Виталий Бурик
Вероятностный мир

© Виталий Бурик, 2019

ISBN 978-5-4496-7933-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подготовка издания – Виталий Бурик, рисунок обложки – Роза Строкова.

® В. Н. Бурик; «Серебряная нить», 2014. © В. Н. Бурик, 2019.

ВЕРОЯТНОСТНЫЙ МИР

Глава 1. ВПЕЧАТЛЕНИЯ

ЖИЗНЬ ВЕЩЕЙ (отрывок)

 
Мир человека меньше, чем весь мир,
Но даже он не пойман в сеть словами.
Из вечного пространства чёрных дыр
течёт душа незримыми глотками.
И вот уже живут её теплом
дворы, дома, и утварь, и бумага…
Здесь вечности печать лежит на том,
что тленности не убежит в два шага.
Дитя земли, гунн с варварским лицом,
справляет для коня седло из злата…
Не первым ли всеобщим языком
вещь рукотворная явилась в мир когда-то?
Музеи, как пиратов сундуки,
скупого рыцаря сразив великолепьем,
хранят слова умелой той руки
для наших глаз, столетье за столетьем.
И косность вековая вдруг течет,
 
 
И формы льёт дыханье стеклодува…
Так мастерство приручит хаос, счёт
расставит вешки в галереях Лувра…
И будет человек лицом к лицу
стоять перед началом всех историй.
И с теми же вопросами к Творцу
он обратится вновь: зачем он? кто он?
 

«Изгиб руки…»

 
Изгиб руки,
и подбородок о ладонь
опёрся, словно лодка о причал…
О как давно
мой голос не звучал
так явственно, являя то, что мне
осталось,
словно старое вино
от солнечных и виноградных дней…
Его испей —
шепчу – его испей,
возможно, для тебя берёг. Но – вру.
Скорей всего
в беспамятстве забыл
в глубоких и безмолвных погребах…
Но вот —
глаза лучатся, и изгиб
руки – как ветвь, где зреет виноград.
Прозрачный
солнцеликий виноград,
что кровь согреет чувственным вином…
 

К НАЧАЛУ РЕКИ

 
Осенних листьев головокруженье
Меня срывает с прочного причала
И вспять реке несёт, в её начало.
В несбыточное зыбкое сплетенье
 
 
Из снов и недомолвок обещаний,
Из утренних тропинок слёзноросых,
Из щебетов и слов разноголосых,
Из разноцветных прядей, рук касаний…
 
 
И кружит, кружит, кружит мой кораблик,
И ищет пристань в дымке горизонта,
И верит, что к тебе вернётся с фронта
Мой оловянный брошенный солдатик…
 

Глава 2. ТРИПТИХ ДЛЯ ДЕКАБРЯ И СНЕГА

1. Внутренний дом

 
Сознаюсь тебе, всегда не любил верлибры.
Близится Новый Год, и это не странно.
Чинность, спускаясь с небес, починяет крыши,
чтобы было тепло, чтобы не занесло, чтобы было, как надо.
Против порядка восстать
и в будильник кинуть подушкой,
встать спозаранку, по новому снегу топать,
встретить того, кого надо, и непременно сегодня,
может быть это тот самый, по-настоящему нужный…
Дотронуться до руки любимой – разве не чудо?
Под Рождество и не такое может случиться.
Смотрим в глаза – интересная там передача,
озвучить рассказом, что в эту зиму нам снится…
…это как в долгой поездке на пересадке —
кинешь взгляд на пейзаж, окруживший поезд.
Он здесь останется – ты повезёшь его дальше,
разве не чудо – теперь полустанков двое…
Жар отоплений центральных
пригрел изнуренное сердце,
 
 
муркает кот созвучно моим мотивам.
Грёзы жонглируют: дом, Новый Год, апельсины,
Бродский-поэт, и где-то на периферии,
ты, если ты не против моих иллюзий.
Можешь думать, что хочешь,
но, знаешь ли, я не об этом…
Это в танцах-романсах без визави невозможно.
Летом, таким беспардонно-щебечущим летом,
часто грущу о зимнем, холодном, беззвёздном
небе, слишком открытом, чтоб выйти хотелось из дому,
в форточку глянуть – и то наглотаться до одури воли…
Точь-в-точь как сегодня, где хочется остановиться,
подмять под себя пространство,
осмотреться на поле боя
площадью не более стёганого одеяла…
Сам-свой, руки-ноги на месте, душа болеет,
пусть её кутает-лечит лоскут отстёгнутый неба,
под Новый год, когда небо так слишком открыто.
Открыто и мне и тебе,
убегать не пытайся.
 

2. Ленивая муза

 
Хворый быт. Аспирин и простуда.
Хочется легким быть, как капроновый чулок.
О поэте вдруг думается, уехавшем в Петербург отсюда,
стихи писавшем про мышку, лук и чаёк.
 
 
Да мало ли что там, о чем думать, не всё ли
равно, когда день, проснулся, а уже – два часа,
в сени солнце лезет, как купчина в сани,
с рожей разгоряченной по морозному дню прокатиться.
 
 
Декабрь. Ленивые мысли ползают в голове.
А пусть их ползают – лишь бы не плакали.
Капля по капле – разливаюсь по прошлогодней листве
невоплощенных замыслов. Воплотить!
А надо ли?…
 
 
Об одиночестве написать, что ли? Скучно об этом,
не лучше ли о несбыточном чем-то?
Не дожидаясь праздника весны, из клетки здравого смысла
на волю, в болото грез, выпускаю музу, как ленивого бегемота.
 
 
Нужно спать. День – к концу, голова – к подушке.
Будут сны, не хуже похода в кино.
Эх, завести бы часы с кукушкой!
Она бы всё рассуждала про время, выглядывая в окно…
 

3. Верлибр

 
Как мало снега, много холодов…
В назначенные временем часы
Вливаемся, отчаянно оставив
Мысль о свободе. С севера и с юга
Придут ветра, шепнув нам о прощании,
Которое уже забыть не нам…
В нём жизни больше,
Чем в грядущих встречах,
Ведь время лечит только понарошку,
Дорожку ли засыпав новым снегом,
Залив ли до краёв нам водкой память…
Но жизнь уже никак не излечить.
 
 
Она случилась с нами, вот так случай…
Она течёт по жилам тех деревьев,
Плоды которых, терпкие отныне,
Срывать не нам…
 
 
Для нас они – отрава.
Мы отравились бывшим сладким ядом
Задолго до крещенских холодов.
 
 
Она случилась, втиснув нас во время,
Как в ложе оголтелого Прокруста,
И без голов оставив очень многих,
Желающих над временем подняться.
Желающих идти своей дорогой
Сочувственно оставила без ног…
 
 
Она случилась… Так чего ж бояться?
Пугаться ли нам стоит фотоснимка,
Что на столе под треснувшим стеклом?
Чему там улыбается девчонка?
О чём на миг задумался,
Во взгляде стараясь спрятать
Хитрый огонёк?
 
 
Случилась жизнь. Случайно, словно в кости
Играет кто—то очень одарённый,
Поднаторевший лишь в одном искусстве —
Разбрасывать случайные дары…
 
 
Случайно, от рожденья и до смерти,
В бессилии и волеизъявлении,
В пороке или святости, в движении
От цели к безрассудству созерцанья
Мы плавимся, как воск в огне желаний.
Из жерла времени лишь памятью о жизни,
Однажды так случайно бывшей с нами,
Мы выльемся на чистый белый лист…
 

1997 – 2013

Глава 3. ИНЬ

«Жизни лодка, дальше плыви…»

 
Жизни лодка, дальше плыви.
Женщины не дали любви —
Лишь решили – тут и живи,
Разрешили – дыши, пиши…
 
 
Женщины колдуя в земле,
На полей покатом столе,
Знают – тайна в серой золе,
Как бы ясно ты не горел…
 
 
На золе растут дерева,
Из кофейной гущи – трава,
Что права, как те дважды два,
Хоть гадай, хоть в скирды кидай…
 
 
Женщины из чёрной земли
Комья чернозёма несли —
Дескать, мы с землёю срослись —
Всё – зола, мели иль молись…
 
 
Мелей бытовых водоём —
Горизонтом. Так и плывём.
Тучные луга-берега,
Там, в корнях зола-чернозём…
 

«Для вас – в руке…»

 
Для вас – в руке
развёрнут аусвайс —
так нужно жить,
никак нельзя иначе..
Для вас – лишь тень меня,
и в Судный час
для вас – слова
о не моей удаче.
Для вас из жил
плетётся тетива,
но вас пробить
стрела уже не сможет.
А может – нет вас?
В мире – только я.
Один. Без слов.
Без мыслей.
Как без кожи.
 

БЕЗ ТЕБЯ

 
Просто глина внутри
Вместо тёплых ростков засердечья,
Вместо добрых травинок
Проросших улыбкою глаз…
 
 
…и на ушко ни кто не нашепчет
Рождённые нежностью речи,
И никто не поверит в стихи
Будто в щедрый словесный аванс…
 
 
Как-то вдруг из моих
Новомодных старинных ли сказок
Убежали все лисы,
Прикинувшись в ведьм под луной…
 
 
…а безжалостный молох рассвета
Застаёт нас нагих и без масок,
И глотает в тоскливые будни,
Где остаться прикажет собой…