Виктор Иванников
Долг Родине, верность присяге. Том 4. Выбор нового пути борьбы
Встал в восемь утра. Майор спал непробудным сном в объятиях так понравившейся ему новенькой молдаваночки в соседнем кабинете. Приведя себя в порядок, не прощаясь с майором, спустился в переднюю. Встретивший его внизу служивый на попытки расплатиться заявил:
– С гостей Лаврентия Григорьевича хозяин деньги не берёт!
Не став спорить, поехал по запомнившемуся адресу. Разыскал с помощью жильцов участкового, а уже с его помощью – хозяйку квартиры. Та с перепуга принялась объяснять:
– Жить стало «невмоготу», вот живу у матери, а квартирант это всё какая-никакая помощь. Квартиранты хорошие, сразу же за месяц вперёд заплатили, не торговались.
Макар с трудом прервал её причитания. Принялся расспрашивать подробности. Неожиданно для него женщина оказалась бывшей художницей, с профессиональной памятью на детали, большинство из которых для многих просто незаметны. С помощью его наводящих вопросов она смогла описать и литовца, и его шофёра, и его машину. По её словам, этот шофёр был азербайджанец, но не из тех, кто ныне околачивается день-деньской на базаре около своих овощей и фруктов, а из бывших военных. И выправка, и походка, и манера поведения не такая, как у этих базарных, а как у настоящих военных. Да и сам бизнесмен тоже типичный военный, очень похож на него. Она-то хорошо военных изучила. Муж-то у неё тоже был военный, сколько лет мотались с ним по разным городам. Жаль Бог не дал ему долгих лет жизни, а какой был человек. Все его уважали!
Она всплакнула, вытирая по-детски кулачками слёзы, покатившееся по её уже увядающим щекам. Сказав несколько утешительных, сочувственных слов, Макар, тем не менее, продолжил своё расспрашивание. Женщина вспомнила номер машины и неожиданно предложила:
– А давайте я их Вам нарисую, у меня портреты всегда неплохо получались. Сколько я начальников, командиров моего Саши перерисовала и все были довольны! Но мне нужно часа два как минимум. Тут же всё по памяти, а не с натуры.
– Хорошо, Алёна Георгиевна. Сделаем так, я отъеду на пару часиков, а Вы попробуйте их нарисовать, да заодно и меня. Уж не сочтите это за наглость, сие нужно будет для дела.
– Понимаю, для определения схожести. Так?
– Так, Алёна Георгиевна. Специалисты сравнят мой оригинал с Вашим рисункам и оценят. Так уж положено, не обижайтесь.
– Да чего уж там, всё ясно. Вы тоже не судите строго, сколько лет вот не держала карандаш. Да и руки стали в последнее время, особенно после смерти Саши чего-то подрагивать, может ничего и не получится.
– Вы уж постарайтесь, это очень надо. Ради людей, а то, может, мы хороших людей будем подозревать. А это в наше время, сами понимаете, для любого человека беда. Людям и без этого сейчас очень трудно.
– Да-да, я постараюсь. Попробую сделать. Эти квартиранты мне понравились, говорят культурно, за собой всё прибрали, даже лучше, чем я убираю. Холодильник полный продуктов, может, ещё вернутся, не оставили же мне они свои продукты. Да-а, я их ещё несколько раз видела в городе, вернее, азербайджанца. Тот несколько раз заезжал к своим землякам, всё о чём-то беседовали. У нас же базар недалеко от дома, где я с матерью живу. Вот я туда каждый день за продуктами хожу, беру понемногу. Там-то я его видела. Он, конечно, меня не замечал, а я вот его видела. И ещё меня удивило то, что они в квартире не ночевали, а шофёр каждый раз приезжал на разных машинах.
Марк, услышав сказанное, тут же попросил:
– Если Вас не затруднит, то нарисуйте, пожалуйста, и те машины, которые Вы заприметили, может какие-нибудь особенности в них увидели, может номера или части номеров вспомните, это очень важно, поверьте! Вы, Алёна Георгиевна, уж постарайтесь.
– Хорошо, я постараюсь, всё понимаю. Но не верю я в то, что такие люди могли быть преступниками. Поверьте, они очень порядочные люди. Мы, художники, уж чего-чего, а в характерах разбираемся, обязаны разбираться, иначе никакого сходства не будет, портрет будет мёртвый!
– Нам бы тоже хотелось в это верить.
Макар уехал, в дороге позвонил Максиму.
– Есть интересные факты, нужно на некоторое время здесь задержаться. Но моё начальство взбеленится, сам понимаешь… Сделай так, чтобы оно не возникало и не лезло потом с криком и угрозами уволить без пенсии.
– Договорились, Макар, работай спокойно. Если нужна ещё какая помощь, то скажи, организую!
– Давай так договоримся. Я получу все в совокупности данные, их проанализирую и тебе скажу, какую работу надо будет проделать, а отсюда и какая помощь будет нужна.
Через два часа он уже был снова у Алёны Георгиевны и рассматривал рисунки. Первым начал с себя. Удивился схожести, точности её рисунка. На листе был точно нарисован именно он и никто другой. Тут не было никакого сомнения. Долго рассматривал и её квартирантов. Да-а, несомненно, это были крепкие, серьёзные мужики, знавшие почём «фунт лиха» и умеющие справляться с возникающими проблемами, причём не только кулаками, мышцами, а и мозгами. Такого сорта людей ему, хоть и не часто, но приходилось видеть, и они всегда вызывали в нём уважение и даже, чего греха таить, зависть. Своим умением держаться, выдержкой, собранностью и твёрдостью характера. Просмотрел он и машины. В чём, в чём, а в них он неплохо разбирался. Бросалась одна особенность. Все они были неброские, достаточно типичные в нашей стране иномарки, но с приличной скоростью и неплохой проходимостью, как раз из тех, которые нужны в серьёзных делах, но не привлекающие постороннего внимания. Да-а, ему сильно повезло с Алёной Георгиевной, бывшей художницей, не женщина, а просто клад. Она с лёгкой улыбкой следила за его реакцией, мягко спросила:
– Ну что, Вы поверили? У меня, правда руки уже не те, но память ещё сохранилась.
– Алёна Георгиевна, скажу Вам честно. Вы нам очень помогли. Судя по Вашим рисункам, это действительно порядочные люди. Мы, конечно, всё проверим, такова наша обязанность, но я почти уверен в Вашей оценке. И ещё, свой портрет я оплачу, это Ваша работа. Скажите, пожалуйста, в какую сумму Вы его оцениваете?
– Что Вы, что Вы! Это я Вас должна благодарить. Вернуться в светлое прошлое, пусть и ненадолго, для меня многое значит. А уж если я помогла порядочным людям, то для меня это высшая награда…
– Нет, Алёна Георгиевна, так не пойдёт. Живёте Вы трудно и я заплачу. Двести долларов хватит?
– Да Вы что? Это же сколько денег…
– Ну вот и договорились, держите. И живите спокойно. Вот моя визитка, в ней мои телефоны. Если Вы что-нибудь ещё вспомните, не сочтите за труд, позвоните. Ну, а если, кто начнёт интересоваться моим визитом или, не дай Бог, угрожать, то немедленно сообщите. Слышите, немедленно. Я с ними разберусь быстро. Гарантирую! За квартирой, конечно, присматривайте, но постарайтесь действовать по привычной схеме. Однако, я полагаю, что квартиранты в ней больше не объявятся. Для Вас в этом ничего плохого, они уже с Вами расплатились. После истечения срока аренды можете её спокойно снова сдавать. Вот только завтра сюда подъедут двое моих сослуживцев, они внимательно её осмотрят. Я попрошу Вас дать им ключи, после осмотра они Вам их вернут. Сразу же скажу, всё будет по окончании их осмотра так, как и до начала. Ещё раз спасибо Вам, Вы нам очень помогли.
Через два с половиной часа Макар и Максим сидели в условленном месте, снова в парке Горького, в одном из тихих и сейчас почти безлюдных кафе. Максим заказал обед. Пока его готовили, накрывали стол, Макар принялся докладывать полученные данные, показывать рисунки и свои выводы. Он выслушал его так, как привык выслушивать каждого, отмечая главное, особенности и делая для себя определённые заметки, ставя определённые вопросы.
Тут накрыли стол.
– Знаешь что, Макар, предлагаю поесть, а то я вижу после разгульной ночи у тебя ещё во рту и крошки не было.
– Честно говоря, я бы лучше опохмелился и завалился спать. Но понимаю, не время. А обед что же, тоже надо.
Ели они, обмениваясь различными замечаниями по поводу качества еды, незлобливыми шуточками. Когда закончили с едой, сразу же начался нешуточный допрос. Максим умел это делать. Выворачивать человека, не обижая, это было его профессиональной гордостью. Через сорок минут Макар взмолился:
– Ты чего меня так пытаешь? Я же после бессонной ночи, столько времени на ногах, за рулём.
– Хорошо, передохнём. Тебе чего? Кофе?
– Водки! Стакан и на боковую. Понял?
– Ну что ж это можно. Сделаем так. Мне всё равно нужно встречаться с Леонтием. Он и развезёт нас – тебя домой, меня в генеральную. В самом деле, нужно передохнуть. Наворочал ты, Макар, много, рассказал достаточно, конечно всё это надо перепроверить. Но я почти не сомневаюсь – ты вышел на команду исполнителей всех происшедших событий в этом славном русском городе.
Официант, получив заказ водки и к ней то, с чем её пьют, радостно заверил: «Сделаем, не пожалеете, будете довольны», исчез.
Пока он бегал, Максим сообщил:
– С твоим начальством побеседовали. Хорошо побеседовали. Тот с испугу представил тебя на полковника, назначил старшим группой, которую ты сам сформируешь. Перед начальством не отчитываешься, а докладываешь тому лицу, которого тебе укажут, то бишь мне. Сейчас, пока не приняли на грудь, напишешь мне, сколько и кого ты забираешь в свою группу. Какая техника и спецтехника нужна.
Макар покачал головой:
– Ну и дела, всегда бы так работать. Шустер ты, друг! Да, стимулировать парней будешь?
– Не более, от пяти до десяти тысяч долларов.
– И ты, как начальство, жмёшь соки! А если мне для дела понадобятся ещё люди?
– Скажешь мне, и твои намеченные дела проделают другие. Сам знаешь, сколько сейчас на государственной службе кормится людишек. Вот пусть рутиной и позанимаются, а твои парни пусть ими и порулят. Чего им ноги бить, лучше головой пусть поработают!
– Даже так, ну тогда это легче. Это меня и моих парней вполне устроит. Всё, не мешай, я писать буду.
Писал он тщательно, обдумывая каждое своё требование не менее часа. Максим тем временем созвонился с Леонтием и тоже принялся прикидывать дальнейшую работу. Закончив, Макар с усмешкой протянул два листа:
– Вот, это твоему заказчику, пусть и сам почешется, раз такие условия ставит.
Максим принялся внимательно изучать списки, попутно уточняя отдельные позиции. Закончив, спросил:
– А когда всё это надо? Ведь тебе ещё и команду надо составить?
– А чего её составлять, раз твой заказчик приказал моему начальству предоставить мне «карт-бланш», считай, команда уже есть. Мои ребята, которых я сам выпестовал, натаскивал, вернее, воспитывал. Они с радостью вернутся ко мне, только им позвоню и всё. Думаю, твоему начальству пару часов хватит.
– М-да, скоростёнка у тебя. Заодно ещё и скажи, в чём мне надо будет напрячь заказчика.
– А это в отдельном листочке, держи.
Максим взял, прочитал, почесал голову:
– Да, не хило. Совсем другие службы. Ладно, надо – так надо. Не сам же он будет бегать. У него полно челяди – прикажи, расшибутся в лепёшку. Хорошо, будем исходить из надобности, а это уже его дело, раз сказал, что всё необходимое будет выполнено – так пусть и делает.
Он вытащил телефон, набрал номер. Говорил недолго, повернувшись к собеседнику, скучающе смотрящего в окно, пояснил:
– Через час сюда подъедет его человек и заберёт сии листки. А через три часа возле этого же кафе остановится «ГАЗель», в ней будет то, чего они к этому времени успеют собрать. По остальному мне сообщат, где и когда. Надо, чтобы твои парни забрали привезённое вместе с «ГАЗелью». Я заодно потребовал, чтобы она была оборудована всем необходимым для оперативной работы, в полном комплекте. Думаю, сие Вам не помешает. Может, кого слушать придётся и прочее…
Макар только покачал головой:
– Ну и дела. Вот это заказчик?!
– Это ещё не всё. Соответствующие указания двум службам даны. Вот контактные телефоны. Свяжешься, скажешь, что надо сделать. Твои приказы обязательны к исполнению. В общем, работай! Добывай! Узнавай! У нас ещё есть с полчаса времени.
Но тут подъехал Леонтий. Они поприветствовали друг друга. Тут же был заказан ещё один комплект обеда. После того, как приезжий с аппетитом поел, пояснив, что с утра ни крошки во рту, Максим протянул ему два портрета.
– Леонтий, это рисунки с натуры двух наших подозреваемых. Один из них, вот этот, предположительно, с высокой степенью вероятности – азербайджанец. По многим признакам они из разыскиваемой нами команды. Сейчас с Макаром и со мной проедем до ближайшей лавочки, где делают ксерокопии, сделаете по три копии каждого экземпляра. Один вариант и оригинал я заберу с собой, остальные Вам. После этого мы отпускаем нашего друга, у него сейчас много работы, а мы где-нибудь сядем и побеседуем.
– Макар, извини, что не придётся с тобой «принять на грудь», обещаю, это сделать как только окажется просвет в работе.
Так и сделали. Через сорок минут Максим с Леонтием сидели в небольшой уютной кофейне за чашечкой крепкого ароматного кофе. Разговор был недолог. Вытащив заключения экспертов и психологические портреты парочки, засветившейся на плёнке, передал Леонтию. Тот внимательно их прочитал, поднял глаза на собеседника:
– Так это вводная, мне надо теперь поработать с учётом переданных портретов. Это уже кое-что. Хорошо, полагаю, завтра с утра будет известно. Готовь деньги. Как это у Макара, «товар-деньги»! Вот дожили, «мать твою!» Ладно, до завтра. В десять тут же.
Он уехал, а Максим направился в свой кабинет. С часик обдумывал свои дальнейшие шаги. Но тут раздался звонок. Это звонил Феликс. Через сорок минут они уже сидели в условном месте. Тот доложил:
– По полученным им данным только двое из предполагаемых воротил, вот их данные, «суетились» до похищения и по-прежнему продолжают «суетиться», причём очень основательно и сейчас. В настоящее время мой визави в ЦБ за определённую сумму, которую он назовёт по результатам работы, пытается оценить и проверить по своим каналам все их финансовые движения. Обещает к завтрашнему дню, к четырнадцати часам закончить проверку.
Вернувшись в кабинет, подготовил срочный запрос на лиц, обозначенных Феликсом, в центральный информационный центр МВД за подписью генерального прокурора. Тот долго не мог подписать этот запрос, беспомощно глядя на Максима Петровича. Пришлось ему сказать:
– Он вынужден в этом случае, ради ускорения дела обратиться за помощью к Иосифу Александровичу.
С подписанным бланком он сходил в соответствующий отдел и попросил срочно направить с курьером этот запрос.
На часах уже был девятый час. Уставший вызвал дежурную машину, которая и отвезла его домой. Там он снова «отмокал» в ванной, поел из своих запасов, вернее, попил чайку и лёг спать. Утром созвонился с Леонтием. Тот сказал:
– Спустя два часа данные будут у меня на руках. Лучше всего встретиться через два с половиной часа в условленном месте.
В назначенное время они сидели «за кофе». Тот рассказал, что ему удалось узнать:
– С высокой вероятностью действовала команда, известного в ГРУ под руководством человека с позывным Дед. Эта команда, возвратившись в 1995 году из длительной зарубежной командировки, застала в стране самый настоящий погром органов безопасности, армии. Им стало очевидно по состоянию жизненного уровня основной массы населения, беспрецедентному упадку экономики, плачевному состоянию финансов, разгулу криминала, что во главе государства встали либо совершенно некомпетентные люди, либо откровенные квислинги, выполняющие приказы их забугорных хозяев, направленных на уничтожение государства. Служить им, а не Родине, которой они ранее присягали, команда отказалась и была изгнана из рядов ГРУ. Правда, командира группы только отправили в отставку. Хотя поначалу тоже хотели просто выгнать, но не решились, так как слишком велики были его заслуги перед Отечеством. По сведениям четверо из группы отправились к своим семьям. Один на Украину, второй в Беларусь, а двое других в разные области России. Несколько месяцев тому назад у двух последних произошли стычки с местным криминалом, и они перебрались жить в центральную часть России. В настоящее время они открыли свои предприятия, один – в Тульской области, другой – в Рязанской. Эти предприятия успешно работают, на хорошем счету у губернаторов. Источники финансирования начального старта этих предприятий неизвестны, по слухам их кредитовал известный предприниматель Хомяков Пётр Васильевич, бывший капитан первого ранга. Возможно он во время своей службы «пересекался» с командой Деда и знает её членов, чего они стоят и можно ли на них положиться. Остальные члены команды вместе с их командиром исчезли с поля зрения кадровой службы ГРУ. Где они проживают, чем занимаются, на какие средства живут, каково их положение, служба не располагает сведениями. Известно только, что у командира есть двухкомнатная квартира, расположенная по следующему адресу. Все коммунальные услуги по ней проплачены за три года вперёд. Пенсия за прошедшее время до сих пор им не получается и начисляется просто на тот счёт, который был открыт ещё в годы службы. Переданные фотороботы или рисунки соответствуют с высокой степенью вероятности двум членам команды с позывными Учитель и Гонщик. Выложив всё это, Феликс мрачно заявил:
– Я бы не хотел, очень не хотел, Максим, чтобы им твои заказчики решили «оторвать головы». Ты уж постарайся договориться с ними, обойтись без смертоубийства и тому подобного. За полученные сведения с тебя тридцать штук, сам понимаешь, чего мой человек нарушил, залезая в это дело. Давай сделаем так – завтра с утречка здесь в десять передашь мне эту сумму и командуешь, чего мне делать дальше.
Он помолчал и произнёс:
– Ох, не нравится мне всё это! Знаешь, какие это парни? Мне об их делах такое рассказал мой человек. Да им, понимаешь, по моим понятиям Родина должна была памятник из чистого золота поставить, а их пинком под зад, эти нелюди: «Ах, не хотите нам служить, так получите!» Вот такие дела, Максим, ты уж постарайся всё сделать по-человечески.
Он встал, сгорбился и вышел, не оглядываясь. Вернувшись в прокуратуру, уселся за своё рабочее место, где ему всегда хорошо думалось, где он быстро обретал рабочий настрой. На этот раз такого не получалось. На душе было тяжело, вдруг стало колоть в сердце. Раньше такого с ним не случалось. «Стоял вопрос в голове», мучительный вопрос – что же надо сделать? Что предпринять? После долгих раздумий решил:
– Как только Макар установит их места пребывания, так сразу, оценив ситуацию, с ними переговорить и уже потом действовать.
Полистав свою записную книжку, переписал на листок номер машины, на которой Учитель и Гонщик в первый раз засветились в Домодедово. Оформил, как положено, заявку на установление данных на нынешнего и предыдущего владельца этой машины, если таковой был. Сам сходил к генеральному, подписал заявку. Тот, конечно побурчал:
– Всё срочно, а хорошо ли всё продумано, ведь волну же поднимаем в области?
– Она уже поднята, да ещё какая, задействованы большие силы в поиске, а уж по этой поработаю сам лично.
– Вот-вот, сам лично, а ведь есть помощники, сотрудники. Что они не смогут поработать?
– Нет, тут особый случай. Если хотите знать…
– Нет-нет, увольте меня от этого дела. Вы уж сами разбирайтесь. Тут много можно в раз лишиться. Учтите, и мой Вам совет, Максим Петрович, – «не всё одеяло тяните на себя». Это очень опасно. Сами знаете, с кем имеете дело. Они не будут выяснять – что к чему. Уж я-то их хорошо знаю. Вы ещё молоды, перспективны, зачем Вам шею свою подставлять… Ну а меня держите только, так сказать в общем курсе, без всяких подробностей и деталей. Раз уж они сами Вас выбрали, не буду в него влезать. Да и других дел у меня хватает.
Отослав заявку по служебным каналам, не мешкая, дозвонился до зама начальника ОВД Московской области. С ним он учился вместе в МГУ. Особой дружбы между ними не было, но вот товарищеские отношения точно были. По большой части тот чаще всего к нему обращался за советами и помощью – всё-таки «областник». Максим Петрович всегда старался помочь ему, Семён Семёновича он справедливо считал честным, порядочным и добросовестным служакой, пусть и не хватающим «звёзд с неба». Особенно были нужны такие специалисты в наступившее для их службы тяжёлые времена, именно в них особенно трудно приходилось порядочным, честным работникам, пытавшимся отстоять букву закона. Такие, несмотря на их высокий профессионализм, становились «белыми воронами». Их старались «оттереть», задвинуть, не доверять крупные дела, в которых были замешены новые властители государства. Их обходили по службе, выпихивали в отставку, в общем, нежелательны были они для новой власти.
Максим был очень доволен, что благодаря его усилиям удалось сохранить для органов такого замечательного профессионала. Да и ОВД Московской области, как пронюхали о дружеских связях с высоким чином из Генеральной прокуратуры, так сразу же изменили своё отношение к нему. Стали даже побаиваться. Семён Семёныч тоже не оставался в долгу и также в случае необходимости во всём старался решить вопросы, возникающие у Максима Петровича.
Дозвонился довольно быстро. Тот обрадовался его звонку:
– Давненько не общались, Максим Петрович. Как здоровье? Как настроение? Когда в ниши края? Может, выберемся на природу?
– Спасибо, Семён Семёнович, но, к сожалению, пока не могу. Вот звоню, ты уж извини, опять по делу. Тут у меня по одному очень волнительному для высокого начальства происшествию, из-за которого меня вздёрнули, как боевого коня, и под неусыпным контролем сего «чинодрала» проходит одна машина из твоего региона. Я уж сделал как надо заявку за подписью главного, но ты же знаешь наш бардак. Пока то, да сё, время-то уйдёт. А этот «высокий контроль» не очень-то любит ждать, сразу же уцепится и постарается всё свалить на меня. Им же сразу вынь да положи… Мне, Семён Семёнович, кроме того надо не формально с этим владельцем машины побеседовать. Может, удастся разговорить. Вот и обращаюсь к тебе не в службу, а в дружбу – помоги ускорить, да организовать такую встречу сразу же, как установишь, где живёт или обитает сей владелец. Поверь, от этой встречи многое зависит, может быть, судьба нескольких настоящих людей, не из новых – ну ты меня понимаешь. Мне за них не стыдно просить. Даже так могу сказать – для них вопрос скорости – это, может быть, вопрос жизни.
– Хорошо, Максим Петрович, я сам лично, прямо сейчас займусь этим вопросом, не ожидая твоего прибытия. Диктуй номер этой машины и жди.
– Пошлю через полчаса вводные данные, не ожидая твоего прибытия, пошлю по этому адресу одного опера, он со мной всю лестницу служебную проходит, всё разузнает пока ты в дороге. Ну а сам не тяни, как только услышишь мой звонок, то сразу же ко мне. К этому времени опер уже будет располагать нужными сведениями, проводит прямо к нему.
Через полчаса данные владельца машины были установлены. Сразу же на служебной машине он помчался к Семёну Семёновичу. Через час уже был у него в кабинете и читал полученные к этому времени сведения. Жильцов Артём Павлович, 44 лет от роду, инженер холодильных машин, в настоящее время безработный, разведён год назад, имеет двоих детей, судимости и приводов не имеет. В общем, обычный гражданин, не сумевший жить по волчьим правилам, враз установившимся на его Родине. Проживает в селе таком-то, в строящемся им лично доме.
Дав ему всё прочитать, Семён Семёнович предложил:
– Ты поезжай прямо в это село на моей машине, её все знают и в случае чего окажут всю необходимую помощь. Свою оставляй здесь. Мою поведёт мой водитель, он тоже всё знает, доставит в лучшем виде и быстрее всех. У села Вас встретит опер Фёдор Иванович, он там, на месте, расскажет, что к этому времени узнал дополнительно. Если надо будет, то поприсутствует при Вашей беседе, всё-таки представитель нынешней власти, да к тому же подполковник, для местных – величина, начальник.
Он сплюнул.
– В общем, там послушаешь с Фёдором и сам решишь.
Он снял трубку:
– Егор, машину к подъезду, поедешь с человеком из генеральной прокуратуры, сделаешь всё, чего надо. Ехать надо будет к следующему селу… Там Вас встретит подполковник Тимохин. Он проводит генерального сам к кому надо. Тебе надо будет дождаться его возвращения, затем доставишь его обратно ко мне. Всё ясно?.. Хорошо, он выходит.
– Ну что, Максим Петрович, не прощаюсь, вернёшься, обсудим результаты беседы, если надо будет, подключу своих. У меня есть те, ещё из старых служак. На них всегда можно положиться, не подведут.
Через сорок минут Максим Петрович уже говорил с крепко сколоченным хмуроватым подполковником, стоящим и курящим возле довольно немолодой, но ухоженной «Волжанки». Тот, увидев подъезжающую машину, тщательно затушил в своей крепкой, задубевшей ладони сигарету, решительно пошёл навстречу. Начал было докладывать, но его остановили. Взяв его за руку, отошли к «Волжанке». Тут Фёдор Иванович доложил о том, что ещё узнал из своих расспросов соседей Артёма Павловича. Выслушав его, прошли к дому владельца машины. Это был типичный деревенский дом, перестраиваемый по своему вкусу и возможностям новым владельцем. Одет он был в тренировочный костюм с жилеткой, на ногах кроссовки, на голове непонятного цвета и фасона панама. Выглядел он лет на пятьдесят. По его виду было видно – досталось мужику, но не сломился. Он выслушал Фёдора Ивановича, нерешительно протянул руку и предложил:
– Давайте пройдём ко мне в дом, чего тут, на улице, стоять. Народ здесь любопытный, мнительный. Начнёт всякое придумывать при виде высокого начальства из органов, а мне тут, – он вздохнул, – похоже, придётся век доживать. Прошу правильно понять меня.
Он снова вздохнул, окинул взглядом близлежащие дома и с усмешкой произнёс:
– Ну вот, уже прилипли к окнам, на улицу потянулись.
Артём Павлович решительно зашагал в дом. Фёдор Иванович не пошёл, а только предупредил:
– Я Вас жду у своей машины. На всякий случай возьмите эту рацию. Умеете пользоваться, тогда отлично, в случае чего – сразу же сигнал.
А ещё через пять-семь минут Максим Петрович был усажен на диван, судя по всему, служащий хозяину и кроватью. На столе закипал большой чайник, в большом блюде лежали пироги, а в тарелке был налит тёмно-коричневый мёд. Артём Павлович, не спрашивая, достал из стоящего невдалеке старинного буфета две чайные чашки, блюдце, ложечки, налил из керамического чайника крепкой заварки, долил кипятка и гостеприимно обвёл рукой стол:
– Вот, угощайтесь, пейте чай, он необычный, с местными травами и листьями малины. Я уже к нему привык. Но ежели он Вам не понравится, то заварю только государственного чая, без трав и листьев.
Максим Петрович сделал глоток-другой, покачал в знак одобрения головой и принялся пить, расспрашивая о житие-бытие хозяина. Тот отвечал сдержано, неохотно, видимо, до сих пор переживал происшедшую с ним перемену. Поняв это, гость перешёл к делу. Ещё раз представился, объяснил причину своего приезда к нему и свою заинтересованность. Надо сказать, такая откровенность несколько обескуражила Артёма Павловича. Он недоумённо пожал плечами:
– Я знаете, после того вот, как всё случилось, потерял работу, новую найти не смог, стал перебиваться случайными заработками, временными работами, кормить-то семью надо. А за такими делами, особенно когда в какой бригаде окажешься, приходится выпивать, – он вздохнул.
– Понимаете, хочешь не хочешь, нравится не нравится, а выкладывай и пей с коллегами по работе.
Он сплюнул:
– Ну, жена и давай… В общем, сами знаете, как в таких случаях они себя ведут?
Он помолчал, махнул рукой:
– A-а чего об этом говорить? Пришлось расстаться, всего-то она мне оставила машину. Ну, прожил я лето, дело к осени. Надо о жилье думать. Сговорился в этой деревне с одними хозяевами, вернее сыном этих хозяев. Ему этот домик был в тягость, ни к чему. Денег полностью не хватало оплатить, потому как я решил достроить этот домик как надо, ну и пришлось свою машину продавать. Она хоть и не новая, но ухоженная, я за ней сам следил. Поехал я на автомобильную толкучку в Люберцах. Там и сторговался с двумя, один, вроде, кавказец, а другой наш русский. Мне они показались приличными людьми, не те, что ныне по толкучкам шляются. В общем, сговорились о цене, кавказец, скажу Вам, настоящий водитель, проехался со мной с пяток километров и все недостатки машины выложил, даже те, о коих я и не догадывался. Вернулись, он своему напарнику и рассказал о них. Тот спрашивать начал:
– А чего это я решил продавать, ведь так ухаживал за своей машиной? Не знаю почему, я и рассказал о своей беде. Тот послушал, посмотрел мне в глаза и говорит своему напарнику:
– Много возни будет, подправишь?
А тот улыбается:
– Не беспокойся, в один день всё доведу до ума. Теперь уже русский улыбается, протягивает мне руку:
– Всё сговорились, берём. Вот только одно, оформим её по генеральной доверенности, некогда нам сейчас заниматься оформлением.
– Ну и согласился, а чего не соглашаться, она-то за их счёт. Так вот я лишился своего верного коня. Думал, хорошим людям отдал, хоть и очень жалко мне мою машину.
Он «повесил» голову и замолчал. Максим Петрович спросил:
– А больше Вы про неё не слышали ничего?
Тот покачал головой.
– А чего услышишь-то, я же вот тут в деревне плотничаю, да прочими делами хозяйственными занимаюсь, да ещё все сельчане у кого чего сломалось из техники ко мне бегут. Вот видите пироги, мёд – это мне за то, что я им починил их технику, принесли. Они люди небогатые, денег у них мало, вот и несут, все хотят как-то отблагодарить. Денег-то я с них не беру, рука не поднимается. А тащить им своё старьё в город на ремонт для них чистый разор. Вот так и живём.
Он снова закручинился и, вдруг вспомнив что-то, спросил:
– А они, правда, хорошие люди, как Вы сказали, не тать нынешняя?
– Нет, Артём Павлович, очень хорошие люди, да, похоже, попали в беду. Вот я и приехал к Вам, мне с ними обязательно нужно увидеться, а единственная ниточка к ним – эта машина. Если что вспомните, если слышали, то обязательно скажите мне. Поверьте, это для них очень важно.
Артём Павлович заскрёб свою голову и, решительно взмахнув рукой, сказал:
– Тогда, раз так, слушайте. Приезжал ко мне дней десять назад свояк, мы с ним и после развода в хороших отношениях. Ну там слово за слово он меня и спрашивает: «А чего это я свою машину в их район перегнал. Он её уже раза три встречал на дороге, ведущей к вот таким сёлам». Ну я и объяснил ему:
– Продал, возможно, новые хозяева машины там и живут, если не съехали оттуда.
– А почему Вы так решили, что они снимают там дом?
Артём Павлович усмехнулся:
