Виталий Хлудов
А сможет ли кукла?
Забыл!
Неожиданно стемнело. Московский парк наполнился шумной стаей грачей. Александр приятно улыбнулся. Молодость всегда так приятно вспомнить! Затягиваясь сигаретой, отпускник не хотел возвращаться в реальность. Он смотрел на кленовую аллею и представлял себе родные Ушки, 93-й год, школьный двор. В то время Саша находился на вершине своего могущества, с позволения сказать. Все сверстники смотрели на него как на бесспорного лидера. Ни одно значимое событие не обходилось без участия нашего героя. Девчонки тоже – обожали парня. Каждая из них почитала за честь, если такой видный молодой человек обращал внимание на ищущую своего рыцаря юную даму. Где-то в то же время Александр начал встречаться с Кариной. Эффектной стройной брюнеткой, тоже – одноклассницей. В неё тогда были влюблены почти все мальчишки. Все, кроме Лохматого. Поначалу и он косился на неё, но – когда понял, что конкуренция невероятно высокая – перестал совсем обращать внимание на признанную красавицу и увлёкся не особо приметной юной леди, что называется – «с улицы». Карину такой вариант задел. Самолюбие девушки оказалось уязвлено, а начавши встречаться с Ермоленковым она всячески поощряла его неприязнь к своенравному пареньку. Александр, так же – не без удовольствия, вспомнил день рождения своей подруги. На шестнадцатилетие она пригласила всех ребят из класса, кроме того-самого жалкого объекта насмешек. Какое мудрое решение! Саша так увлёкся воспоминаниями, что не заметил – как сигарета догорела до фильтра и привычные затяжки не давали результата. Выбросив потухший окурок, Александр вернулся в своё скромное жилище.
«Эх, надо посмотреть старые фотографии, которые я забрал у Марата. Как же я давно их не видел!? Лет пять, может – шесть. Так, где они там? – Рассуждал Ермоленков доставая свою большую спортивную сумку. – Тут нет, под костюмом – тоже… Вот же дьявол! Я их у Инги оставил! Точно! Вчера вечером закинул на шкаф, перебрать ещё собирался. А сегодня утром после разговора с Ингой – второпях и забыл. Придётся в ближайшее время вернуться за ними. Их обязательно нужно забрать. Я стал слишком бедовый, неудачи меня не покидают никак. А с чего же это началось? Ведь так всё хорошо шло! – Александр отшвырнул сумку и устроился лёжа на диване. – Как так вышло? Как я лишился жилья и жизнь пошла под откос? Дай-ка вспомню: какой это был год? 94-й? Да, пожалуй – 94-й…»
Воспоминание четвёртое.
Весна 1994-го года началась относительно неплохо. На прошедшей городской олимпиаде по математике Саша Ермоленков занял первое место. Обычно суровый и враждебно настроенный к нему учитель по данному предмету, узнав об успехе – подошёл на уроке алгебры и с подчёркнутым уважением пожал руку отличившемуся ученику. Несмотря на всю неприязнь.
Дальше – случилось так: в расписании уроков однажды образовалось «окно», причём – сразу «пара». И надо же совпадение – у параллельного класса, где теперь учился Лохматый – тоже. Два класса в полном составе сидели в холле школы, не зная, чем заняться. Немного подросший за зиму паренёк с растрёпанными волосами, видно – решил не терять даром время: сходить домой пообедать. Он вышел из стен школы и тут же столкнулся с местным отморозком-хулиганом, который периодически терроризировал всю молодёжь в округе. Хулиган начал что-то недвусмысленно предъявлять Лохматому. Не добившись понимания молодой бандит замахал кулаками, явно намереваясь побить тщедушного паренька. Лохматый уворачивался от ударов как мог, не пропустив ни один. Происходящее хорошо видели ребята в школе. Все парни дружно выбежали наружу и вступились за своего. Хулиган вынужден был ретироваться, ребята вполне конкретно внушили ему – больше так никогда не делать, что и пообещал местный террорист. Лохматый остался под неизгладимым впечатлением. Все, как один защитили его. Один лишь Ермоленков остался сидеть в холле со своей Кариной. Глядя на происходящее, он сквозь зубы прошипел: «Вот же – Бараны!» Его хитрый план не сработал, а одноклассники, увидев своего «лидера» уклонившимся от общей задачи – недовольно переглядывались между собой, как-бы спрашивая: «А он правда достоин быть вожаком?»
Лохматый так и не ушёл домой до конца учебного дня. После уроков Ермоленков дождался его возле выхода из учебного заведения и спросил:
– Скажи-ка мне, дорогой, а почему ты остался здесь? Почему только лишь перешёл в параллельный класс, а не сменил школу?
– Я не хотел, чтобы ты почувствовал себя победителем. Ты – трус. Жалкий, ничтожный трус! Ты же всегда лезешь только к заведомо слабее тебя парням. Так кто угодно может строить из себя героя. Почему ты не лезешь на, например – Слепченко? Он такой же, как минимум. Ты боишься его. Ты боишься вида своей крови, боишься уколов, больниц, зубных врачей. У тебя половина зубов уже гнилые, а ты их не лечишь. Почему? Ты – трус, значит – не достоин победить. – Лохматый смотрел прямо в лицо своему противнику.
– Так ты что ж, намереваешься победить?! Ха-ха! И когда же она будет, твоя победа?
– В своё время. Увидишь ещё.
– Ты же – слабак! На что ты можешь надеяться?
– На правду. Ты сам-то понимаешь, что творишь зло? Ведь то, что делал и делаешь – это зло ради зла.
– Да, понимаю. И это именно то, что должно быть, то – что верно и справедливо. Сила всегда круче, у кого сила – тот вправе на всё. Я здесь сильный!
– Это временно. А потом – ты проиграешь! Ты же – никто. Такой большой, сильный, но внутри тебя пустота. Тебя – нет!
Лохматый смотрел на своего врага с превосходством. Ермоленков даже не пытался ударить своего оппонента. С дрожащей нижней челюстью большой и сильный лидер класса проводил взглядом закончившего разговор, немного манерно уходящего прочь странного паренька. Сделать Александр с ним и впрямь – ничего не мог. Некоторое время он стоял с обвисшими руками, смотря на удаляющуюся вдаль фигуру. Невольно вертелась одна и та же мысль в голове: «Что же делать? Я теряю власть над людьми. Как привлечь внимание этих баранов?.. Вот, кажется – придумал!»
*****
В ближайшие выходные поход на местный вещевой рынок, то есть – «барахолку», окончился с ожидаемым результатом. Провисевший всю осень и зиму длиннополый кожаный плащ так и не был продан. Дорого. В конце сезона продавец как мог снизил цену, но плащ всё равно никто покупать не хотел. Александр Ермоленков вернулся с субботней утренней прогулки домой с прищуренными хитрыми глазками. Разувшись, он вошёл в комнату родителей, где на диване лежал его больной отец. Ещё отнюдь не пожилой мужчина посмотрел на сына грустными глазами, словно понимая его заискивающий вид.
– Пап, у меня есть отличная идея. Просто – великолепная идея! Да вся беда в том, что без твоей посильной помощи мне никак не обойтись.
– Сынок, ты же знаешь – у нас сейчас есть проблема с деньгами. Надо бы поэкономнее…
– Пап, я же видел: в шкафу под бельём лежит пачка денег. Мне бы, наверное, хватило. Давай, не будем жадничать. Я же твой сын, ещё совсем молодой. Ты обязан…
– Александр! – Николай Владимирович (так звали отца) приподнялся с большим трудом, опираясь на правое предплечье. – Я всю жизнь пахал на две ставки, чтобы прокормить и обеспечить всем тебя и твою сестру. Ни у кого в доме не было столько денег, как у тебя. Тебе ни в чём не отказывали. Твоя мать сейчас вынуждена вкалывать, чтоб собрать нужную сумму на лечение. Эти деньги лежат для покупки лекарств мне.
– Отец, ну ты чего сразу-то?! Больной, больной, на лекарства. Ты что – не понимаешь? Твой сын должен одеться. У меня же ничего нет. Две куртки, да и то – старые. А тут на рынке висит шикарнейший плащ! И стоит немного. Барыга цену скинул. Такую вещь тут же купят. Если я сейчас промедлю – такого плаща в жизнь уже не куплю.
– Послушай, сын! – Николай Владимирович повысил голос и заговорил как можно строже. – Раньше я мог целые сутки на заводе за станком отстоять. И ничего! А теперь не могу и ста метров пройти. Валюсь от усталости. С работы пришлось уйти. Попытаюсь инвалидность оформить. Но нет сил даже по врачам ходить. Чуток хтя бы подлечиться. Знакомый врач обещал посодействовать, но нужно ехать в областную больницу. Там могут помочь. Говорит – пока излечимо, шанс есть, только курс терапии пройти нужно. Платной.
– Ну пап! Ты прикинь, такой шикарный плащ! Я в нём буду как гангстер настоящий смотреться. Одену твою шляпу и – с Кариной на дискотеку! Да все обалдеют. Мы будем вдвоём смотреться прямо как Бонни и Клайд. А что твоё лечение? Ты молодой совсем, и так поправишься, я уверен. Врачи только о личной выгоде помышляют. Деньги с тебя непойми за что сдерут, а потом, как поправишься – скажут, что это наша заслуга. Тоже мне – «Айболиты». Кругом одно жульё. Вместо лекарств тебе какое-нибудь фуфло копеечное вливать будут. А поправиться – ты и так поправишься. Нечего делать.
Отец обречённо посмотрел на сына. Немного подумав, молвил:
– Ладно, забирай. С таким сынком мне жизнь не нужна. Твоя сестра – замуж вышла. Сама живёт. Мать как-нибудь себя прокормит. А мне – надоело всё, устал. Дай только умереть спокойно. Забирай хоть всё.
В начале девяностых российские школы отказались от обязательного ношения учащимися форменной одежды. Кто как хотел – тот так и ходил. Насколько хватало финансов родителей. Самым обычным делом были дешёвые турецкие джинсы и свитера, спортивные костюмы «Adidas» – непонятно кем и где криво сшитые и прочий ассортимент «барахолки». Когда Александр Ермоленков явился на занятия, пропустив первый и второй урок, в половине десятого утра, в кожаном плаще и под руку с Кариной – это произвело неизгладимый эффект на одноклассников. От удивления, сидя в холле на перемене, все школьники пооткрывали рты и надолго лишились способности разговаривать членораздельно. Затем – несколько дней подряд только и разговоров было о новом «прикиде» Сашки. Ближайшая дискотека также – оценила по достоинству дорогой наряд самого авторитетного парня на районе. То, что фурор удался – излишне говорить. В те времена, наверное, о Ермоленкове знали все.
Отец умер через полгода, в ноябре. Мать Александра вместе со своей дочерью достойно проводили в последний путь Николая Владимировича. На похоронах народу было не сказать – чтобы много, но немногочисленные друзья усопшего пришли все. После кладбища, как водится – организовали поминки. Александр так же посетил их. В своём кожаном плаще. Выпив изрядное количество водки, он закурил прямо в банкетном зале. Работники ресторана жались возле стены, опасаясь подойти к столь важному посетителю для замечания. Происходящее не скрылось от глаз дочери Николая Владимировича, молодой девушки – высокой, стройной, с короткими рыжеватыми волосами и немного грубыми чертами лица. Сестра подошла к брату, едва сдерживая слёзы на лице, полном горечи от трагедии. Девушка нагнулась к уху курильщика и прошептала:
– Знаешь, что? Вали ка ты отсюда по-хорошему. Лучше б это ты сдох, тварь…
Выпускной класс для Александра прошёл сумбурно. Заметных успехов в учёбе не наблюдалось. Парень всё чаще и чаще прогуливал занятия, всецело увлёкшись бесцельным праздным времяпровождением в компании своих друзей и видной подруги. Доступный алкоголь обязательно входил в меню. Особенно, когда Марата забрали в армию. Он был чуть старше, когда Саша заканчивал школу – ему уже стукнуло восемнадцать. Мирон с Кузьмой без особого энтузиазма учились в техникуме. После того, как ребята остались без своего друга – Марата, их местонахождение обычно определялось квартирой Мирона. Там прошла большая часть гуляний весной 95-го.
Несмотря на пьянство и прогулы, Емоленков закончил школу с троечным аттестатом. Раньше он подавал большие надежды из-за своих огромных способностей в математике, физике и других точных дисциплинах. В последний же год – учёба сошла на нет. Тем не менее, дело довели до конца и шалопаю выдали необходимый документ.
Выпускной вечер проводили прямо в стенах школы. В актовом зале. К сожалению, алкоголь в то время широко употреблялся подростками и местами мероприятие выглядело не везде пристойно. Однако, Александр с Кариной не пришли. Наверное, только их двоих и не хватало. Празднующие не были опечалены их отсутствием. Погуляли как могли, весело и без происшествий.
В это время наши «Бонни и Клайд» решили уединиться для торжества на даче у Карины. Родители девушки имели возможность содержать неплохую просторную дачу. Целую неделю возлюбленные проводили за разными развлечениями, поеданием шашлыков с красным вином и танцами по вечерам. В общем, они тоже не потеряли даром время.
Выпускные окончились. Подойдя к своему дому, Александр сразу же заметил крышку гроба возле своего подъезда. Кто-то умер. Он зашёл и поднялся по лестнице. Дверь в его квартиру оказалась открытой. В дверном проёме родительской комнаты стояла сестра в чёрном платке. На ней не было лица. Позади неё, на табуретках, стоял гроб с телом матери.
– Ты где шлялся, подлец? – Приглушённым грубым голосом спросила девушка.
– У меня выпускной был. А мама: что – умерла? Как же так?
– У неё кровотечение открылось. На работе накануне надорвалась. Дома ей плохо стало. Не смогла встать, скорую вызвать. Не знаю – сколько она на полу провалялась? Соседи стоны услышали и вызвали кого надо. Машина до гинекологии не успела доехать. Прямо там… У твоих выпускной неделю назад был. Ты должен был быть здесь. Где же ты был?!.. Я тоже дура: нужно было «академ» в институте взять. Хотя, кто ж знал…
– Мы с Кариной на даче были.
– А-а, с этой… Почему ты работать не пошёл? Мать же просила тебя. Ей тяжело на двух местах было, ты знал это.
– Мне же надо школу закончить было. Потом – тоже, поступить куда-нибудь. Выпускной. Я что – хуже людей? Погулять чуток нельзя?
– Ага, с этой дрянью! Угробил мать?! Всех угробил. Сорок лет всего-то и пожили. Дрянь он эту сильно захотел…
– Зачем ты так? У нас может – любовь?
– Чего-о? Да её половина Ушек уже имела. Все знают, кроме этого дурака. Может она прямо сейчас, с каким-нибудь соседом? А он – любовь! Выродки… Через полгода вступим в наследство. Квартиру продадим. Деньги – пополам. Заберёшь свою долю и вали куда хочешь. Ко мне не приходи. На порог не пущу. Нет слов, чтоб сказать – какая ты мерзкая тварь. Понял?!
*****
После похорон матери Александр остался пока жить в своей старой квартире. Денег у него не было. Пришлось брать в долг. В соседнем доме, как раз, проживал один делец, очень хорошо знакомый всем вокруг. Добрый человек был, хотя и своё не упускал. Он щедро кредитовал сироту под будущее наследство. Так что, в скором времени Ермоленков зажил, как прежде.
Упустив некоторое время, документы удалось подать только лишь в техникум. Где учились его друзья. Последние два года школы оказались напрасны. Александр сдал экзамен на факультет, куда брали после девятого класса. У его подруги – Карины так же ничего не получилось с поступлением в институт. Экзамен она с треском провалила. Но девушка не унывала: она познакомилась с интересным мужчиной. Старше её на двадцать лет, зато – с машиной и деньгами. Бизнесмен. Александр утешался в компании Мирона, Кузьмы и Зелёного Змия. Благо – знакомый барыга не скупился на финансирование.
Осенью началась учёба в техникуме. Все предметы Саша сдавал на пятёрки. Спрашивали там не строго, а школьная программа десятого класса ещё не выветрилась из способных мозгов. Одногруппники сторонились возрастного товарища. Он казался им странным и неприятным. Александр отвечал взаимностью.
Следующий удар судьбы пришёлся под Новый Год. Разделив полученные от продажи квартиры деньги с сестрой, нужно было отдавать долги. Барыга не жадничал. Инфляция в стране диктовала высокий процент любого кредита. Сумма оказалась внушительная. Ни о какой покупке собственного жилья не могло быть и речи.
Сестра жила со своим мужем. Учась в институте, она ещё подрабатывала и в деньгах нуждалась не сильно. Что-то насобирав и подкопив, она смогла купить своё жильё, но помогать брату отказалась категорически. Наследованные средства у Александра таяли с большой скоростью. Техникум пришлось бросить и устроиться работать на фабрику, в охрану. Требования там были не суровые, а зарплату платили исправно, хотя и немного.
Следующей проблемой для Ермоленкова стала аренда квартиры. Малосемейка на окраине Ушек. Как раз – рядом с фабрикой. В первую же ночь, когда Саша работал, его обокрали. Видимо, искали оставшиеся деньги, но они уже заблаговременно хранились в сберкассе. Зато – украли кожаный плащ. Тот самый. Милиция завела уголовное дело, как водится – чисто формально. О плаще пришлось забыть. Последней ценностью, оставшейся у Александра – была коробочка со старинными монетами. Её воры почему-то не нашли. Она содержала несколько недорогих медяшек и два ценных экземпляра: серебряный рубль 1924-го года и «Облачную копейку» императрицы Елизаветы. Не размышляя слишком долго, Ермоленков взял эту коробку, положил её в пакет со своими фотографиями и отнёс её к старому другу – Мирону на хранение. Мирон клятвенно пообещал хранить и беречь семейные реликвии бывшего одноклассника.
Весной 96-го Александр принял решение – взяться за ум. Несмотря на экономное ведение хозяйства, деньги по-прежнему утекали. Зарплата охранника не могла покрыть всех расходов молодого человека. Нужно было что-то делать.
*****
Весной 97-го в Ушках ещё стояла прохлада, когда Марат вернулся из Армии. Друзья организовали тёплую встречу демобилизованного. Александр, сам Марат и Кузьма сидели дома у Мирона за праздничным столом. Мирон вечно ходил без денег, поэтому и предоставлял свою квартиру для посиделок, а его за это угощали и использовали в качестве шута. Парень и впрямь – был довольно забавный тип. После изрядно выпитого, захмелевшие ребята начали играть в кавалерию, где за ездового коня выступал хозяин жилья. Сидящий верхом должен был выдать трюк: после захода на третий круг по комнате ему предписывалось рукой стащить штаны «жеребца» и со всей силой хлопнуть по его голой заднице. Закончилось веселье тем, что – почувствовав тошноту, Мирон метнулся в туалет «кормить Ихтиандра», причём – прямо со спущенными штанами. Друзья хохотали над ним как маленькие дети. Когда он вернулся – собутыльники как раз выпивали очередную рюмку водки. Ермоленков тоже выпил и смачно закусывая солёным огурцом произнёс:
– Мирон, а дай-ка мне мой пакет с фотографиями, который я оставил у тебя на сохранение. Самое время сейчас глянуть на прошедшие годы.
– Сань, давай потом. Я ж не пил этот раз с вами. Нальёте мне в следующий раз – тогда и глянем.
– Ты чё – припух, конь педальный?! Ты и так весь сортир уже заблевал. Переводишь только добро на дерьмо. Делай, что говорят! – Пробасил Кузьма.
Мирон нехотя вытащил из шкафа пакет и протянул его Александру. Хозяин реликвии нечаянно взял свою вещь не за тот угол, и пакет выбросил своё содержимое на пол. Поверх старых школьных фотографий упала коробочка с монетами. Монетки посыпались. Александр, первым делом – начал их собирать.
– Мирон, я что-то не нахожу серебряного рубля. – Озадачился Саша.
– Какого такого рубля? Ничего не понимаю. – Пожал плечами хранитель ценностей.
– Ты мне тут идиота из себя не строй! Отвечай – куда делся рубль «Рабочий и колхозник»?
– А-а, ты про рубль… ну-да, ну-да… был вроде такой… Так я ж его прошлым летом толкнул! У меня стекла гопники тогда разбили. Надо было вставлять. А тут как назло – на мели я…
– Да не свисти! – Прервал слёзную историю Кузьма. – Тебе тогда опохмелиться не на что было, вот ты и побежал этот рубль Лохматому толкать. Я тебе говорил ещё: «Не трогай чужое, Санёк спросит». А ты мне такой: «Не могу я без опохмела, если что – объясню Саньку что и как, он меня поймёт».
– Эх, Мирон-Мирон! Долго же тебе придётся отрабатывать. – Заключил Александр. – Ну-ка, давай: возьму я тут две простые монетки, и пойдём-ка все вместе к Лохматому. Покажу мастер-класс, как с ним разговаривать нужно. Почём ты его толкнул?
– Сорок штук. – Слукавил провинившийся. Продал он его за тридцать пять, ещё и уговаривать пришлось.
– Вот же ты – Лох! Такому уроду, да ещё и за сорокет… Хорошо, хоть «Орёл в облаках» на месте. Мирон, ты мой должник, усёк? Если что – по первому зову будешь мне хату предоставлять, ясно? А пока – одевайся и идём к этому ушлёпку. Вот мой тебе товар, толкни их за тридцатник, да сопли за собой подбери, овца…
Компания из четырёх человек, слегка пошатываясь от выпитого алкоголя вошла в подъезд соседнего дома и, поднявшись по лестнице, позвонила в дверь. Через некоторое время на площадку вышел скользкий тип по прозвищу «Лохматый». Его обступили Мирон с Кузьмой, наперебой предлагая купить у них монеты. Марат в это время скучал возле окна на лестничной площадке, а Александр спрятался деревянный столб с перилами, стараясь не попасть в поле зрения.
– Смотри какие монеты…
– Очень ценные, купи – не пожалеешь…
– Да цены им нет…
– Бери так уж и быть за тридцать!
– Да ну, вот ещё! – Лохматый махнул рукой и собрался было уходить домой.
– Да возьми, чего ты?! Тридцатник всего! – Уговаривал Кузьма.
– Мне такой хлам и за двадцать не нужен.
– Ну давай – за восемнадцать хотя бы. – Торговался Мирон.
Лохматый посмотрел на своих бывших одноклассников с явным раздражением.
– Ладно, возьму за восемнадцать, отстаньте только. – Парень с растрёпанными волосами ушёл к себе.
Через минуту он протягивал деньги. В это время Ермоленков выдвинулся вперёд. Он отодвинул в сторону своих друзей и решительно, на повышенных тонах прогремел:
– Ты чего это парней обманываешь? Тоже мне – барыга нашёлся. Отдавай сюда наш рубль или деньги гони, утырок.
– Чего-чего? Ты домом не ошибся? Кого это я обманул когда?
– Ты в прошлом году рубль у парней серебряный по чём взял? Сорок?
– Ну, допустим, и что из того?
– Он больше ста стоит! Давай мне семьдесят штук гони, или ворачивай рубль. Дам я тебе сорок за него.
– А то что? Что ты мне сделаешь? – Хитро прищурившись отвечал юный барыга.
– Мы… мы… мы тогда… мы тогда не будем с тобой дружить! – Ответственно заявил Ермоленков.
Лохматый хихикнул. Затем мечтательно поднял глаза вверх и произнёс:
– Сейчас у меня денег нет. Последние вам отдал. Хорошо, приходи на следующей неделе – что-нибудь придумаю.
– Запомни, Лохматый: Ты мне должен дать на выпивон и закусон. Усёк? Приду в понедельник после обеда. Потом – мне некогда будет. Дела у меня.
От Александра несло водкой. Жуликоватый тип, неприязненно морща нос, быстро закрыл за собой дверь. Поняв, что больше здесь делать нечего, компания направилась назад – домой к Мирону. Когда «ездовой конь» отпирал свою дверь, Ермоленков сказал:
– Избушка-избушка, повернись к лесу передом, а к Александру задом. И… немного наклонись!
