Владимир Александрович Андриенко
Гладиаторы: Сумерки Аида
– Вот никогда бы не мог такого предположить! Да не шутишь ли ты?
– Как бы я посмел шутить с тобой, господин. Он прячется там, где я сказал.
– Может и так, но что нам делать тогда? Ты же не сможешь прикончить негодяя в её доме!
– А этого и не потребуется, господин. Мы станем ждать и накроем всю компанию, когда они совершат хоть одну ошибку.
– А если они её не совершат? Юлия знает самого Веспасина. И чтобы тронуть её хоть пальцем в Риме, нужны веские причины. А у тебя они есть?
– Пока нет. Но будут!
– О, великие боги! – Феликс возвел руки горе. – Когда я перестану слышать это хвастовство?! Сколько можно это терпеть? Все только и говорят, что будет и будет. Я вынужден был сказать Мизерину о связях Сатерна с Главком. Знаешь, сколько я натерпелся волнений из-за этого? Думал, а что если они найдут там его?
– Господин, я не понимаю, что побудило тебя это сделать? Я видел, как преторианцы заходили в дом лекаря и по его роже понял, что он их ждал.
– Тебя здесь не было, и тебе не высказывали пожелания божественного цезаря. Мне намекнули, что я сам не желаю, чтобы этого человека нашли и специально затягиваю его поиски. А ты понимаешь, что это значит? Вот я и показал на дом лекаря. Все равно они сами бы выяснили, что Сатерн с Главком знался. Здесь теперь проживает полно помпеянцев. А так я сказал об этом первым и показал тем свою лояльность.
– Но если бы они его там взяли? И взяли бы живым?
– Пришлось рисковать! Зато Мизерин от меня пока отвязался. И больше того, подкинул ему сведения об одном хорошо известном императору человеке. И этим я ещё раз подтвердил свою лояльность.
– Тогда все складывается не так и плохо, господин. Мы устроим засаду у дома Юлии возьмем того, кто нам нужен. Возьмем его тихо. Так что и пикнуть не успеет.
– Нет. Погоди-ка. Если он действительно в доме Юлии и туда же хоть раз заходил Главк – мы сможем выдвинуть обвинение в государственном заговоре против божественного цезаря! И тогда моя женушка не раз вспомнит меня и мою месть. Может быть, боги совсем не отвернулись от меня и еще помогут одолеть моих врагов?
Глава 13
Побег из Мамертина.
Рим.
Помощник плача.
Помощник палача из Мамертинской тюрьмы Кратон был уже не так молод и часто задумывался о своем будущем. Старость стучалась в двери, и ему все труднее было выполнять свои обязанности. Уже хотелось отдохнуть от трудов и поселиться где-нибудь подальше от суетного и жестокого Рима на берегу лазурного моря в собственном домике с небольшим виноградником. Еще лучше конечно было бы приобрести небольшую виллу с сотней рабов, но где взять для этого деньги? На домик и то их не было.
И вот судьба послала ему человека от Сатерна. Старый негодяй был жив, хотя сам Кратон думал, что его давно пришибли. Везет же пройдохе.
Он осмотрелся по сторонам. Вокруг никого. Луна светила ярко и он спрятался под портиком, чтобы не привлечь внимания случайного прохожего. Первое поручение он выполнил легко и получил за это столько серебра, что не видел такой кучи денег уже давно.
Вот вдалеке послышались шаги. Показалась фигура закутанная в плащ.
«Это он!» – подумал Кратон.
Он вышел в полосу света, чтобы его было видно.
– Привет тебе, Кратон, – тихо произнес человек в плаще, подойдя к Кратону вплотную.
– И тебе привет, господин. Я выполнил то, о чем ты меня просил и за что дал мне деньги. Я могу показать тебе, где содержится раб по имени Децебал.
– Сейчас ты пойдешь со мной и нарисуешь подробный план как туда пройти. Но это только первый шаг.
– А нужно сделать и второй?
– Да, нужно. И за этот второй шаг тебе будет заплачено намного больше.
– А что же я должен буду сделать?
– Провести в тюрьму двоих людей из похоронной команды.
– Это сделать нетрудно. Я часто пропускаю людей от смотрителя Смрадных ям, когда подыхает один из заключенных.
– Так вот сделаешь это еще раз. Но это будут мои люди и вынесут они из тюрьмы человека по имени Децебал. Вместо покойника.
– Вот как? – Кратон испугался. За такое могли и казнить, а не только выгнать со службы. – Но это опасно! И не просто опасно. Это пленник самого Веспасиана. Больше того это пленник Рима. Такой же пленник, каким был царь Югурта в свое время.
– Перестань. Прошу тебя, не стоит сравнивать обычного гладиатора с царем Нумидии.
– Но увести его будет трудно. Затем начнется расследование, и они найдут того, кто помог ему бежать.
– Риск есть, Кратон. Иначе за это не платили бы такую сумму. Но ты не беспокойся. На тебя никто не подумает. Ты составишь нам план, и сообщишь, когда в Мамертине будет подходящий покойник. Дальше мы все сделаем сами.
– Но сейчас в Мамертине мрут совсем не так, как это было при Нероне. Можно долго ждать подходящего покойника неделю или даже месяц.
– Вот как? Тогда стоит ускорить дело.
– Это как ускорить? – не понял Кратон.
– Ты меня удивляешь. Ты же подручный палача, а задаешь такие вопросы. Я дам тебе зелье, и ты подмешаешь его в пищу одному из заключенных.
– Но кому?
– Да все равно. Главное, чтобы не Децебалу. Нам нужен труп.
– Это дело очень опасное.
– Десять тысяч сестерциев за побег и еще три за труп.
– Тринадцать тысяч? Ты шутишь? За такой риск?
– Да нет с твоей стороны никакого риска. Мы все сделаем сами!
– Вот и делайте все сами.
Кратон попытался уйти, но второй его задержал, схватив за полу плаща рукой.
– Погоди. Сколько ты хочешь?
– За этакое дело меньше пятидесяти тысяч и спрашивать не стоит.
– Пятьдесят тысяч сестерциев? Ну, ты наглец!
– На меньшее я не согласен. Пятьдесят за помощь в побеге и за труп. Это моя последняя цена. Подумай и скажи мне!
– Я согласен. Пусть будет пятьдесят тысяч. Но все должно быть сделано идеально. Ты слышишь?
– Не беспокойся. Плати и все будет как нужно, – Кратон похлопал человека в плаще по плечу.
– Тогда приготовься. Я приду к тебе или сегодня или завтра и прикажу действовать.
– Буду ждать. Не забудь принести вперед тридцать тысяч задатка. Иначе ничего не будет.
– Ты шутишь? Я не дам тебе такого задатка, Кратон.
– Не дашь?
– Получив 30 тысяч, ты сможешь меня надуть и отказаться выполнять поручение. Я дам тебе только 10 тысяч. Остальные потом.
– А не боишься, что я присвою их и ничего не сделаю?
– Нет. Остальные 40 тысяч заставят тебя быть честным. Согласен?
– Да…
Рим.
Раб Целер.
Раб Целер понимал, что в доме Юлии кипит работа, но не мог найти ни одной зацепки. Он не мог понять, что они хотят, и ни разу не увидел Сатерна.
«А может быть, его все-таки здесь нет? Может быть, я ошибся? Если так, то Гай Сильвий Феликс мне этого не простит и свободы мне не видать до конца дней. А может быть и еще хуже. Отправит в один из сельских эргастериев на черную работу. Подохну я там в течение 2 лет и никогда не увижу свободы. Нет. Этого допустить нельзя. Но что же делать? У меня нет никаких новостей и мне не с чем идти к Феликсу».
В этот момент кто-то тронул его за плечо.
Целер резко повернулся и увидел перед собой лицо Торета, домашнего раба Феликса.
– Целер, я к тебе от господина! – произнес он.
– Я готов выслушать его волю.
– Гай Сильвий Феликс приказывает тебе явиться к нему сейчас же!
– Сейчас? Но я ведь здесь выполняю его собственное поручение! Я не могу сейчас бросить свой пост. Ты понимаешь?
– Я выполняю волю хозяина, и передал тебе его приказ! Он хочет видеть тебя немедленно. Сейчас же! Ты понимаешь?
– Хорошо! – ответил Целер. – Я сейчас вернусь домой.
– Я должен тебя сопровождать по приказу хозяина.
– Я приду сам.
– У меня приказ! Я не могу вернуться без тебя, Целер.
Номенклатор спокойно достал левой рукой нож из складок своей туники и вонзил его в сердце Торета. Тот не успел даже вскрикнуть. Настолько был удар профессионален и резок.
Целер осторожно придержал падающее тело и аккуратно положил его под стеной соседнего дома. Теперь ему никто не станет мешать.
Раб понял, что хозяин перестал ему доверять и хочет излить на него чашу своего гнева. Теперь у него был один выход – принести Феликсу голову Сатерна.
Он дождался сумерек и осторожно перелез через стену дома Юлии. В саду никого не было. Он незаметно проскользнул по засыпанной щебнем дорожке к дому и приблизился к большому окну. Там горели лампады.
Целер осторожно заглянул внутрь. Первым кого он увидел – был Сатерн! Значит, он был прав, и фискал укрылся в доме у Юлии! Вот они обещанные доказательства! Но его слов будет мало для Феликса. Нужны не слова, а голова врага.
Послышались голоса.
– Медлить более нельзя. Нужно бежать из Рима и из Италии, – проговорила женщина, в которой Целер узнал Юлию.
– Ты права, госпожа. Нужно срочно вытаскивать Децебала из тюрьмы и бежать. Здесь становиться очень опасно. Мы с этим побегом перейдем дорожку очень многим сильным мира сего.
– Тогда отправляй Главка к своему человеку, – послышался голос женщины. – Пусть действует!
– Уже отправил. И думаю, что завтра можно будет к вечеру его вытаскивать.
– Хорошо! Я все приготовлю!
…Целер замер под распахнутым окном. Так вот куда они метят и что задумали! Устроить побег для кого-то из Мамертинской тюрьмы. Никакого заговора и придумывать не нужно. Он уже существует сам по себе!
Раб быстро подобно бесшумной тени ушел от дома Юлии. Он побежал докладывать новости своему господину…
Рим.
Гай Феликс.
Лицо Феликса побледнело. Неужели все, что рассказал раб правда? Если так, то Судьба дарует ему высокий жребий разоблачителя крупного заговора. И за такое Веспасиан наградит его хорошей должностью.
– Значит, они решили вытащить Децебала из тюрьмы? Это хорошо. Это очень хорошо. Когда они пойдут в Мамертин?
– Завтра вечером. Так было сказано.
– Если все будет, так как ты сказал, то ты получишь свободу, Целер.
– Ты больше не гневаешься на меня, господин?
– Нет, Целер. А с чего ты взял, что я должен гневаться на тебя? – спросил его Феликс.
– Я видел гнев в твоих глазах, когда вошел к тебе, господин.
– Ах, вот как. А скажи, ты не видел сегодня Торета?
– Торета? – переспросил Целер. – Твоего раба, господин? Нет. Я ведь как только пришел в твой дом сразу же поспешил к тебе с докладом.
– Хорошо. Но спать тебе сегодня не придется.
– Как прикажешь, господин.
– Ты отправишься к дому Юлии и исполнишь, то, что должен. Твое присутствие у Мамертина не понадобится.
– Я принесу тебе его голову, господин.
– Это цена не только свободы, но и твоего достатка после освобождения. Сам понимаешь, свобода без денег сама по себе не дорого стоит…
…Феликс задумался.
Как, поступить? Рассказать обо все Мизерину? Пусть тот пришлет своих солдат? Но тогда префект претория присвоит всю славу разоблачения заговора себе. Нет. Так не пойдет. Он отправится сам с 20 рабами. И захватит всю шайку на месте преступления, и вот только тогда можно будет поднимать шум…
Рим.
Раб Целер.
Целер вернулся обратно к дому Юлии и снова пробрался к тому самому окну.
Сегодня он обязан добыть голову Сатерна. Без кровавого трофея господин не даст ему ничего. Он чувствовал, что Сатерн рядом.
– Тебе не стоит выходить из дома, Сатерн, – послышался чей-то голос.
– Я и не собираюсь этого делать, – послышался ответ Сатерна. – Сам ежесекундно трясусь от страха, что за мной явятся преторианцы.
– Откуда им знать, что ты здесь? Рим велик.
«Тебе стоит бояться совсем не преторианцев, – подумал раб. – Мой нож уже ищет твоё горло. Твоя смерть совсем рядом с тобой. И твое нутро её чувствует! Смерть всегда чувствуется! Каждый человек всегда понимает, что она рядом. Танатос32 уже послал гонца за твоей головой.
– Я пойду принесу вина, Сатерн, – снова послышался голос. – Ты не против хорошего вина?
– Нет. Вино веселит кровь и отгоняет нехорошие мысли. Принеси.
– Сейчас вернусь.
Сатерн остался в комнате один. Раб решил действовать быстро.
Одним движением он перескочил через окно в комнату и оказался прямо перед Сатерном. Тот открыл рот от изумления и не мог произнести ни слова.
– Привет тебе, Сатерн, от Гая Сильвия Феликса. Ты так неожиданно исчез из его дома, что он не успел поблагодарить тебя за услуги.
В руках раба мелькнул короткий меч.
– Ты пришел убить меня? – наконец проговорил Сатерн.
– Ты верно все понял, друг. Но личной ненависти я к тебе не испытываю.
– Но тогда почему?
– Во имя свободы.
Целер взмахнул клинком, и острое лезвие устремилось к животу фискала. Вот-вот оно вспорет тело и прекратит его жизненный путь, оборвав нить жизни. Но в последний момент, кто-то сзади схватил его за руку.
Сатерн воспользовался его задержкой и вытащил тонкий кинжал из складок своей туники. Тонкое острие пронзило рабу горло, и он издал предсмертный хрип.
– Я дарю тебе свободу, раб! Иди с миром.
Раб смотрел стекленеющими глазами на фискала и его губы искривились в ухмылке, которая навечно замерла на его лице…
Рим.
Мамертинская тюрьма.
Префект претория Мизерин явился в Мамертинскую тюрьму в сопровождении сотни солдат. Он опередил всех кто ждал своего часа у её ворот.
Гай Сильвий Феликс был так поражен увиденным, что несколько мгновений не мог произнести ни слова.
Мизерин сам все узнал о заговоре и о готовящемся побеге. И теперь ничего Феликс здесь не получит. На охоту вышел лев. А там где он охотиться, котам нечего делать. Гай повернулся к своим рабам.
– Мы уходим отсюда.
– Уходим, господин? Но ты сам говорил, что нас ждет тяжелая работа. Мы взяли мечи.
– Все изменилось. Ты видишь солдат?
– Да.
Они сами сделают всю работу. Но свою выпивку и девок вы получите и так.
– Ты велик и щедр, господин.
– Домой.
***
Главк также приказал своим людям затаиться и не двигаться. Он понял, что сегодня ничего не выйдет. Но он не ушел, как Феликс, а остался посмотреть, что же будет дальше и какова истинная цель визита префекта претория в Мамертинскую тюрьму…
***
Начальник тюрьмы встретил Мизерина с искренним удивлением. Он никак не ожидал увидеть здесь приближенного императора Веспасиана.
– Привет тебе благородный Мизерин. Что привело тебя в такое мрачное место как Мамертинская тюрьма?
– Воля императора, почтенный Гай. Он прислал меня сюда с приказом.
– Я готов выполнить волю божественного, – склонил голову чиновник. – Боги знают о моей преданности.
– Тогда проводи меня к камере, где содержится гладиатор по имени Децебал. Его было приказано не пытать. Ты выполнил этот приказ, не так ли, Гай?
– Конечно да, Мизерин. Он сидит в подземном каземате. И если желаешь, то я проведу тебя туда.
– Веди немедленно.
Гай взял в руки факел и обратился к охранникам:
– Берите факелы и за мной!
Те покорно выполнили приказ.
– Следуй за мной, господин, – Гай жестом указал Мизерину путь.
– Веди! – ответил тот и, обернувшись к своим солдатам, добавил. – А вы оставайтесь здесь и ждите меня!
– Да, господин, – склонили головы центурионы.
В подземельях пахло сыростью и густой мрак, разрываемый светом факелов, тяжело давил на того, кто опускался сюда в первый раз. Здесь человек долгое время прожить не мог. Сама атмосфера подземных камер убивала не хуже палача. Казалось, что здесь продолжение подземного царства Аида.
Гай шел первым, указуя дорогу. Он остановился у места, где тоннель сворачивал в сторону и приказал открыть камеру гладиаторов.
– Открыть камеру! Они здесь господин.
– Они? – не понял Мизерин.
– Здесь содержаться не только Децебал, но и тот, кого взяли в Помпеях вместе с ним.
– Вот как? Ну да это не имеет значения.
Мизерин вошел внутрь.
– Это камера у нас очень почетная! – произнес Гай за его спиной.
– Чем же это? – спросил префект.
– Здесь некогда сидел знаменитый Югурта, царь Нумидии. Затем она стала пристанищем Аристоника, вожака восставших рабов в Пергаме. Того самого, что основал государство Солнца. Последнего удушили именно здесь. Вот в этой самой камере.
Пленники, увидев, сколько людей вошедших в камеру, поднялись на ноги. Они закрывали ладонями глаза от света факелов.
– Ты Децебал? Гладиатор? – спросил Мизерин дака.
– Да, я Децебал! А кто ты такой? – дак ничуть не испугался грозного на вид римского военачальника.
– Префект претория Мизерин. Меня послал к тебе император.
– Что? – не поверил Децебал. – Ты сказал сам император? Я и предположить не мог, что он знает о моем существовании.
– Всем выйти отсюда! И заберите пока второго раба. Я желаю говорить с Децебалом наедине.
– Но господин… – начал было возражать Гай, но увидев выражение лица Мизерина, осекся и покорно выполнил приказ.
Он велел снять цепь с Кирна и его быстро вывели из каземата. Со скрипом закрылась дверь.
Префект претория и гладиатор остались в каземате вдвоем.
– Император вспомнил о тебе, гладиатор. Ты родился под счастливой звездой.
– Я до сих пор не могу понять, как он мог вообще узнать о моем существовании.
– Император знает многое. И он велел тебе передать, что простит тебе все вины перед империей!
– Простит? – не мог поверить Децебал. – Простит? Но может ли быть такое?
– Может! Император прислал тебе вот это!
Мизерин вытащил из-под своего плаща какой-то предмет. Гладиатор увидел меч, и его заворожила яркая игра бликов на золоченой рукояти.
– Что это? – прошептал он. – Оружие? Оружие мне?
– Да. При его помощи можно порвать цепи рабства.
Мизерин протянул Децебалу меч.
Тот принял его и понял, что перед ним давно желаемая свобода! Это был деревянный меч! Тот самый меч, о котором говорил ему некогда Акциан. Тот самый меч, о котором мечтал нубиец Юба.
– Деревянный меч? Свобода мне? Но как это может быть? Я не понимаю за что?
– За услугу, которую ты сможешь оказать императору.
– Услугу? Разве раб может оказать услугу императору Рима?
– Да. И эта услуга будет приятной для тебя самого. Ты ведь раб Акциана? Купца и работорговца ставшего ланистой?
– Да, я раб Акциана. Он приобрел меня и привез в город Помпеи, где я и стал гладиатором.
– Твоя свобода и деревянный меч тебе будут даны за то, что ты настоящим мечом прикончишь Акциана. Затем ты отсечешь его голову и принесешь её мне.
– Убить Акциана? Но я не понимаю, почему именно я? Разве в Риме нет другого раба, что сможет легко выполнить этот приказ?
– Есть. Но император хочет, чтобы Акциан пал от твоих рук.
– Но…
– Ни слова лишнего. Только да или нет. Подумай, перед тем как ответить. Если ты не воспользуешься предложением императора, то сидеть тебе в этой камере до конца твоих дней. А выйти из камеры, где сидели до тебя царь Югурта и царь Аристоник33 на свободу дело сложное. Итак?
– Я согласен, но при условии свободы не только для меня, но и для моего товарища Кирна.
– Того, кто сидит рядом с тобой? Это можно. Хоть я и не имею на это повеления божественного. Но нам не нужна его жизнь. Пусть уходит. Но пока свободу получишь только ты. А после того как я возьму в руки голову Акциана, ты получишь деревянный меч и своего друга.
– И мы будем свободны? Сможем идти куда захотим?
– Да! Вас никто не посмеет задержать.
– Я готов выполнить волю императора! – произнес Децебал.
Глава 14
Отказаться от желания.
Рим.
Дом Акциана.
Акциан удивился, увидев Децебала в своем доме.
– Децебал? Ты здесь? – спросил ланиста. – Я думал, что ты погиб в Помпеях.
– Я выжил, господин.
– И решил вернуться ко мне?
– Нет, Акциан. Гладиатором я больше никогда не буду. И ни один человек не умрет от моей руки на арене. Я пришел к тебе с посланием.
– С посланием? От кого?
– От императора Веспасиана. Он хочет твоей смерти. И я пришел за твоей головой.
– Я вижу в твоих руках меч. Не мог даже подумать, что именно ты станешь моим убийцей.
– Я не убийца, Акциан. Ты ошибся. Я дам тебе возможность защищать свою жизнь, и мы станем сражаться. Если ты одолеешь меня, то боги не хотят чтобы я получил свободу при жизни, и я обрету её в другом мире.
– Но ты много моложе меня. Смогу ли я выстоять в схватке с таким сильным бойцом? И ты называешь это честным боем, гладиатор? – ланиста усмехнулся.
– Я предусмотрел это, Акциан. В твоих руках будет меч, – с этими словами дак швырнул к ногам ланисты свой клинок. – А у меня только нож.
Ланиста поднял с пола клинок.
– Зачем лично тебе нужна моя жизнь? – спросил он.
– Лично мне она не нужна. Но это цена моей свободы и свободы Кирна – моего друга.
– Ах, вот как! И это предложение поступило к тебе от Веспасиана?
– Да. Он передал мне его через Мизерина, командира преторианской гвардии, – ответил Децебал. – Ты будешь сражаться?
– А мы уже с тобой сражаемся, дак! Внутри тебя уже идет борьба. Ты разве не чувствуешь её?
– О чем ты? Мы ведь еще не начали боя.
– Начали! Ты начал этот бой уже давно. Ты не хочешь убивать, Децебал! Такому как ты для убийства нужна ненависть! А меня ты не можешь ненавидеть. И в этом твоя беда. Ты избранник Фортуны, Децебал. Тебя любит красивая и умная женщина. Ты можешь взять её и уехать из Италии. И прожить до конца дней в счастье и достатке. Ты можешь воспитать хороших детей. Разве это дается каждому? Но вместо этого ты ищешь призрак справедливости.
– Но я раб. Ты забыл? Я не сумел сохранить своей свободы и стал рабом.
– Ты уже не раб, Децебал. Юлия заплатила за твою свободу, и я еще в Помпеях перед самым днем гнева выдал ей документы о твоем освобождении. Но она просила меня ничего тебе не говорить. Боялась, что ты не примешь свободу за деньги. И потому готовила видимость твоего побега.
– Вот как? Но я действительно не принял бы свободу за деньги! Тогда я перестал бы называться мужчиной и воином.
– Судьба не любит когда ей перечат, дакиец. Особенно когда не принимают её даров. Она наказывает таких строптивцев. И наказывает жестоко. Тебе тяжело будет жить в этом мире. Ты не принимаешь свободу за деньги! Но и убить ты не смог во имя той же свободы! Почему сразу не зарезал меня и не снес мне голову? Чего ты медлил?
– Я хотел честного боя.
– Честного? – Акциан отошел в сторону. – А если я сейчас позову слуг? Они поднимут тебя на копья, и ты подохнешь, из-за своей честности, гладиатор. А я спокойно соберу ценности и сбегу. И стану жить где-то в отдаленной провинции.
– Значит так угодно богам! – без тени страха произнес Децебал.
– Ты пытаешься в этом жестоком и подлом мире жить по каким-то придуманным тобою самим законам. Но так нельзя.
– Но разве честность и справедливость не освящены богами?
– Может быть, и освящены, но по таким законам никто не живет! Ты знаешь, почему Веспасиан приказал меня убить? Знаешь?
– Нет. Мне не сказали об этом. Кто станет посвящать в такие дела простого раба?
– Тогда я сам тебе все расскажу. Садись рядом со мной, и спрячь свой нож. Он пока тебе не понадобится…
Я уже говорил тебе о моей первой встрече с Нероном. Тогда я был молод и в этом человеке, для меня воплотился весь мир. Я чувствовал его величие и внутреннюю мощь. Он действительно был для меня богом.
Но затем моя вера в него пошатнулась. И знаешь почему? Я увидел его слабость! Нерон был слабым человеком! Об этом сейчас не знает никто. Все называют его чудовищем и сумасбродом.
Именно, его слабость привела меня в стан заговорщиков. Я участвовал в заговоре Пизона. И мое настоящее имя Натал Антоний. Среди заговорщиков были известные люди Плавтий Латеран, племянник завоевателя Британии Авла Плавтия, Публий Клодий, Сервилий Барея Саран, Субрий Флав трибун преторинацев, Венет Павел преторианский центурион, философ Сенека, бывший воспитатель Нерона, племянник Сенеки Марк Аней Лукан. Они хотели сделать императором Гая Кальпурния Пизона отличного оратора, но крайне развратного и плохого человека.
В Риме пустили слух, что меня схватили одним из первых и я спас свою жизнь, выдав остальных заговорщиков. Но это не так. Я не предавал этих людей. Хотя все они были казнены! Я совсем не спасал собственную жизнь. Нет, Децебал. Я, Натал Антоний, никогда не был трусом. И никогда не выдал бы заговорщиков под пытками.
Да и Нерон совсем не хотел меня пытать. Наоборот он остался со мной наедине, удалив всех, и предложил мне 100 000 сестерциев и свободу. Знаешь, что он тогда мне сказал?
Император сидел на своем троне, а я стоял рядом с ним.
Нерон посмотрел на меня, и в его взгляде не было ненависти. Он только спросил:
– Почему ты меня предал, Натал? Ведь было время, когда я был для тебя больше чем государем? Помнишь тот день в театре? Тогда я думал, что мое искусство так тронуло тебя.
– Ты проявил слабость, государь. И я потерял веру в тебя. Ты актер, но не император. И я посчитал, что такого императора стоит заменить на другого. Ваш род Юлиев-Клавдиев выродился, и Риму нужен другой.
– Пизон? – усмехнулся Нерон. – Неужели этот пьяница и развратник лучше меня? Чем? Скажи мне, Натал, чем Пизон лучше меня?
– Он вернет Риму былую доблесть и отвагу. Снова зашагают легионы своей победоносной поступью и понесут славу Рима до конца света!
– Слава Рима! – воскликнул Нерон. – Что за слова – Слава Рима! Я совсем не так представлял себе эту славу Рима, Натал. Хватит крови и завоеваний! Не лучше ли покорить мир искусством? Тогда он станет лучше и прекрасней. Но, очевидно, я ошибся. Я не могу остановить военных. И они зовут меня воевать. Так они устанавливают славу Рима.
– Государь, я среди твоих врагов и более ничего не стану говорить. Ты можешь меня казнить.
– Казнить? Зачем? Ты сделал это не из-за денег или жажды власти. Ты, так же как и я стремился найти в этой жизни нечто, что ускользает и чего в конечном итоге найти нельзя. Таких людей мало.
– Но я был среди тех, кто хотел тебя убить! И я не смогу тебе назвать их имена, государь.
– Я знаю имена всех заговорщиков, Натал. И я накажу их. Но ты получишь от меня этот кошелек. Здесь 100 000 сестерциев и совет. Уезжай из Рима. Беги! И не от меня. Я не опасен для тебя! Но стоит бежать от слухов и злых наветов. Это самые опасные враги.
И я тогда сбежал. И много раз я думал о том разговоре. Меня обвинили в том, что именно я продал заговорщиков Нерону, и все они погибли из-за меня. Много раз я потом проклинал Нерона за жизнь, что он мне подарил. Я часто называл его ряженым шутом, а не императором. Считал, что это по его вине моя жизнь стала такой.
Я изменил свой взгляд на мир и отшвырнул от себя ложные представления о справедливости. Я решил вернуться в Рим и снова завоевать его, но уже под другим именем ланисты Акциана. Но кто-то узнал во мне Натала Антония, и император Веспасиан велел меня убить! Прошлое не дает мне жить здесь! Серди заговорщиков, были друзья нынешнего императора, и он не может мне простить их смерти.
И теперь ты можешь меня убить, Децебал. Жизнь более не имеет для меня смысла. Принеси мою голову Веспасиану и он наградит тебя свободой…
***
Дак, услышав этот рассказ, понял, что если он выполнит приказ Мизерина, то и он затем станет проклинать себя, как это было с Акцианом.
– Если я не принесу твою голову Мизерину, я сам могу бежать, не выполнив приказа, но тогда Кирн навечно останется в Мамертине. А на это я пойти не могу. Но и убивать тебя мне не хочется. И совсем не потому, что ты не предавал Пизона и его заговорщиков. Мне до них нет никакого дела. Я не хочу действовать по приказу вашего императора. Я ненавижу Рим! И тем, что не принесу им твою голову – брошу им вызов.
– Но тогда тебя снова бросят в тюрьму, и ты там подохнешь.
– Да.
– И этим ты насолишь Риму? Глупость! Этим ты сделаешь хуже только себе!
– Нет! Ты снова ничего не понял, Акциан. Погибнуть не значит проиграть. Давид своей смертью бросил вызов римской толпе. А я брошу вызов самому римскому императору.
– Погоди! Ты не должен так поступать. Этим ты нанесешь вред только одному человеку – самому себе. А вреда императору здесь не будет никакого. Он завтра найдет иного человека, и я все равно умру.
– Но ты предупрежден и можешь бежать! Собери свои драгоценности и деньги и беги.
– Нет. Я уже стар, для того чтобы снова бежать. Надоело! А тебе – мой совет. Будь счастлив. Бери от жизни то, что она дает тебе и живи для своей жены и для своих детей. Может быть, дети это самое большее счастье, что есть в жизни. Забудь о восстаниях рабов и живи для себя. Пусть спасенный тобой грек Кирн станет твоей последней жертвой на алтарь справедливости.
– Но я не смогу тебя убить просто так, Акциан. Даже если ты станешь защищаться.
– Нет. Не стану. Но и тебе не придется меня убивать. Ты только отделишь мою голову от моего трупа.
С этими словами Акциан взял меч и пронзил себе живот…
