуры? – ага насторожился, – Но ты же знаешь, что я не могу пропустить их без пропуска. Идет война, мурза и я не имею права нарушить приказ! Купцы могут быть отличными соглядатаями.
– Я и не требую этого почтенный Вахид-бей. Ты верный слуга падишаха и воин ислама. Могу ли я сомневаться в этом? У них есть пропуск в Крым от самого Селим-бея.
– О! Если так, то все в порядке. Но я должен видеть пропуск лично!
Али жестом подозвал Ржева и велел ему показать пропуск. Тот развернул пергамент, и ага увидел печать Селим-бея. Больше вопросов у начальника караула не было. Если сам без меры подозрительный любимец хана выдал этим гяурам36 пропуск – то значит все в полном порядке.
Караван прошел через ворота крепости. Федор, оказавшись за ними, оглянулся назад. Только теперь он перестал храбриться, и сердце его сжалось тоской. Он попал в Крым! Такой немилостивый и жестокий к христианам. Ведь если подумать, то Ржев был прав. Вот то место, о котором столько рассказывали выкупленные из плена стрельцы, бывшие в гостях у его отца. И они также говорили, что мало кто смог вернуться отсюда обратно.
– Что? – тихо спросил его Ржев. – Понял, куда мы попали? Крым! Сколь крови христианской здесь пролито, и представить себе трудно.
За крепостной стеной у колодца, Али приказал напоить пленников и приступить к дележу добычи между своими людьми.
– Ясыр разделись между всеми! И если как в прошлый раз вспыхнет ссора, я снесу голову всем, кто будет в этом виновен! Ты слышишь меня, Рахман? С тебя за все спрошу!
– Не беспокойся, господин. Прошлый урок наши люди запомнили хорошо. Тем более что мы поведем своих рабов вместе с твоими в Кафу. Одним нам не справиться.
– Тогда и делить пленников станем не здесь.
– Мы идем на Ак-Мечеть вместе с тобой!
– В Ак-Мечеть? Нет. Мои планы изменились, Рахман. Я не пойду в Ак-Мечеть. Мы направимся по дороге в Кафу! А затем я с несколькими всадниками поеду в Бахчисарай в гости к самому калге37, а ты с караваном повернешь прямо на Кафу.
– Но ты получил повеление царевича Мюрад Гирея! Ак-Мечетский салтан38 Салават-Гази бей ждет тебя. Ты обещал!
– Я сделаю, то, что обещал, Рахман. Но к салтану поедут польские купцы. Они заедут в Ак-Мечеть. Мне там быть совсем необязательно. И повеление царевича Мюрад Гирея исполню, и перед ханом Мехмед Гиреем буду чист…
5
Ставка хана Мехмед IV Гирея под Конотопом.
Хан Мехмед Гирей приказал слуге подать ларец, в котором хранилась его реликвия – богато украшенный Коран – священная книга. Он искренне верил, что прикосновение к ней приносит ему покровительство Аллаха и военные удачи.
Повелитель Крыма вытащил священную книгу и прогладил ладонью богато украшенный переплет.
–Хвала Аллаху, господину миров, милостивому, милосердному, царю в день суда! Тебе мы поклоняемся и просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых ты облагодетельствовал…
Произнеся молитву, хан спрятал Коран в ларец и задумался. Он одержал победу. Он хан Крыма и повелитель орд. Он потомок Чингисхана. Но он и раб султана Блистательной Порты. И он обязан думать, что будет после его победы в Стамбуле, во дворце падишаха полумира.
В шатер вошел Селим-бей и низко поклонился хану.
– Мой господин не весел?
– Нет, мой Селим. Я подумал о том, что змея способна выползти из своей шкуры, но не способна сменить своей натуры. Так говорят мудрецы.
Селим не понял, что хотел сказать ему хан. Но Мехмед Гирей махнул рукой, оборвав этот разговор, и пожелал видеть пленных воевод вражеской армии. Бей сообщил хану, что воевода Львов скончался от ран.
– Жаль! Хороший был воин, – произнес хан. – А Пожарский жив?
– Жив, великий хан. Он не получил сильных ран, только помят немного.
– Так прикажи привести его, Селим.
– Великий хан, князь немного не в себе и лучше тебе не звать его перед свои светлые очи.
– Отчего так? Что мне до того, что он не в себе? Я желаю видеть его. Я приказал отсыпать за него валахам почти тысячу золотых! И если умер тот русский воевода, которого захватил лично я, то я желаю видеть того воеводу, которого я выкупил.
– Как пожелает великий хан, – Селим-бей поклонился хану и вышел из шатра.
Он кликнул сотника ханской гвардии:
– Махмуд!
– Да, господин! – на его зов пришел плотный воин в кольчуге и островерхом шлеме.
– Хан желает видеть пленного русского князя.
– Но этот князь постоянно ругается. Не стоит его показывать хану.
– Я и сам это знаю, Махмуд. Жаль если с ним что-нибудь случится. За этого князя можно взять 50 тысяч золотом, а то и более. Но такова воля повелителя.
Сотник ханской гвардии отправился выполнять приказ. Он понимал, чем грозит князю Пожарскому визит к хану. Князь, с тех пор как пришел в себя, вел себя крайне вызывающе. Он постоянно оскорблял татарских воинов и лез на скандал.
Его связали по рукам и ногам, и заткнули ему рот кляпом. Сам Махмуд был оскорблен Пожарским и тот бы зарубил его, не будь он пленником самого хана, за которого можно было получить большой выкуп.
Остальные русские пленные воеводы и полковники также были не рады поведению Пожарского, ибо знали, чем все это могло закончиться для них. Хан в гневе мог приказать порубить всех воевод, а они знали, что могут рассчитывать на выкуп из плена. Даже те, у кого не было личных средств, будут вызволены за счет государевой казны.
Они пытались урезонить князя, но сделать это было невозможно. Пожарский смерти не боялся. Больше того он желал её, дабы хоть как-то смыть позор своего поражения.
Сотник зашел в шатер, где располагались пленные воеводы, и приказал воинам развязать воеводу и поставить его на ноги.
– Тебя желает видеть великий хан, урус.
Пожарский молча растирал затекшие руки.
– Ты слышал, что я тебе сказал? Сейчас ты будешь иметь возможность видеть повелителя Крыма.
– И что с того? – произнес Пожарский. – Для меня это честь? Я князь Семен Пожарский! Я знатного рода!
– Но хан из рода Гиреев по рождению знатнее тебя во сто крат! Гиреи род ведут от самого Чингисхана!
– Поганый хан не чета христианскому вельможе! – огрызнулся Пожарский.
– Остановись! – предостерег Пожарского сотник. – Ты слишком несдержанный, воевода. И мне странно слышать такие слова от пленного!
– Ты привык видеть только трусов пленными? – Пожарский с вызовом посмотрел прямо в лицо сотника.
– Мне странно слышать такие слова от того, кто попал в плен. Воин сражается и умирает на поле боя или побеждает. Ты не смог победить. Разумно ли оскорблять того, кто был сильнее тебя в этой битве?
– Я попал в плен в беспамятстве! И я зарубил в бою не один десяток поганых татар!
– Пусть так, но отчего ты не желаешь вести себя достойно в плену? Воин должен оставаться воином. Сейчас ты увидишь хана, и в твоих интересах вести себя достойно. Тогда тебя смогут выкупить, и ты снова вернешься на родину. Больше того, тебе как воеводе будут оказаны почести. Гораздо лучшие, чем те, что ждут твоих воинов, которых ты привел к поражению. Их продадут в рабство.
– Я не желаю покупать для себя милостей от твоего хана! Я готов разделить судьбу моих солдат! – вскричал Пожарский.
– Но твои полковники и воеводы думают по иному, князь! Зачем тебе лишать их радостей жизни?
После этого сотник вышел из шатра, и стража выпихнула оттуда Пожарского.
Князь видел в лагере торжествующих татар, и его сердце сжалось. Он не мог поверить в свое поражение. И теперь он хотел одного – смерти. Возвращаться домой после такого поражения он не желал. И сейчас у него будет шанс умереть…
***
Пожарского ввели в шатер хана и силой заставили опуститься на колени.
Князь с ненавистью посмотрел на благообразное лицо Мехмед Гирея, обрамленное аккуратной бородой. На новой чалме хана горел большой изумруд. В руках повелителя Крыма были жемчужные четки.
– Ты не желаешь стоять на коленях предо мной? – спросил он Пожарского.
– На коленях я стою лишь перед своим царем по доброй воле! Перед тобой только насильно! – с вызовом ответил Пожарский. – Но если бы мне дали возможность…
– Ты угрожаешь мне? – усмехнулся хан. – Угрожать ты мог на поле боя. Но ты много болтал о победе и, в конце концов, она ускользнула от тебя, неразумный гяур. Ты не умеешь водить в бой полки. Ты, может быть, неплохой воин. Но этого мало, чтобы выигрывать битвы. Водить в бой рати – великое искусство.
– Ты позвал меня, чтобы это сказать? – снова с вызовом спросил князь.
– Нет, гяур. Я желал посмотреть на тебя. До меня дошли слухи, что ты желаешь смерти?
– А ты готов дать мне то, что я желаю?
– Я купил тебя у человека, что захватил тебя в бою, за тысячу золотых. Но я смогу получить за тебя гораздо больше. Мне выгодно сохранить тебе жизнь.
– Но я снова станут воевать против тебя!
Хан засмеялся в ответ на эту угрозу:
– Если бы все полководцы твоего царя были такими как ты, то мы бы в Крыму день и ночь благодарили Аллаха за такой подарок! Но не все воеводы царя урусов столь неразумны! Трубецкой много умнее тебя. Он отбил все наши атаки и отошел со своим войском в Путивль. И его потери ничтожны. Скажу больше, он положил много моих храбрых воинов, а еще больше казаков гетмана. Этого нельзя сказать о тебе, гяур.
Пожарский вскипел от таких слов и рванулся. От его могучего порыва татарские воины, что держали его за руки, повалились на ковры. Он вскочил на ноги, но Селим-бей снова сбил его, и навалился на него со спины.
– Связать его! – приказал он подоспевшим воинам.
– Вот неразумный гяур! – Мехмед Гирей поднялся со своего места и приблизился к Пожарскому. – Разве ты воин? Ты ведешь себя не как воин, но как строптивая женщина, что не желает покориться своему господину!
Пожарский поднял глаза на хана и с ненавистью посмотрел на него. Но вырваться из рук стражи он уже не мог. Мехмед Гирей глаз не отвел. И тогда князь плюнул прямо в лицо хана и разразился непристойными оскорблениями в его адрес.
Селим-бей хлестанул Пожарского плетью по лицу и рассек ему щеку, но тот не успокоился и продолжил оскорблять хана. Мехмед Гирей схватил кусок ткани, поданный дрожавшим слугой, и вытер свое лицо.
– Ты желаешь смерти, поганый гяур? Казнить! Здесь же! У моего шатра отделите его голову от тела!
– Великий хан, – произнес Адиль Гирей, – стоит посадить дерзкого гяура на кол.
– На кол? Нет! – не позволил хан. – Он воин! А воин должен умереть от меча. И пусть умрет! И пусть умрут все пленные военачальники урусов! Казнить всех! Пусть они заплатят за своего воеводу!
Пожарского вытащили из ханского шатра и опустили на колени. Сотник ханской гвардии вытащил саблю и одним взмахом отсек князю голову…
