Виктор Балдоржиев
Исчезновение величин
«Какая смесь животных подсознаний…»
Какая смесь животных подсознаний
Безумствует, взрывается, кипит,
Дурная кровь не ведает страданий,
Желаний никогда не укротит.
Там жаждут славы, власти и обмана,
И прихоти, и похоти навек.
Но в океане страсти и желаний
Насытится не сможет человек!
Безумный не поделит с сумасшедшим
Огромный мир и малые сердца.
Не разделив грядущего с прошедшим,
Я буду жить и верить до конца,
Что я рожден для мыслей и страданий,
Для радостей и честного труда,
Что кровь моя сильнее всех желаний
И укротит желания всегда…
Баллада о мужицкой любви
Отзвучал полонез в ресторане,
Белый вальс, полный сладостных грез,
Обещаний, надежд и обмана,
И восторженных радостных слез!
«Предлагаю вам сердце и руку!»
Говорил даме пьяный мужик.
И, целуя учтиво ей руку,
Оцарапал о перстни язык…
«Но ведь это не очень этично…
Понимаете… чувства… любовь…»
«Не этично? зато поэтично!»
И культурно он выплюнул кровь!
«Вы простите меня… И к тому же
Я ведь замужем, я ведь и мать…»
Он не слышал, шагнул неуклюже,
Чтоб прекрасную даму обнять!
И качнулась она, как в тумане,
Не услышал бокалов он звон.
Появились тогда в ресторане
Доктора и за ними – ОМОН…
До утра просидел он в подвале,
Заплатил, как положено, штраф.
Но в деревне узнали б едва ли -
Он шагал словно вылитый граф!
Одевается он аккуратно,
И глаза украшает печаль,
И блестит его вымытый трактор,
Как старинной работы рояль.
Он теперь молчалив и достоин,
Разогнал собутыльников прочь,
Днями он безмятежно спокоен,
Но когда приближается ночь…
Он кричит, просыпаясь, ночами,
Только снова начнет засыпать:
Как с улыбкой прекрасная дама
Приглашает его танцевать.
И идет он на сладкую муку,
И легко в танце тело несет,
Предлагает ей сердце и руку
И ответа уверенно ждет…
Баллада о монахе и пастушке
Из Тибета домой возвращался
Молодой, посвященный, монах,
И с пастушкой в пути повстречался,
И вино дозревало в котлах…
Был обетами крепко он связан,
Но пока дозревало вино,
Так случилось, что стал он обязан
Из трех дел только выбрать одно:
Не зарежет козу он из стада,
Должен девушкой он овладеть,
А не выполнит это, то надо
Непременно ему опьянеть.
Убивать? Он не станет убийцей!
Бог и женщин ему запретил.
Оставалось тогда лишь напиться.
Он напился… И все совершил!
Совершил все, дела раз за разом,
Позабыв, что известно давно:
Отнимают рассудок и разум -
Либо женщины, либо вино.
Никакой тут морали не надо.
Вижу я, как в родимых степях
И пастушка пасла свое стадо,
И шагал одиноко монах…
Контрабандисты
Посвящение офицеру Российской Армии,
торгующему на рынке…
Презираю, как дед мой, законы и своды,
Только совесть и честь – два надежных коня,
Только небо и степь, вольный ветер свободы.
Дед мой умер давно. И не видел меня…
Я не видел его… Но я вижу ночами,
Как он скачет, стремглав, на своем вороном
По маньчжурской степи с казаками-друзьями.
Что в тяжелых тюках на коне запасном?
Контрабандный товар! О, как скачет он смело,
Как степные ветра остужают виски…
Он свободен сейчас – он ни красный, ни белый!
Как смеются, покинув войну, казаки!
А надежда умрет, хоть какой, хоть последней!
Но семья – это родина, совесть и честь.
Когда сволочь внушает всем сытые бредни,
То голодных и мертвых повсюду не счесть…
Вне законов они! Неподвластны обману
Абсолютно – ни той, ни другой стороны.
Ни посулы Лазо, ни призыв атамана
Не заманят их больше в пучину войны!
Вот летят по степи золотой вороные -
С контрабандным товаром отряд казаков!
О, как прочно сидят, будто в седла влитые,
Молодые родители наших отцов!
Для голодных семей у них добрые вести -
Будет рис, будет чай! Это ж все для меня…
Я родился потом… И презрел я бесчестье.
Только совесть и честь – два надежных коня!
Когда сволочь внушает всем сытые бредни,
То голодных и мертвых повсюду не счесть.
О, мой друг, не стыдись, пусть растут твои дети,
Ведь семья – это родина, совесть и честь!
