Виктория Ивановна Алефиренко
«Ваенга» (Сценарий)
Иван: Лейтенант Алефиренко прибыл к месту службы.
Паньшин: Воевал раньше?
Иван: Пока не довелось.
Паньшин: (смотрит с жалостью, выдает пистолет и говорит жестко): Когда самолет загорится, у тебя будет три выхода: сидеть в нем и гореть заживо, выброситься вниз с огромной высоты или воспользоваться пистолетом (показывает пальцем на висок).
Иван: Что, парашюты не у всех пилотов?
Паньшин (разводит руками): Пока не у всех, а горите – как щепки. Ты выбрал настоящую мужскую работу, взрослеть будешь не по дням, а по часам.
Иван: Слышал…
Паньшин: Знаешь, сколько живет морской летчик-истребитель на фронте?
Иван: Сколько?
Паньшин: От трех до шести недель – упал в ледяную воду, шесть минут и паралич сердца – испытано, увы, многими. И нашивок за ранения не бывает – серьезное ранение в небе над Баренцевым морем равнозначно гибели!
Иван (с отчаянием): Довольно страх нагонять! Где расписаться? (Берет оружие, расписывается в ведомости)
15 сцена.
1942 год. Сентябрь, тот же день. Штаб полка. Продолжение лекции замполита. Иван, Борисенко, Кравцов. Замполит открывает большую карту на стене.
Замполит: Продолжаем. Теперь о противнике. В портах Норвегии – немецкие линкоры «Шарнхорст» и «Тирпиц», четырнадцать эсминцев, более пятидесяти сторожевых кораблей, до двадцати подлодок, флотилия торпедных катеров, патрульные катера.
Кравцов: А самолеты?
Замполит: На аэродромах Хебугтен, Банак, Луостари и Рованиеми – свыше двухсот самолётов. Но, как вы понимаете, все они находятся под нашим бдительным вниманием!
Кравцов: Эх, повоюем!
Замполит: Наши задачи. Первая и основная: прикрытие – то есть сопровождение и охранение Северных конвоев.
Иван: Караванов ленд-лиза.
Замполит: Караваны, или конвои судов с литером «PQ» везут грузы в нашу страну, караваны «QP» – из нашей страны – охраняем и те и другие.
Диктор:
«27.4.44 г. – Аэрокобра
Прикрытие конвоя в р-не Териберка – задание выполнено.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»
Борисенко (с интересом): Что такое ленд-лиз, подробнее растолкуйте?
Замполит: Ленд-лиз в переводе – «давать взаймы, сдавать в аренду» Программа ленд-лиза позволяет Штатам помогать нашей стране. Имущество, уничтоженное в войну, оплате не подлежит, оставшееся придется оплатить или вернуть в США. Сейчас мы расплачиваемся золотом.
Борисенко: Сколько кораблей в конвое?
Замполит: Бывает более сорока.
Иван: Что конкретно везут?
Замполит: В Союз – автомобили и самолеты, медикаменты и боеприпасы, тушенку и сгущенное молоко, офицерские сапоги и женские чулки. Запасные части и горючее – ведь вся их техника летает и ездит на американском топливе. Конвои из Заполярья везут в Америку руду – в счет оплаты ленд-лиза.
Голос дочери: Наверное, мы победили бы и без этой помощи, ведь основное количество всей боевой техники было все же советское, но воевали и на их Аэрокобрах, да и в Берлин въехали не только на наших танках, но и на Виллисах тоже…
Диктор: Имущество, оставшееся после войны, Советский Союз вернул обратно, и Сталин потребовал пересчитать долг. Часть выплачена при Брежневе, остальное Москва обязалась вернуть до 2030 года. Но уже в 2003 году задолженность включили в общий список долгов Парижскому клубу и выплатили в 2006 году.
Замполит: Вторая задача: наш 255-й полк – истребительный полк ближнего прикрытия, а это значит – мы прикрываем ударные самолеты при боевых действий на морских коммуникациях врага.
Иван (рядом сидящему пилоту): Торпедоносцы взлетают первыми – мы, истребители, за ними! – тот кивает.
Торпедоносец
Диктор.
«23.4.44 г. – Аэрокобра
Сопровождение 6-ти торпедоносцев в р-н Берливог
Зад. выполнено. Обеспечено потопление 1 тр. 7000 тон. 1 скр.
Опер. св. шт. ВВС СФ № 114.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»
Замполит: Далее. Танковая броня и каждый второй немецкий снаряд отливаются из норвежской руды. Из Киркенеса противник вывозит молибден, из Петсамо – никель. Как понимаете, боеспособность немецких войск напрямую зависит от этих морских перевозок.
Иван: Немецкая пехота тоже снабжается по морю?
Замполит: Правильно мыслишь! Значит, встает еще одна задача: нарушение работы вражеских портов и прежде всего самого большого – Киркенеса. Основная тяжесть опять лежит на нас.
Иван: Немецкие караваны охраняются?
Замполит: Не смешно! Конечно, они конвоируют свои суда.
16 сцена.
1942 год. Сентябрь. Полярная ночь. Деревянное длинное одноэтажное офицерское общежитие летного состава СФ. Входит Иван. В коридор выходит Кочетов, пожимает Ивану руку.
Ваенга. Пилоты 255-го полка.
Иван: Виталий, давай знакомится, ты теперь мой ведомый. Просвети, куда я попал? Просился на фронт, а тут на тебе!
Заходят в комнату на двоих. Две койки, два стула, две тумбочки, стол, вешалка у двери. У стола умывается серый в крапинку кот.
Кочетов (показывает на железную койку): Располагайся.
Иван раздевается, достает из рюкзака «Справочник по математике» профессора Дуббеля 1936 года и томик Каверина «Два капитана», кладет на свою тумбочку. Садится за стол.
Иван (берет кота на колени): Это еще что за усатый авиатор? Надо же – кусочек дома…
Кочетов: Михеля, (кивает на кровать Ивана), Юрка – Юрген Мяги котенком принес. А на прошлой неделе Юрка… (разводит руками)
Иван (кивает): Да я уже в курсе. Рассказывай про Ваенгу!
Кочетов: Ты в Заполярье – это хуже фронта, это сущий ад. Особенно Ваенга.
Иван: То есть?
Кочетов: Мы зажаты со всех сторон сопками. До войны заключенные срезали одну из них и вывезли…
Иван (удивляется): На чем вывезли?
Кочетов: На обычных тачках – получился наш аэродром. На любом фронте есть ложные аэродромы, аэродромы подскока. Можно маневрировать, прятаться – здесь прятаться некуда.
Иван: Это плохо…
Кочетов: Для летчика нет ничего хуже этих штормов, пронизывающего ветра и проклятого тумана, постоянно лежащего над морем.
Иван: Тумана?
Кочетов (кивает): Мороз минус тридцать, полярная ночь – даже в марте беспроглядная темень – вот экипажи и гибнут один за другим.
Иван: Наших аэродромов много?
Кочетов: Наших? Ваенга, Грязная губа, Лахта, Новая Земля, Холмовское. И все отвечают за прикрытие Главной базы Северного флота – Мурманска.
Диктор: Запись из летной книжки Ивана Алефиренко.
« 29.2.44г. – Аэрокобра
Прикрытие аэр. и ГБ флота.
Задание выполнено.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков»
Кочетов: Северные конвои приходят в Мурманск.
Иван: Почему именно в Мурманск?
Кочетов: Залив не замерзает круглый год. Суда идут по узкому коридору между Шпицбергеном и Норвегией, где полно военных баз – и наших и немецких.
Иван: Понятно.
Кочетов (усмехаясь): Понятно? Моряки называют этот путь «коридор смерти» – они несколько суток идут в зоне досягаемости врага – подводные лодки, корабли, авиация.
Иван: Но мы же их охраняем?
Кочетов: В начале пути охраняют англичане, мы встречаем в районе острова Медвежий. Скоро и сам полетишь, все увидишь!
Диктор: Конвои союзников – американцев шли через Великобританию. По сложности организации и напряженности всех сил флота, проводка каждого была сравнима с полномасштабной операцией на сухопутном фронте. За годы войны арктическими водами в Советский Союз прошло около восьмидесяти конвоев, а в них – тысячи судов. Более ста транспортов погибли на переходе, около тридцати вернулись в порты отправления.
Иван: Командиры летают?
Гусев: Все до одного – поднимаются в воздух как простые летчики. Звание, должность и партийность значения не имеют. Один полет на сопровождение торпедной атаки, и человек как на ладони.
Иван: Значит, сомнений, кто есть кто не возникает?
Гусев (кивает): И гибнут как рядовые пилоты.
Звание
Имя
Период
Примечание
майор
К.Е.Якушин
22.06.41 – ?
майор
Павел Алексеевич Панин
? – 26.08.43
Погиб
майор
Николай Герасимович Чертов
08.43 – 17.03.44
Погиб
майор
Александр Егорович Тульский
03.44 – 05.45
Диктор: 26 августа 1943 года командир 255-го истребительного авиаполка Северного флота майор Панин был сбит в тяжёлом бою с превосходящими силами противника. Всего произвёл 114 боевых вылетов, 18 воздушных боёв, сбил 13 самолётов. 22 января 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
17 сцена.
Октябрь 1942 года. 6.00. Полярная осень. Штаб. Самарин. Иван.
Самарин: Иван, поздравляю, ты назначен командиром звена истребителей сопровождения. Принимай звено второй эскадрильи!
Иван (усмехается): Какая стремительная карьера!
Самарин: Если это можно назвать карьерой, то в войну она делается стремительно.
Диктор: Звено истребителей, состоящее из шести – восьми пар способно вести воздушный бой с сохранением зрительной связи между всеми экипажами. Они могут нанести поражение превосходящей группе истребителей противника, когда успех определялся решительными действиями командира звена и умелым взаимодействием между парами истребителей. Для атаки группы самолетов разбиваются на звенья, образуя боевые порядки «тупой клин», «пеленг», «змейка», «колонна».
Самарин: В районе Яр-фьорда обнаружен конвой врага – три немецких транспорта в охранении десятка боевых кораблей.
Иван: Разведчики обнаружили?
Самарин (кивает): Для торпедного удара вылетают шесть штурмовиков. Сопровождает твое звено Аэрокобр. Сводку погоды забери.
Шесть пилотов бегут к самолетам, вслед за штурмовиками выруливают на взлетную полосу, поднимаются в небо.
.
Конвой кораблей
Диктор: Тяжелые машины, распластав могучие крылья, шли низко над водой.
Пилот штурмовика (в рацию): На горизонте – дымы. (Чуть позже) Вижу транспорты. Охрана – эсминец и девять «сторожей».
Штурман: Выбираю для удара самый крупный транспорт.
Пилот (в рацию): Немцы открыли заградительный огонь с кораблей. Курс держу.
Штурман: Веду расчеты, сейчас, шесть секунд!
Стрелок – радист: Командир, два попадания в наше правое крыло, ветер уже сдирает обшивку!
Пилот (в рацию, с удовольствием): Я у транспорта. Торпеды сброшены одновременно. Приводнились, пошли к цели… Есть! У борта транспорта – огромный водяной столб.
Радист: А над морем – оглушительный взрыв.
Пилот: Транспорт осел, быстро погружается. Все, ему хана!
Диктор:
«14.5.44 г. – Аэрокобра Сопровождение 6-ти штурмовиков в р-н Яр-фьорд Зад. выполн.
Обеспечено потопление 2 тр. 8000 тон, 1 всп судно, 1 скр, Повреждено 2 тр. 10 -11000 тон.
Опер. св. шт. ВВС. СФ. № 135.»
Диктор: А самолеты, прижимаясь к воде, с отворотом уходят в сторону моря. Действия летчиков отработаны до автоматизма – и позже, в мирные дни, они все никак не могли закончить свою войну, продолжая во сне лететь и бомбить, нападать и спасаться …
18 сцена.
Диктор: Полярная ночь.
1944 год, 20 января. Штаб полка. Горит свет и настольная лампа. За окнами темная полярная ночь, воет вьюга.
Самарин: Иван, твое задание – облет линии фронта. И напоминаю – в орденах не летаем, они – для парадной формы.
Иван: Так нет у меня пока орденов-то.
Самарин: Уверяю, за этим дело не станет!
Аэродром. Аэрокобра с номером 77. Иван, напряженно насвистывая мотив «А ну-ка песню нам пропой веселый ветер» в полном летном снаряжении забирается в самолет. Техник стоит у самолета.
Иван (технику): От винта! – взлетает.
Голос дочери: Запись в летной книжке:
« 20.1.44г. – Аэрокобра
Облет линии фронта
Задание выполнено.
Вели в/бой с 2 «МЕ-109».
Обеспечил сбитие 1 «МЕ-109» капитану Адонкину.
Опер. св. шт. ВВС СФ № 20.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»
Диктор: Из документов: Через три месяца однокашник Ивана по ВМАУ, майор Василий Адонкин, погиб в воздушном бою: «17 марта 1944 года заместитель командира 255-го истребительного авиационного полка 5-й гвардейской минно-торпедной авиационной дивизии ВВС Северного флота майор Адонкин погиб в воздушном бою с превосходящими силами противника в районе озера Эккере (Финляндия)». Это была только одна из великого множества трагедий, разыгравшихся в годы войны над этим финским озером…
Василий Адонкин
19 сцена.
Диктор: Полярная ночь.
То же число 20 января 1944 года. Полярная ночь. Аэродром. Из самолета спускается Иван.
Техник: Как тебе летается над Баренцевым морем?
Иван: Откровенно? Темно, страшно! Вдруг мотор сдаст? Куда прыгать? В воду? Теперь понимаю – над водой маловато летал!
Техник (кивает): Полеты всегда с переживаниями. Кажется, чем дальше от берега, тем хуже работает мотор.
Иван: Ты откуда знаешь?
Техник (машет рукой): Скоро Баренцево море станет как дом родной. Если надо оторваться – в море уходи, никто не найдет.
Голос дочери: 24-х летним юношей потопив в холодных водах Баренцева моря немалое количество немецкого транспорта «водоизмещением 6-8000 тонн», выиграв не один воздушный бой с немецкими асами, отец не мог спокойно спать по ночам. Невероятное нервное напряжение, сопровождавшее всю лётную жизнь, не прошло, страх, глубоко запрятанный в душе, остался навсегда – он так и говорил:
– Сколько летал, столько и боялся, страшно вспоминать и сейчас…
…Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне…
(Юлия Друнина.)
Диктор: Потеря, которую понес 255-й полк 29 февраля 1944 года, известна из этого документа:
29.02.1944
Командир звена 1 АЭ
л-нт Горбачев Александр Павлович
Сбит зенитной артиллерией противника в районе Лоустари, не вернулся с боевого задания (P-39)
20 сцена.
10 мая 1944 года 7 утра. Аэродром. Полярная весна – длинная ночь, короткий день.
Самарин: Для бомбоудара по аэродрому Хебугтен вылетают Китихауки.
Иван: Сколько оружия несет один самолет?
Самарин: Две бомбы под каждым крылом. Сопровождаете до цели и обратно.
В небо поднимаются тяжелые самолеты, за ними – истребители.
Диктор:
«10.5.44г. – Аэрокобра Сопровождение 12-ти Китихаук для бомбоуд. по аэр. Хебугтен
Зад. выполнили.
Вели в/бой с 4 «МЕ-109
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков»
Мессершмиты
Фото аэродрома Хебугтен – ряды самолетов с крестами на фюзеляже. Над аэродромом воздушный бой Аэрокобры с Мессершмитами – потом бой уходит к морю, длится долго. Аэрокобра, прошитая пулеметной очередью Мессершмита, резко идет вниз.
Голос дочери. В бою с Мессершмитами, охраняющими аэродром Хебугтен
погиб ведомый отца младший лейтенант Виктор Кочетков. Горькая карандашная говорит, что 10-го мая «Погиб В Кочетков – мой ведомый. »…
Песня Высоцкого: Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло для обоих.
Все теперь одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя
Дочь: Какие комментарии нужны к этой приписке? Что творилось в душе отца?
Голос Ивана: Ведомый – это тот, кому доверяешь свою жизнь, в бою он прикрывает тебя сзади и часто принимает атаку на себя. С ведомым делишь последнюю папиросу, он понимает с полуслова, с полувзгляда. Твой ведомый сидит рядом в столовой и спит на соседней койке, с ним можно поговорить, посмеяться или просто помолчать – он как брат – роднее быть не может.
То есть быть не могло – сегодня его не стало…
Не стало на моих глазах – я видел, как прикрывая мой истребитель, Виктор был прошит пулеметной очередью проклятого мессершмита. Видел, как кувыркаясь, он падал вниз, а за ним тянулся густой шлейф черного дыма – я видел такое несчетное количество раз.
Видел, как траурный шлейф перечеркнет небо пополам, столб воды взметнется до небес и ледяные воды Баренцева моря навеки сомкнутся над самолетом друга. Догоняя врага, в бешеной скорости атаки, я не мог рассмотреть, как было в этот раз…
Слезы текли по моим щекам – слезы бессилия и отчаяния, я кричал от злости и гнева…
Я ничего не мог сделать, я ничем не мог помочь.
Это длилось один миг – он был длиною в вечность…
Я остался и мне теперь надо с этим жить…
Диктор: Через много лет, в 2012 году поисковики найдут эту Аэрокобру.
У моря, в распадке двух сопок лежала она, покрытая мхом и ржавчиной. Следы воздушного боя хорошо видны и теперь – обгоревшая кабина, рваные раны на крыльях, пулемет без единого патрона, искореженный штурвал – очевидно, пилот посадил свой самолет из последних сил. По номеру на борту восстановили фамилию летчика: Виктор Кочетков.
Дочь: Временами уходят от нас наши друзья или близкие люди, уходят просто потому, что пришло время. Это бывает редко, но горе велико, и мы переживаем очень и очень долго. Их однополчане уходили молодыми – уходили почти каждый день. Какими должны стать нервы, как можно потом спать по ночам, удивляться весне или радоваться солнечному дню, вы не знаете? Как пережить боль утрат, помноженных на бесконечность? Кто ответит?..
21 сцена.
11 мая 1944 года. Весна, солнце низко над горизонтом. Берег Баренцева моря. На берегу – штурман Сергей ловит рыбу. Подходят Иван и Гусев (второй ведомый Ивана), разматывают удочки.
Гусев: Привет, Серега! Ловится рыбка?
Сергей: Понемногу! (показывает ведро с уловом).
Гусев (Ивану): Знакомься – Сергей, штурман торпедоносца.
Иван: Я – Иван, а это Дима Гусев – мой новый ведомый.
Гусев (продолжает разговор с Иваном): У фрицев корпус корабля усилен для хождения во льдах. Легкий снаряд не потопит, только тяжелые авиабомбы берут.
Иван (показывает руками): Смотри: торпедоносец при подходе к цели снижается до тридцати метров. Иначе торпеда переломится о воду, или уйдет на дно.
Сергей (вступает в разговор): Я, штурман, даю команду для выхода в точку сбрасывания. На этой высоте, едва не касаясь на разворотах крылом поверхности моря, торпедоносец входит в зону жесткого зенитного огня. По самолету стреляет с кораблей все, что может стрелять.
Иван (задумчиво): Какое мужество надо иметь, как владеть своим самолетом, слышать ведущего командира!
Сергей: Замысел командира понимаем легко – все из одного подразделения, летаем на взаимном доверии.
Иван: В группе сколько самолетов?
Сергей: Смотря по обстановке: ведь атакуешь одновременно корабли противника, его истребителей и немецкие ПВО.
Торпедоносец СФ
Диктор:
«11.5.44 г. – Аэрокобра
Сопровождение 6-ти торпедоносцев в район Свартнэс.
Задание выполн. Вели в/бой с «МЕ-109».
Обеспечено потопление 1 тр. 8000 тон.
Опер. Св. шт. ВВС СФ № 132.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»
Диктор: В этот раз торпедоносцам повезло: торпеды попали в цель и развалили вражеский транспорт водоизмещением 8000 тонн, в считанные минуты скрывшийся под водой. Почти все экипажи вернулись на аэродром, а высланный в район атаки воздушный разведчик подтвердил уничтожение транспорта. И только Аэрокобра младшего лейтенанта Харкевича потерпела катастрофу – как это произошло, мы не узнаем никогда – холодные воды Баренцева моря навсегда скрыли свою тайну.
22 сцена.
13 мая 1944 года. 9.00. Суббота. Весна. Длинная ночь, короткий день. Штаб. Самарин, пилот.
Самарин: Твоя пара вылетает на разведку погоды.
Пилот: Так точно!
Самарин: Летите над морем – только Баренцево море, затем возвращаетесь.
Пилот: Слушаюсь!
Пилот выходит из штаба, с ведомым направляются к аэродрому. Самарин долго смотрит вслед двум пилотам.
23 сцена.
Тот же день. Офицерское общежитие.
Вестовой: Кино привезли! Механик уже в клубе!
Иван: Какой фильм?
Вестовой: «Веселые ребята».
Иван (весело): Отлично! Пилоты, собирайся! Живо!
Клуб. Кадры из «Веселых ребят» там, где песня.
Входит вестовой, молча стоит у двери, на экран не смотрит. Все постепенно поворачиваются к нему.
Иван: Кто? Не молчи, я спрашиваю, кто?
Диктор: Тринадцатого мая 44 года погиб младший лейтенант Кукливский.
Из документов:
13.05.44
255 полк
Аэрокобра
р-н Ваенга
мл.л-нт Кукливский
потерпел катастрофу
Вылетая на очередное задание, младший лейтенант Кукливский был уверен – через пару часов вернется живым и невредимым, выкурит папироску, обсудит с друзьями проведенный бой, сядет за стол в офицерской столовой, а после доиграет отложенную шахматную партию. Но жизнь, жестокая в своих реалиях, внесла непоправимую поправку, и эта шахматная партия так и осталась недоигранной…
24 сцена.
13 мая 1944 года. Время 14.10. Весна. Короткий день, длинная ночь. Офицерская столовая. На столах, в том числе, и американская сгущенка в жестяных банках. Иван входит в столовую, раздевается, подходит к столу, где уже обедают двое пилотов – Ефим Борисенко и Леонид Анисин.
Иван (садится): Борисенко, передай соль.
Борисенко (передает солонку): Плиз!
Иван (Анисину): А тебя я раньше не видел. Представься!
Анисин: Истребитель первой эскадрильи, Леонид Анисин.
Иван: Будем знакомы.
Борисенко (Анисину): Кого с утра прикрывали?
Анисин: Штурмовиков.
Борисенко: Не люблю я их прикрывать, они так низко ходят!
Иван: Ну да! Я же не могу идти рядом с ними – собьют зенитки.
Анисин: Нашего Горбачева в феврале так сбили.
Диктор: «29 февраля 1944 года летчик-истребитель 225-го полка лейтенант А. Ф. Горбачев при штурме аэродрома Луостари, будучи подбит зенитным снарядом, не прекращая огня, ринулся туда, откуда зенитка вела огонь. Обломки самолета вместе с вражескими пушками взметнулись вверх…»
(К.А. Обойщиков, «На дорогах Победы»)
29.02.1944
Командир звена 1 АЭ
л-нт Горбачев Александр Павлович
Сбит зенитной артиллерией противника в районе Лоустари, не вернулся с боевого задания (P-39)
Мужество, отвага или… отчаяние? Что движет человеком в момент свершения подвига? В тот миг, когда свою пылающую машину пилот направляет на вражескую зенитку, желая прекратить ее губительный огонь?
