Борис Ярне
POWER
– 2 –
По дороге домой Антон купил бутылку водки и потерял связь с внешним миром на все выходные.
Туман. Ночь. Тоска. Смех. Плач. Шёпот. Деньги. Яма. Море. Солнце. Кабриолет. Сквер. Девушка. Деньги. Яма. Смех. Плач. Тоска. Надежда. Паника. Жалость. Позор. Смех. Деньги. Яма. Грязь. Море. Солнце. Бензин. Вонь. Девушка. Кабриолет. Трон. Грязь. Гарь. Деньги. Кровь. Ночь. Дождь. Туман. Туман. Туман… Дождь…
Проснувшись в воскресенье вечером, он ощутил дикую жажду и страшную боль в голове. С трудом оторвав голову от подушки, он взглянул на часы, на беспорядок, на мятую одежду, и на свое отражение в зеркале.
«Откуда у меня синяк на щеке? И губа разбита…»
Бутылка водки звякнула, опустившись в пакет… Пачка сигарет улетала. Соседи попросили не греметь, когда выходишь на лестничную клетку. Последняя сигарета. Последняя рюмка. Полдень. Вероятно, суббота. Вторая бутылка была уже открыта. Продолжение. Вдруг сон. Вечер. Как так без сигарет! Ни разу о них не вспомнил. Выходить лень. Водки на три рюмки. Голова гудит. Голова мягкая. Мысли путаются. Мысли кружатся. Настроение не меняется. Настроение гадкое. Как-то оказался на улице, потом в магазине… Охранник не хотел пускать. Взял бутылку. Успел открыть по дороге. В комнате обнаружил, что забыл сигареты. Так ли это всё было? Не имеет значения. А вот и тинейджеры! Основные в районе. Унижение! Как так? Снова вспомнить унижение!
Всё то время, что Антон жил в Пушкино, его преследовала эта компания. Впервые он столкнулся с ними через неделю, после того, как переехал.
– Откуда?
– Я снимаю тут.
– Сам откуда?
– В институте учусь. В Москве.
– Ты тупой? Сам откуда?
– Из Челябинска?
– Это где?
– На Урале. На юге.
– Маша с Уралмаша, блин. Сигареты есть?
– Вот.
– Пачку давай.
– Прессанём?
– Да ладно, успеем. Влом ща.
– На хер вали, Маша.
Вторая встреча: попал под пресс.
Третья встреча: купил им бутылку виски.
В последующие встречи он узнавал о себе разные подробности, описываемые при помощи завуалированных анатомических терминов. Он только улыбался. Ему было страшно, стыдно, больно, но он улыбался, лишь бы не «попасть под пресс». Их всегда было трое: Шпала, Чак и Красавчик. Чак был главным. Они все были из одной школы. Они были младше Антона лет на пять, и он их боялся. А они его презирали. Со временем Антон научился избегать встречи с ними, и порой не пересекался месяцами. Ну, не переезжать же из-за этого? Как мерзко жить тут… Как мерзко жить…
Как мерзко быть слабым!
Power! Где ты всегда пропадаешь?!
Да, это были они. Не сохранились подробности. Судя по всему, это было просто развлечением. Скоро выпускные экзамены. Нужно расслабиться.
Суббота закончилась в воскресенье утром. Кажется, так и было… А что было? Мысли о бессмысленности существования в этом мире… О несправедливости… О зле… О подлости… И так далее… И безграничная жалость к себе… Болото…
Водка еще осталась. Буль… Буль… Голова почувствовала облегчение. И спать… И снова сон… Тишина… Только во сне можно жить… Только там я сам с собой. Я там только сам с собой? Там я? Там ты? Там… Нужно покурить. И ещё стакан…
Ночь…
Сутки и горизонтальное положение. Жажда! Просвет. Жажда. Тяжело.
– Ты чё такой мятый? – спросил Сергей.
– Долгая история, – ответил Антон.
– Ты жрал что и?
– Как-то так.
– Не мог дождаться маевки. Ты сейчас пьяный?
– Нет… Вроде.
– Ёк-макарёк, Антошка! Что с тобой? Ты в седле удержишься?
– Мне по фиг!
– Так. – Сергей взглянул на часы. – Не люблю приходить последним. Ты, я так полагаю, не завтракал.
– Неа.
– А вчера вообще не хавал?
– Неа.
– Вот ты баран!
– Ага.
– Давай доедем до «Мака», там мне всё расскажешь.
– Не очень там полезная еда.
– Ты, по ходу, давеча полезным напитком орошал своё нутро.
– Ладно.
– Шлем пристегни.
Антон натянул на голову мотоциклетный шлем, уселся за Сергеем, и тот тут же рванул с места, разгоняя свой байк.
– Только сильно не налегай, а то места для шашлыков не останется, – заметил Сергей, когда они делали заказ в «Макдоналдсе».
– Я бы пивка дернул, – промычал Антон.
– Да ты, как я посмотрю, впервые в жизни ушёл в запой, – смеясь, сказал Сергей.
– Вот он какой, значит.
– Ты слабак или гений?
– В смысле?
– Ладно, проехали. Ну, все. Возьми коктейль хотя бы, что ты по газам? Всё?
«А ведь Серега оказался прав! Я впервые в жизни ушёл в запой. Пил подряд два дня. Я всегда сдержанно относился к алкоголю. Насколько это было возможно, учась в институте, а тем более, живя в общежитии. А тут, сам того не подозревая, оказался в положении истинного пьяницы, алкоголика. Сам того не подозревая? Это я как этого не подозревал? Еще как подозревал, поэтому и ушёл от действительности. А что это означает? Особенно если принять во внимание замечание Серёги? Гений? Какой я, к чёрту, гений? Нет, я не гений. А значит, я слабак! Это он в точку».
– Короче, я облажался, – заявил Антон.
– В чем? Как? Разверни свою обиду. Оправдай запой. И подробней об этом финике на щеке.
– Финик, а, это пустяки.
– Твои пушкинские друзья?
– Ага.
– Давай с ним разберёмся уже. Тебя второй год пялят…
– Проехали.
– Как знаешь, если тебя это устраивает…
– Я сам разберусь.
– Ты это утверждал с самого первого раза.
– Я… Я никак не соберусь…
– И этот человек возымел виды на Марину Золотую.
Антона прожгло насквозь.
– Так как ты там облажался?
– Мой миллион заныкали, суки.
Сергей разразился громким хохотом.
– Ротшильд хренов. Давай, поведай свой крах. Волк с Уолл-стрит!
– Короче, меня замазали в примитивную, и судя по всему, спонтанно созданную, схему. Мой порыв родил стратегию. Я жгу фразеологизмы?
– Не совсем. Продолжай.
Антон коротко рассказал о произошедшем, уделив особое внимание своим душевным мукам и оскорбленному чувству стартующего успешного деятеля.
– И ты из-за всего этого поплыл?
– Этого мало?
– Ну, ты и… Ты такой чувствительный? Как ты собираешься карабкаться вверх по карьерной стремянке, если такие пустяки выбивают тебя из колеи?
– Меня размазали!
– Ладно, не хочу я на глупости тратить время. Давай, нас ждет пикник и девочки. Жуй быстрее.
– Пивка бы. И рванем.
Бутылка пива, купленная в магазине напротив «Макдоналдса», растворила утреннее напряжение, но не вывела Антона из состояния отчуждения от будущего. Чувство позора и собственной ничтожности пропитали всё его сознание.
– Ты тут не один байкер? – спросил Антон Сергея, указывая на стоящий в тени деревьев мотоцикл, когда они прибыли к месту сбора.
– Я не байкер, сколько можно говорить. Да, это наш, причем на нем девчонка рассекает. Понимаешь, какие у нас девчонки?
– Понимаю. «BMW». Откуда у девчонки, студентки четвертого курса, такой навороченный аппарат?
– Я помогал выбрать, – города отвел Сергей.
– Не сомневаюсь, но я не об этом. Она «мажор» простой или нет? Или как ты там говорил?
– Не парься, Ротшильд. Кроме зависти я не вижу ничего в твоем вопросе. Если ты будешь завидовать всем, чье финансовое положение, не важно, их личная это заслуга или их родителей, значительно превосходит среднестатистические показатели, я даже не говорю о твоих, то тебе лучше продолжить бухать, и не возвращаться в этот мир.
– Забей, Серега. Чёт меня циклит.
– Пошли, циклит его.
– 3 –
– Здорова, Серж! Знакомь с другом! – послышался задорный возглас.
Антон мгновенно окунулся в царящий вокруг праздник. Тут было человек тридцать, из которых лишь половина учились с Сергеем. Остальные были друзьями этой половины, такие же, как и Антон. Это позволило ему не чувствовать себя чужим и на общих правах вступить в коллективное веселье.
– Мир! Труд! Май! – воскликнул кто-то. – Пора закинуть первый тост! Подходим к нашему шведскому столу и берем, кто что пожелает. Правило номер раз: чтобы у каждого в руках был стакан с веселящей жидкостью, и, не дай бог, чем-то безалкогольным. Тех, кто за рулем, это тоже касается. Сами виноваты. Объявление для особенно голодных: первая партия шашлыка будет готова минут через десять.
– Вано, твой тост! Сам напросился.
– Сначала в руки по стакану.
Все ринулись к одному из накрытых столов, именуемым пьяным. Арендованная на день территория была снабжена четырьмя длинными деревянными столами, которые были установлены в виде квадрата с пустыми углами, окруженными скамейками, тремя мангалами, двумя беседками, в одной из которых и был организован пьяный стол, заставленный бутылками с алкоголем на любой вкус, а в другой кухня со столом, которой был завален всевозможной провизией, и где девушки орудовали ножами, нарезая закуску.
– В этот чудесный майский день, который с полной уверенностью можно наконец-то назвать весенним днем, мне хотелось бы поднять этот бокал с искрящимся, так, что тут у меня, коньяком за… трудящихся всего мира! Ура, товарищи! Ура, ура, ура!
Вся компания дружными возгласами поддержала оратора. Глухой звук соприкасающихся пластиковых стаканчиков сопровождался шутливыми поздравлениями друг друга с днём весны и труда и беззаботным смехом.
Антон, опрокинув стакан, ощутил горящую волну, охватившую всё его тело. Он осмотрелся, и ему показалось, будто он стоит в центре весёлой демонстрации, что все, окружающие его люди, его друзья, и что всё у всех хорошо. Что все счастливы! Что жизнь прекрасна! Ему стало так легко, что он ринулся на поиски Сергея, чтобы рассказать ему о своих ощущениях.
– Антон, ты куда?
– Антон, ты что-то потерял?
– Антон, давай к нам.
«Как они запомнили мое имя? Я такой запоминающийся? Определенно, дневник, тебе меня не понять. Серега, сразу, как мы пришли, принялся меня знакомить со всеми своими сокурсниками, с мальчишками и девчонками… И, признаюсь, я не запомнил не единого имени. Потом я в спонтанном режиме знакомился со всеми остальными. Результат тот же. Нет, имена-то я помнил, но вот только, кому какое принадлежало? И тут мы выпили. Потом ещё. Меня звали туда, сюда… Потом сюда, туда. Было здорово».
– Тут можно заблудиться, – заявил Антон, обнаружив Сергея, беседующего возле беседки с двумя девушками.
– Катя, Женя, если ты забыл, – представил Сергей девушек.
– Как я мог забыть таких красоток, – выпалил Антон.
Девушки рассмеялись.
– Ого, – полушепотом, наклонившись к Антону, проговорил Сергей.
– Тут… – немного замявшись, и обращаясь к Сергею, начал Антон.
– Что тут? – поинтересовался Сергей.
Антон уже забыл, для чего он его искал. То есть, он помнил о том, что хотел поделиться своим восхищением от своего же состояния, но это ему уже казалось нелепым. К тому же состояние это было очень нестабильным, как он после для себя выяснил, и более чем мимолетным.
«Именно мимолетным. Мне на мгновение показалось, что жизнь прекрасна, но это… Это лишь иллюзия. Я задумался о том, что происходит в голове, в мозге, в… я не знаю, где это, и как называется… Что происходит с человеком, когда он упивается своим горем (это я, конечно, сильно назвал – горе) в разных кругах. Даже не так. И «упивается» не совсем уместное слово, хотя чётко определяющее физическую причину, или, скорее, химическую. Пить в горе одному навевает страшную тоску, пить в горе в окружении веселой компании придает тоске сладостный оттенок, навевает не тоску, а грусть. Эти два слова ведь имеют разное значение? Когда пишешь дневник, глубоко плевать на литературный стиль и литературные точности… или уточнения… Да ну, на фиг».
– Тут так прикольно! – воскликнул Антон.
Девушки рассмеялись.
– Антон у нас шутник. Я вам забыл сказать, он рыцарь печального образа. Печальный рыцарь. Как вы думаете, в чём причина его печали?
– Ему же прикольно, – заметила Катя.
– Не поспоришь, – сказал Сергей, – но, тем не менее?
– У рыцаря нет дамы? – попробовала угадать Женя.
– Верно! – воскликнул Сергей. – Приз в студию!
Девушки рассмеялись.
– Серёга! Романюк! Где ты? – послышалось откуда-то от одного из мангалов.
– Тут я! – откликнулся Сергей. – Я вас покину, дамы. Антон, развлекай дам. Дамы, развлекайте Антона. Я ещё вернусь.
Девушки рассмеялись.
«Совсем вылетело из головы, о чём мы разговаривали. Не было, судя по всему, какой-то конкретной темы или направления, или ещё чего. Какие-то отдельные реплики. Тут-то я и понял, что нахлынувшая накануне тоска просто-напросто переросла в эту самую грусть».
– Май. А когда-то обязательно нужно было ходить на демонстрации.
– Ты ходил?
– Уже не помню. Давненько это было.
Девушки рассмеялись.
– А вы с Сергеем в одном институте учитесь?
– Нет, мы учимся в разных, а дружим в одном.
Девушки рассмеялись.
– А вы со стороны жениха или невесты?
Девушки рассмеялись.
– Нас Маринка позвала.
– Маринка? – У Антона похолодело внутри.
– Маринка Зайцева, знаешь её, в одной группе с Сергеем. Вон она, с Лёхой своим.
– А, нет, не знаю. Тем более, если она со своим Лёхой.
Девушки рассмеялись.
И так далее и в том же направлении.
– За скорое окончание учебного года!
– Ура!
– За грядущие каникулы, моря и океаны!
– Ура!
– За мир во всем мире!
– Ура!
– За любовь во всем мире!
– Ура!
– За нас! За мир! За любовь!
– Ура!
Готовилась уже вторая партия шашлыков. Сколько времени прошло, определить было невозможно. Было так шумно и весело, что время потерялось, и совершенно не хотелось его подгонять. Компания давно разбилась на несколько группок, которые, то периодически менялись представителями, то перетекали одна в другую, то превращались в единый хоровод, неожиданно сплачиваемый общим тостом.
Компания веселилась. Веселились все.
Лишь один Антон чувствовал себя подавленно. Поначалу он, поддавшись общему настроению и переведя тоску в грусть, оказался в расслабленном состоянии и парировал над недавней неудачей, потом став откровенно веселым и беззаботным, даже принял участие в ряде споров. Но вскоре, словно откуда–то из-за угла, из засады, выползи его недавние мысли, приведя за собой весь букет горячих воспоминаний о последней неделе, и, отметив резкий контраст с общим весельем, погрузили его радостный парус обратно в болото самоуничижения. Он сначала отошёл в сторону от компании, в которой только что участвовал в обсуждении нового голливудского фильма, потом побродил в одиночестве вдоль берега речки, после устроился на лавке в одной из беседок, за пьяным столом.
– Что это ты тут расселся? Снаряды караулишь? – спросил его Сергей, выросший перед ним.
– Что-то мне не очень, накрыло, – пробормотал Антон.
– Ну-ну, пить нужно меньше в одно лицо. А место ты для этого выбрал удачное.
– Ты не пьешь? – не обращая внимания на замечания Сергея, спросил Антон.
– Пару пива и стоп, я ж на коне. Ладно, давай отдышись и возвращайся в хоровод. Ты мне нужен весёлым… не заставляй меня краснеть за тебя.
– Иди уже, – смеясь, сказал Антон.
Прошло полчаса. Антон всё также сидел в беседке, уже повернувшись спиной к празднику, и глядел на воду. Солнце медленно покидало небосвод, передавая вечеру права на управление делами. Антон стремительно погружался в болото. Речной пейзаж не помогал. Не в силах больше справляться со своим гнетущим состоянием, он, не найдя ничего лучшего, резко развернулся к столу, схватил первую попавшуюся под руку бутылку, – это оказался виски, – и налил себе полный стакан. Оглядевшись, не смотрит ли на него кто в этот момент, он поднес стакан ко рту и в несколько глотков влил в себя всё его содержимое. На глазах выступили слезы.
– А ты могёшь!
Антон вздрогнул и быстро развернулся на голос. Рядом с ним, на лавке сидела девушка. Антон тряхнул головой. Как он, оглядываясь по сторонам, мог не заметить человека, сидящего рядом, на одной с ним лавке? Он глубоко вздохнул и зажмурился. Открыл глаза. Девушка продолжала сидеть, глядя на него и улыбаясь.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Я бы не сказал, – ответил Антон.
– А я бы и не спросила, был бы ты в порядке.
– В смысле?
– Ты Серегин друг, Антон.
– Ага.
– Твоя очередь.
– В смысле?
– Я смотрю, ты не очень много слов знаешь.
– То есть?
– Хорошо, что еще не мычишь.
– Кажется, я пьяный. – Антон попытался встать.
– Кроме того, что невоспитанный?
– Простите, мадам.
– Мадмуазель, если уж на то пошло.
Антон, прищурившись, оглядел девушку с головы до ног.
– Не так откровенно, – заметила она.
– Что?
– Боже, что ты сделал с этим человеком?
Антон, пропустив замечание, продолжал изучать собеседницу, которую он, в общем-то, уже видел.
– Мне встать, чтобы ты меня лучше разглядел?
– Пожалуй, – не задумываясь, ответил Антон.
– Легко. – Девушка мгновенно выбралась из беседки и встала перед Антоном. – Ну, сколько тебе нужно времени, чтобы меня оценить?
– Две секунды.
– Время пошло. Идёт. Прошло. Я сажусь.
– Садись.
– Ну, что скажешь?
– Ты спортсменка.
– Когда-то занималась. Это всё?
– А что еще?
– Какой галантный джентльмен.
– Хорошо. Краткое описание. Девушка.
– Угадал.
– Рост… Скажем, не знаю, ниже среднего. Спортивное телосложение…
– Уже было. Это комплимент?
– Это наблюдение.
– Дальше?
– Коренаста…
– О боже, – смеясь, воскликнула девушка. – Скажи ещё, что я похожа на мальчишку! Моя мама любит это повторять.
– Нет, я бы не стал так категорично это утверждать…
– О, какие-то слова ты всё же знаешь.
– Хотя… Нет, почему же, формы вполне так…
– Мама моя! – Девушка смеялась.
– Хотя, да, что-то мальчишеское есть. Но, это скорее, общее впечатление.
– То есть, я оставляю такое впечатление?
– Нет, я не так как-то говорю. Значит так, описываю последовательно. Антон принял серьёзный вид. – Брюнетка. Стрижка короткая.
– Это каре.
– Я и говорю, каре. Глаза, ну-ка, глаза карие, со смешинкой…
– Это как?
– Не знаю, потом расскажу. Лицо в целом приятное, там, носик-курносик, губки… Зубки. Ямка на подбородке. Это, по-моему, я слышал, что-то означает…
– Ну, ты красавец! – Девушка хохотала. – Умеешь девушку соблазнить. Ты точно Серегин друг?
– Извините, мадам…
– Мадмуазель.
– Я отойду…
– Прям, рыцарь!
Антона мутило. С трудом подняв своё тело, он, еле передвигая ногами, направился в сторону ближайшего кустарника. Едва он до него добрался, зайдя с той стороны, где его никто не мог видеть, его вырвало.
– Ох, ты ж, хорошо-то как, – прошипел он, откашливаясь. – Как я так набрался, идиот? Два дня дома, тут… Что со мной твориться?
Отдышавшись и побродив вдоль берега, Антон несколько пришёл в себя, и вскоре направился обратно. «Так, а что было перед тем, как я сюда прибежал? Какая-то девушка была, – думал он. – Так, девушка была и… Нет! Это было? Это был не я. Сваливать пора. Надеюсь, меня никто не видел. Как отсюда выбраться? Незаметно. Так, а её, надеюсь, я больше не увижу. Сгорю ото всех стыдов на свете! Вот я дурак! Дурак, дурак, дурак!»
Собравшись как можно скорее убраться с праздника, не будучи ни кем не замеченным, Антон, тем не менее, снова оказался около беседки с пьяным столом. «Вот чёрт! Чёрт! Какого чёрта меня сюда подтянуло?..»
– Живой? – послышался голос.
– Пока ещё живой, – выдавил Антон, разворачиваясь на голос.
– Мы все пока ещё живы, – заметила девушка, подходя к Антону.
– Тебе там неинтересно? – зачем-то спросил Антон.
– Там это где? – поинтересовалась девушка.
– Со всеми, – ответил Антон, указывая на компанию, рассредоточенную по поляне.
– Почему ты это спрашиваешь?
– Ну, просто, ты тут сидишь одна, сидела одна.
– Я с тобой сидела.
– Но я уходил.
– Но ты же вернулся?
– Да, но я… Я не в форме.
– Меня Надя зовут, если ты забыл.
– Надя, – машинально повторил Антон. – Я Антон.
– Я помню, и я это тебе говорила. Тебе лучше присесть, а то подкосит.
– Тебя привлекают пьяные мужчины? – попытался сострить Антон.
– Ты имеешь в виду неразумных мальчиков?
– Что ж, можно и так сказать.
– У тебя что-то случилось? Что-то неприятное? – шутя и в то же время участливо, спросила Надя.
Антона окутало теплотой. Он замер, глядя в Надины глаза.
«Такой озорной и добрый взгляд… Такой… Я не знаю, как верно подобрать слова, такой… Такой близкий, такой… чёрт возьми, и, боже ты мой, родной…»
– Ау! – Надя помахала рукой. – Есть кто?
– А? – Антон вышел из мгновенного оцепенения. – Что ты говоришь?
– Ты совсем плох. Я спрашивала, у тебя неприятности?
– Да какие там неприятности? Так, бытовые неурядицы. Фигня.
– Фигня, значит. И из-за фигни ты так нализался?
– Да с кем не бывает?
– Ты думаешь, я не знаю, как выглядит человек, который по неопытности перебрал, или просто нарезался? Я не пропустила не одной вечеринки с первого курса. Я люблю потусить в весёлой компании. И, глядя на тебя, я могу с уверенностью сказать, что ты налег на алкоголь со зла, или с горя, одним словом, намеренно вводя в себя в транс, пытаясь убежать от чего-то.
– Ты психолог? – серьезно спросил Антон.
– Нарколог! – Надя рассмеялась. – Так что с тобой стряслось?
– Да неинтересно это, честное слово, – сказал Антон.
– Ну, как знаешь. – Надя бросила взгляд на небо. – Темнеет. Веселье в самом разгаре. Попробуй отвлечься. Пойдем к народу, вольёмся в хоровод.
– Нет, спасибо. – Антон грустно улыбнулся. – Я лучше пойду.
– Куда? – удивилась Надя.
– Домой.
– В таком виде? К тому же, повторюсь, веселье только начинается.
– Надюха, если он начнет к тебе приставать, только дай знать… я его расцелую! – Сергей подсел за пьяный стол.
– Ты хочешь обидеть друга? – смеясь, спросила Надя.
– Я хочу произвести на тебя впечатление им. Рыцарь печального образа чересчур зажатого в рамках собственной скромности, чересчур скромной скромности.
– Спасибо тебе, Серега, – буркнул Антон.
– Ты не понимаешь, Тоша. Надь, ты меня понимаешь?
– Ты о чём?
– Дети мои, слушайте пастора своего. «Чересчур» это то, что выделяет человека из общей массы. Скромность – не порок, и от «чересчур», как и от самой скромности, можно избавиться, а Тоша сейчас работает в такой сфере, где он скоро от этого и избавится, но в текущем периоде это «чересчур» делает его «не таким, как все». А что может быть еще привлекательней, чем «не такой, как все»? «Чересчур» это… Хотя, возможно, я неверно интерпретировал само состояние Антонио, назвав его скромным. Так, что, всем немедленно остановиться! Только сейчас эта гениальнейшая мысль посетила мою мудрую голову. Дело не в скромности, как таковой. Вся соль в зажатости своих мыслей, в скрытности, в состоянии ожидания чего-то, в результате чего, зажатый индивид не в состоянии открыться окружающим и быть самим собой, или, говоря проще, расслабленным.
– Ты что-то загнул, – смеясь, заметила Надя.
– Все просто! Не зажат он в рамки скромности, он скован своими нереализованными идеями, что и делает его таким.
– Каким? – поинтересовался Антон.
– Таким, каков ты есть.
– Самозапертым индивидом? – решила уточнить Надя.
– Практически так, – подтвердил Сергей.
– Слушайте, вы финансисты или психологи? – смеясь, спросил Антон.
– Мы твои друзья! – объявил Сергей.
– Так быстро? – спросил Антон, косясь на Надю, которая, улыбаясь, перевела взгляд на Сергея.
– А вы ещё не подружились? – удивленно спросил Сергей. – Хотя, что такое дружба между мужчиной и женщиной? Чушь! Между мужчиной и женщиной возможен, возможно только одно…
– Слышь, психолог, ты не увлекся? – Антон смеялся.
– Ладно, мальчики, – проговорила Надя, – вы идёте веселиться?
– Я только этим и занимаюсь, – сказал Сергей.
– Я что-то устал, – пробормотал Антон.
В этот момент Сергея снова кто-то из компании позвал.
– Так, Надюха, давай проведи-ка быстренько инструктаж и вливай этого зажатого в коллектив. Мне не разорваться. Да и не маленький он уже.
– Да иди уже! – взмолился Антон.
Ближайшие пять минут Надежда и Антон наблюдали за веселящейся компанией, не проронив ни слова. Надя то и дела бросала взгляды на своего молчаливого собеседника, в то время как сам собеседник был словно прикован к празднику и превратился в безжизненную сидящую статую. Не в состоянии больше наблюдать за молчаливым истуканом, чей вид со стороны к тому же показался Наде забавным, она, не сдерживая эмоций, рассмеялась, толкнув Антона в плечо. Тот, невольно улыбнувшись, обратил, наконец, свой взор к новой знакомой.
– Видел бы ты себя со стороны, – продолжая смеяться, сказала Надя.
– Прости, задумался, – оправдался Антон.
– О своих зажатых мыслях?
– Да, просто так, не о чём.
– Ага, не о чём. – Надя перестала смеяться. – Знаешь что?
– Что?
– У тебя получится.
– Что? Не понял.
– У тебя это получится, говорю.
– Что получится?
– Всё. Всё то, из-за чего ты так переживаешь. Всё получится. Вот увидишь.
– Откуда ты знаешь? – серьезно спросил Антон.
– Просто знаю и всё. – Надя опять рассмеялась.
– Правда?
– Правда, правда! – Надя поднялась. – Ну что ж, присоединяешься к празднику?
– Я? Нет, я все-таки, наверное, всё же домой.
– Ты не поверил в то, что у тебя всё получится? – удивленно спросила Надя.
– Нет, почему же, поверил, – улыбаясь, ответил Антон.
– Не заметно, – разочарованно проговорила Надя.
– Ну, я же это, как там, зажатый, вот и не заметно, – отшутился Антон.
– Ну, как знаешь.
Надя направилась к компании, но на полпути остановилась и вернулась обратно. Она подошла к Антону, который уже поднялся со своего места, положила руки ему на плечи, заглянула ему в глаза и серьёзным тоном произнесла:
– Получится.
Сказав, она звонко рассмеялась и убежала, тут же скрывшись в веселой толпе.
Мысли Антона совсем перепутались. Отыскав Сергея, он сообщил о своем намерении незаметно покинуть праздник. Поняв, что Антона не переубедить, Сергей проводил его к шоссе и, предварительно вызвав такси, усадил его на заднее сидение.
– Смотри, не проспи свою остановку. Командир, довезите в целости и сохранности, хорошо? Тоша, позвони, как доберешься, а то мама волноваться будет.
– Да иди ты уже!
