Владимир Александрович Андриенко
К вящей славе божией!
Глава 5
Интрига панны Марты.
Варшава, 24 августа, 1672 год.
Панна Марта.
Панна Марта Поланецкая не бросала слов на ветер. Она долго обдумывала планы мести и решила действовать. Она покажет Федору, что значит пренебрегать такой женщиной как она. Она уже недостаточно хороша для него? Он высоко летит на крыльях Ордена под покровительством Ринальдини. Но она подрежет эти крылья.
Марта оделась и приказала подать возок для себя. Панна Поланецкая отправится к молодому сенатору Владиславу Мортыньшу. Она доподлинно знает, что он агент иезуитов, связанный с Ринальдини.
Мортыньш примет её. В том она не сомневалась. Сенатору она нравится, и он показал это на последнем балу у князя Ляцкоронского. Он тогда весь вечер не отходил от неё и этим вызвал неудовольствие пана Поланецкого.
Жил сенатор в роскошном особняке и по количеству слуг было понятно, что денег в этом доме много. Дворецкий сенатора осведомился, кто посетил его хозяина и, узнав панну, сразу отправился с докладом. Сенатор вышел встречать Марту и сам помог ей выйти из возка.
Он рассыпался в комплиментах панне Поланецкой. Сам Мортыньш –человек небольшого роста. Он не был богатырем и красавцем, какие блистали при дворе короля. Потому одевался в европейское платье, а не в польское.
Сейчас на пане сенаторе Речи Посполитой был черный бархатный камзол, расшитый серебряными позументами, с кружевами. Его тонкие ноги обтягивали узкие штаны до колен из черного же бархата. Чулки синего цвета и модные туфли на каблуках с серебряными пряжками – дополняли наряд пана Владислава.
– Не могу понять, чем я обязан высокой честью вашего посещения? – спросил сенатор, когда они расположились в большой гостиной.
– Пан Владислав, оказывает мне честь, принимая меня.
– Что говорит благородная панна? Я раб её и не более того. Меня посетила сама Венера!
– Пан преувеличивает, – улыбнулась Марта. – Но я пришла по делу, хоть и просто поболтать с паном великое удовольствие. Но заботы об интересах отчизны – на первом месте.
– Что панна говорит? – удивился Мортыньш. – Панна слишком красива для политики.
– Я не шучу, пан сенатор. Я знаю, что пан есть агент Ордена Иисуса и знаю, что пан имеет связь с самим кардиналом Ринальдини.
Мортыньш был искренне удивлен осведомленностью красавицы в таких делах. Он не знал о прошлом Марты Лисовской.
– Как панна может знать такое? – спросил он уже серьезно.
– То не имеет отношения к делу, пан. У меня важные новости для пана кардинала.
– Но могу ли я говорить про такие вещи с панной?
– Дело касается агента Ордена, который предал его интересы!
– О! – вскричал Мортыньш. – Про кого говорит панна?
– Этот человек был в Варшаве в составе посольства испанского короля. Я узнала его. Он русский. Я знала его как русского много лет назад. Но теперь носит испанское имя. Все это хорошо известно пану кардиналу. То не есть новость, пан Мортыньш. Тот человек служит московскому царю!
Мортыньш задумался. Про посольство он знал, но о том, что среди его состава находится агент кардинала Ринальдини – нет. Его в это не посвящали. А как такое может знать панна Поланецкая? Что она вообще знает про Орден? Или она также агент Ринальдини? Старый лис любит присматривать за агентами. Может она та, кто смотрит за ним?
– И что панна желает от меня?
– Нужно срочно послать человека в Москву к маркизу де Мансера! Но пану не нужно говорить, что новости идут от меня!
– Как так? – не понял Мортыньш.
– Пусть все награды достанутся пану!
– Но панна не понимает! Как смогу я сказать это пану кардиналу? Как могу я лезть не в свое дело. Пан кардинал того не любит.
– Пан сенатор боится? – презрительно усмехнулась Марта.
– Есть правила, которые нельзя нарушать, панна! – вспыхнул сенатор Речи Посполитой.
– Даже если отчизне грозит беда от московитов?!
– Но что за беда, милостивая пана? Я пока ничего не понял. Русский срывается под именем испанца. Но как панна может знать, что тот человек есть московит? Может ранее он, будучи испанцем, притворялся московитом?
– То не важно, пан! Важно, что тот человек предатель!
– Что пана может знать про это?
– Пусть пан посмотрит сюда! – Марта подала Мортыньшу бумагу.
На листе была тайнопись. Мортыньш прочитал, что всякий верный слуга Ордена Иисуса должен оказывать содействие подателю сей бумаги. Это давало Марте большие полномочия. Неужели она выше его рангом?
Сама Марта поняла, что за мысли сейчас роятся в голове сенатора. Она не зря сохранила некогда этот документ, который вручил ей Ринальдини в Стамбуле 11 лет назад. Затем она вынуждена была «уничтожить» его при кардинале. Но в огне камина тогда сгорел совсем иной листок…
***
Кардинал Ринальдини вошел в гостиную сенатора, и это было для Марты настоящей неожиданностью. Вот кого она не ожидала здесь увидеть.
– Я так и думал, Марта, что ты не сожгла тогда этот листок. И я, как всегда, пришел вовремя.
Марта присела в придворном поклоне, и Мортыньш низко поклонился. Сенатор также не ждал кардинала.
Ринальдини сел в кресло и сказал:
– Дорого мне стоило это путешествие. Я уже стар, и в карете меня растрясло. Но я знал, что нужно ехать. Мой посланец посетил панну Марту, хотя я предостерегал его от этого шага. Но он всегда поступал по-своему.
– Монсеньор знает все, – Марта еще раз поклонилась.
– Мне нельзя совершать ошибок, Марта. Мне скоро предстоит перейти в лучший мир. Мой жизненный путь почти окончен.
– И падре решил нанести последний удар по мне?
– Удар? – усмехнулся старик. – Нет. Я пришел к тебе, Марта, совсем не потому. Я хорошо знаю, как поступит Федор в той или иной ситуации. И потому пришло время вернуть Марту Лисовскую на службу Ордена!
– Я готова, падре!
– И я не ошибся в тебе. Ты все та же предприимчивая и смелая. Ты готова рисковать и готова принимать решения. Сейчас это нужно.
Марта склонилась перед кардиналом и почтительно поцеловала перстень на его руке…
***
Варшава, 29 августа, 1672 год.
Марта Поланецкая и кардинал Ринальдини.
Кардинал уединился с Мартой в кабинете сенатора Мортыньша. Тот с большим удовольствием предоставил свой дом Ринальдини.
Падре сел в кресло и предложил Марте расположиться рядом с ним. Она приготовилась слушать. Женщина была поражена тем, как изменился Ринальдини. Куда делись его подвижность и властность? Теперь это совсем больной старик, в котором едва теплиться искорка жизни.
– Я сильно изменился? – с усмешкой спросил он, поймав взгляд женщины.
– Падре…
Он поднял руку, прерывая её.
– Я прибыл сюда затем, чтобы направить и наставить тебя, дитя мое. Я остался без последователей, Марта. Меня окружает много людей, но все это не то. Мой секретарь де Ромен, подает надежды, но он слишком молод и вспыльчив. А у меня более нет времени на его воспитание.
– И падре, вспомнил обо мне?
– Я не считаю тебя идеальной, Марта, ибо в тебе много слабостей. Но ты мудрее многих.
– А Федор, падре?
– О, этот человек уникален.
– Уникален?
– Именно так, Марта. Но в нем есть один недостаток.
– Падре, скажет какой?
– Он все равно станет служить Москве. Тут ничего не поделаешь. Таковы они эти русские. Я на короткое время подумал, что годы в Новом Свете изменили его, но это не так.
– Значит, я угадала, когда сказала Мортыньшу, что он предатель?
– Зачем такое громкое слово – предатель? Монтехо никого не предавал. Разве он давал согласие действовать против Москвы? Нет.
– Но служба Ордену Иисуса…
– Служить можно по-разному, Марта. И Монтехо еще будет служить.
– Падре, считает, что он умнее меня?
– Дело не в уме, Марта. Дело в его чудесной удачливости.
– Удачливости?
– Судьба на его стороне. Этого человека хранит само провидение. Он тогда выжил у весла на галере «Меч падишаха» и добрался до Стамбула. Он выжил среди дикой страны, где погибли даже счастливчики вроде Себастиани. Но он вернулся обратно! Этот человек мог бы достичь многого.
– Значит, пусть он служит Москве? Я все поняла правильно?
– Нет. Ордену не нужно усиление этой азиатской державы. Она слишком опасна и нам нужно держать её вдали от Европы.
– Но мне кажется, что монсеньор, слишком преувеличивает силу Московии.
– Сила Московии впереди. Там уже появилось много людей, что понимают, как вывести эту страну из азиатских степей на просторы Европы. И если у этих людей появится способный вождь, молодой и перспективный царь, то они пойдут далеко.
– Но их царь Алексей…
– Я говорил не о нем, Марта! Пройдет еще лет двадцать-двадцать пять, и Московия широко станет шагать на Запад. И остановить её нужно уже сейчас.
– И как нам поможет Монтехо, если он станет служить Московии?
– Для этого я говорю сейчас с тобой, Марта. Нужно повернуть его службу Москве так, как это выгодно Ордену. Иными словами, он будет думать, что служит своему царю, а на деле он будет служить нам.
– Это сложная задача, монсеньор.
– Скоро он будет здесь.
– Монтехо вернется в Варшаву?
– Вернется. Московитам нужно, чтобы он служил им здесь.
– Московитам?
– Они тоже кое-чему научились за эти годы, Марта. Но что скажешь ты?
– Я?
– Ты стала враждебно к нему относиться. Разве не так?
– Он меня оскорбил.
– Разве?
– Я не могу ему простить пренебрежения!
– Но ты вышла замуж, Марта! Его можно понять.
– Вышла, ибо у меня тогда не было иного выхода, падре! Ордену я стала не нужна, а Фёдора не было рядом. Мне нужно было устраивать свою жизнь. Но всех мужчин, что у меня были, я ценила меньше его! Я продолжала надеяться, что он вернется.
– Я ожидал этого.
– Ожидали, падре? – удивилась Марта.
– Я знал, что он найдет тебя совсем не той, какой хотел бы найти.
– Монсеньор хочет сказать, что…
– Нет. Дело здесь совсем не в красоте. Федор не понял тебя, Марта.
– Не понял? Вы о чем, падре?
– Федор Мятелев нарисовал для себя твой облик и наделил тебя чертами, которых в тебе не было никогда. И сейчас он разочаровался. Много же ему понадобилось на это времени. И ты решила отомстить?
– От вас ничего нельзя скрыть, монсеньор.
– Я, зная тебя, так и предполагал. И я приехал.
– И что вы прикажете мне сделать, монсеньор?
– Тебе? – задумчиво сказал Ринальдини. – Я думал тебя остановить. Но теперь не стану этого делать, Марта.
– Я вас не понимаю, падре.
Ринальдини ответил:
– Пусть все идет, как идёт. В этом случае нет смысла вмешиваться в судьбу. Ты не будешь скрывать своей ненависти к Федору. Он не будет знать о нашем с тобой разговоре. Пусть он воспринимает тебя как врага.
– Я желала ему смерти. Падре, – призналась Марта.
– Делай, что задумала.
– Но вы сказали, падре, что он нужен Ордену.
– Делай, что должна, Марта! Я не стану вмешиваться.
– Вам его не жалко?
– Федора? С ним ничего не случится, Марта.
– Я хочу…
– У тебя будет такая возможность сделать то, что ты хочешь. Но результат определим не я и не ты. Кстати, твой муж попал в плен к татарам.
– Что? – переспросила Поланецкая. – Вы сказали, что Ян в плену? Но как?
– По воле Провидения, Марта. Мне только сегодня сообщили про это. Но он жив и здоров. И скоро пришлет письмо с указанием суммы выкупа.
– Но как он мог попасть в плен!
– Твой муж смел и потому решился атаковать врага со своими гусарами. Это стоило жизни трем десяткам гусар.
– Выкуп! – вскричала Марта. – А у нас не так много денег! А королевская казна не станет раскошеливаться на выкуп Яна. Его голова не такая ценная как голова пана Чарнецкого!
Ринальдини только развел руками.
– Орден поможет мне деньгами?
– Нет. И я тебе в этом не помогу, Марта! Своего мужа ты выкупишь сама.
– Но я не поняла ваших слов о Федоре, монсеньор. Если я стану ему мстить, то он может исчезнуть. Исчезнуть совсем.
– Все в руках бога, Марта!
– Стоит ли полагаться на бога, монсеньор?
– Я сказал, что Фёдора хранит Провидение.
– А я думаю, что его храните вы, монсеньор! Вы его ангел-хранитель!
– Что могу я немощный старец, чей жизненный путь окончен? Я многое сделал в своей жизни. Я не был глуп и поступал мудро. Но что я смог изменить? Может ли человек остановить пути судьбы великого народа? Или хоть одного человека? Вот вопрос, на который я не могу ответить…
***
Москва, сентябрь, 1672 год.
Башмаков спросил дьяка Посольского приказа Вылузгина, что он думает про агентов Ордена в Москве. Тот ответил сразу:
– Много продажных дьяков есть на Руси. Поди, узнай, кто продает интересы державы за золото? Золотым ключиком у нас многие ворота открываются.
– Но они знают многое о наших слабых сторонах, Елизар. Мы подсунули бы Метелеву одного человечка. Но есть ли теперь в том толк?
– Главное для тебя сам де Монтехо! С ним многие дела сделать можно будет. Пусть он выдаст твоего человека Ордену и тем заслужит доверие! Нам нужно знать все, что происходит в Варшаве сейчас! Там заваривается крутая каша!
Башмаков понимал, что Вылузгин прав.
– Хотя Орден нам пока не по зубам, Дементий! – продолжил Вылузгин. – Там люди не то, что у нас! Я ведь многое узнал об этом воинстве Милосердного Христа!
– Это я и сам слышал, Елизар. Еще папа римский Павел III утвердил устав Ордена «Regimen militentis ecclesiae».
– Там строгая иерархия. И младшие всегда слушают старших. Ни одна армия мира не знала и не знает такой дисциплины! И они не продаются за деньги, Дементий. А у нас на Руси, все продается…
****
Башмаков сам оправился в дом, где размещалось гишпанское посольство. Он прибыл под видом одного из слуг, что привезли для посольства припасы, положенные от имени великого государя.
Он проник в дом и, пока слуги таскали корзины и бочки на посольскую кухню, сумел незаметно пробраться в комнату де Монтехо.
– Василий? Как ты сюда попал? – спросил удивленный Федерико по-русски.
– Вынужден был прийти. Тебе ходить ко мне опасно и потому больше того не нужно.
– Отчего так?
– Некто следит за тобой здесь, Федя. Зачем тебя сюда отправили? Знаешь ли, сам ответ на этот вопрос?
– Я пользуюсь полным доверием кардинала!
– А если нет?
– Я кое чего повидал в жизни, Вася!
– Сколь раз говорил тебе, что я Дементий.
– Для меня ты Василий Ржев.
– Ладно. Про это потом. Ныне про дело говорить станем. Сдаётся мне, что у твоего кардинала есть большие тайны от тебя. Думаешь, что главная фигура в посольстве – ты? А я ныне не уверен в этом.
– Ты считаешь, что мне не верят? – спросил Фёдор.
– Тебя используют вслепую. В том нет сомнений.
– Мне поручено найти человека, знающего тайны державные! Найти и купить его! Это ли малое задание?
– Потому я дам тебе такого человека, Федя. Потеря для нас будет небольшая.
– Мелкую сошку задумал подставить, Вася? Но там также не дураки! Они все сразу поймут!
– Не поймут! Человек будет знающий и сребролюбивый. К тому же ты многое и сам своим хозяевам расскажешь. Про сие они и так знают от других, и ты подтвердишь.
– Ты про что?
– А про что мы с тобой давеча говорили? Интересы державы Российской в политике восточной. Особливо до Украины касаемые.
– Орден все это и так знает.
– Именно. Но подробности, что ты расскажешь укрепят доверие к тебе. Да и не думаю, что по возвращении в Варшаву ты надолго в Польше задержишься.
– С чего такое мнение?
– Не станет твой кардинал тебя вблизи от наших границ держать.
– Хорошо. Но что далее?
– В Варшаве я дам тебе одного моего человека. Он верный и не продаст ни под какими пытками. Но ежели что пойдет не так, то ты того человека не тронь, Федя.
– Им рисковать нельзя, – пробормотал Монтехо. – А мной можно?
– Что делать, Федя. Что делать! И ты нам надобен и он. Но ежели что, то зачем двоих терять? Сам посуди?
– Ты прав, Василий.
– На том и порешим, Федя. Более отнимать время у тебя не стану.
Часть 2
На службе у короля Англии.
Глава 1
Смерть кардинала.
Париж, дворец кардинала Ринальдини.
Январь, 1673 год.
В Париже, в собственном дворце, умирал кардинал Пьетро Ринальдини. Врачи дали ему всего несколько часов жизни.
– Смерть настигла его, – сообщил медик секретарю де Ромену. – К утру он предстанет перед создателем.
– Это же вы говорили и вчера, мэтр. Но он жив.
– Я не самый плохой врач, господин де Ромен. И я ваш брат по Ордену. Старик упорно цепляется за жизнь. Ему нужно еще кое-что сделать.
– Сделать? – не понял секретарь. – Но что он может сделать, если прикован к постели и лежит в беспамятстве?
– Сегодня ночью все свершится, – еще раз сказал врач и оставил дом кардинала.
В полночь на 24 января 1673 года в дом кардинала прибыл гость. Он был в дорожном сером плаще. Капюшон скрывал его лицо. Де Ромен встретил его и собирался сказать, что падре не принимает, но пришедший показал ему руку, на которой был перстень.
Де Ромен тут же согнулся в низком поклоне. Перед ним был глава иезуитов, генерал ордена монсеньор Джованни Паоло Олива.
– Веди меня к брату! – приказал генерал, и Ромен исполнил приказ.
У двери секретарь остановился.
– Он здесь, монсеньор. Но он в беспамятстве.
Генерал Ордена приказал Ромену удалиться. Тот поклонился и ушел.
Олива вошел к Ринальдини один. Тот лежал на своем ложе и при скрипе двери открыл глаза.
– Джованни! – проговорил он. – Я ждал тебя. Я не мог умереть, не повидав тебя…
– Я спешил, как только мог! И я рад, что застал тебя живым, брат мой, мой отец и учитель!
Генерал Ордена сел на кровать кардинала.
– Я всегда помнил, и буду помнить, что ты сделал для меня, брат. Это благодаря тебе я стал главой Ордена. Хотя ты мог возглавить его сам. Я готов принять твою исповедь.
– Исповедь? – кардинал улыбнулся. – Я не для исповеди ждал тебя, Джованни. Я ведь сам учил братьев, что «Исповедуя важное лицо, надо относиться к нему гораздо снисходительнее, чем к простому смертному, чтобы излишней строгостью не внушить ему отвращения к таинству исповеди». Но мне этого не нужно. Я сам примирюсь с Господом. Но я не мог уйти, не передав тебе своего завета.
– Я слушаю тебя, брат Пьетро.
– Я в последнее время много потрудился, чтобы наш Орден был крепок в землях Польши и Литвы. Наших агентов много в Украине и есть они в Московии. Хотя там меньше, чем хотелось бы.
– Я помню, брат, что ты всегда уделял много внимания Московии. Но меня, признаться, больше волнуют дела Европы. Сам понимаешь, что сейчас здесь происходит. Война Франции и Голландии. Интриги при испанском дворе…
– Брат мой, – прервал его кардинал. – Я предвижу большое будущее именно для Московии. Эта страна может стать опасной. И потому нам стоит уделить внимание именно ей. Среди моих людей есть некто Федерико де Монтехо.
– Это кавалер Алькантара, которому ты покровительствовал?
– Да. Этот человек московит. Я знаю его уже давно. Это он доставил мне Золотую Кингу, что я передал тебе.
– Он? – удивился генерал. – Этот человек наш?
– Не совсем. Но не торопись принимать решения по его поводу, брат мой. Он недавно был послан мной в Москву ко двору царя Алексея в составе посольства маркиза Мансеры.
– Значит, он все же наш?
– Пусть Орден станет для него всем!
– Но зачем нам нужен этот человек, Пьетро? Что в нем особенного?
– Этого не скажешь с двух словах, брат мой. И мне жаль, что мы не сумели обговорить этого ранее. Все не было времени, и все оставляли на потом. И вот «потом» уже нет для меня.
– Но зачем он нужен Ордену?
– Скажу кратко. Через него мы будем многое знать о Московских делах. Московию нельзя пускать в Европу, Джованни.
– Хорошо, брат. Где сейчас этот кавалер?
– В Варшаве.
– Хорошо. Я сделаю, как ты говоришь и даже готов встретиться с ним лично.
– И еще одно, Джованни. В моем доме сейчас находится Марта Поланецкая.
– Та, которую ты вышвырнул из братства?
– Да. Но сейчас я возлагаю на неё надежды, и пусть она возвысится в Ордене…
– Женщина? Она ведь провалила нам все в Стамбуле в 1660 году.
– Я знаю, что ты считаешь женщин недостаточно мудрыми. Но Марта будет нам полезна. И она знает де Монтехо очень хорошо.
– Я сделаю, как ты сказал. Твоя воля будет выполнена. Тем более что Орден должен позаботиться о новом короле для Речи Посполитой. И нам нужны там хорошие агенты. И раз ты считаешь Марту пригодной для той работы, пусть так и будет.
– И не вспоминай ей провал в Стамбуле, Джованни. Она слишком самолюбива.
– Хорошо.
– Джованни, сейчас Монтехо весьма привязан к Московии. И его стоит удалить подальше от Европы. Пусть поедет в Новый Свет. Там он может также оказывать нам услуги. В Карибском море активизировались пираты, и они разрушают испанскую торговлю.
– Их к тому толкают многие европейские монархи.
– Да, так было, – согласился умирающий кардинал. – Но сейчас для сохранения равновесия стоит положить конец разгулу морских разбойников.
– И это сделает твой Монтехо?
– Он может в том помочь. Добейся того, чтобы маркиза де Мансеру снова назначили вице-королем Новой Испании. И пусть в его свите в Мехико отплывет и Монтехо. Он принесет пользу… я уверен…
Ринальдини говорил еще около часа, пока совсем не ослабел, и тогда генерал Ордена покинул его. К утру кардинала Пьетро не стало…
***
Варшава, дом Поланецких.
Февраль, 1673 год.
Панна Марта Поланецкая вернулась домой из Франции. Она не сильно печалилась из-за смерти кардинала. Ведь это он закрыл ей двери для удачной карьеры.
Она могла пройти все ступени в Воинстве Иисуса* (*Иезуиты). Вначале новопосвященный становился послушником и выполнял приказы. Сам он мог лишь повиноваться. Рассуждать послушнику запрещалось. Затем агента посвящали в схоластики, затем в коадъюторы, а затем в профессоры. Марта остановилась на чине послушницы и после провала в Стамбуле её убрали из Ордена.
И вот Ринальдини больше нет, и дорога для честолюбивой шляхтянки была открыта. Кардинал дал ей перед смертью неплохую рекомендацию. Сам генерал Ордена иезуитов говорил с Мартой.
Панна видела, что Джованни Паоло Олива она совсем не нравится. Но генерал искренне уважал Ринальдини и исполнил его последнюю волю. Она хорошо поняла, что глава Ордена так и не понял кто такой Федор Мятелев. Про этого человека Ринальдини мало кому рассказывал, и решила действовать по-своему…
***
Марта подкатила в карете к своему дому. Ей хотелось отдохнуть с дороги, но её ждал один важный разговор.
«Придется мне высказать ему все именно сейчас, – подумала она. – Покончу с этим сразу».
Слуга распахнул дверцу кареты:
– Приехали, милостивая панна!
Она вышла и проследовала к парадному входу. Слуги распахнули двери для хозяйки.
– Милостивая панна, вернулись! – обрадовалась служанка Марты. – Как жаль, что панна меня не взяла с собой.
– В следующий раз, Ольга. А что пан Ян?
– Пан вернулся. И он желает видеть панну. Пан сказал прямо сейчас. Он видел из окна, как панна приехала.
– Он не пожелал сойти, чтобы увидеть жену? – усмехнулась Марта.
– Пан слишком зол на панну. Панна позволила себе путешествие в Париж, – сказала Ольга.
– Я так и думала. Я поднимусь к нему сейчас…
***
Пан Ян Поланецкий, недавно вернувшийся из Крыма, встретил жену сурово. Он приказал ей подняться в его кабинет, даже не дав переодеться с дороги.
– Панна хорошо развлеклась? – спросил он. – У панны есть средства для путешествия в Париж?
– Пан за эти меня позвал, не дав даже сменить дорожное платье?
– Панна поторопилась в Париж, но не торопилась выкупать меня из плена!
– Но пану там жилось недурно? Разве нет? Пан не был рабом на галере, а жил в доме мурзы и обращались с ним хорошо. Плен не был для пана обременителен.
– Панна еще шутит! – вскричал Поланецкий.
– Нет! – сказала Марта. – Я не шучу! А в Париже я была по делам!
– У панны есть дела кроме балов и нарядов? – искренне удивился Поланецкий.
Марта ответила не сразу. Она одарила своего мужа снисходительным взглядом. Как он был глуп этот рыцарь древнего рода, только и умевший что рубить мечом и скакать верхом.
– Пан долгое время не знал кто я.
– Панна Марта из хорошего, но бедного шляхетского рода! Того я не забыл. Панна отлично умеет тратить деньги и любит развлекаться. Я ничего не упустил?
– Такой я была не всегда, пан Ян.
– Вот как? Это для меня новость. Я думал, что знаю панну.
– Пан меня совсем не знает. Я представляю здесь Орден Иисуса!
– Что? – не поверил Поланецкий.
– Я не должна была, этого говорить пану. Но пан вынудил меня. И пусть пан отныне не лезет в мои дела. Иезуиты умеют охранять свои тайны.
Поланецкий был удивлен. Он переспросил:
– Панна имеет отношение к Ордену? Может ли то быть?
– А что пана так удивило?
– Вы и Орден? Я… не мог подумать…
– Пан скоро узнает о том влиянии, что я имею, когда у нас будет новый король.
– Новый?
– Дни Михаила Вишневецкого сочтены. Он болен. И Ордену это известно.
– И панна знает, кто будет королем Речи Посполитой?
– Так пан!
– Но предстоят выборы! Это Речь Посполита.
– Их результат мне известен, – сказала Марта.
– И кто?
– Я не могу того сказать пану.
– Марта, я дам тебе рыцарское слово, что никто сего не узнает!
– Пан ведь хорошо знает коронного гетмана Собеского?
– Пана Яна Собеского? Я служил под его началом и хотел вернуться к нему. Он планирует восстановить престиж Речи Посполитой после поражения под Каменцом!
– Пан Ян Собеский скоро будет нашим новым королем.
– Может ли быть такое? – спросил Поланецкий.
– Может, пан. Но у моего пана возникли трудности с возвращением в войска Собеского?
– Да. Я ведь был в плену. Я потерпел поражение и много гусар из моей хоругви полегли тогда в бою.
– А я могу выхлопотать пану королевские грамоты на набор войска!
– У нынешнего короля? Пока круль Михаил жив того не будет. Вишневецкий грубо отказал мне в наборе войска. Ведь тогда я без приказа, самовольно атаковал казаков Дорошенко. И многие мои гусары полегли. Король вменил мне это в вину и заявил, что теперь я никогда не буду командовать лучшими солдатами Европы, какими являются его крылатые гусары.
– Но я берусь изменить это решение. И пан снова окажется на войне, где восстановит свой престиж.
– Панна это может?
– Я помогу пану, и пан даже сможет в будущем стать польным гетманом21 Речи Посполитой.
– Я стану гетманом?
– Если я помогу пану.
Поланецкий склонил голову перед женой. Такой он её еще никогда не видел.
– Но пану нужно оказать мне одну слугу.
– Все что пожелает моя панна!
– Пану следует убрать одного человека, что сейчас находится в Варшаве. Пан не забыл, что такое сабля, отдыхая в Крыму?
–Там я упражнялся каждый день от скуки, – Поланецкий признал свои скромные достоинства в фехтовальном искусстве. – И скажу, что теперь я первая сабля Речи Посполитой. Мне мог потивостоять только полковник Володыевский. Но он погиб при защите Каменца.
–Тогда пану не будет трудно одолеть человека в поединке по моей просьбе.
– Если дуэль будет на саблях – победа моя. И кто он?
– Дворянин испанского короля. Его имя де Монтехо.
– А кто он такой? Я его не знаю.
– Я укажу пану, где найти дона Монтехо. А дальше пан знает, что ему делать!
– Моя сабля к услугам панны. Еще раз скажу, что в Варшаве никто не сможет мне противостоять. Хотя испанец может захотеть сражаться на шпагах.
– Этот испанец выберет саблю, пан Ян.
Марта покинула кабинет мужа и пошла к себе.
«Вот мы и проверим еще раз удачливость Фёдора Мятелева. Может быть, счастье уже отвернулось от него. Говорят, Фортуна дама весьма переменчивая!»
****
Варшава, февраль, 1673 год. Бегство.
Дон Федерико де Монтехо по прибытии в Варшаву из Москвы полгода назад был представлен панне Марии Казимире де Гранж, супруге коронного гетмана Собеского. Она сразу отметила, что испанский кабальеро весьма красив.
– Monsieur Cavalier est arrivé en Pologne depuis longtemps? – спросила она.
– Madame cela dépend de beaucoup de choses.
Монтехо понимал, как важно сойтись с этой знатной дамой. От её мужа в Польше многое зависит.
Они провели совместную ночь уже через неделю. Мария после утех спросила кавалера:
– Ты не испанец, дон Федерико?
– Это потому, что я хорошо говорю по-польски? И ты не полька, но твой польский безупречен.
– Я живу в Польше с пяти лет, Федерико. Меня привезли сюда родители в свите королевы Марии Луизы де Невер.
– Жены Яна-Казимира Ваза?
– А до этого она была женой его брата короля Владислава Ваза. И я выросла при здешнем дворе. Польский мне роднее чем французский. В 17 лет я вышла замуж в первый раз. За старого князя Замойского. А после его смерти за моего нынешнего мужа пана Собеского. Но ты не ответил на мой вопрос.
– Я Федерико де Монтехо. И именно меня принимали в Мадриде молодой король и вдовствующая королева Испании.
– Я не сказала, что ты самозванец, Федерико. Я сказала, что ты не испанец. По рождению.
– А кто же я?
– Возможно – поляк. Из мелкой шляхты.
– С чего ты так решила?
– Провела с тобой ночь и поняла. Я женщина и хорошо отличаю поляков. Но дело не в этом.
– А в чем?
– Ты можешь стать союзником моего мужа.
– Союзником для пана Собеского? – удивился Фёдор. – Но какой прок пану Собескому от меня?
– Пока никакого. Но завтра прок будет.
– И что будет завтра?
– Ты ведь не просто иностранный кавалер, развлекающийся в Польше, Федерико. И не нужно говорить мне о испанском посольстве маркиза де Мансера.
– Но именно я попросил маркиза дать мне возможность на время остаться в Польше.
– Для чего?
– Узнать Варшаву. И здешние женщины весьма хороши.
– Федерико, тебя знает сеньор Скарлатти.
– Кто? – Фёдор в первый раз в жизни слышал это имя. – А кто такой сеньор Скарлатти?
– Итальянский композитор. Доменико Скарлатти. Я с ним весьма дружна.
– Но я его не знаю.
– Зато он видел тебя в Мадриде. И он сказал, что ты большой человек.
– Я?
– Тебя принимал не только король Испании, но и принц дон Хуан Австрийский. Больше того тебя знает великий инквизитор Нитгард. Откуда у скромного дворянина де Монтехо такие знакомства? Не хочешь отвечать? Или не можешь? Пусть так. Мы еще вернемся к этому разговору.
– Завтра ночью? – спросил он.
– Не так скоро. Мой муж весьма ревнив, Федерико.
Но больше он не встречались. Панна Мария не звала его к себе и держала дистанцию на всех светских мероприятиях. Очевидно, не желала рисковать.
И вот спустя полгода на дворцовом приеме у короля Михаила она вдруг сама подошла к нему.
– Сеньор кавалер.
– Панна Мария!
– Пусть сеньор кавалер будет на балу у Потоцких нынче.
– Могу ли я надеяться на приглашение?
– Можете, сеньор. Приглашение на бал вы получите.
– Тогда я буду там, куда позвала меня панна…
****
Пан сенатор Мортыньш отыскал дона Федерико де Монтехо. Ему указали дом, где испанский идальго остановился, и сенатор приказал доложить о себе.
– Скажи пану, что я по срочному делу.
– Я не расслышал имя вельможного пана.
– Мортыньш. Сенатор.
– Пусть пан обождет минутку.
– Доложи быстрее!
– Так, пан.
Слуга вскоре вернулся и проводил Мортыньша в комнату Монтехо.
– Пан ждет вас, пан сенатор.
Кавалер Монтехо готовился к балу у Потоцких.
Федерико нарядился на этот раз как поляк, хотя в Варшаве не в новинку было европейское платье. Богатый синего цвета кунтуш, шелковый пояс, драгоценная сабля – бывший боярский сын не чурался роскоши.
